Алита подошла к огромному торжественному полотну, заключенному в золотую раму, и спросила:
– Это герб вашего рода?
– Совершенно верно, – промолвил Лефевр. Встав рядом с Алитой, он сказал: – Был пожалован моему предку, Ансельму Лефевру, лично императором Максимилианом. Взгляните, щит держат орел и лев. Императорские животные.
Девушка сосредоточенно кивнула. Сейчас она казалась ученицей, внимательно слушающей наставника.
– Тысячу лет назад, – продолжал Лефевр, – столицу осадил дракон. Как положено драконам, произвел страшные разрушения и перебил всех рыцарей и солдат. Когда стало ясно, что страна вот-вот падет и дракон воцарится на золотом троне, император Максимилиан воззвал к жителям Сузы с просьбой выступить против чудовища. Отозвался только Ансельм по прозвищу Быкобор. И он зарубил дракона своей секирой. Государь немедленно сделал Ансельма дворянином и даровал ему этот герб. Ее величество вышивала герб собственноручно. Корона – это знак спасения отечества. Дракон и секира – ну это и есть дракон и секира. Вечная память о подвиге. Быкобор на старовалеатском наречии – Ле Фро. Но император сделал Ансельма Драконобором – Ле Февром, – сделав паузу, Лефевр посмотрел на Алиту и сказал: – Надеюсь, я не утомил вас своим рассказом.
– Ну что вы, Огюст-Эжен, – улыбнулась Алита. – Это ведь история вашей семьи. Мне было интересно. Значит, вы драконоборец.
– Не только я, – Лефевр подал Алите руку, и они неторопливо двинулись к выходу из зала. Надо было все-таки отдать должное ужину, пока курятина не остыла окончательно. – Драконоборцами называют тех, кто сражается со злом во всех его проявлениях. Понятное дело, что Ползучие артефакты в первую очередь поражают их.
Алита кивнула.
– Удивительно другое, – сказала она. – То, откуда Винокуров знает об этом.
– Это как раз и неудивительно, – промолвил Лефевр, когда они вернулись в кабинет и сели за остывший ужин. – Его перо является артефактом, и если он сумел его раздобыть, то наверняка знает о нашем мире очень и очень многое. Теперь я еще сильнее хочу остановить его.
Курица, пусть и едва теплая, все равно была вкусной. Лефевр подумал, что надо сделать комплимент поварихе: сегодня она превзошла саму себя. Должно быть, от всей души стремилась понравиться новой госпоже.
– Знаете что, Алита, – озарение, пронзившее Лефевра, было совершенно неожиданным и полностью переключило его мысли с размышлений о том, чего не может быть. – Давайте попробуем сейчас провести один ритуал. Я проникну в ваш разум, а вы дадите мне все воспоминания о Винокурове. Я ведь должен знать, как работать со всем этим дальше.
Девушка кивнула не задумываясь.
– Разумеется, я согласна. Что именно мне надо делать?
– Лечь на диван, – сказал Лефевр и поспешно добавил: – Могу не удержать вас, не хочу, чтоб вы упали.
В быстром серьезном взгляде, брошенном Алитой исподлобья, было что-то неуловимое – Лефевр так и не понял, что именно.
Он отодвинул столик с опустевшей посудой, и Алита опустилась на диван. Свет маленькой лампы делал девушку похожей на золотую статую: сверкающие мазки шафранной краски разбегались по рыжим волосам, скользили по коже, даже глаза из карих стали медовыми, как старое золото. Лефевр встал на колени перед диваном и сказал:
– Просто вспоминайте все, связанное с его книгами. Хорошо?
Алита кивнула, и Лефевр осторожно протянул к ее виску энергетический канатик из своей головы. На какое-то мгновение его накрыла волна жгучего стыда, словно он собирался сделать что-то очень недостойное, и сияющая голубизна канатика помутнела. Алита закрыла глаза и промолвила:
– Уже можно вспоминать?
– Да, – откликнулся Лефевр. Сознание раздвоилось: он одновременно видел Алиту на диване и себя, склонившегося над ней. Но потом кабинет медленно отодвинулся куда-то во тьму, и Лефевр увидел книгу в мягком переплете и строки, похожие на скопление насекомых.
…Аврелий всегда считал окружающих чем-то вроде декораций, скоплением неодушевленных предметов. Его искренне поражало, когда декорации вдруг отказывались стоять на месте и заявляли о своих нуждах и желаниях. Им следовало подчиняться, только и всего…
Маленькая рука резко захлопнула книгу и отложила на тумбочку.
– Как ты можешь это читать? – услышал Лефевр голос Алиты. – Этот Аврелий какой-то псих угашенный.
– Много бы ты понимала в книгах и героях, обезьяна, – в поле зрения появилось холеное лицо светловолосого молодого человека. Лицо было искажено гримасой то ли презрения, то ли, прости господи, страданий от застарелого геморроя. – Аврелий – сверхчеловек. Его никто не понимает и не хочет понять. А он вынужден каждый день быть с такими, как ты.
Картинка медленно погасла. Когда недовольное лицо Никитоса окончательно растаяло, Алита негромко промолвила:
– Я другое вспомню, хорошо?
Она словно просила прощения за то, что не хочет думать о человеке, который ее мучил. Рука Алиты соскользнула с дивана, и горячие пальцы нащупали и сжали ладонь Лефевра: так ребенок, боящийся чудовищ во тьме, хватается за взрослого.
– Вспоминайте, – глухо откликнулся Лефевр и тепло добавил: – Все хорошо, Алита, не бойтесь. Я с вами.
…Девушка лежала на пляже, почти у самой кромки воды. Волны накатывали на берег, и убегали, и накатывали снова; девушка не шевелилась. Мико смотрел на нее, такую неподвижную и холодную, такую мертвую, и больше не чувствовал того желания, которое еще недавно сводило пах сладкой судорогой. Девушка выполнила свое предназначение и стала тем, кем и была всегда, – глупой куклой, не более того.
Мико перевел взгляд с обнаженной красавицы на панораму ночного города. Такой же глупый и беззащитный, он лежал перед ним как на ладони, и Мико мог сделать с ним все, что пожелает. Мог любоваться, мог иметь, мог сжать руку и раздавить. Ощущение собственного могущества снова вызвало возбуждение. Тогда Мико наклонился над девушкой и, вынув из кармана сюртука листовку, пригвоздил ее маленьким ножом-когтем к остывающей груди. Он не видел надписи, извещающей о том, что в магазинчике Эрбруко на набережной вы всегда можете попробовать новые сорта мороженого, но прекрасно знал, что она там. Пошлая реклама, такая же гадкая и дрянная, как эта продажная баба и этот лживый город.
Ну ничего. Он еще все исправит. Придется потрудиться, но оно того стоит.
Лефевр буквально выбросил себя из сознания Алиты и несколько минут сидел на ковре, выравнивая дыхание и пытаясь как-то справиться с той бурей, которую вызвал в нем прочитанный отрывок. По лицу струился пот, а руки тряслись; посмотрев на Алиту, лежавшую на диване с закрытыми глазами, Лефевр на какое-то мгновение увидел ее глазами Мико – мертвую, оскверненную, с прибитой к груди листовкой, и ему показалось, что она и в самом деле умерла. Схватив Алиту за плечи, Лефевр несколько раз встряхнул ее и похлопал по щекам; когда девушка открыла глаза, он испытал такое облегчение, словно с плеч свалилась пресловутая гора.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/larisa-petrovicheva/devushka-bez-imeni/?lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
