Папа кивнул.
– Даже несмотря на то, что он меня боднул, когда я чистил его стойло.
– Да ну?!
– Ага, прямо в спину! Так-то! – Марк потёр ушибленное место.
– Ой… но он ведь не со зла, – поспешно заверила его Ева.
Ей тотчас захотелось проведать Гордона и убедиться, что он сам не пострадал. Она прошмыгнула в конюшню.
– Зато со всей силы! – крикнул ей вслед Марк, везя тачку по двору. – У меня даже синяк остался!
– Я люблю тебя, Гордон! – успокаивала Ева обиженного козлёнка. Она взглянула на свежее сено и ведро сочной зелёной капусты в углу стойла и добавила: – И папа тоже! Видишь, как вкусно он тебя кормит!
Гордон прижался к Еве. У него были красивые тёмно-карие глаза с длинными белыми ресницами и умилительная чёрная мордочка с двумя белыми полосками.
– Ты такой гладкий, как шёлковый, – заметила Ева, лаская козлика.
Она наклонилась за листом капусты. В эту самую минуту Гордон опустил голову и легонько боднул девочку в спину. Она вскрикнула и упала на чистую солому.
– Эй! Только я за тебя заступилась, а ты вон как мне отплатил!
Она выпрямилась и сердито уставилась на Гордона. Его глаза мерцали, и, казалось, будто козлик улыбается.
– Гордон! Ну ты и проказник!
Он дёрнул длинными белыми ушами и запрыгал по стойлу. Ева широко улыбнулась.
– Эх, всё равно ты мой любимчик! Что бы другие о тебе ни говорили, ты очень… милый, хоть и хулиганишь!
Глава вторая
Ева заперла дверь конюшни и побежала по двору. В сумерках за полем для гольфа ухала сова.
– Папа, ты проверял боковую калитку? – крикнула Ева.
Ответа не последовало, и девочка решила пойти туда сама. Харрисоны каждый вечер проверяли калитку, потому что несчастных зверят обычно подбрасывали как раз после заката.
Иногда к картонной коробке прикладывали записку вроде: «Её зовут Молли, ей два месяца. Пожалуйста, позаботьтесь о ней». А внутри сидел испуганный щенок.
Но чаще всего ни записки, ни каких-либо объяснений ждать не приходилось. Харрисоны обнаруживали только брошенную кошку в корзинке, дрожащего кролика, изредка – змею. А однажды, в начале лета, им подкинули красно-синего попугая ара в клетке.
Ева открыла калитку, ведущую на узкую тропинку, и огляделась. Похоже, сегодня гостей можно не ждать. Она повернулась, чтобы идти обратно, но тут до неё донёсся тихий шорох. Ева шагнула на тропинку и прислушалась.
Может, послышалось? И никакой зверёк не звал на помощь? Девочка собралась уже закрыть калитку, когда вдруг раздался надрывный зов. Теперь Ева не сомневалась, что это животное. Причём звук шёл откуда-то с пастбища, которое раскинулось за центром спасения, и где обычно гуляли Джиневра и её жеребёнок Мерлин. Голосок был тонкий, напуганный и беспомощный.
Недолго думая, Ева побежала на зов. Она перебралась через забор и оказалась на поле соседки, Линды Брукс. Пони стояли посреди пастбища: Джиневра встревоженно поглядывала на склон холма.
– Не переживайте, сейчас я посмотрю, что там, – прошептала Ева лошадкам.
Девочка понеслась вниз по холму, но тут её из глубины сада окликнула Линда Брукс.
– Ева, ты куда? Скоро стемнеет!
Конечно, Линда всегда приглядывала за пастбищем! Ева вздохнула и вернулась, чтобы всё объяснить.
– Мне показалось, я что-то услышала.
– Что? Думаешь, воры хотят украсть пони?! Подожди, я сбегаю за Джейсоном!
– Нет, стойте!
Конечно, вечно беспокойная Линда сразу подумала о худшем!
– Я не это имела в виду, – добавила Ева. – Звук больше похож на зов о помощи маленького зверька. Котёнка или щеночка. Может, его давно бросили у нашей калитки, и он успел спуститься к речке.
Линда Брукс сразу расслабилась.
– Так вот в чём дело! Может, позвать твоих родителей?
– Нет-нет, не надо, – ответила Ева. Она понимала, что бедное создание будет трудно найти в темноте, поэтому надо спешить. – Я быстро.
– Хорошо. Теперь я тоже его слышу! И я всё же сбегаю за твоей мамой.
Ева развернулась и помчалась по склону холма. У забора она остановилась и опустилась на четвереньки.
– И почему уже так темно? – проворчала она, раздвигая высокую траву.
Жалобный зов стих, но в колючих кустах на пологом берегу речушки что-то шевелилось. Ева проползла под забором и поспешила туда.
– Ой! – воскликнула она.
В тенях мелькнули чьи-то янтарные глаза, но вдруг снова раздался надрывный крик, и Ева побежала в том направлении.
Она оказалась всего в метре от речки. Отчаянный зов зверька терялся в шуме воды, и Еве приходилось напрягать слух. Что за бедный малыш попал в такую переделку?
Земля на берегу была рыхлая. Ева увязла в ней ногами и чуть не потеряла равновесие. Она покосилась на быстрые, жестокие воды реки.
– Ух, обошлось! – пробормотала девочка и опустилась на колени, чтобы поискать зверька в траве.
Он лихорадочно звал на помощь и, похоже, даже выл от боли. Перед Евой опять мелькнули яркие глаза – и исчезли.
Наконец девочка заметила маленького дрожащего зверька, лежащего на земле. Она уже хотела взять его на руки, но обнаружила, что лапка малыша застряла в петельке колючей проволоки.
И как теперь быть? Если потянуть за проволоку, она только сильнее врежется в лапку…
– Ну-ну, тише, – прошептала Ева. – Не дёргайся. Я тебе помогу.
Она заметила, что шёрстка у малыша на грудке – светлая. Может, это щенок? В темноте никак не различишь.
– Ева, ты где? – позвала её мама с пастбища.
– Я у реки! Мне нужна помощь!
– Уже бегу! Подожди минутку.
– Сейчас мы тебя выручим, – пообещала Ева зверьку, поглаживая мягкую шёрстку.
Внезапно кусты осветил луч фонаря: это пришла Хейди. Она перелезла через забор и спустилась к берегу.
– Кто здесь у нас?
– Кажется, щенок, – ответила Ева, лаская малыша. – Его лапка застряла в колючей проволоке. Надо как-то её высвободить и ему не навредить.
– Используем мою толстовку, – сказала Хейди, поспешно отгибая длинные рукава, чтобы защитить пальцы. – Держи его крепче и посвети фонарём. Я найду конец проволоки. Правильно, молодец. Теперь попробую её снять.
Зверёк пискнул, и Ева поморщилась.
Наконец маме удалось распутать проволоку.
– Давай разглядим тебя как следует, бедный ты наш!
– Ой, у него лапка вся в крови! – вскрикнула Ева.
Мама быстро её осмотрела.
– Да, похоже, малыш потерял много крови. Он совсем слабенький.
– Надо побыстрее отнести его домой!
– Подожди, Ева. Посвети ему на мордочку.
Ева послушалась. Луч фонаря выхватил из темноты кирпично-каштановую с белым шёрстку и большие уши с острыми кончиками.
– Это не щенок, – заметила Хейди, рассматривая крошечное создание.
– Дай взгляну, мам! – попросила Ева.
С одной стороны, её снедало любопытство, с другой – ей хотелось скорее побежать в операционную. В итоге она поднялась и осветила фонарём путь, ведущий к дому.
Пока они поднимались на пастбище, мама объяснила Еве, кого та спасла.
– Это лисёнок, – сказала она, держа раненого зверька на руках.
– А лисят мы ещё не спасали! – восхитилась Ева.
– Ему, наверное, не больше шести недель. Не хочу тебя расстраивать, но вряд ли он выживет.
– Правда?! – ахнула Ева.
Мама кивнула.
Они бежали по холму, а из зарослей им вслед смотрела пара пронзительно-ярких глаз.
– Скорее, мама! – взмолилась Ева. – Не дадим ему умереть!
