– Теперь ты видишь, что Джен настроена серьёзно. Сначала Баррет, потом остальные. Попробуй договориться с ней.
– Нет! – яростно отрезаю я.
– На твоих условиях, – настаивает Клайд.
– Нет!
– Эйд, я уверен, что ты способен разобраться с Джен Уэбстер без серьезных потерь, – заявляет Гиббс. Слишком самонадеянно даже для него. – Надо узнать, что конкретно она хочет от тебя.
Я ухмыляюсь, качнув головой, и закуриваю сигарету, двинув к себе пепельницу. Клайд заливает нам по порции виски.
– Я хочу закрыть эту тему, Гиббс. Мне нужно время, чтобы все обдумать, – говорю я не терпящим возражений тоном. Тянусь за стаканом и выпиваю до дна.
– Я тебя понял, Эйд, – нехотя, но принимает мое решение Гиббс. И тут же затрагивает не менее запретную тему. – Есть еще одна женщина, которая не дает тебе покоя.
– Ее я тоже обсуждать не намерен, – предупреждаю я резким тоном. – Ни с тобой, ни с кем-либо еще.
– Эйд, я подозреваю, что изначальная информация, которую мы поучили по ней, была некорректна и ошибочна.
– Клайд, что из вышесказанного ты не понял?
– Послушай, я навел дополнительные справки, – настойчиво продолжает Гиббс, игнорируя мои попытки заткнуть его. – И если убрать оттуда офисные сплетни завистниц, то выходит, что Гордеева действительно рабочая лошадка, которая пашет на благо компании много лет, без продыху и выходных.
– Знаю, – киваю я, стряхивая пепел. По вытянутому выражению лицу догадываюсь, что он ждал совсем другого ответа.
– Тогда зачем? – с недоумением спрашивает Клайд, сверля меня вопросительном взглядом. Мне нечего ответить, и я молчу. Молчу, потому что врать лучшему другу не способен, а сказать правду еще не готов. Ни себе, ни ему.
– Адриан, у Гордеевой есть сестра, – продолжает неугомонный Гиббс. Я поднимаю на него равнодушный взгляд и, передёрнув плечами, прикуриваю новую сигарету.
– У тебя тоже есть сестра. И что дальше?
– Она в разводе, двое детей, – словно не услышав мою язвительную реплику, продолжает Клайд. – Старший нуждается в дорогостоящем лечении. Мальчик сейчас в Германии, и Эмилия полностью оплачивает расходы. Она всех их содержит. Девчонка, которая с утра до ночи работает, чтобы обеспечить нормальную жизнь себе и близким. Она твои деньги даже не для себя взяла, – выдохнувшись, Гиббс замолкает и с откровенным осуждением смотрит на меня, словно не он бл*дь подсунул мне личное дело Гордеевой, не удосужившись копнуть глубже. Хуже ответственности за совершенные ошибки, могут быть только запоздалые сожаления. Время упущено. Что сделано, то сделано. Назад не вернешь. И как бы цинично это ни звучало сейчас, но я бы не хотел, чтобы обстоятельства сложились иначе. Жестоко, эгоистично, безнравственно – плевать я хотел на все обвинения.
– Я не собираюсь оправдываться, Клайд, врать что сожалею или обещать, что оставлю Гордееву в покое. Этого не случится, – твердо выговариваю я каждое слово, удерживая непробиваемую маску на лице. С напрягом, но мне это удаётся. Если быть до конца откровенным, то я не знаю, как реагировать на новые факты о непростой семейной ситуации Гордеевой и не уверен, что должен загоняться по этому поводу. Каждый сам делает выбор, какими жизненными ценностями и принципами руководствоваться, как и для кого жить, приносить в жертву себя или других. Что это меняет по большому счету? Да, ничего.
– А бизнес Алексея Демидова ты можешь оставить в покое? Он больше тебе не соперник. Я могу отозвать готовящиеся дела на него?
– Я вижу, ты заделался в заступники всех обиженных и оскорблённых? – саркастично спрашиваю у Клайда. – Мой ответ – нет. Этот клоун мешается под ногами. Пусть займется проблемами в своих низкосортных забегаловках, а я займусь его экс-невестой.
– Эйд, Эмилия не Джен Уэбстер, – неожиданно жестким тоном произносит Гиббс. – С ней по-другому надо.
– По-другому, она не хочет. Я предлагал.
– Но на таких условиях ты точно ничего не добьешься. Хочешь еще одну ненавидящую тебя мстительницу?
– Я любую ее хочу, Гиббс. И в этом вся сложность. Мы не совпали в желаниях. Отыгрывать назад слишком поздно.
– Тебе нужно изменить методы, Эйд. Это сложно, потому что иначе ты не умеешь. Но попробуй довериться девушке. Позволь ей научить тебя. А такая, как Эмилия Гордеева точно сможет, она поймет, если ты прекратишь вести себя, как полный кретин. Ты счастливый лотерейный билет вытянул, Батлер. Тебе повезло. Не будь идиотом и остановись, пока не поздно. Не надо ломать ее. Она не заслужила.
– Ты мне намеренно на совесть давишь? – ледяным тоном уточняю я. – Напрасно, Клайд. Я продал ее много лет назад. И с тех пор руководствуюсь только собственными желаниями.
– В бизнесе это уместно, но не в личной жизни, – упрямо возражает Гиббс.
– А у меня нет личной жизни, Клайд, – я натянуто улыбаюсь. – Исключительно контрактные отношения.
– Тогда хотя бы предыдущий разорви, – Гиббс смотрит на меня, не скрывая разочарования.
– Не вижу в этом смысла, Клайд. Я достаточно платежеспособен, чтобы оплачивать оба.
Глава 4
Адриан
Эмилия встречает меня в большой овальной ванной, установленной прямо в спальне. Никаких упреков и обвинений. Никакой пены, прикрывающей самое интересное. Прозрачная вода и обнаженная Гордеева с пленительной лукавой улыбкой и бокалом шампанского в руках. Чем не идеальное завершение выматывающего безумного дня?
Бросив пиджак и галстук в кресло, я уверенно направляюсь к ней, не обращая внимания на фантастический вид ночной Москвы, отрывающийся за панорамными окнами. Расстегиваю на ходу рубашку, не замечая элегантно сервированного столика с догорающими свечами и остывшим ужином.
Сажусь на край ванны и, не разрывая зрительного столкновения взглядов, забираю ее бокал и одним глотком допиваю остатки. Ставлю пустой на пол.
– Мы празднуем конец твоей помолвки? – нарочито небрежным тоном интересуюсь я.
– Ты может и празднуешь, а я целую ванну слез наплакала, – она пытается иронизировать. – Твое условие выполнено, Эйд. Ты доволен?
– Ты умница, Эми, – удовлетворённо улыбаюсь я, пройдясь кончиками пальцев по обнаженному плечу, которое сразу покрывается мурашками. Жадный взгляд скользит ниже, охватывая каждый миллиметр стройного тела. Долгое ожидание стоило того, что я вижу сейчас. Мне действительно выпал счастливый билет, и я собираюсь забрать свой выигрыш без промедлений.
– Нравится? – немного нахально спрашивает Эмилия, сексуально выгибаясь, и, бесстыдно расставляя колени. Определенно, нравится. Всё, кроме подпитанной алкоголем наигранной бравады.
– Много ты выпила, детка? – полностью избавляясь от рубашки, я киваю на откупоренную бутылку в ведерке со льдом.
– Пару бокалов. Ты прикончил третий, – ее улыбка слишком чувственная и игривая, чтобы я поверил, что она настоящая.
– Для храбрости или чтобы ничего чувствовать? – обхватив ее подбородок пальцами, я пристально смотрю в темные блестящие глаза.
– А ты бы как хотел?
– А я хочу тебя на столе. Сейчас. Вылезай, детка.
Эмилия
Меня накрывает теплой волной и не только от шампанского.
Голос разума становится тихим и незначительным, когда мой взгляд медленно плывет по крепким мышцам Батлера, всем своим видом отожествляющего сейчас твердость и решительность. Сильное тело Адриана, которому мог бы позавидовать даже греческий Бог, это не просто результат регулярных походов в зал, одинаковых и монотонных занятий, которые часто заменяют «типичным качкам» все остальные интересы и становятся единственной целью в жизни. В случае Адриана Батлера, его тело – отражение мощи, внутренней дисциплины и целеустремленности, что соответствует сути этого мужчины.
К чему это я? Поймите меня правильно, пытаюсь искать только чертовы плюсы в своем полугодовом рабстве. Если не думать о том, при каких обстоятельствах я вступаю в интимную жизнь с Батлером и долго смотреть на его рельефные мышцы, то можно поймать себя на мысли, что наш контракт не такое уж и плохое дело.
Не считая аморальную сторону договора, я приятно удивлена тому, какой чувственной, жаждущей и иступленной я могу быть. Каким отзывчивым на мужские прикосновения и взгляды может быть мое тело. Плавным и гибким, изнывающим от желания с привкусом ненависти, ярости и горечи…впервые, за десять лет жизни в режиме «ломовая лошадь», я увидела в зеркале не это трудолюбивое животное, а желанную женщину.
Это интересное и новое для меня ощущение. Я боюсь его. Но оно мне чертовски нравится, а я боюсь привязываться к тому, что может вызвать зависимость. Смертельную, разрушающую, уничтожающую, как и любой наркотик…по капле. После каждой принятой дозы.
Пусть наше влечение обусловлено постоянными эмоциональными перепадами напряжения между нами, но в чем-то Адриан Батлер оказался прав: мы идеально подходим друг другу по темпераменту. Я это чувствую так ярко и остро, каждой вибрирующей в предвкушении клеточкой, что дыхание схватывает, а сердце время от времени на мгновение замирает.
– Как насчет того, чтобы сначала принять ванну? – мягко мурлыкаю я, соблазнительно закусывая нижнюю губу. Раскрытыми ладонями тянусь к его торсу, чтобы выпустить коготки и провести ногтями по свинцовым мышцам Адриана. Они сокращаются под воздействием моей ласки, а в потемневших глазах Эйда вспыхивают искры жажды обладать мной и немедля воплотить в реальность свое намерение немедленно поиметь меня на столе.
– Отличная попытка, кошечка, – выдыхает Адриан, когда я обхватываю влажными руками его плечи и шею и встаю на цыпочки, чтобы коснуться губами выемки над ключицами. Вдыхаю аромат его кожи и млею от запаха, который не заглушают легкие древесные и табачные ноты дорогого парфюма.
– Но если я сказал, что хочу тебя на столе, то по условиям контракта ты право голоса не имеешь, – напоминает Батлер, и его ладони резко ложатся на мои ягодицы. Обхватывая бедра, он тянет меня вверх и на себя, заставляя инстинктивно обвить его торс ногами. Адриан плотнее прижимает меня к себе, жадно сминая в широких ладонях мою попку. Из груди поднимается жадный стон на вдохе, когда я начинаю ощущать его кожа к коже. Мои соски мгновенно затвердевают, соприкасаясь с грудью мужчины.
Черт, он настолько сильный, что никакого труда не составляет Адриану удерживать меня одной рукой, а другой расправляться с молнией на своих брюках. Не удивлюсь, если до стола он меня не дотащит, а трахнет без всякой опоры.
– Подожди, Адриан…, – тихо вдруг прошу я, когда он, кажется, действительно собирается начать в такой позе и просто насадить меня на каменную плоть. Обхватываю ладонями скулы Батлера, заставляя наши глаза установить долгий зрительный контакт.
Медленный, неторопливый, бесконечный…обмен взглядами, немыми фразами, чувствами.
Не знаю зачем это делаю. По плану: пытаюсь придать нашим отношения смысла, стать ему ближе, используя женскую хитрость. А на деле, сама пропадаю в этих осколках льда, наполненных сейчас огнем и желанием, восхищением. И это все мне, для меня.
Он что-то чувствует? Начинает испытывать? Я – да, и мне очень страшно, что это действительно может стать чем-то большим, чем тупой трах по контракту, и мои наполеоновские планы по свержению Батлера с престола «Эталон групп» падут прахом.
– Почему ты так смотришь на меня, Эмили? – вкрадчивым низким шепотом интересуется Батлер, ежесекундно переводя требовательный взор с моих губ на глаза и обратно.
– Наслаждаюсь моментом, – опускаю ресницы и возвращаю ему долгий взгляд. Ощущаю, как по телу беспрерывными потоками танцуют мурашки.
Пить нужно меньше, Эми. Больше игры, меньше искренности. Два принципа, которые мне стоит запомнить. И все же, то, что сейчас между нашими лицами искрит энергетический огонь, очень трудно игнорировать.
– Отличная попытка, коварная соблазнительница. Я почти поверил тебе, Клеопатра…, – Адриан наклоняется, едва касаясь моих губ. – Или Шахерезада? Эмилия Гордеева, у тебя талант лишать меня мыслей о работе…как, впрочем, и всех остальных, детка. Кроме одной, – недвусмысленно рычит Батлер, раздвигая ладонями мои ягодицы, мгновенно вводит в мое влажное лоно сразу два пальца. Неровно выдыхаю, негромко вскрикивая. Восхитительное ощущение наполненности взывает к тому, чтобы просить о большем.
– О Боже, Эйд, – уже вполне искренне шепчу я, чувствуя, как прикрываются веки и дрожат ресницы от потоков тепла, густым медом растекающегося по венам. – Я хотела этого весь день, с той самой секунды, как рассталась с тобой, – и это правда. У меня болело все тело, нуждаясь в разрядке.
Элементарная физиология, базовые потребности возбужденного организма. Ничего серьезного.
– Хотела чего, малышка? – вместо ответа я прижимаюсь к его груди сильнее, потираясь сосками о торс Батлера. Припадаю к его полным губам и сладко целую. Медленно так, подразнивая и смакуя каждое мгновение неги, расцветающей в теле ярко-красным бутоном. Я могу сравнить распустившуюся в себе чувственность лишь с прекрасной розой на длинном стебле, которая долгое время увядала и опадала, пока в один момент не продала свою душу дьяволу, который пообещал вернуть её к жизни. Она распустилась во мне, ожила, а её лепестки налились багряным цветом. Опасность лишь в том, что душа её теперь принадлежит хозяину и одного его желания будет достаточно, для того, чтобы забрать у неё свою силу и превратить в иссохший, выпитый до дна цветок.
– Скажи мне…ванна и шампанское удивительно влияют на тебя, развязывая дерзкий язычок, – в следующую секунду я слышу звук разбитой вдребезги посуды. Я не вижу, как Батлер смахивает фрукты, ягоды и салат со стола, чтобы освободить пространство на столике возле ванной.
Довольно резко ставит меня на пол и уже в следующее мгновение разворачивает, чтобы нагнуть над столом, приколачивая к нему своими бедрами. Прогибаюсь в пояснице, ощущая его железную хватку на своей талии.
– Адриан, это был наш ужин, – пытаюсь угомонить его я, но мой голос срывается, как только чувствую легкий шлепок по заднице и то, как твердый член Батлера скользит между ягодиц. Я невольно сжимаюсь, ощущая, как он надолго задерживается чуть выше, чем я хочу его почувствовать. Это горячо, слишком. Запретно и грязно. Но даже по контракту я не дам ему то, чего он сейчас хочет.
– У меня на ужин одна упрямая гордячка и я намерен пользоваться тем, что она стала такой сговорчивой. Такой покорной, – все тело пробирает дрожь в тот момент, когда его плоть весьма однозначно упирается в тугое колечко зажатых мышц. Сукин сын, Батлер. Так об этом наказании ты всегда говоришь?
– Не настолько, чтобы ты метил не в свою территорию, – парирую я, намекая Батлеру на то, что есть вещи, которые ему не позволены. Свободной рукой тянусь к его члену и направляю своего охреневшего босса в готовое лоно.
– Ты забыла, детка? Ты вся – полностью моя территория, – Батлер наклоняется к моему уху и наматывая волосы на свой кулак, медленно вставляет в меня пульсирующий член, позволяя ощутить каждую напряженную вену и оценить силу его желания. Я чувствую, что он действует так специально, сантиметр за сантиметром, сливаясь со мной, отравляя меня, вымещая все мысли и противоречия, желание вырваться и закричать о том, что я принадлежу ему лишь на весьма сомнительной бумажке, что держится на его контролируемом и деспотичном шантаже.
– Черт, я сейчас с ума сойду…, – привыкаю к размеру, лишь в тот момент, когда он входит до основания. Немного больно, но сладко.
– Я не дам тебе сойти с ума, – поглаживает спину Адриан, не упуская возможности пройтись влажными поцелуями по лопаткам. – Без меня. Только со мной, детка, запомни, – и это последняя секунда, на которую хватает нежности и ласки Батлера. Он будто срывается, начиная толкаться в меня на вдохе и выдохе, терзая ягодицы и поясницу, пока я кричу и умоляю его остановиться, срываясь на неосознанные стоны.
– Ещё, ещё. Мне нужно больше, Адриан…, – грудь болезненно трется о стол, сокрушаясь от его толчков и вторжений. Яркое и ослепляющее удовольствие каскадными волнами взрывается в теле, заставляя меня кричать от наслаждения близостью с этим озверевшим и дорвавшимся до меня мужчиной.
– Чертовски тесная, детка. Ещё, говоришь? Я так и думал, что ты будешь умолять меня о пролонгации.
– Не дождешься, Батлер. Не дождешься…ай, – хнычу, когда Эйд покидает меня, чтобы усадить на стол и закинуть мои ноги к себе на плечи. Черт, так он ощущается слишком глубоко и приятно, и я кричу, не сдерживая себя, когда Адриан вставляет в меня снова. Царапаю его торс, оставляя на бронзовой коже красноватые полосы, не в силах сдерживать бьющие через край эмоции.
– Будешь. Это я тебе гарантирую, детка, – шипит Адриан. Наклоняясь, сталкивает нас лбами, удерживая мой затылок ладонью. Поза не самая удобная, но хорошая растяжка позволяет мне стойко выносить сладкую пытку и даже посмотреть вниз, на горячую картинку, где наши тела сливаются воедино, а его палец в едином ритме с членом ласкает объятый наслаждением клитор. Лукаво улыбнувшись Адриану, я отправляю в свой рот клубнику, которую нащупываю на столике и заменяю его пальцы своими, помогая себе достичь пика под прицелом его взора.
– Давай, детка. Сейчас, – Адриан хватает меня за запястья и припечатывает их к столу над моей головой, проникая в меня ещё глубже и быстрее. Слизывает мякоть красной ягоды с моих губ, одержимо покусывая их, проникает вглубь моего рта языком, вторя движениям между моих бедер. Тяжело дыша и равно отдавая всего себя с первородной мужской агрессией и яростью, которая мне сейчас так необходима, чтобы раствориться в простреливающем все тело оргазме. Наши влажные тела переплетаются в совместном безумии, и я неистово кричу на высоких нотах, ощущая, как член Адриана пульсирует и изливается во мне, его яйца беспощадно бьют по бедрам. Звуки наших сливающихся тел, горловые стоны окончательно толкают меня за грань, где наслаждение становится волновым, долгим, беспрерывным, безумным и беспамятным…кажется, я прихожу в себя уже в тот момент, когда Адриан замирает надо мной, удерживая вес своего тела на локтях. Смотрит на меня по-прежнему жадным, но уже более-менее сытым взглядом. Ловит своими губами мои, продолжая совершать в меня последние, инстинктивные толчки…я умираю, черт возьми. Мне плохо от того, что только что было так до безумия хорошо в руках человека, который просто…купил меня.
Бл*дь, он купил меня…
Душевная боль парализует все наслаждение, что я только что испытала и меня начинает одолевать легкий приступ удушья.
– Ты чертовски хороша, моя детка, – глухо смеется Адриан, утыкаясь носом в мою шею. – Ты просто ведьма. Кажется, сейчас я готов сам исполнить любое твое желание. Я почти верю, что это не только игра и алкоголь. Ты отлично постаралась, – последнее фраза ещё больше добивает меня, потому что звучит она именно так, как и в любом бизнесе или служебных отношениях.
Подчиненная выполнила свою работу.
Босс оценил проект.
«Ты отлично постаралась».
Между нами – строго бизнес.
?
– Ну что насчет моей работы? – в лоб интересуюсь я, как только мы оказываемся вдвоем в ванной с новыми бокалами шампанского. – Когда я вернусь к своему проекту, Адриан?
– Весь этот спектакль «обнаженная в ванной» был ради этого момента? – приподнимая бровь, отвечает Адриан, внимательно наблюдая за тем, как я, слегка откинув назад голову, делаю жадный глоток шампанского.
– Нет. Просто, не могу жить с мыслью о том, что ты отдал проект в руки Самойловой. Я вложила в него все свои нервные клетки, душу, время. Это все равно, что мое дитя. Алина по кусочкам его сломает, она меня терпеть не может со студенческих времен. Никогда не упускает шанса подсыпать мне соли и с удовольствием гадит в открытые раны. Распускает сплетни. Надеюсь, ты не слышал самые коронные из них. Адриан…
– Насчет твоего возвращения я подумаю, детка. Подумаю. Я ещё не до конца удовлетворён на сегодня, – небрежно бросает Батлер, сверкнув в полутьме голубыми глазами. Внутри меня вспыхивает пламя негодования. Так и будем ходить вокруг да около? Что мне, пальцы его вылизывать до тех пор, пока мне мою «мечту» не вернет? Что за издевательство? Ведь уже веду себя, как ему нужно. Голая встречаю, трахаюсь с энтузиазмом, правда, после двух бокалов шампанского. Что ещё ему черт подери нужно? Чтоб я умоляла, растеклась перед ним, стала ковриком для ног? Пошел к черту, Батлер. Возвращай меня в проект!
– Ты хорошо постаралась, но этого недостаточно, чтобы ты усвоила все уроки и поняла, насколько опасно бывает дразнить барменов на круизных лайнерах, – продолжает стебаться надо мной Адриан.
Жаль, нельзя произнести свою гневную речь вслух. Но судя по нашим взглядам, столкнувшимся в неравной схватке, он прекрасно читает сейчас мои мысли.
– Между прочим, я лично готовила салат, – кидаю выразительный взгляд в сторону разбитой тарелки на полу в обрамлении авокадо, овощей и креветок.
– Серьезно? Шутишь? – судя по тону голоса, Батлер искренне поражен.
– Да. Я даже загуглила, как сделать красивую сервировку стола, – тяжело выдыхаю я, вспоминая, как корпела над французским соусом для салата. – Я, правда, стараюсь, Адриан. Стараюсь, чтобы эти полгода не стали для меня адом. Пытаюсь быть хорошей девочкой, вроде выполняю все, что тебе нужно. Но чего ты ожидал и до сих пор ждешь от меня? Я этого не понимаю. Искренности? Я над ней не властна. Я по-прежнему трахаюсь с тобой только потому, что ты шантажировал меня и подмял под себя всю мою жизнь! – и вновь неконтролируемый гнев спешит врываться из груди. Я не их тех, кто проглатывает обиду. И молчать, когда душа кричит, простите мистер Батлер, я не умею.
– Кажется, тебе все понравилось, – хлестким тоном останавливает меня Адриан, и, подавшись вперед, обхватывает меня двумя руками за шею, испепеляя насупленным взглядом. Сканирующим, жестким и властным. – Тебе нравится трахаться со мной, Эмили. Даже притворяться не приходится, не так ли? – рычит разъярённый Батлер.
