Сергей Малицкий "Extensio"

– Бери так, – махнул рукой Джим и бросил Бишопу ключи. – Куда тут можно звонить, когда у меня появится телефон?

– Анне, Джерарду и на пост на главных воротах, – пожал плечами Бишоп. – Но на пост лучше не надо, там народ нервный, могут и не передать, хотя их броневики тоже под моим присмотром. Если что, меня Артуром зовут.

– Если что? – переспросил Джим.

– Нет, – скрестил руки на груди Бишоп. – Почему Себастьян назвал тебя рохлей? Он же не слепой!

?

Это был чертовски тяжелый день. В какой-то момент Джиму даже показалось, что насланная на него эльфийским магом черная смерть никуда не делась и продолжает клубиться вокруг него удушливым облаком. Поэтому, когда Джим входил через парадные двери в трактир, он думал только о том, как бы поесть и отоспаться. Правда, выделенная ему по талону Джерарда койка его не впечатлила. И дело было не в том, что в комнате таких коек стояло с десяток, матрас пошел бурыми пятнами, а не слишком ухоженные туалет и ванная были в одном комплекте на весь этаж. Смущал тяжелый запах немытых тел и какой-то налет безнадежности на всем. «Если боты чувствуют боль как и простые люди, то они должны и пахнуть так, как простые люди», – попытался успокоить себя Джим, поймал взгляд обрюзгшего старика – смотрителя ночлежки, покачал головой и вручил ему и талон на бесплатный ночлег с пожеланиями здоровья и долгих лет жизни, и талоны на бесплатное питание. Начавшийся на ветвях дуба яркий солнечный день к вечеру истратил и яркость, и солнце почти без остатка, но, входя в трактир, Джим неожиданно для самого себя оставил и усталость, и напряжение за порогом.

Вечернее солнце уже клонилось к горизонту, но еще не успело спрятаться за стену, поэтому пронзало лучами те самые витражи, которые снаружи показались Джиму блеклыми и покрытыми пылью. Изнутри, да еще подсвеченные солнцем они казались восхитительными. Крайним справа был изображен воин в тяжелых доспехах с мечом и небольшим щитом. На втором окне стеклянная разноцветная мозаика складывалась в фигуру прекрасной лучницы в довольно легкомысленном облачении. На третьем окне в полуобороте к четвертому окну замер молодой человек с книгой под мышкой и тонким стилетом в руке. На четвертом окне положил руки на посох высокий старец в одеянии, усыпанном золотыми звездами.

– Именно так и все начиналось, – услышал Джим приятный женский голос и, обернувшись, обнаружил рядом седую и улыбчивую женщину. – Когда игра только была создана, и Форт стал ее центром во всех смыслах, игрок мог выбрать только три роли. Воин, вор и маг. Здесь четыре окна, поэтому были выполнены четыре витража, и фигура воина разделилась на два образа – мечника и лучницу. Просто как символ, что внутри этих трех линий могут быть и внутренние варианты.

– А что с этим выбором теперь? – спросил Джим. – Он ведь доступен только людям?

– Только игрокам, ты хочешь сказать? – переспросила женщина. – Теперь все сложнее. Мало того, что появилось много узких классов – вроде различий по магическому умению или по виду оружия, но и много вовсе новых видов. Те же турист, охотник, монах, рейнджер, берсерк. Так однажды все это пришлось умножить еще раз. Все то же самое, но уже по-эльфийски. Или по-гномьему. Или по-гоблински. Да и не только. Каких только чудовищ не бывает. Я уж не говорю об…

– Уродах? – подсказал Джим.

– И о них тоже, – кивнула женщина. – Хотя уроды тут вне закона. А так же о всяком зверье и о… Да вот хоть о роботах! Или как тут говорят, о дроидах.

Джим проследил за взглядом женщины и вздрогнул. За ближайшим столом сидел железный человек и методично отправлял в рот из жестяной банки что-то вроде мелко-порубленного и залитого какой-то тягучей субстанцией пластика.

– Здесь и такое подают? – ужаснулся Джим.

– Нет, это они приносят с собой, – поморщилась женщина. – Я не препятствую, главное, чтобы без запаха. Пожалуй, однажды пришлось бы и мне нечто подобное подрубать, но они, как только чуть подзарабатывают деньжат, тут же устанавливают себе биорасщепитель, и уже заказывают то же, что и все. Это саперная команда. Эй! 413-ый! Только чтобы тут без выхлопа!

– Обижаешь, Аннушка! – проскрипел робот с надписью на железной груди «413. Саперная рота», вылил остатки кушанья в рот через край и, скрипя суставами, потопал к выходу, где все же не сдержался и выпустил изо рта язык пламени, окутавшись при этом легким дымком. В коридоре тут же загудела вытяжка.

– Водой оболью, 413-ый! – с усмешкой прокричала вслед дроиду женщина и вновь обернулась к Джиму. – Я хозяйка. Анна Фирлинг.

– А я Джим, – проговорил он. – Джеймс Лаки Бейкер.

Она отличалась и от Пата, и от Джерарда, и от Ларри Берда, и от Артура Бишопа, и от всех, кого встретил за последние два дня Джим. Наверное, отличалась и от самого Джима. Но совсем немного. Точно так же, как совсем немного, неуловимо она же отличалась и от Себастьяна и Мии. И это почему-то обрадовало Джима, хотя он и не смог бы сформулировать, в чем это отличие.

– Глаза сломаешь, – усмехнулась Анна. – Многому тебе еще придется научиться. Твой подчиненный – Себастьян – схватывает все на лету. А девчонка эта – Миа – вообще вселенская, пусть и очаровательная язва. Я такой в молодости была. Жизнь, правда, пообтесала острые углы, но ядрышко на месте. Не сомневайся. Чего хотел-то?

– Поесть бы, – пожал плечами Джим. – Чего-нибудь обычного. Без изысков. Без внутренностей, морских гадов и всяких невиданных тварей. А потом переночевать.

– В ночлежке не понравилось? – поняла Анна. – На одну ночь?

– Пока да, – кивнул Джим, ему и в самом деле хотелось уже не о чем не думать.

– Что ж, – Анна задумалась, – Друзья твои тоже переночевали и отправились в Город. Если тебе это интересно, спали в разных номерах, платили долларами со счета, но, кажется, долларов у них не слишком много. Но боюсь, что сегодняшний вечер для тебя одним ужином не ограничится. Да, на ужин будет цыпленок, картофельный салат, кукурузные лепешки, яблочный пирог и сок. Соусы – на выбор. Устроит?

– Вполне, – согласился Джим.

– Тогда подойди к доске объявлений, – посоветовала Анна. – Она вон в том углу. Там для тебя есть кое-что. А потом садись за стол и подкрепись. Пригодится.

Джим кивнул и послушно побрел к подсвеченному настенным светильником стенду, что был закреплен левее витража, изображающего воина с мечом, как раз у запасного выхода из трактира. Сначала, правда, Джим полюбовался собственным джипом, который, окрашенный цветным стеклом витража, стоял за окном тут же, подумал о его неведомых до сего дня достоинствах и о том, куда бы он мог поехать на такой машине, а потом посмотрел на стенд и замер. Точно в его центре, не перекрытый другими многочисленными наклейками и записочками, висел типографским способом изготовленный плакат, на котором была изображена все та же Эмили Уайт. Так же, как и на фотографии в кармане Джима, она стояла у стены с растрепанными волосами и с вопросом в глазах. Ниже поблескивали набранные голографическим способом слова: «Разыскивается безутешными родственниками. Любая информация, оказавшая помощь в поиске, 500 золотых. Обнаружение и способствование в нахождении – 5000 золотых». Далее следовал ряд цифр.

– А ты весьма популярна в здешних краях, Эмили, – пробормотал Джим. – Похоже, у меня должно быть полно конкурентов. Так, а здесь что?

Записка явно была написана рукой Мии. Во-первых, она была сделана на странице из фирменного блокнота детективного бюро с виньеткой «Lucky Jim» в верхнем правом углу, во-вторых, начиналась размашистым обращением – «Босс!»

«Босс! Мы тут (особенно я) сходим с ума по поводу последних событий, хотя Себастьян повел себя в высшей степени разумно и выдержанно, но постепенно привыкаем к происходящему, хотя и не можем оценивать его адекватно. Надеемся, что вы выпутаетесь из сложной ситуации и присоединитесь к нам (Если, конечно, до этого момента мы окончательно не свихнемся). Взвесив все «за» и «против», мы решили отправиться в Главное управление, уладить все возможные формальности, а потом заняться сериалом, поскольку секрет происходящего, скорее всего, в нем. Удачи вам в поиске Эмили Уйат, дело это явно денежное, надеюсь, соискатели вас не затопчут. Миа Макензи. Привет от Себастьяна».

Джим оглянулся. В зале, в котором стояло не менее трех десятков столов, и это не считая мест у стойки и подобных же стульев у длинных столов вдоль других стен, народу было на удивление мало. Примерно с десяток свободных от службы охранников, пара причудливо одетых егерей или следопытов, семейка, напоминающая семейство гномов, и еще какие-то люди в дальних углах, где вечерний сумрак скапливался быстрее, чем в других местах. Хозяйка вместе с черноволосой девчушкой натирала бокалы за главной стойкой, но время от времени скрывалась за дверью на кухню, где, судя по шуму и отчасти по запахам, происходило приготовление пищи. В динамиках над стойкой жил негромкий голос старушки Билли Эйлиш[17 - – певица Billie Eilish].

Джим вернулся к стенду и осторожно оторвал от него записку Мии. Он было собрался, складывая записку, сесть за один из столов, как вдруг заметил фотографию, которая частично была прикрыта запиской. Фотография оказалась довольно большой, примерно восемь на десять дюймов, большую ее часть залепили сверху разными объявлениями, но с хорошей глянцевой бумаги объявления, сделанные на липучих стикерах, снимались довольно легко. Джим наклеивал их рядом, пока фотография не освободилась полностью. На ней была изображена девочка лет десяти. Она то ли всплывала из глубины, то ли падала в глубину, то ли стояла над чем-то прозрачным. Руки ее были раскинуты в стороны, волосы растрепаны, глаза закрыты, рот напротив чуть приоткрыт, а в связи с тем, что фотография была сделана сверху, девочка казалась летящей. Или парящей. Она как будто прислушивалась к чему-то. Фотография была черно-белой.

– Салли Манн, – прошептал Джим и принялся осторожно отрывать фотографию от стенда. – И здесь Салли Манн.

– Понравилось? – подошла к нему Анна. – Приклеил кто-то, а кто – не знаю. Тут иногда разное лепят. И не всегда что-то приличное. Только на этой фотографии ничего не написано. Вот только карандашом. «7Г-275-153-215». Телефонный номер, может? Хотя, телефонные номера длиннее. Я накрыла стол. Будешь есть?

– Буду, – кивнул Джим. – Только вот скажите про этот плакат. Кто это? Тут нет имени.

– Имени? – как будто удивилась или сделала вид, что удивилась, Анна. – Разве не про эту девушку писала тебе записку Миа? Это Эмили Уайт. Я, правда, не знаю, кто расщедрился на ее поиски, по номеру конечно не звонила, но на плакате пометка главного управления полиции, то есть, объявление имеет юридическую силу.

– А кто она такая, Эмили Уйат? – спросил Джим. – У нее богатые родственники?

– Не знаю, – на мгновение отвернулась Анна. – Может быть, богатые враги? У нас она известна, как девочка с моста.

– С Девичьего моста? – замер Джим.

– С того самого, – кивнула Анна. – Правда, она наконец подросла. То есть, эта девочка с непростой историей. С такой историей, о которой даже думать больно. С прошлым. Так ты будешь есть?

– Да, конечно, – поспешил за стол Джим, но уже присаживаясь, повернулся к Анне. – Я должен активировать карту…

– Ты ешь, – засмеялась Анна. – И карту активируешь, и телефон я тебе выдам. Джерард сказал, что ты, в отличие от своих сотрудников, вполне платежеспособен. Еще что-нибудь надо?

– Я смогу отправить как-то деньги на счета своим людям? – спросил Джим. – У них есть карты?

– Тут деньги переводятся личностям, а уж карты найдутся у каждого, – сказала Анна. – Набираешь на терминале имя, рассматриваешь физиономию, которая появляется, если расхождений нет – переводишь. Поверь, здесь это надежнее, чем на большой земле.

– Я верю, – кивнул Джим, приступая к ужину. – Хотя, подождите. Еще один вопрос. Карта и все прочее, чуть позже. Но я не вполне понял записку Мии. Она написала о каком-то сериале.

– Я запущу, – показала на телевизор, закрепленный над стойкой, Анна. – Дала Себастьяну компьютер, чтобы он мог посидеть в поисковых системах, вот он что-то там такое и нашел. Я скачала и запустила. Твои люди сидели на этих стульчиках словно громом пораженные. И то сказать, сходство – удивительное. За одним исключением. Важным исключением.

Она смотрела на Джима с интересом.

– Включайте, – попросил Джим.

– Может быть, сначала поешь? – спросила Анна.

– Включайте, – повторил Джим.

Анна пожала плечами, выставила на стойку ноут и стала щелкать клавишами, пока на экране телевизора не появилась картинка. Джим похолодел.

«Lucky Jim». 239 серия. Заставка, с мелодией, которая стояла у Джима на смартфоне, оставленном в офисе. Сам офис на перекрестке Коламбус-Авеню и Сотой улицы. Джип Чероки, для которого Джим легко находил место на стоянке каждое утро. Сетования Себастьяна. Его форд. Ехидство Мии. Ее ваза с конфетками. И все то недавнее дело, которое Джим помнил в подробностях. Каждый его шаг. Каждая его реплика, которая все еще отзывалась в его памяти. Знакомые и родные лица Себастьяна и Мии. Запомнившиеся лица потерпевших, подозреваемых, свидетелей и виновных. Счастливая развязка, известная до секунды. Все, за исключением одного, вместо него – Джима – на экране потел, спотыкался, смешил публику, пугался, тупил, испытывал мгновения немотивированного озарения маленький толстый человечек, которого звали точно так же – Джеймс Лаки Бейкер.

– Что это? – спросил Джим у Анны.

– Сериал, – пожала она плечами. – Не слишком популярный, на мой взгляд даже довольно примитивный. Что-то среднее между ситкомом и детективом по выходным. Снято двести тридцать девять серий. Шесть сезонов! Сезон должен был закончиться двести сороковой серией, но его почему-то срочно закрыли. Так что двести сороковой серии, похоже, не будет.

«Двести сороковой серии, похоже, не будет», – повторил про себя Джим и потер грудь в том месте, куда то и дело упирались взглядом Миа и Себастьян и где, судя по росту, должна была оказываться голова коротышки. Кресло, стол, плюшевые игрушки, сладости… Что же получается, он самозванец? Он не Джеймс Лаки Бейкер? Да черт с ним с сериалом. Получается, что у него вовсе нет прошлого? А есть только вот этот глупый сериал? Что Себастьян с Мией собираются расследовать? Каким образом место их глуповатого, но обаятельного начальника-толстяка занял этот долговязый придурок?

– Тебе не следует беспокоиться, – мягко улыбнулась Анна. – У тебя есть хотя бы это. Большинство ботов вовсе не имеет ничего. Они готовы биться за любое прошлое. Не все вроде Джерарда, которые столько пропустили через себя, что без затей покупают себе прошлое и в ус не дуют по этому поводу.

– Послушайте, – посмотрел на Анну Джим. – Вы ведь точно человек?

– Да, – кивнула она, и Джиму показалось, что глаза у этой милой женщины сделались стальными. – Можешь считать меня человеком. Но я никогда не была игроком. Я здесь вынуждено. Пятнадцать лет безвылазно в коконе. Паралич, атрофия мышц. Здесь вся моя жизнь. Хотя мои родные – там. Там на мне держится вся семья. Правда, иногда они приходят ко мне сюда. И радуются встрече. И, может быть, мечтают о несбыточном.

– О чем? – спросил Джим. В голове его была пустота.

– О том, что я выздоровею, – глухо обронила Анна. – Или еще о чем-нибудь. Что ты собираешься делать, парень?

– Искать, – прошептал он. – Искать эту… девочку с моста. Не ради вознаграждения. Мне кажется, она что-то знает обо мне.

– Да, – Анна как будто задумалась. – Эта информация может стоить и подороже. А вот и Джерард. Эй! Старый чинуша! Ты дашь человеку поесть или нет?

– Дам, – принялся озираться вошедший в трактир Джерард. – Ты ешь, парень, ешь. У меня не слишком хорошие новости. Что он еще не сделал?

– Прежде всего он еще не поел, – отметила Анна. – Затем я должна активировать его карту, с которой он собирался что-то перевести на счета своим сотрудникам, после чего выдать ему телефон и разместить в отдельной комнате, где он сможет выспаться. Ну и прийти в себя после просмотра одного довольно дешевого сериала.

– Предпоследнее отменяется, – строго сказал Джерард, присел напротив Джима и понизил голос. – Слушай меня, парень, внимательно. Я переговорил с Ларри и, должен признаться, был немало удивлен. Ты впутался в очень грязное дело. Твоей вины, конечно, в этом нет, и грязь в этом деле не твоя, но опасности свою жизнь ты подверг. Ты действительно большой счастливчик, но только из-за того, что сидишь тут напротив меня живой.

– Что он успел натворить? – подняла брови Анна.

– Ничего особенного, – криво усмехнулся Джерард. – Ввязался в разборку старателей и эльфов. Можно сказать, что спас первых от захвата и разорения вторыми. Сохранил за Неглинкой ее угодья. Беда только в том, что наш гость убил боевого огра, отправил в глубокий нокаут эльфийского старшину Мексидола и не умер от заклятия черной смерти самого Епифания.

– Как тебе это удалось? – спросила Анна, побледнев.

– Не умереть? – принялся уплетать цыпленка Джим. – Понятия не имею. Кажется, Патрокл предположил, что у меня аллергия на это заклинание. Только я не понимаю, чего я должен бояться? Все думают, что я умер. Ну, разве что кроме Ларри и Патрокла. Они ведь не болтуны?

– Не все так думают, – покачал головой Джерард. – Я уж не говорю, что хороший маг, а Епифаний весьма хороший маг, один из лучших, чувствует, сработало его заклинание или нет. Иногда не сразу, но отдача безошибочна. Тут вокруг полно чужих глаз. О том, что ты жив, эльфам уже известно. На тебя объявлена охота, парень. Ты помечен. У них есть средства мгновенного оповещения. Поэтому, никаких комнат у Анны. Сегодня ночуешь в комендантской башне, это единственное безопасное место. А завтра рано с утра отправляешься в город, и в Главном управлении попытаешься поправить эту проблему.

– Эльфы не подчиняются главному управлению полиции, – заметила Анна.

– Пора с этим разобраться! – стукнул ладонью по столу Джерард. – Закон должен править Инфернумом, а не какой-то там высокий лесной кодекс! Тем более, что эти остроухие сами его нарушают!

– Успокойтесь, – отодвинул пустую тарелку Джим. – Завтра я уеду в Город, и все проблемы останутся… с эльфами в их лесу. Сейчас активирую карту, переведу деньги, куплю телефон и отправлюсь в комендантскую башню, не о чем беспокоиться. Кроме одного. Кто я такой, черт меня возьми?

– Главная проблема мироздания для каждого второго на этой территории, – усмехнулась Анна. – Кстати, у Джерарда тебе и в самом деле будет безопаснее. Его башня – это государственная территория с немалыми ценностями. Туда эльфы не полезут.

– Они полезут куда угодно, – прошипел Джерард. – Может быть, не сразу. Но полезут. По мне так они опаснее уродов. И вот, что касается города. Имей в виду, парень, что эльфы захватывают под себя лесные угодья, облагораживают в них свои священные рощи, но живут они, пусть и не все, в Городе. В элитных кварталах.

– Значит, я не буду показывать там носа, – согласился Джим.

– Они сами придут за тобой, – вздохнул Джерард. – Рано или поздно, но они придут за тобой.

– Кто? – не понял Джим.

– Мексидол, Епифаний, – начал загибать пальцы Джерард. – Да любой эльф, которого ты встретишь! И так будет, пока живы те, кто тебя пометил.

– Может быть, даже наш благодушный лекарь, – вздохнула Анна. – Я бы не удивилась. Хотя… вряд ли. Нет. Только не он.

– Только не он, – согласился Джерард. – Даже за выпивку. Хотя весточку он и принял. Нет, тобой, Джим, займется нанятый убийца. Эльф, гном, гоблин, человек, подонок. Кто угодно. Или кто похуже.

Глава четвертая. Вода и земля

Джерард поднял Джима затемно, прикоснувшись к спинке его кровати. Прижал палец к губам и тут же прикрыл ладонью огонек свечи, хотя в комнатушке, в которую он определил гостя с вечера, имелось электрическое освещение. Протянул свечу и махнул рукой в сторону отхожего места, мол приводи себя в порядок и будь готов к отправке.

Джим умылся из стоявшего на табурете таза, натянул на себя давно требующую смены одежду и направился было к лестнице, которая выбиралась из люка тут же, в коридоре, но на ней показался все тот же Джерард и раздраженно прошипел:

– Туши, мать твою! Туши свечу. Штор нет на бойницах. На ощупь будем спускаться…

– Кого бояться в Форте? – спросил Джим, когда перила под руками кончились, и глаза начали привыкать к почти кромешной темноте.

– Если бы я знал, я бы не боялся, – раздраженно бросил Джерард и сунул Джиму в руки кожаную сумку. – Держи, эльфийская, с заговором от карманников. От себя отрываю. Собрал тебе гостинец. Перекусить на первое время и кое-что из лута. То, что поинтереснее. Приносят тут разное, если определить назначение диковины какой не удается, беру по дешевке и сбрасываю в сундук. Но кое-какие вещички из этого сундучка явно не барахло на выброс. Так вот они здесь. Я там записку с адресом вставил, обратишься, помогут разобраться. Человек надежный, может, понадежней меня будет. Тебе все одно – оружие понадобится посерьезней твоей пукалки и кое-какой доспех. Так что – будешь знать, кто не обманет.

– В городе и доспех? – вполголоса удивился Джим.

– Ты не смейся, – прошептал Джерард. – Иногда хороший доспех важнее чем ремингтон, уж поверь мне.

– И все же чем обязан? – набросил сумку на плечо и прихватил ее карабином вокруг пояса Джим. – И сколько я вам должен?

– Выживи, и будем в расчете, – скривился в темноте Джерард. – Хотя нет, скажу. Три причины у меня есть тебе помогать. Во-первых, тебя Патрокл привел, а если бы бог или еще кто послал мне сына, о лучшем сыне, чем он, я бы и мечтать не мог. Во-вторых, ты окоротил Мексидола и даже самого Епифания по сути, и я очень хотел бы, чтобы эта заноза у них в заднице осталась надолго, а то и навсегда, потому как эльф эльфу рознь, но именно эти и еще кое-кто таких, как мы с тобой, отбросами числят. Понял? Пошли.

– А в-третьих? – спросил уже у выхода Джим. – Третья причина?

– Сразу видно, что сыщик, – чуть слышно хихикнул Джерард. – Думал, не сочтешь. Зануда ты, парень, но это и хорошо с другой стороны. Дело все в девке.

– В какой девке? – не понял Джим. – В Мие что ли?

– Что мне твоя Миа? – пожал плечами Джерард. – Она, конечно, достойная штучка, но не на мой зуб. Правда, что уж тех зубов-то осталось… Я про ту девку, о которой Себастьян говорил, и на которую ты стойку делал у доски объявлений в хозяйстве Анны. Ты вот о чем подумай, добра ли ей хотят те, кто ее ищет?

– Так ведь… родные вроде? – прошептал Джим.

– Родство оно тоже разным бывает, – вздохнул Джерард. – По мне так такие большие деньги о чем-то другом говорят. Не знаю, о чем, но сердце свербит.

– Вы ее знали? – спросил Джим.