Несколько блеющих гудков, и ее мать ответила на звонок. Лили сразу перешла к главному:
– Как он себя чувствует?
– Ах, это ты, дорогая. Он замечательно.
– Значит, температура спала?
– Я же сказала тебе: беспокоиться не о чем. – Мать уклонилась от ответа, и Лили нервно стиснула трубку.
– Лоб у него горячий? – Выждав пару секунд, Лили спросила напрямик: – Какая у него температура?
Послышался долгий, раздраженный вздох:
– Тридцать восемь и три.
Поднялась на целый градус!
– Я выезжаю домой.
– Но тебе же завтра на работу. Не успеешь приехать, как тебе придется уже возвращаться назад.
Это был веский довод, учитывая, что на дорогу в каждом направлении уходило два часа, а автобусы в их маленьком городке по вечерам ходили с большими интервалами.
– Тогда я у вас заночую.
– Но утром первый автобус отправляется только в восемь. Ты же это знаешь.
– Значит, немного опоздаю. Босс поймет.
– Но, Лили, это же глупо, – попыталась образумить ее мать, но Лили уже вскочила со стула, готовая подхватить сумку и помчаться на автобусную станцию. Только сначала ей нужно оставить Тримблу записку, сославшись на семейные обстоятельства.
– Лилиан Харпер. – Тон матери изменился, посуровев на двух словах, обычно заставлявших Лили снова чувствовать себя маленькой девочкой. – Я понимаю твое беспокойство. Но вспомни, как в последний раз ты понеслась обратно! Только из-за того, что у него заболел животик. Даже доктор сказал, что не следует сходить с ума по таким пустякам. Этим ты только себе хуже делаешь! И Сэмюэлу тоже.
Логика убеждала Лили, что мать права. И доктор тоже. Но никакая логика не объясняла истинной причины ее страхов за жизнь сына.
Может, попытаться, наконец, объяснить все матери? Она же должна понять?
Ведь эта женщина никогда не проявляла нерешительности в своей любви и поддержке. Даже тогда, когда отец Лили в своем первом разрушительном порыве пригрозил ей откреститься от своего единственного ребенка. И разве можно его было в том винить. Лили должна была стать «чудо-дочкой», наградой за десятилетние усилия родителей зачать свое чадо, с большим и славным будущим. В семнадцать лет она вроде бы подала им на это надежды – первой в истории семьи пожелав учиться в колледже. Но все свои планы Лили разменяла на одну-единственную ночь с парнем, которого едва знала. Впрочем, эта ошибка оказалась благословенной. Не только потому, что принесла ей Сэмюэла, но и потому, что укрепила любовь ее семьи, в итоге поддержавшую ее, когда другие судачили, насмехались и глумились.
Именно те презрительные взгляды укрепили в Лили желание расставаться с сыном каждую неделю. Сама она уже давно научилась терпеливо сносить осуждение своего городка, величиной не больше отпечатка большого пальца. Но допускать такое в отношении Сэмюэла, чистота и невинность которого в четыре года служила временным щитом, Лили не пожелала. В отличие от двух бедных мальчуганов из первого очерка Эллиса Сэмюэл никогда не спрашивал, был ли он нужен или нет. И Лили не нужно было ничего объяснять. К тому времени, как он достигнет школьного возраста, она сумеет скопить денег на собственную квартиру. Чтобы начать с ним новую жизнь. В другом городе. Она сможет даже выдавать себя за молодую вдову (теперь уже двадцати двух лет) и избавится от необходимости таиться. Скрывать то, что бы было в ее жизни самым заветным и дорогим!
Но пока этого не случится, она не перестанет волноваться за Сэмюэла.
Да, Лили волновалась за сына гораздо больше, чем следовало. Но основания для этого у нее имелись. Только она никогда их не озвучивала. Тем более матери.
– Я могу вас отвезти.
Мужской голос за спиной напугал Лили. Резко повернувшись, она оказалась лицом к лицу с Клейтоном Брауэром. Репортер небрежно держал свои руки в карманах брюк.
– Простите? – Лили зажала рукой трубку у своего подбородка. Стоило ей осознать смысл нескольких простых слов, и сердце ушло в пятки.
– Вас нужно подвезти, а у меня отменилось интервью. – Клейтон повел плечом в своей типичной, неспешной манере, не утруждая себя полным пожатием плеч. – На автомобиле вы доберетесь туда в два раза быстрее. А если вы захотите вернуться вечером, вы точно успеете на работу вовремя.
– Боюсь, как бы то, что вы подумали, не…
– Мисс Палмер, если ваш сын заболел, вам следует его навестить.
Лили замерла и перестала даже дышать, пока голос матери не привел ее в чувство.
– Мама, я перезвоню тебе. – Лили прервала разговор.
Как ведущий криминальный репортер «Экземайнера» на протяжении последних четырех лет, Клейтон был приближен к Тримблу больше, чем любой другой сотрудник их отдела. Не хватало еще, чтобы босс, наряду с хозяйкой пансиона, узнал о том, что Лили была с ними нечестна. Все это время! Начиная с собеседования при трудоустройстве с мистером Бэйлором, проведенном от его имени. «Вы замужем?» – спросил тогда мистер Бэйлор. «Нет, сэр», – ответила Лили. «А не планируете выйти замуж в ближайшее время?» «О, нет! Точно нет!» Ее ответ явно приятно удивил мистера Бэйлора. «Это хорошо», – произнес он и что-то записал на листке бумаги. «А можно мне полюбопытствовать – почему вы об этом спросили?»
Оказалось, что последняя секретарша босса начала у них работать сразу после свадьбы. А потом узнала о том, что забеременела, и уволилась в тот же день. Тримбл решил: лучше нанять на работу незамужнюю девушку, которая не будет отвлекаться на свою семью. Меньше головной боли!
«Разумно?» – поинтересовался мистер Бэйлор. Лили через силу кивнула (ей же надо было получить работу!). «Я одна, совсем одна», – заверила она его. Мистер Бэйлор при этих словах улыбнулся. А потом провел ее по зданию, показал ей рабочий стол и представил боссу, а также владельцу газеты – вздорному и придирчивому человеку, общение с которым (слава Богу!) было сведено к минимуму. Лили даже выдали рекомендательное письмо для пансиона рядом с редакцией. И там, и там ее восприняли как добродетельную молодую женщину и относились к ней соответственно. Что, бесспорно, было для нее бальзамом на душу. Только… только с тех пор Лили старательно утаивала наличие у нее сына.
И вплоть до этого момента ей удавалось сохранять свой секрет.
По привычке или бессознательно, а, может быть, в силу того и другого, Лили рассмеялась. И попыталась разыграть удивление: «Что вы себе удумали, Клейтон?» Но ее сердце зашлось бешеным стуком.
– Думаю, вы все неверно истолковали, мистер Брауэр. Я разговаривала со своей племянницей.
Клейтон посмотрел на свои часы, отмахнувшись от ее слов, как от пылинок, витавших в воздухе:
– Я только проверю кое-что внизу прежде, чем номер уйдет в печать. И после этого мы сможем отправиться в Мэривилл… Вы пока собирайтесь… Мисс Палмер, с вами все в порядке?
Он знал! О ее сыне, о ее родном городе. И, похоже, даже до подслушанного телефонного разговора!
И тут до Лили дошло: ну, конечно же, он знал. Этот парень не стал бы «звездным» репортером, если бы не подмечал мельчайшие детали и еле уловимые подсказки.
– Как давно вы…
– Не беспокойтесь, ваша тайна в безопасности. Я никому не выдам ваш секрет. – С замечательной простотой Клейтон донес до нее два важных посыла: об этом больше никто не знает и он ничего не скажет боссу.
Бесконечно благодарная, но все еще в замешательстве, Лили кивнула.
– Я зайду за вами, когда покончу с делами, – сказал Клейтон. – И послушайте: если вы надумаете возвращаться сегодня вечером, я охотно помогу вам сэкономить на автобусе.
Хотя это оградило бы ее от неминуемого гнева босса за опоздание на работу, Лили поколебалась: принять или отклонить предложение Клейтона.
– Я ценю ваше желание мне помочь, честно. Но вы и так уже делаете для меня слишком много.
– Я это делаю не ради вас, мисс Палмер. Мне так или иначе надо ехать домой, а потом обратно. А в дороге гораздо приятнее общаться с попутчиком, чем с самим собой.
Не найдя что возразить, Лили улыбнулась. Клейтон осклабился одной из своих косых ухмылок и пошел по делам.
* * *
Лили собралась меньше чем за две минуты. Следующие пятнадцать она провела, бросая вороватые взгляды на настенные часы. Потом надела свою шляпку «колокол», дорожные перчатки и свитер цвета пыльной розы. И зажала в руках сумочку – в полной готовности.
Решив избавить Клейтона от лишних шагов, она направилась к его столу и обнаружила его пустым. Репортер все еще делал свои дела.
«Умей быть терпеливой! Не зацикливайся на температуре Сэмюэла», – напомнила себе Лили и в этот миг заметила Эллиса. Он сидел за своим столом, к ней в профиль. Но от Лили не укрылось мрачное выражение на его лице и невидящий взгляд, вперенный в блокнот.
Лили вдруг вспомнила их встречу утром. Двое сотрудников как раз интересовались, почему она так плохо выглядела. Когда Эллис приблизился к ее столу, Лили, не дожидаясь проявления им ненужного участия, громогласно объявила, что чувствует себя прекрасно. Оказалось, что парень подходил совсем с другой целью. Он надеялся склонить ее к еще одной прогулке после работы – в подпольный бар «Пещера», где ребята из «Экземайнера» частенько выпускали пар в середине недели. Лили отвергла его приглашение. Причем в ужасно грубой форме. Только поняла это задним умом.
После разговора с Эллисом в парке Франклин-Сквер Лили постаралась установить между ними комфортную дистанцию. Но так, чтобы не лишать его шансов. И теперь она посчитала своим долгом рискнуть и подойти к парню.
– Простите, мистер Рид?
Эллис повернулся к ней, вышел из транса.
– Боюсь, сегодня утром я была с вами очень груба. Надеюсь, вы примите мое извинение.
Напряжение на лице Эллиса ослабло, но улыбка далась ему нелегко.
– Конечно. Нет проблем.
Лили успела улыбнуться в ответ Эллису, прежде чем он снова уткнулся в блокнот. Похоже, парень был поглощен своими мыслями. И причиной угрюмости, витавшей вокруг него, было не только ее поведение.
– Что-то… еще?
Эллис снова обернулся к ней.
– То есть вас еще что-то тревожит?
Похоже, Эллис озадачился – отвечать или нет.
На заднем плане пара пишущих машинок отбивала клавишами кареток рваный, прерывистый ритм. А один репортер пожелал другому спокойной ночи. Но Лили не отвела глаз от Эллиса, и тот жестом пригласил ее присесть на стул за соседним столом:
– Если у вас есть минутка…
Это еще больше подстегнуло любопытство Лили. У нее не было времени на долгую беседу, но пару минут выкроить она, конечно, могла. Сев на стул, Лили положила сумку себе на колени и постаралась сосредоточить – насколько могла – свое рассеянное внимание.
Эллис понизил голос:
– Я получил предложение… вести колонку городских новостей, – сказал он.
Реальное повышение! Лили искренне, без единого укола своей былой, постыдной зависти, порадовалась за Эллиса.
– Это же здорово! Вы должны собой гордиться, – начала она и, тут же вспомнив его настроение, заметила: – Только вы что-то не больно радуетесь.
– Колонка в «Нью-Йорк Геральд Трибьюн».
– Как-как?
– Мне вчера позвонил их редактор отдела «Городские новости». Сказал, что «Трибьюн» нужен такой репортер… с сердцем… У его жены подруга в пригороде Филадельфии. Она-то и порекомендовала меня. До сих пор не верится…
Лили должна была догадаться, что рано или поздно это произойдет. Статьи Эллиса, как и его фотографии, излучали искренность и сопереживание, так привлекавшие читателей. В тесном мире новостной прессы заинтересованный редактор обязательно должен был выйти на Эллиса.
– По правде говоря, мисс Палмер, я потому и решил пригласить вас в «Пещеру». Боюсь, что я опять нуждаюсь в хорошем совете. – Эллис тихо рассмеялся, пряча за смехом смущение от просьбы.
– Значит, вы еще раздумываете?
– Наверное, я спятил, да? О такой работе мечтает любой здешний журналист.
Только в этот момент Лили поняла, как сильно надеялась, что главной причиной его сомнений была именно она! Что за глупая идея! Лили тут же отмахнулась от нее.
– А в чем проблема?
Эллис облизал губы, как будто захотел облегчить путь своим словам.
– Проблема вот в чем. Когда шеф поручил мне написать тот первый очерк, о детях, я посчитал это большим прорывом. Шансом доказать своим родителям, что я действительно способен чего-то добиться.
– А теперь?
– Теперь происходят все эти чудеса. Но когда я думаю о той фотографии…
«Ах, вот в чем дело!» – сообразила Лили.
– Вы терзаетесь чувством вины за то, что извлекли выгоду из чужого несчастья. – Лили, без сомнения, испытывала бы то же самое, будь она на его месте.
– Нет… То есть и это тоже, конечно. Но… ладно…
Эллис посмотрел ей прямо в глаза, и Лили снова осенила догадка. Эллис скрывал какую-то правду, жгучую тайну, которую она могла услышать от него первой. Возможно, это касалось его брата, которого он потерял. Или чего-то другого, о чем ему напомнила та фотография. Ведь она и Лили напомнила об ее темном прошлом!
В любом случае Эллису явно хотелось облегчить свое бремя, поделившись с кем-то гложущей его тайной.
– Вы мне можете рассказать все, – заверила его Лили. – Обещаю держать рот на замке, – и она снова убедилась, что парень ей доверяет. Хотя причин для этого у него было мало.
Эллис с тоской наклонился к ней; его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Лили. Она уловила слабый запах мыла на его коже, тепло его дыхания. И у нее не возникло желания отстраняться; ей стало гораздо уютнее, чем следовало бы. Но едва Эллис собрался заговорить, как его внимание привлекло что-то позади нее.
Парень резко отпрянул назад, и Лили почти тотчас же поняла причину.
– Не хотел вам помешать, – заявил ей Клейтон; в одной вытянутой руке он держал блестящий кожаный портфель, а другой прижимал к своей груди мягкую фетровую шляпу. – Я только хотел сказать, что готов ехать, если вы, мисс Палмер, тоже готовы.
Лили быстро взяла себя в руки и поднялась. Нервы были на таком взводе, что со стороны могло показаться, будто ее застукали за амурными шашнями. Чего, конечно, и в помине не было.
– Я могу подождать вас на улице, – добавил Клейтон, – хотя нам уже стоит тронуться в путь.
Тревога за Сэмюэла с новой, отрезвляющей силой захлестнула Лили. Как она могла позабыть о сыне даже на одну минуту?
– Да-да. Вы абсолютно правы. – Лили покосилась на Эллиса, не ища с ним встречи взглядом. – Извините, мистер Рид, но мне нужно идти.
– Ну, что вы! Это вы меня извините за то, что я вас задержал. – Эллис вымолвил эти слова с легкой прохладцей в тоне и выпрямился в кресле. – Вы же уже говорили мне, что заняты вечером. Мне следовало об этом помнить.
