Напряженно застыв на месте, Рорк одним движением снял колпаки с тарелок, на миг отвлекая ее внимание.
Овсянка. Как она сразу не догадалась?! Ну, по крайней мере, он приготовил еще яичницу с беконом и сыром, а кроме того, рядом стояли две миски: в первой – клубника, во второй – тростниковый сахар. Вот это уже совсем другое дело.
И все же он что-то скрывает.
– Для удачного начала дня нам с тобой не помешает как следует подкрепиться.
– Твой день вообще-то начался еще пару часов назад. Так что не обобщай.
– Но ведь то было без тебя.
– Ах-ах.
Первым делом Ева принялась за бекон и тут же заметила краем глаза, как у Галахада зашевелились усы, затем он вальяжно, будто бы просто решил прогуляться, направился к столу.
– Так что с планшетом?
Рорк метнул на кота строгий взгляд, и тот сразу остановился, сел и принялся тщательно вылизываться.
– Шармейн прислала образец дизайна спальни. Убедиться, что движется в правильном направлении. Видимо, вчера поздно вечером. Мы с тобой были заняты кое-чем другим. Я подумал, тебе не захочется снова рассматривать фотки и заморачиваться насчет всего этого в такую рань.
В ответ Ева лишь покрутила пальчиком, прося перевернуть планшет, а потом принялась засыпать в овсянку кучу сахара и клубники.
– Выведу изображение на настенный монитор.
Рорк провел пальцем по экрану планшета. Бегущие строчки непонятных символов исчезли, уступив место изображению спальни.
Ева, продолжая завтракать, посмотрела на картинку и нахмурилась.
– Во-первых, взгляни на шторы… они слишком… вычурные. Слишком величественные, что ли. Не знаю, как еще сказать.
– Согласен.
– А вон та зона мне в общем-то нравится. Хорошо она ее обставила. Диванчик здесь просторнее, но он…
– Слишком богато украшен. Я присмотрел один подходящий в каталоге «Сотбис». Пришлю вам обеим. Зацените. А как тебе, собственно, кровать?
Кровать можно было описать теми же словами – слишком вычурно. К тому же она выглядела громоздко на крепких высоких ножках. Вытянутое изголовье, длинное изножье. И с обеих сторон поверху надписи кельтскими символами. Одно сплошное темное лакированное дерево дорогой породы – старинное, монументальное ложе.
И все-таки…
– Я…
– Если тебе не нравится…
– В том-то и дело, что нравится! Очень! Сама не знаю почему. Выглядит роскошно. Я думала, уговорю тебя сделать что-нибудь без излишеств. Обычно я равнодушна к таким вещам, но, боже ты мой, кровать – потрясающая! Где она ее нашла?
– Вообще-то ее нашел я. Несколько месяцев назад. На складе стоит. Купил спонтанно, а потом подумал, тебе, скорее всего, захочется что-нибудь попроще.
Ева продолжала разглядывать кровать, а Рорк тем временем снова поднял чашку с кофе и сказал:
– С этой вещью связана одна легенда. Хочешь, расскажу?
– Давай.
– Ну так слушай. Когда-то давным-давно жил-был богатый и знатный ирландец. Он заказал себе свадебное ложе – эту самую кровать. Заказать-то заказал, а вот невесту еще не нашел.
– Оптимист.
– Можно и так сказать. Кровать сделали и привезли в его замок. Но он по-прежнему оставался холостяком, так что спальню с кроватью внутри заперли до лучших времен. Шли годы. Хозяин замка постарел и уже не верил, что встретит девушку, которая разделила бы с ним ложе, дом и жизнь. С которой он мог бы создать семью.
– Похоже, кровать-то несчастливая!
– Не торопись. Дослушай до конца. Однажды он, как обычно, бродил по своему лесу и вдруг на берегу небольшого ручья увидел женщину. То была не юная красавица, какой он всегда представлял свою невесту, но симпатичная женщина, которая очень его заинтересовала. Она жила в милом домике неподалеку от замка.
Ева в задумчивости зачерпнула ложку как следует «приправленной» каши.
– Тогда он должен был встретить ее раньше. Сколько народу жило в тех краях, и…
– И он никогда прежде ее не встречал? Правильно я понимаю?
– Может, если бы он почаще выходил из дома и лучше осматривал свои угодья, давно бы нашел эту невесту.
Рорк лишь покачал головой:
– Или им суждено было встретиться в то самое время на том самом месте. Так или иначе, – продолжил он, пока Ева не попыталась вставить очередное логическое замечание, – они познакомились и стали встречаться. А время шло. Закончилась весна, наступило лето. Он узнал, что в юности она была замужем, но овдовела всего через месяц после свадьбы и с тех пор больше не выходила замуж. Они говорили о ее саде, его делах, о светском обществе и о политике.
– А потом влюбились и жили вместе долго и счастливо.
Рорк метнул на жену тот строгий взгляд, который обычно предназначался коту за проделки.
– Их связала настоящая крепкая дружба. Весь тот год знатный муж и не помышлял о любви. Он верил, что его время ушло, но очень ценил свою подругу. Как человека. Ее ум, манеры, чувство юмора. Однажды он так прямо ей об этом и сказал. И предложил выйти за него замуж, чтобы быть друг для друга поддержкой и опорой до конца дней. Женщина согласилась, и он очень обрадовался, однако даже мысли не допускал, чтобы открыть спальню и использовать приготовленную им когда-то специально для такого случая кровать.
Но в первую брачную ночь она привела его именно в ту заветную комнату. Нетронутое ложе сияло в лунном свете. И новая весна, вливаясь в окна, озарила все вокруг. И белоснежные простыни, и вазы с цветами из ее собственного сада, и горящие свечи. И он вдруг увидел в ней свою невесту. Оказалось, ему нужна вовсе не юная красавица. То был лишь прекрасный образ, не более. А по-настоящему нуждался он вот в такой женщине из плоти и крови, воплощении постоянства, ума и доброты. И на супружеском ложе настоящая крепкая дружба превратилась в большую крепкую любовь. С тех пор говорят, что пару, которая разделит это ложе, ждет та же судьба.
Славная история. Чушь собачья, конечно, но очень мило прозвучало. Так что Ева согласно кивнула:
– Кровать определенно берем.
Вдруг она обнаружила, что съела всю дурацкую кашу. И сама не заметила.
– А покрытие какое? Цвет я имею в виду?
– Бронза с добавлением меди.
Она снова кивнула, доедая бекон:
– Кажется, такого же цвета, как мое свадебное платье. И материал тот же.
– Так и есть.
– Дурачок.
– Испорченный дурачок. Забыла?
– Мне нравится цвет и кровать. Так что начало положено.
– Поддерживаю. Скажу Шармейн, на что ориентироваться.
– Вот и хорошо.
С этими словами Ева встала и отправилась в свою гардеробную.
– Сегодня обещают похолодание, – предупредил Рорк. – До обеда возможен мокрый снег.
– Чудненько, – прокомментировала она, высунув голову из-за двери. – Сначала съезжу в морг, потом в лабораторию – нужно переговорить с Дикхэдом. Он же у нас король лазера. – И снова скрылась за дверью.
Недолго думая, Ева вытащила темно-зеленый свитер и теплые коричневые брюки. Уже потянулась было за первым попавшимся жакетом, как ей пришло в голову, что, если возьмет неподходящий, Рорк встанет и лично придет ей помогать. Поэтому предпочла задержаться на пару минут подольше и как следует обдумать свой выбор.
Почему так много вещей? И всякий раз, как зайдешь, кажется, будто становится еще больше.
Она страшно удивилась, когда вдруг обнаружила жакет, идеально подходивший по цвету к брюкам, – на несколько тонов темнее, с едва заметным зеленым отливом. Добавить ботинки, ремень – и все готово.
– Я почти весь день буду в Мидтауне, – сказал ей муж, когда она вышла и стала одеваться. – Сегодня днем у меня намечена проверка в «Эн Дидеан».
Ева вспомнила – приют для трудных подростков, который он недавно построил.
– Как идут дела?
– Вот сегодня и проверим, но в целом все продвигается очень неплохо. К апрелю уже можно будет заселять первых постояльцев.
– Хорошо.
Она пристегнула портупею, накинула жакет, присела, чтобы натянуть ботинки, и вдруг почувствовала на себе его взгляд.
– Что? Что не так? Я что-то не то надела?
– Ты выглядишь просто великолепно. Как истинный коп.
– Я и есть истинный коп.
– Точно. И ты истинно мой коп. Я волнуюсь за тебя. Так что будь осторожна.
Рорк снова сел и принялся допивать кофе. Кот растянулся рядом. Муж улыбнулся Еве своей неповторимой улыбкой. Она подошла ближе, взяла в ладони его лицо и поцеловала.
– Увидимся вечером.
– Ловите плохих парней, лейтенант, но сами оставайтесь целы.
– Так я и собираюсь делать.
Она сняла с вешалки и надела пальто, шапку со снежинками, к которой почему-то успела привязаться, связанный Пибоди шарф и выстиранные перчатки.
Снаружи уже ждала прогретая машина.
Ева в последний раз посмотрела в зеркало заднего вида на свое теплое и уютное семейное гнездышко и поехала в морг – обитель смерти.
Мокрый снег не заставил себя ждать. Как только она добралась до центра города, по крыше забарабанили крошечные ледяные крупинки.
На рекламу мерзкая погода повлиять оказалась не в силах – по радио продолжали вещать об идеальных нарядах для путешествий, рождественских распродажах и ликвидации остатков товара на складах. А вот общественный транспорт заметно пострадал – огромные и без того неповоротливые автобусы ехали еще медленнее обычного, почти ползком. Обстановку усугубляло и то, что большинство водителей, услыхав о возможном выпадении осадков, напрочь утратили все навыки вождения, и Еве всю дорогу приходилось кого-то объезжать, то и дело перестраиваясь из ряда в ряд и обругивая каждое встречное такси и пригородный автобус.
Въехав наконец в длинный белый тоннель, ведущий прямо к дверям обители смерти, она вздохнула с облегчением. Даже раздававшийся из-за открытой двери хохот не сильно ее смутил.
Вообще-то Ева всегда считала, что нельзя громко смеяться в таком месте. Брошенный невзначай смешок вполне уместен, хохотать же просто неприлично.
С натугой открыв тяжелую дверь, она зашла в секционный зал. Здесь было прохладно, негромко звучала какая-то классическая мелодия.
Все три жертвы лежали в ряд.
На Моррисе поверх серого костюма со стальным отливом был надет защитный фартук. Рубашка василькового цвета отлично гармонировала с пиджаком в светло-голубую полоску, а в темной шевелюре, заплетенной во французскую косу, красовался витой шнурок того же цвета.
Из-за увеличительных очков глаза его казались огромными. Он оторвал взгляд от тела Элиссы Вайман и посмотрел на Еву.
– Какое пасмурное, холодное утро сегодня выдалось!
– Может, и еще хуже станет.
– Что-то слишком часто портится погода в последнее время. Впрочем, для наших гостей все самое худшее уже позади. Девушка мне Моцарта напомнила. – Моррис приглушил музыку, поднял очки на лоб. – Такая молоденькая!
Стоя над вскрытым телом, он махнул рукой в заляпанной кровью перчатке на монитор:
– Она была здоровой. Идеальный мышечный тонус. Никаких следов злоупотребления алкоголем или запрещенными веществами. Примерно за час до смерти пила горячий шоколад на соевом молоке и съела мягкий крендель.
– Перекусила перед выходом на лед. У ворот парка много тележек со всякими вкусностями. Она и двадцати пяти минут покататься не успела.
– Выстрел из лазера. В спину, прямо по центру. Едва не перебит мозговой канал между позвонками Т6 и Т7 – грудной отдел.
– Да я поняла. Разрыв, значит?
– Почти. Мощный удар. Если бы ей удалось выжить, без длительного и дорогостоящего лечения осталась бы парализованной ниже пояса. Но из-за силы выстрела умерла через несколько секунд.
– Классика жанра. Так и не поняла, что ее убило.
– Точно. И для нее это скорее благословение. Я только начал разбираться с внутренними органами, хотя и невооруженным глазом заметны сильные повреждения.
Большим знатоком по части внутренних органов Ева себя назвать не могла, но все же в свое время, хоть и не без отвращения, на аутопсии присутствовала и зачет благополучно получила. Так что она надела предложенные Моррисом очки и, наклонившись над трупом, стала внимательно разглядывать повреждения.
– Обширное внутреннее кровотечение?
