Группа жертв
Зоя Вальц
Отдых следователя по особо важным делам Максима Райенвальда на тропическом курорте был испорчен. Следователь стал свидетелем смертельного нападения акулы на российского дайвера. Местные власти, обеспокоенные тем, что страдает репутация курорта, настаивают: убийство не было несчастным случаем, а истоки преступления нужно искать в заснеженной России. Райенвальд берется выяснить обстоятельства дела.
Вернувшись на родину, в ходе расследования он сталкивается с ещё несколькими убийствами, такими же неочевидными. Казалось бы, преступления никак между собой не связаны, но следователь выясняет, что убитые умерщвлены способами, запечатленными на наброске Иеронима Босха к картине «Группа жертв». Убиты уже трое и Райенвальд должен вычислить преступника, прежде чем случится непоправимое и прольется новая кровь. Ведь на рисунке средневекового «короля кошмаров», принадлежащем богатейшему человеку в России, следователь обнаружил еще одну, скрытую жертву.
Зоя Вальц
Группа жертв
Необходимые пояснения
«Группа жертв» – художественное произведение, в котором происходят полностью придуманные события.
Истории, персонажи, топонимы, организации и предметы материальной культуры, встречающиеся на страницах книги, являются плодом творческого вымысла, либо упоминаются и используются исключительно в целях создания образной концепции романа.
Любое сходство с существующими людьми и реальными происшествиями является непреднамеренным и случайным.
1
После темного грота, из которого выплыл Райенвальд, коралловый риф оглушил своим великолепием. Лучи солнца падали в воду, наполняя ее свечением, и игриво отражались от ярких спинок подводных обитателей. Морской мир жил своей неспешной жизнью. Дивная вселенная, столь же враждебная по отношению к пришельцам с суши, сколь и прекрасная. Райенвальд напомнил себе ничего не трогать. Он завис в толще воды и замер. Будучи опытным дайвером, он не единожды погружался в воды Красного моря, но всякий раз поражался царящему на рифе спокойствию и испытывал восторг от разнообразия здешней фауны.
Риф Марса-Алам был одним из немногих мест, где Максим Рудольфович Райенвальд, следователь по особо важным делам Следственного комитета, мог позволить себе отрешиться от суеты и забот. На морском дне он отвлекался от мыслей о дне человеческой морали. Следователь работал в отделе, в который стекались дела о самых кровавых и необычных преступлениях. Красное море было для Райенвальда местом силы, где он набирался энергии и восстанавливал внутренние ресурсы. Как бы следователь не бравировал своим профессиональным цинизмом и неверием в человечество, преступный мир всегда находил, чем удивить Райенвальда.
Вода была кристально чиста и прозрачна. Вокруг сновали удивительные рыбы разнообразных форм, размера и окрасок. Подводным жителям, казалось, не было никакого дела до фигуры аквалангиста. Стайка полосатых юрких карасей пронеслась мимо Райенвальда в сторону кораллового сада. Следователь двинулся за ними. Завидев незнакомца, пухлогубая рыба-Наполеон с любопытством подплыла ближе. Райенвальд не удержался и погладил рыбу по голове. Состроив скорбную мордочку, Наполеон отплыл на безопасное расстояние, держа, однако, следователя в поле зрения. В сопровождении нового спутника Райенвальд подплыл ближе к кораллам. Тут резвились рыбы-ангелы и рыбы-попугаи. Степенно проследовала мимо величественная крылатка. Из расщелины, подслеповато щурясь, высунула нос опасная мурена, но убедившись, что пришелец не проявляет к ней внимания, успокоилась и скрылась в норе. Под неглубоким кораллом у самого дна мелькнула красно-полосатая рыба-солдат. У подножия рифа, там, где коралловый сад переходил в песчаную аллею, Райенвальд заметил зарывшегося в песок ската и всплыл повыше, чтобы не столкнуться с ним. Следователю совсем не хотелось выяснять, насколько тот ядовит. Рыбы-бабочки, встревоженные резким движением дайвера, брызнули врассыпную. Райенвальд неподвижно повисел подле рифа и спокойствие в подводном мире восстановилось. На глазах следователя улитка-конус, безобидная с виду расписная ракушка, что лежала среди кораллов, выстрелила зубом в проплывающую мимо рыбку. Парализованная токсичным ядом конуса, рыбка медленно упала на дно. Завороженный колонией шипастых морских звёзд, Райенвальд не сразу заметил лениво приближающуюся тень. Крупная рыба в окружении мелких сателлитов неспешно подплывала к следователю.
Акула!
Сердце пропустило удар. Райенвальд заставил себя успокоиться и дышать ровно. Ему доводилось сталкиваться с акулами прежде, но те были маленькими и безобидными. Рыба, что сейчас висела на расстоянии вытянутой руки от него, напоминала двухметровую серую торпеду. Хищную и непредсказуемую. Стараясь не делать резких движений, следователь медленно повернул голову, оценивая обстановку. Другие дайверы, с которыми он приплыл на риф, находились слишком далеко и пока не видели потенциальную угрозу. Хищница едва заметно подруливала грудными плавниками, удерживаясь на месте и стабилизируя положение тела. Темные глаза неотрывно смотрели на Райенвальда. Рот, полный треугольных зубов, дернулся. Следователь готов был поклясться, что акула криво ухмыльнулась ему. Рыба, однако, не выказывала злости, не демонстрировала намерения напасть, а, казалось, с любопытством рассматривала диковинную зверушку, заплывшую на ее территорию. Райенвальд, памятуя, что хаотичные движения в воде воспринимаются акулами агрессивно, изо всех сил старался не допустить перехода тревоги в панику. Серая хищница была идеальной машиной для убийства и между тем гармонически красивой. Райенвальд любил рыб. Внезапно акула дернула левой ноздрей, словно принюхиваясь, и сразу же повернула голову влево. Что-то учуяв, рыба дала себе секунду на размышления, в великолепном заносе лихо развернулась и быстро устремилась прочь. Следователь, стараясь успокоить колотящееся сердце, наблюдал за завихрениями воды, оставляемыми хвостом акулы. Спешащую хищницу пыталась догнать свита серебристых мальков. Через мгновение в коралловом саду ничто не напоминало о визите грозной рыбы.
Осознав, что из-за стресса он увеличил потребление кислорода и исчерпал баллоны раньше намеченного времени, Райенвальд решил всплывать. В последний раз он проводил уплывающую акулу взглядом и похолодел. Рыба выдвинулась в сторону затонувшего вдалеке судна и теперь бесшумно кружила около изучавшего бот аквалангиста. По всей вероятности, тот был фанатом рэка, погружения на затонувшие суда, и, увлекшись кораблем, не замечал серую хищницу. Неожиданно акула ринулась вперёд и боднула дайвера головой, затем, извернувшись, пнула потерявшего ориентацию человека мускулистым боком и впилась зубами в ногу ныряльщика, сомкнув мощные челюсти. От боли дайвер резко согнулся и судорожно задёргался, тем самым распаляя хищника ещё больше. Первым порывом Райенвальда было броситься на помощь, но дышать было практически нечем, голова уже начинала кружиться. Сработал датчик кислорода, возвещая о дефиците смеси. Следователь бессильно наблюдал за расправой, понимая, что самое правильное сейчас – всплыть и вызвать помощь. Чередуя укусы и удары, акула терзала жертву. Вода замутилась кровью, скрывая происходящее. Через минуту все было кончено. Рыба выпустила жертву из пасти и та, переворачиваясь, упала в неглубокий каньон, образованный двумя коралловыми эргами. Заглянув в расселину, акула попыталась просунуть в нее рыло, но не пролезла, встряхнулась, и неспешно покинула место расправы. Рыбки-сателлиты, кружившие в отдалении, вернулись и свитой сопровождали своего победительного хозяина.
Датчик кислорода Райенвальда верещал как оглашенный. Рискуя получить баротравму, следователь максимально быстро всплыл на поверхность, скользя по металлическому трапу, забрался на яхту, и, сдернув маску, сбивчиво сообщил команде о происшествии. В воде один за другим показывались головы всплывавших аквалангистов, очевидно, так же ставших свидетелями страшного нападения. Пока следователь избавлялся от ставших уже ненужными баллонов, по радио вызвали подкрепление с берега для спасательной операции, а надевшие гидрокостюмы члены команды готовились к погружению. В руках они держали шарк-дарты. Разработанное когда-то ВМФ США, средство против акул представляло собой гарпун с патроном, наполненным сжатым углекислым газом. Убедившись, что делается все возможное, Райенвальд уселся на палубу и, прислонившись спиной к борту яхты, смотрел в небо. Сердце никак не хотело успокаиваться.
Жаркое экваториальное солнце режущим глаз диском висело в пронзительно синем небе и равнодушно опаляло воды Красного моря, как делало это уже многие и многие века.
2
Судмедэксперт Юсеф Сархан полностью разделял гнев следователя Прокуратуры Египта Халеда Аль-Курди.
Последний случай нападения акулы на человека был вопиюще жестоким. Конечно, от акульих зубов туристы страдали и раньше. Но смертельных исходов было исчезающе мало. Кому-то в результате ран, нанесенных рыбой, ампутировали руку, кому-то хищница откусила ступню… Но все выживали. В этот раз всё было иначе. Акула не иначе как взбесилась. Другого объяснения у них не было. На рифе рыба набросилась на ныряльщика, атакуя раз от раза все сильнее, и практически разорвала его на части. Травмы, полученные жертвой, оказались смертельными: к моменту, когда дайвера извлекли из моря на поверхность, он уже скончался.
Юсеф Сархан вздохнул. Даже перечитывать заключение о нанесенных повреждениях было тяжело. А он его сам написал.
Множество тяжёлых укусов, потеря правой ноги, кистей рук, переломы костей, повреждение мягких тканей живота и ягодиц. Причина смерти – высокая потеря крови и травмы, несовместимые с жизнью.
Ужасно.
А следователь Аль-Курди наседал, требуя от Сархана объяснений столь неподобающего поведения акулы. Неподобающего! Как будто рыба руководствуется регламентами Прокуратуры в вопросах поведения!
Судмедэксперт передернул плечами.
Вообще-то Аль-Курди можно понять. Чрезвычайное происшествие на его подведомственной территории. Кровавая бойня на его идеальном курорте. Следователь воспринял несчастный случай как личный вызов себе.
Ещё бы, подумал Сархан.
Марса-Алам прошел путь от маленькой рыбацкой деревушки до популярного курортного города и превратился в развитый туристический центр с удобной инфраструктурой. Уникальная фауна здешних коралловых рифов привлекала дайверов со всего мира. Отдаленность города от традиционных туристических путей и жёсткие экологические нормы, запрещающие благоустраивать коралловые пляжи, делала курорт труднодоступным и, соответственно, дорогостоящим для массового туриста. Марса-Алам, «рыбная деревня», стал одним из элитарных и крупнейших дайвинг-центров на Красном море. По этой же причине уровень преступности в городе и его окрестностях был низким. Буйные маргиналы из разных стран, наводняющие остальные дешёвые прибрежные курорты Египта, не могли себе позволить шикарные отели этого побережья. Респектабельный контингент обеспеченных отдыхающих вел себя законопослушно. Местное население практически поголовно было занято в туриндустрии, держалось за работу и не лезло на рожон. Редкие нарушения правопорядка на вверенной ему земле Халед Аль-Курди относил к статистической погрешности.
Случай с акулой взбудоражил всех.
Начать с того, что погибший оказался русским. Как только выяснился этот неприятный факт, в дело полезло российское посольство. С тех пор, как над Синаем потерпел крушение русский самолёт, международные отношения с этой страной стали далеки от благожелательных. Требования России усилить для своих граждан антитеррористическую безопасность полетов и туристических зон доводили египетские власти до белого каления. Выборочный досмотр русских туристов заменили поголовным, а поверхностный контроль ввозимого имущества – полной проверкой багажа и ручной клади. Однако особые меры безопасности, введённые для граждан страны, эти неблагодарные русские восприняли как ущемление и дискриминацию. С одной стороны, гости из России ежегодно обильно пополняли бюджет страны, с другой – русские вечно хотели себе преференций и чуть что выражали недовольство.
Юсеф Сархан раздраженно фыркнул. Слава Аллаху, до сих пор их курорт русские почти не посещали, а те, что всё-таки добирались, были тихими и воспитанными.
И угораздило же глупую рыбу развязать международный конфликт!
С учётом имеющихся российско-египетских отношений, по приказу местных властей меры были приняты беспрецедентные. Пляжи Марса-Алам закрыли до выяснения обстоятельств. В регионе объявили красный уровень тревоги и комендантский час. Береговую линию огородили, а купание и рыбалку в водах вокруг курорта запретили. Отменили и любые поездки по воде на катерах и лодках дальше двухсот метров от берега, а также полеты на парапланах над морем. Ведь, согласно показаниям свидетеля, акула-убийца была из вида мако, одного из самых проворных и агрессивных видов акул, способных выпрыгивать из воды на высоту до шести метров и даже заскакивать на палубы кораблей и в рыбацкие лодки. Сколько их еще таких могло барражировать воды курорта, оставалось только догадываться.
Собственно, благодаря четкому описанию свидетеля, нужную акулу так быстро и изловили.
«Торпедообразное тело, на вид очень гладкое, темно-синее, живот белый, длина около 2 метров, вытянутая голова, длинное острое… э-э… лицо, небольшой шрам на носу, хвост полумесяцем, „улыбающийся“ рот, красивые темные глаза, нижние зубы торчат…» – по-английски перечислял свидетель на допросе, демонстрируя, по словам Аль-Курди, редкую наблюдательность.
Юсеф Сархан даже не удивился, узнав, что свидетель, иностранец, оказался их коллегой – на родине он, как и они, служил в следственных органах. Профессиональная внимательность. Неожиданным было, что светловолосый высокий мужчина со скульптурной челюстью и немецкой фамилией Райенвальд оказался русским. Это, однако, объяснило Сархану хладнокровность Райенвальда. Кто же ещё мог родиться в круглый год засыпанной снегом стране. Свидетель и жертва не были знакомы, хотя и прибыли в разное время из одного города. Смерти пойманной акулы Райенвальд огорчился не меньше чем гибели соотечественника. Сархан, состоявший в обществе защиты животных, осуждал русского за цинизм, но не от всей души. Ведь стремительные энергичные мако были занесены в красную книгу. Да и не было среди людей, приезжающих на риф, таких, кто бы не любил рыб.
Российское посольство, это прибежище интриганов, активно проталкивало идею, что русский следователь должен участвовать в дознании, раз он так удачно оказался в этих краях. Прокуратура Египта в лице Халеда Аль-Курди пребывала в ярости от вмешательства русских во внутриегипетские дела. Сам следователь Райенвальд, приехавший в отпуск, совсем не горел желанием вникать в обстоятельства, но маховик международных переговоров уже завертелся.
Пока русский следователь ждал официального подтверждения полномочий, Аль-Курди требовал результатов от судмедэксперта. Из пойманной акулы извлекли останки конечностей жертвы, что ещё раз подтвердило вину рыбы. Аль-Курди недоумевал. Акула была полностью чиста. Никаких признаков бешенства или паразитов. Всевозможные анализы и тесты показали, что рыба была полностью здорова и в твердом уме. Дело в жертве, твердил Аль-Курди судмедэксперту. Акула подплыла сначала к первому русскому, он отметил «улыбку» рыбы – значит, рот ее был закрыт, она не демонстрировала агрессии. Что-то случилось, что хищница унеслась ко второму русскому и набросилась на него в лютом остервенении. Что? Ничего привлекающего внимания, вроде сумки с рыбой, в руках жертвы не было. Чем русский дайвер мог спровоцировать нападение? Юсеф Сархан по большому счету был согласен, что акулу привлекло нечто необычное. Однако, ни гистологические и биохимические тесты, ни анализы на токсикологию ничего не показали. Жертва не была в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Была здорова. Ничего не принесла с собой на риф. Комбинезон, снаряжение и акваланг изготовлены заводским способом и ничем не выделялись среди себе подобных. Это был классический несчастный случай. Стечение обстоятельств. Но следователь Аль-Курди не удовольствовался выводами Сархана. Они бросали тень на репутацию курорта, как безопасного и элитарного, на репутацию египетских служб, не способных эту безопасность обеспечить, на репутацию местных акул, в конце концов! Ведь общественность считает, что все акулы здесь свихнулись и бросаются на людей! И курорт практически не функционирует, теряя доброе имя и доходы. А русские дипломаты подливают масла в огонь, прикрываясь заботой о своих гражданах.
Дело в жертве, свирепо повторял Аль-Курди.
Юсеф Сархан полностью разделял эмоции следователя.
Оставался маленький шанс, что дайвер мог пораниться во время погружения и голодную акулу привлек запах крови. Чувствительность к запахам у этих хищниц так высока, что они могут унюхать чайную ложку крови, разведенную в бассейне воды в пропорции один к миллиону. Но это не объясняло резкой перемены настроения у рыбы и уровня ее исступления. «Что же в тебе не так?» – в который раз задал Сархан вопрос изображению трупа, пересматривая фотографии, сделанные при аутопсии. Он сам проводил секцию в судебно-медицинском морге и был уверен в точности процедуры вскрытия. Оценка повреждений и изменений, Y-образное рассечение тела, изъятие и ревизия внутренних органов… Всё было осмотрено и изучено досконально. Сархан пролистал патологоанатомический протокол, отложил и вернулся к планшету с фотографиями. Увеличивая движением пальцев изображения до максимальной детализации, судмедэксперт углубился в их изучение. Не то чтобы в первый раз он что-то упустил, но… В тщетной попытке найти хоть какое-то объяснение гибели туриста он провел десять минут. Глаза слезились от напряжения, а улики не проявлялись. Разочарованный Сархан сложил пальцы в щепоть, сворачивая картинку, но вместо того, чтобы схлопнуться, она зависла на экране. Увеличенное изображение ребра укоризненно белело на снимке.
Что это?
Сархан приблизил лицо к экрану планшета и для верности прищурился. Маленькая едва заметная трещина. При увеличении – темного цвета. При обычном масштабе – незаметная. Увлекшись переломами и кровавыми ранами, на аутопсии он не заметил трещину даже сквозь лупу. Непорядок. Но что он мог сделать? Разве что повторные вскрытие и экспертизу. Тело все равно дожидается в холодильнике, пока посольство, страховые компании и перевозчики уладят формальности. А он, Юсеф, успокоит собственную совесть и заворочавшиеся внутри сомнения в профессионализме. Пока санитары везли в секционную из морга заказанный им труп и перекладывали с каталки, судмедэксперт уже изнемогал от нетерпения. Он включил видеокамеру и, подхватив инструменты, набросился на тело жертвы, добираясь до сомнительного ребра. Когда Сархан извлёк из трещины пинцетом неопреновый клочок гидрокостюма размером с обрезок ногтя и положил улику в пластиковый контейнер, сердце судмедэксперта забилось в груди надеждой. А когда пришли результаты первых анализов клочка, Сархан понял, что Халед Аль-Курди получит подтверждение: дело в жертве.
БисмиЛлях[1 - Во имя Аллаха! (араб.).]! – подумал Сархан. – А несчастный случай-то не такой уж и случайный!
3
– Посольство Российской Федерации официально подтверждает личность погибшего, – сообщил Райенвальд, – это гражданин России Сергей Чащин.
Халед Аль-Курди кивнул. Русский следователь получил свои верительные грамоты и явился в Прокуратуру с новостями. Отпечатки пальцев с найденных кистей рук совпали с данными биометрии, имеющимися в посольстве. Но Райенвальд возжелал ещё опознать труп, сличить с фотографией в документах. Аль-Курди, собственно, все равно собирался ознакомить русского с результатами экспертиз, поэтому не возражал. Даже лучше, решил он, если при этом будет присутствовать Сархан со знанием специфической терминологии, которую ему легче перевести на английский. И сейчас оба следователя дожидались прихода судмедэксперта в его кабинете. Юсеф Сархан заскочил в кабинет через минуту. Полноватый эксперт запыхался и немного раскраснелся. Поочередно пожав руки обоим мужчинам, он поинтересовался, что мистер Райенвальд желает сделать в первую очередь, осмотреть тело или обсудить обстоятельства смерти.
– Я бы предпочел одновременно, – посмотрев на часы, ответил Райенвальд и обезоруживающе улыбнулся.
Рукава его мятой льняной рубашки были закатаны, обнажая загорелые запястья. Сархан не сильно разбирался в окраске северян, но заметил, что цвет волос пришельца, как и у всех русских, называемый «русый», выгорел на солнце почти до белого. Волосы, которые Райенвальд попытался уложить в подобие прически, успели начать завиваться от влажности. В целом русский, не в последнюю очередь – благодаря расслабленному виду и неофициальной курортной одежде, выглядел скорее кинозвездой на отдыхе, нежели сотрудником правоохранительной структуры. Хотя кто их русских знает, в каком виде они ходят на работу. Но что-то подсказывало Юсефу Сархану, что не в таком легкомысленном.
Сархану ничего не оставалось, как проводить следователей до морга. Идя впереди, он обернулся. Брюнет и блондин, чеканя шаг, шли по коридору за экспертом, словно Мункар и Накир, ангелы, приходящие к покойникам в могилы допрашивать мертвых. Сунна гласит, что ангелы высокие и черноглазые, зрачки же у русского серые, а в свете ламп блестят как сталь. В остальном же Аль-Курди с его суровым выражением лица – точно Мункар Ужасный, а русский, от которого можно ждать чего угодно, – Накир Неизвестный. АстагфируЛлах[2 - О Аллах, прости меня (араб.).], мысленно извинился Юсеф Сархан перед Всевышним за минуту неуместного веселья. Когда они вошли в подвальное помещение, загробные сравнения улетучились из головы Сархана, как дым. Наблюдая за Райенвальдом, который крутился вокруг трупа, фотографировал смартфоном и лез под простынь, укрывающую тело, Юсеф Сархан вновь отметил выдержку русского. В воздухе витал запах формалина и разлагающейся органики, ощущаемый даже сквозь медицинскую маску, но Райенвальд с удивительным самообладанием осматривал повреждения и всё фиксировал на фото. Халед Аль-Курди стоял в отдалении и, скрестив руки на груди, наблюдал за процессом. Атмосфера морга давила на следователя Прокуратуры, его мутило, а кафельная плитка на стенах бесила своей белизной. Его смуглое в нормальном состоянии лицо сейчас немногим не дотягивало до цвета кафеля. Он почувствовал, как на лбу, несмотря на холод, начала выступать испарина, а по виску покатилась первая капля пота.
– Выяснились причины агрессивности акулы, – прервал молчание Юсеф Сархан.
– Правда? – русский оторвался от созерцания трупа.
– Кровь. Гидрокостюм жертвы был измазан концентратом плазмы крови. Очень пахучим для акулы.
– А почему это не выяснилось раньше?
– Потому что Красное море – самое солёное после Мертвого! Следы с костюма смылись под воздействием рассола! – вмешался Аль-Курди, по-прежнему стоя в отдалении.
– Помимо этого комбинезон был испачкан кровью жертвы, это затруднило бы сепарацию биологических материалов друг от друга, – добавил Сархан.
– Из ваших слов я делаю вывод, что костюм был измазан чьей-то чужой кровью, – заключил Райенвальд.
Пальцем свободной руки в нитриловой перчатке он потыкал в тело, проверяя на упругость.
– Совершенно верно, это кровь животного. Причем для нашей страны весьма нетипичного! Это свиная кровь.
– Довольно интересное утверждение, а почему не, например, акулы? – Райенвальд повернулся к судмедэксперту.
– Потому что мы сделали анализы! – вновь не сдержался Аль-Курди. – Йа, Аллах! Если вы закончили, давайте выйдем на воздух!
От запаха формалина у него разболелась голова.
– Конечно, – смиренно согласился Райенвальд. Он сдернул с рук перчатки.
Аль-Курди с облегчением сорвал с лица маску, выбросил в урну и устремился на выход. Покинув морг, он вышел на улицу и закурил. Халед Аль-Курди терпеть не мог трупы.
– А как все же выяснился этот факт про животную кровь? – спросил Райенвальд у судмедэксперта.
Они курили на улице в тени дерева. Комфортные 25 градусов тепла не ощущались жарой, но слепящее солнце стояло в зените и не давало забыть об экваториальных широтах.
– О! Кусочек неопрена, выдранный из гидрокостюма зубом акулы, застрял в губчатом веществе ребра. Реберная кость внутри довольно пористая, получился своего рода контейнер. Треснувшее ребро вместило в себя комочек материала и сомкнулось назад. Это позволило сохранить образец для анализа методом абсорбционной спектроскопии… Но ещё мы перепроверили образец на оптико-эмиссионном спектрометре.
– Если на оптико-эмиссионном, то конечно, – отозвался Райенвальд.
Аль-Курди подозрительно посмотрел на русского, но лицо того выражало исключительно озабоченность, никакой издёвки. В какой-то мере этот следователь тоже жертва, внезапно подумалось египтянину. Жертва системы. Приехал купаться, а пришлось работать.
– Всё это похоже на замаскированное убийство, – подытожил Аль-Курди. – Акула тут не убийца, а орудие.
– И кровь точно свиная?
– Мы сделали генетический анализ, сверили с образцами, – развел руками Сархан.
– Слишком замысловато для убийства, не находите?
– Вы, русские, вообще не простые. Если бы не ребро, преступление было бы идеальным.
– Хм, все концы в воду, – задумчиво произнес Райенвальд.
– Что, простите?
– Почему вы думаете, что убийца, если это вообще убийство, русский?
