– В марте я ездил туда на снегоходе, – сказал вдруг стюард, задумчиво глядя вперёд, – мне иногда нравится взять вот так и уехать подальше от всех. Вы даже не представляете, насколько стюардам в Ню-Олесунне нелегко живётся. Покоя нет ни днём, ни ночью. Ну да я не об этом сейчас. Я о том, что в тот раз добрался и до Птичьего мыса.
Кнут Фьель так внимательно разглядывал Пола Юхансена, словно впервые заметил его.
– У нас нет никаких оснований полагать, что убийство произошло в марте. Сначала надо дождаться заключения патологоанатомов. Но уж если ты заговорил об этом – когда ты ездил туда, ты видел что-нибудь необычное? Ты что, подъезжал прямо к могилам?
– Нет, до самих могил я не доехал, – признался стюард.
– Но зачем вы туда ездили? – помешивая чайной ложкой в чашке, Эмма Роуз с любопытством посмотрела на стюарда. – Там есть маленький домик, вы хотели добраться до него?
– Нет, эта избушка заперта – это часть радиомаяка. Я собирался доехать до Нью-Лондона на другом берегу Конгс-фьорда и поехал прямо по льду фьорда. В 1920-х там пытались наладить разработки мрамора, и ещё с тех времён остались старые английские домики. Некоторые из них перенесли в Ню-Олесунн, но три домика осталось стоять на том берегу. Кстати, во время инспекций губернатор ночует в одном из них, – стюард взглянул на Кнута. – Я собирался перебраться через горы и спуститься вниз, к домику под названием «Кэмп Зоэ» на берегу Кросс-фьорда. Но за несколько дней до этого был сильный снегопад, и снегоходную трассу так занесло, что я поехал на ледник 14 июля, к другому домику. Кстати, его владелец – наш губернатор. Лет шестьдесят-семьдесят назад его дедушка, Рафаэль Берг, был тут, на Шпицбергене, охотником. А вот судя по внуку, этого не скажешь. В Лонгиере говорят, что он больше похож на заваленного работой бухгалтера.
Он вытащил самокрутку и сунул её в рот, однако закуривать не стал.
– По пути назад я решил было заехать в Сарстанген, но это далековато, так что вместо этого я поехал на Птичий мыс. Никого, кроме меня, там не было. Правда, на льду возле берега я заметил свежий след от снегохода, но в этом ничего удивительного нет. В марте все местные жители расчехляют скутеры и катаются.
– Ну, теперь мы, по крайней мере, знаем, что в марте там были вы, – улыбнулась Эмма Роуз.
Пол Юхансен рассмеялся.
– Но я голову в могилу не прятал. Убей я кого-нибудь, то засунул бы тело в мясорубку, а из фарша приготовил бы ужин.
– Давайте не будет забывать, что ведётся расследование, – все эти шутки явно вывели Фьеля из себя. Он резко поднялся, собрал со стола листочки и коротко кивнул инспектору Роузу: – Не прогуляетесь со мной до нашего домика? А оттуда мы позвоним в Лонгиер, в управление губернатора.
Они вдвоём направились к двери, а Эмма Роуз с улыбкой похлопала стюарда по руке.
– Ай-яй-яй, – сказала она, – не надо так шутить с этим молодым человеком. Уж очень он серьёзно относится к своей работе. К тому же мой муж согласен – он тоже считает, что убийство произошло здесь, в Ню-Олесунне или где-то в окрестностях. И тогда получается, что убийца – местный. Согласны?
Самолёт до Шпицбергена вылетал на следующее утро. Билет оказался недешёвым. Значит, по приезде придётся экономить.
Изначально он планировал купить билет в один конец, но в агентстве его отговорили. Сказали, что полиция острова крайне подозрительно относится к тем, кто покупает билеты в один конец. А забронировав билет в два конца, он обеспечивал себе спокойное пребывание в Лонгиере.
Обратный рейс он забронировал на 15 июня. Значит, на острове он пробудет три месяца с небольшим – и этого достаточно, чтобы успеть сделать всё задуманное.
На борту самолёта, салон которого был заполнен лишь наполовину, он плотно позавтракал и вытащил папку, где хранились газетные вырезки. Он отметил номера телефонов, по которым собирался позвонить.
Другие пассажиры вокруг болтали и смеялись, занятые своими делами. Он почувствовал внутри какую-то необъяснимую пустоту. Женщина, сидевшая неподалёку, несколько раз взглянула на него. В этом он был уверен. Однако когда он улыбнулся ей, она отвела взгляд.
Глава 6. Управление губернатора
Мучить его начали сразу, в приёмной.
– Губернатор Берг? Это из «Свалбардпостен». Они уже много раз звонили. Вы возьмёте трубку? – молодая секретарша в очках боязливо посмотрела на него.
– Нет, здесь, в приёмной, я по телефону разговаривать не буду. К тому же они и подождать могут. Попросите перезвонить попозже.
– Я уже просила несколько раз, и теперь редактор Опедал сердится…
Губернатор молча посмотрел на неё и прошёл по коридору в свой кабинет.
– Да. Алло? Да, губернатор на месте, но он немного занят… Нет, этого я не знаю. Да, я передала ему. Он обязательно перезвонит, когда освободится.
Редактор Опедал уже пытался разузнать хоть что-нибудь у дежурного и консультанта по связям с общественностью. Но безрезультатно. Он позвонил напрямую заместителю губернатора, но та тоже не брала трубку.
– Просто не верится… – пробормотал он, – так-то мы обращаемся с журналистами! А ведь это чёртово управление губернатора – государственная структура! Они просто обязаны отвечать на подобные запросы! Мне что, и правда завалиться туда и караулить в приёмной?!
Управление губернатора находилось на окраине Лонгиера, на холме, откуда открывался вид на долину. Прямоугольное здание казалось более просторным, чем на самом деле. Рядом с ним располагался дом губернатора, бревенчатый деревянный сруб с камином в большой гостиной и пристройкой, где губернатор принимал официальных гостей и устраивал для них торжественные ужины.
Средства на ремонт здания выделялись довольно редко, а хватало их, как правило, на новый линолеум и пару стульев. Но всех такое положение вещей вполне устраивало. От простых полок с документами и желтоватых деревянных столов веяло спокойствием и стабильностью.
Кабинеты были маленькими – все, кроме губернаторского. В его кабинете хватало места для двух кресел, низенького кофейного столика и небольшого стола для совещаний с расставленными вокруг стульями. Возле стены стоял стеллаж из тёмного полированного дерева, а в нижней его части полки закрывались дверцами. Над столом висела большая карта Шпицбергена. Когда-то давно губернатор воткнул большие красные кнопки туда, где были полицейские посты. Однако вскоре жители города принялись подшучивать над ним – мол, губернатор разработал целый план вторжения на их территорию, и кнопки пришлось вытащить. Теперь губернатор довольствовался едва заметными карандашными пометками. Тем не менее, ему нравилось стоять возле карты, рассматривая территорию, которую он вполне мог назвать своим королевством.
Жители Лонгиера подозревали, что все сотрудники управления неплохо осведомлены о происходящем на Шпицбергене. Так оно и было. Слышимость в здании была настолько хорошей, что каждый полицейский прекрасно знал, чем занимаются коллеги. В соседнем с губернатором кабинете работал административный директор, молчаливый мужчина с морщинами на лбу. Казалось, будто его снедает вечное беспокойство, но на самом деле основной чертой его характера было равнодушие, граничащее с нежеланием работать. Губернатор Берг считал сотрудника, обладающего подобным качеством, лучшим соседом.
Даже в нерабочие часы в кабинетах и коридорах стоял запах бумажной пыли, старых книг и свежесваренного кофе. Этот запах действовал на сотрудников самым успокаивающим образом и даже определял темп работы. Служащим работа нравилась, и они старались хорошенько вникнуть в дела, над которыми работали. Они никуда не торопились. Бывали у них и объёмистые дела, занимавшие не одну страницу. Вот только прежде им никогда не доводилось расследовать убийства.
Практические детали расследования губернатор Берг доверил своему заместителю Анне Лизе Исаксен. Эта худощавая нервная женщина проработала в управлении уже два года и имела склонность необычайно усложнять всё ей порученное. Попавшие в её ведение дела быстро обрастали всеми мыслимыми и немыслимыми сложностями. Она изучала, вникала, рассматривала, систематизировала и сравнивала с другими делами. Однако заканчивала она лишь тогда, когда кто-то из коллег решительным шагом заходил к ней в кабинет и грозил забрать у неё дело.
Заместитель губернатора Анна Лиза Исаксен была амбициозной и страстно желала побыстрее шагнуть дальше, вверх по карьерной лестнице. Ей хотелось занять место Берга, когда тот наконец решит вернуться на материк. Расследование убийства было шансом, упускать который было никак нельзя. Однако она никогда прежде с убийствами не сталкивалась, но понимала, что в первую очередь следовало вызвать сюда криминальную полицию из Осло.
Когда на следующее утро после того, как туристы нашли отрезанную голову, Анна Лиза вошла в комнату для совещаний, оба старших инспектора сидели за большим старым столом, обложившись всевозможными картами. От недосыпа Том Андреассен побледнел и выглядел измученным. Вообще-то его дежурство закончилось несколько часов назад, но домой он уйти не мог – сначала нужно было ввести в курс дела всех остальных. Второй старший инспектор, Хеннинг My, прослуживший в управлении уже пять лет, был, можно сказать, ветераном. Он считал Анну Лизу с её толстой тёмной косой и в больших очках, то и дело сползавших на кончик носа, просто очаровашкой. По мнению коллег, он чересчур долго просидел в холостяках, а сама Анна Лиза даже и не догадывалась о слабости, которую питал к ней старший инспектор Му. В её глазах он был лишь назойливым подчинённым.
Она уселась за стол, и её коллеги подняли глаза.
– Непросто всё это, Анна Лиза, – серьёзно проговорил Хеннинг My, – кого из нас ты отправишь в Ню-Олесунн?
– Пока не знаю, об этом я ещё не думала. Нам что, надо кого-то срочно туда отправить? Может, криминальную полицию дождёмся?
Том Андреассен покачал головой:
– Нет, там сейчас только два временных инспектора, им одним не справиться. В Ню-Олесунн надо отправить кого-то, кто знает, что такое расследование.
– Пока можно не дёргаться, – Хеннинг My потянулся за термосом с кофе, – в Ню-Олесунне туман. Я поговорил с метеорологом в аэропорту – завтра после обеда ожидается ветер, и туман, возможно, разгонится. Но это только прогноз.
На пороге появился губернатор Берг. Сердито оглядевшись, он спросил:
– Вы что, без меня начали? – Подволакивая одну ногу, он подошёл к столу и, поморщившись, опустился на стул. – Анна Лиза, надеюсь, ты вызвала всех, кто может помочь в расследовании?
– Конечно. Они скоро подойдут.
– Сейчас уже девять утра. Что значит «скоро»? Разве никто не знает, что случилось?
Анна Лиза вопросительно посмотрела на Тома Андреассена.
– Я рассказал обо всём Хьеллю. Ведь это связано со старыми голландскими могилами. А ещё я позвонил нашему консультанту по связям с общественностью. Но больше я никому ни о чём не говорил – думал, что вы сами захотите ввести их в курс дела. К тому же была ночь и все спали.
В помещение вошёл консультант по культурному наследию Шпицбергена Хьелль Лоде с чашкой кофе в руках. Заговорил он, ещё не дойдя до стула:
– Нам надо связаться с крупными организациями на Шпицбергене и выяснить, не пропал ли кто-то из их сотрудников. Сделать это надо так, чтобы никто ни о чём не догадался. Впрочем, долго скрывать всё равно не получится. Люди непременно начнут болтать. Здесь, в Лонгиере, слухи быстро расползаются – ну, вы и сами знаете.
Хьелль прожил на Шпицбергене дольше других сотрудников управления – в общей сложности он пробыл здесь целых пятнадцать лет, а на материке бывал лишь короткими наездами. Уклад жизни в Лонгиере он знал не понаслышке. Вдобавок он отличался покладистым характером и замечательным чувством юмора, благодаря чему пользовался всеобщим расположением. Он прекрасно ладил и с завсегдатаями ужинов в доме губернатора, и с немногочисленными прихожанами местной церквушки, и с собирающимися в пабе шахтёрами.
Последним, кому Анна Лиза велела явиться на совещание, был консультант по связям с общественностью Туре Айкер. Открыв дверь в кабинет, он выронил несколько листков бумаги и озадаченно огляделся.
– А мне точно сюда? Тут, похоже, только полицейские… Вы уверены, что я вам нужен? Это что, опять по поводу той брошюры?
Анна Лиза опасливо переглянулась с остальными.
– Да, ты нам нужен. В Ню-Олесунне случилось кое-что непредвиденное. Возможно, речь идёт об убийстве. Тебе ещё не сказали? Не исключено, что это несчастный случай. Нам пока ещё известно крайне мало, но ты с самого начала должен включиться в работу. Это дело будет освещаться в прессе.
Туре Айкер перестал рассматривать лежащие на полу листки бумаги и возмущённо взглянул на начальницу.
– Но я в этом никак не смогу участвовать! – сказал он. – Я сегодня улетаю на материк. Мы с женой едем на две недели в отпуск в Таиланд – уже давным-давно всё распланировали! И отменить это сейчас просто не получится.
Разосланные по разным организациям запросы из управления – будто бы случайные – успехом не увенчались. Судя по полученным ответам, среди жителей Лонгиера пропавших не было. Из Ню-Олесунна сообщили, что там тоже никто не пропадал. По словам начальника «Кингс Бей», число туристов у них совпадало с пассажирскими списками и авиабронью.
Полевой инспектор Кнут Фьель поделился крайне важным предположением: человеческие останки, найденные на Птичьем мысу, лежали практически под открытым небом. Плюсовая температура установилась всего несколько дней назад. Голова вполне могла пролежать там с осени и оттаяла только сейчас.
Но даже увеличив временной отрезок, полиция не обнаружила ни одного пропавшего. Неужели кто-то и впрямь ускользнул от проверяющих в аэропорту Лонгиера и скрылся на одном из островов архипелага, нигде не зарегистрировавшись? Или, может, это был моряк, повздоривший с кем-то из экипажа и поплатившийся за это жизнью? Может, его тело просто-напросто взяли и выбросили, где пришлось? И, возможно, это было иностранное судно – траулер или яхта? Но в этом случае почему капитан не сообщил об исчезновении?
– Если исключить всё то, чего произойти не могло, то останется лишь одна версия того, что случилось. И эта версия, какой бы неправдоподобной она ни казалась, окажется верной, – с довольным видом заключил старший инспектор Хеннинг My, процитировав, пусть и с ошибками, слова Шерлока Холмса. Инспектор всегда восхищался этим великим детективом.
– И что получается? – устало и раздражённо спросил Том Андреассен. – Какая же версия у нас останется? Да никакой! Чья это вообще голова? Как она оказалась на Птичьем мысу? Её что, с самолёта скинули?
Губернатор лично связался с криминальной полицией. Раньше он с ними дела не имел. В тех полицейских участках, где он служил до приезда на Шпицберген, им везло, и убийств расследовать не приходилось. Поэтому к телефонному разговору он основательно подготовился. Но, несмотря на это, там к его сообщению отнеслись недоверчиво, хоть и вежливо. В полиции сочли, что скудные сведения, полученные Томом Андреассеном от пассажиров «Белого медведя», указывают на то, что произошёл несчастный случай, который по той или иной причине просто похож на преступление.
– Мы и сами сделали подобный вывод, – раздражённо сказал губернатор Берг следователю, с которым он разговаривал. Переговорив с множеством людей в главном управлении криминальной полиции в Осло, губернатор наконец добился, чтобы его соединили с тем, с кем нужно. Дело об убийстве на Шпицбергене досталось старшему следователю Юнасу Люнду Хагену.
– Так вот – мы здесь пришли к такому же выводу. Но проблема в том, что личность жертвы совершенно невозможно установить. На Шпицбергене очень сложно что-то спрятать. В год мы получаем мало сообщений об исчезновении людей, да и тех, как правило, находим – живых или мёртвых.
Губернатор Берг и Люнд Хаген решили немедленно начать расследование. Самым важным было установить личность жертвы, поэтому голову требовалось как можно быстрее переправить в патологоанатомическую лабораторию в Осло. Но кроме этого, необходимо срочно и тщательно осмотреть место, где нашли голову.
– По крайней мере, это место теперь огорожено, – сообщил губернатор, рассказав Люнду Хагену об инспекторе британской полиции.
– Поймите, мы не хотим, чтобы на этом месте топтались посторонние. Это крайне важно, – сказал Хаген, веско проговаривая каждое слово, – я вовсе не сомневаюсь в методах британской полиции, но это расследование мы ведём без посторонней помощи. У нас собственная методика, от которой мы не имеем права отступать. В противном случае ход расследования может быть нарушен.
Полицейские из криминальной полиции могли приехать на Шпицберген не ранее чем через два дня – ровно столько требовалось, чтобы подготовить команду, оборудование и разработать методику расследования убийства в самом северном городе мира.
Рукописные заметки, сделанные инспектором Роузом по итогам его бесед с другими туристами, были переправлены по факсу в управление губернатора в Лонгиере. Анна Лиза Исаксен ознакомилась с ними, но это делу не помогло. Туристы лишь обнаружили голову, но ни малейшего отношения к убийству не имели. И никто из них ничего необычного на месте находки не заметил. Впрочем, подчеркивалось в записях, никто из туристов не знал Шпицбергена. Природа Птичьего мыса, захоронения на каменистой поляне, да и вся ситуация в целом были настолько непривычными для большинства из них, что они ничего не заподозрили бы, даже если бы у них прямо перед носом произошло нечто из ряда вон выходящее. В этом смысле со стюардом, Полом Юхансеном, дело обстояло иначе, ведь он и прежде бывал на этих могилах. Но даже стюард не смог сообщить ничего интересного.
Анна Лиза отправилась на поиски губернатора Берга. После совещания он скрылся у себя в кабинете и больше утром не показывался. Она приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
– Ханс? Вы здесь? Нам прислали записи этого англичанина. Не хотите взглянуть? Хотя на многое не рассчитывайте…
Ответа не последовало. Анна Лиза прошла в кабинет и вдруг испуганно вскрикнула. Губернатор сидел, наклонившись над столом и зажмурившись. В лице его не было ни кровинки, а само лицо искажено гримасой. Похоже, ответить он был не в состоянии. Анна Лиза бросилась к нему и схватила за плечо. Губернатор запрокинул голову и застонал.
– Прошу тебя, не трогай меня.
– Боже мой! Да что с вами такое? Вы что, отравились? Что случилось?
Губернатор отвёл взгляд.
– Прости, мне ещё утром надо было рассказать. Вчера вечером я пошёл прогуляться и как раз возле дома Свердрупа упал. Ужасно повредил колено. Только давай это останется между нами?
Анна Лиза озадаченно кивнула. Губернатор Берг нечасто доверялся ей.
– Конечно, пусть останется между нами. Но, честно сказать, лучше будет, если вы пойдёте домой и примете какое-нибудь сильное болеутоляющее. И постарайтесь вообще не двигать этой ногой. А я займусь расследованием. Всё равно пока криминальная полиция не прибудет, сделать мы почти ничего не можем.
Она помогла губернатору обуться, одеться и пройти короткий путь от управления до дома. Ужасно хромая, он поднялся по лестнице и скрылся за дверью. Анна Лиза немного постояла, глядя ему вслед. Вот бы он ушёл на больничный – пусть и ненадолго. Как внушительно смотрелась бы в резюме должность «исполняющий обязанности губернатора» и как это помогло бы в будущем, когда она начнёт искать другую работу! Надо будет поговорить с ним – конечно же, осторожно и дипломатично.
Когда она вернулась, на диване в приёмной сидел редактор Опедал. На коленях у него лежал здоровенный зеркальный фотоаппарат, а сам редактор сердито листал туристическую брошюру. «И куда это подевался Туре Айкер как раз в тот момент, когда он хоть кому-нибудь понадобился?» – сердито думал он.
Анна Лиза поняла, что мимо Опедала так просто не проскочить, и пригласила его в зал для совещаний – туда, где на столе по-прежнему были разложены карты. Она потратила целый час, рассказывая ему о каких-то незначительных деталях, и в конце концов Опедал вскипел. Да как они смеют так обращаться с прессой?! Ему и в голову не пришло, что в управлении тоже никто ни о чём не знает.
На следующее утро их маленькая команда встретилась снова, на этот раз без губернатора, который позвонил и сказал, что останется дома. Зато на встречу явился выспавшийся Том Андреассен. Рано утром Хеннинг Му уже переговорил с Кнутом Фьелем и Себастьяном Роузом, и те утверждали, что атмосфера в Ню-Олесунне неприятная.
– Это убийство, – настаивал англичанин, – никаких конкретных улик я назвать не могу, ведь ни голову, ни место мы толком не осмотрели, но вы уж поверьте моему опыту.
Хеннинг My с благоговением относился ко всему британскому – от футбольных команд и сериалов до детективной литературы. А тут жизнь преподнесла такой подарок: ему довелось поговорить с настоящим британским следователем! Он и мысли не допускал, что инспектор Роуз ошибается. У инспектора Фьеля уверенности было значительно меньше, но и он подтвердил, что обстановка в Ню-Олесунне бывала и получше. Люди начали сторониться друг друга и всё больше сидят по домам. Большинство пассажиров «Белого медведя» с судна не выходят. Капитан ясно дал понять, что они хотели бы освободить судовой холодильник от головы и быстрее двинуться на север.
Ещё Кнут Фьель спросил, нужно ли организовать в городе что-то типа патруля, и этот вопрос Хеннинг My озвучил на утреннем совещании.
– А мы не преувеличиваем? – засомневалась Анна Лиза, однако Хеннинг My поддержал предложение, поступившее из Ню-Олесунна.
– Знаешь, народа в Ню-Олесунне живёт мало. Вполне понятно, что это дело всех их выбило из колеи. И никогда не знаешь, что дальше произойдёт. В конце концов, здесь всего ничего до Северного полюса, люди ещё толком в себя не пришли после полярной ночи, и нервы напряжены до предела. Может, и неплохо будет, если Кнут с Турбьёрном пройдутся по посёлку и выяснят, что происходит.
Накануне вечером консультант по культурному наследию Хьелль Лоде обошёл в Лонгиере три бара, и благодаря этому у него сложилось чёткое представление об общественном мнении. Жители Лонгиера склонялись к тому, что это дело касается исключительно Ню-Олесунна, а к ним никакого отношения не имеет.
– Ты что такое болтаешь? – почти выкрикнула Анна Лиза. – Об этом что, уже в городе известно? Мы же решили не обнародовать пока детали? А если они уже в пабах об этом судачат, значит, скоро всё и в прессу просочится! Мне вчера пришлось объясняться с Опедалом – Айкер к тому времени, естественно, уже ушёл домой. Но я ему ничего конкретного не сказала. В смысле, Опедалу.
Хьелль Лоде рассмеялся и налил себе кофе из термоса.
– Ну, это ты сглупила. Ты что, думаешь, редактор Опедал ещё не знает обо всём лучше нас? Будь уверена – ему известно намного больше.
Том Андреассен кашлянул и забарабанил пальцами по столу.
– Что ещё мы можем сделать?
