Екатерина Оленева "Змея и Ворон"

– Что ты здесь делаешь?

– Вот, – развела она руками. – Решила явиться без приглашения. Успела познакомиться с Медорой… простите, не запомнила её фамилии.

Тишина в зале стоит гробовая. Будто доброй полсотни людей здесь и нет.

Александра заставляет себя смотреть отцу прямо в глаза, хотя едва ли не скулы сводит от желания прервать зрительный контакт.

Все боятся его. И она – тоже.

Правда боится, не так, как другие. Её страшат не наказания, а осознание того, что она не нужна ему так же, как не нужна матери. Какой смешной финал: она нашла родителей, но – у неё их по-прежнему не было! Даже когда Эссус был в облике змеи, он словно бы был ближе?

Взгляд у Зверя пронзительный, выдерживать его нелегко. И невозможно предсказать, как начнут разворачиваться события в следующую минуту.

Все с облегчением выдыхают, когда Эссус с улыбкой произносит:

– Здравствуй, Лекса.

Змей не спеша пересекает небольшое пространство, отделяющее их друг от друга. Александра невольно отмечает про себя, что под длинной чёрной мантией без всяких застёжек, украшений и знаков отличия на отце лишь чёрная рубашка, а смотрится всё это на нём так, будто не надето, а нарисовано талантливым художником.

– Я не люблю, когда в мой дом приходят без приглашения, вторгаясь в мои владения без моего на то ведома. Мой дом, как известно, моя крепость и… как это теперь принято говорить? Несанкционированное вторжение влечёт за собой карательные мероприятия.

Внимательный взгляд кварцевых глаз со словно бы плавающими в них узкими зрачками сбивает с толку. Как и неожиданно вспыхивающая на узком, по-змеиному тонком, треугольном лице, улыбка:

– Но все эти правила, конечно же, не касаются, моей единственной дочери. Добро пожаловать в Змеиное Логово! Давно не виделись. Кажется, пришло время немного поболтать?

Взгляд Змея с лица дочери перемещается на её спутника:

– Хэйс, Решил порадовать меня внезапным сюрпризом?

Голос Эссуса сочится сарказмом.

– Да, мой господин, – склоняет тёмную голову ректор.

– Сюрприз удался. Моя благодарность не заставит себя ждать, – он вновь поворачивает лицо к дочери. – Что ж ты стоишь, Александра? Присаживайся, раз пришла. У нас тут как раз ужин.

– Я не голодна.

– Отказываться от радушного приглашения – дурной тон. Это не вежливо, дочь моя. Обычно отказываются от трапезы, если подозревают хозяина дома в дурных намерениях или планируют месть. Очень надеюсь, что это не наш случай?

– Только если вы планируете избегать общения с вашей единственной дочерью и дальше. Тогда вполне можете нарваться и на месть.

– Думаешь, я тебя избегаю? – удивление в голосе Змея кажется искренним.

– Вы не оставляете мне шансов думать иначе, – отрезает Александра. – Всё, что я получила от вас с тех пор, как вытащила вас из Лабиринта– пару писем и денежное содержание. Последнее, правда, было щедрым, но это не совсем то, чего я от вас ждала.

– Медора! – бросил Эссус через плечо небрежно и властно, как обычно обращаются к слуге или к собаке. – Принеси моей дочери стул.

Лицо красивой женщины с безумными чёрными глазами исказилось, в зрачках будто отразилось адское пламя.

– Разве за столом недостаточно стульев, мой господин?

– Ты мне перечишь? – на этот раз голос звучал с опасной мягкостью.

Перед глазами Александры отчего-то предстала шёлковая и гладкая, мягкая удавка. Мягкая ровно до тех пор, пока петля не вздумается затянуться на твоей шее.

– Возьми стул и поставь его рядом с моим. Не заставляй меня повторять просьбу дважды, Лейн.

Эссус протянул руку Александре, приглашая на неё опереться. Отец церемонно провёл её под общими взглядами через зал и самолично отодвинул перед ней стул. Видимо, ей была оказана честь? Очень мило

Весь этот официоз, правила этикета и хорошего тона смотрелся как вишенка на торте с цианистым калием. Или как покрывало из розовых лепестков, рассыпанных над трупом – чтобы прикрыть смрадный запах удушливый цветочным ароматом. В результате всё становилось только хуже.

От переполнявших Александру эмоций вкуса еды она совершенно не чувствовала, будто жевала бумагу.

Хэйс уселся рядом с Медорой. Темноволосая ведьма то и дело бросала в сторону Александры прожигающие взгляды неприязни и ненависти.

– Эта женщина – она всё время на меня смотрит. Вы уверены, что она нормальная?

– Медора?..

– Похоже, я ей не нравлюсь.

– Не бойся её, не думай о ней. Она не посмеет тебе навредить.

– Почему вы так в этом уверены?

– Потому что все эти люди знают, чем заканчивается попытка идти против меня. Нанести хоть малейший ущерб моей единственной дочери?..

Эссус изящно приподнял тёмную бровь и сделал несколько глотков из высокого кубка.

Александра рискнула напомнить:

– Короткая же у вас память, отец. Большинство этих людей не просто пошли против – они вас «сделали». А теперь сидят и нагло жрут за вашим столом. Как-то не очень это вяжется с озвученными угрозами, правда?

В светлых, как у нежити, глазах Эссуса, промелькнул гнев. Короткий, как всполох молнии, он быстро погас, растворяясь в ледяном спокойствии, воистину достойного Змея.

– Слово «жрут» лишено изящества, дорогая, оно не подходит леди. Оно вульгарно.

– И что?

– Моя дочь не может быть вульгарной. Манеры – это упаковка. Где ты видела дорогие, брендовые вещи, завернутые в хлам?

– По мне, так «начинка» важнее упаковки. Лучше быть хорошим человеком, чем хорошо воспитанной сволочью.

– Я снова повторяю просьбу придерживаться речи без экспрессивных выражений, Лекса. Умный человек найдёт способ выразить свой гнев и недовольство, не опускаясь до дешёвой уличной брани. Наша речь говорит о нас куда больше драгоценностей и брендовых тряпок – наша речь, как зеркало, отражает нашу суть. Речь есть проявленное сознание, а тот, кто не мыслит своё существование без матерной брани, по моему долгому жизненному опыту, имеет весьма ограниченный интеллект и по уровню развития недалеко ушёл от собаки.

Эссус поиграл ножкой кубка, в задумчивости разглядывая собственную дочь:

– Знаю, что тебя воспитывали среди смертного сброда. Я постараюсь быть снисходительным первое время, но всё же не разочаровывай меня.

– А что будет, если разочарую?

Ей правда было интересно узнать ответ.

– Если ты меня разочаруешь, я буду тобой разочарован.

– В чём это выразится?

– В отсутствии любви.

– Значит ни в чём и никак. Вы и сейчас ею не горите, – Александра была готова откусить себе с досады язык.

В голосе её прозвучала полудетская обида.

– Когда-то твоя мать сказала, что у меня каменное сердце. Камни не горят, но, обработанные талантливыми руками, способны удерживать запечатлённый на них образ дольше любого другого материала. Сфинксы пережили тысячелетия, а греческими скульптурами мы может полюбоваться и сегодня. В то время, как вспыхнувшая лучина горит ярко, но недолго. Прогорит, рассыплется пеплом, развеется в пустоту.

– Если я вас всё-таки разочарую, вы накажите меня так же, как любого из ваших слуг?

– Конечно, нет. Ты стоила мне очень дорого, Александра. Ни за что иное в этом мире мне не приходилось так платить. Твоё рождение можно считать чудом, ведь у меня не должно было быть детей.

–Почему?

– Я наполовину нежить. Нежить размножается не половым путём. Вампиры, гули, оборотни – они создают себе подобных, множа тёмное племя, но это размножение проистекает из разрушения, а не из созидания. Понимаешь?

– В таком случае, – нахмурилась Александра, – вы вообще уверены, что вы мой отец?

– Да. В Магическом Сообществе есть свои способы убедиться в этом. Даже жалкие смертные научились отслеживать ростки своего семени, что же говорить о нас, наследниках Вечности? Ты – моё чудо, явившееся на свет в результате редких лазеек, созданных самой природой, и очень мало надежды, что это чудо сможет повториться вновь. Ты – мой Джек–пот, моё драгоценное приобретение. И этим ты ценна в моих глазах. И этой ценности ничто не способно понизить. Ну, а теперь о разочаровании и его последствиях. Я никогда не подниму руку на тебя, мою плоть и кровь, в которой, как в зеркале, отражаюсь сам. Но я не стану колебаться дважды, прежде чем уничтожить то, что сочту опасным для моих планов. Или хотя бы просто – неполезным. Если ты не хочешь, чтобы мой гнев коснулся кого-то, кто тебе может быть дорог, дважды подумай, прежде чем перейти начертанную мной черту.

Намёк был более, чем прозрачным.

– Вы сейчас говорите о Дэмиана Майлзе? – раздражённо прищурилась Александра.

Откинувшись на спинку стула, Эссус, какое-то время, прищурившись точно так же, в упор разглядывал свою дочь:

– Ты закончила ужинать?

– Да.

– Тогда предлагаю продолжить разговор у меня в кабинете, где не будет лишних ушей.

В зале, что они только что покинули, жарко пылал камин, было много народу, из-за всего этого было достаточно душно, но стоило шагнуть за порог, как в лицо подул влажный, как из подвала, воздух. Сквозняки противно цепляли за щиколотки студёными пальцами.

– Как здесь холодно! – невольно сорвалась с губ Александры.

– Холодно? – с удивлением взглянул на неё отец. – Что же мешает тебе применить согревающие чары?

– Они у меня плохо выходят, – призналась девушка, обнимая себя руками и тем самым стремясь сохранить остатки улетучивающегося тепла. – Вот если что спалить или взорвать – это пожалуйста, что говорится, обращайтесь.

– Буду иметь в виду, – лёгкое, едва уловимое движение палочкой и Александру окутало тёплой шалью.

– Спасибо, – искренне поблагодарила она.

– Мы пришли.

Александра с любопытством оглядывалась, ведь не каждый день попадаешь в комнаты Чёрных Властелинов и Чёрных Змеев – в логово Зверя. В место, откуда Злой Паук плетёт свою чёрную паутину, где Зло строит свои хитроумные каверзные планы.

Кабинет выглядел опрятным и чистым, здесь каждая вещь лежала на своём месте: много карт, книг, бумаги и чернильных принадлежностей. Приятно удивило то, что вместо допотопных чернильниц, которыми всё ещё пользовались маги в Сообществе, на тетради лежала самая обычная, такая привычная, почти родная, простая и лаконичная в своём устройстве, авторучка.

Ещё больше удивилась Александра стоявшему на столе ноутбуку.

– Это ваше?!

– И не надейся у меня его отжать, – ухмыльнулся Эссус, насмешливо блестя глазами. – Нужно было заранее самой позаботиться о своих развлечениях.

Он облокотился о каминную полку и следил взглядом за Александрой, порхающей взглядом по его кабинету.

– Идея напроситься к вам в гости и использовать Хэйса для этой цели пришла спонтанно, так что заранее было никак не подготовиться. А вы действительно умеете этим пользоваться?

– Я создал Эликсир Бессмертия, а вместе с ним тысячу рецептов зелий и заклинаний повышенной сложности. Умею ли я нажать на три кнопки и получить гифку из интернета? Да! Я освоил все сложности с использованием клавиатуры и мышки. И готов признать, что смертные совершили настоящий прорыв за то время, что я гнил в Лабиринте. Они научились использовать пространство, которое прежде было им недоступно. Не исключено, что кто-то из наших слил им технологии, чтобы нам же жизнь и упростить. Но признаю, для работы очень удобно. А если поставить парочку защитный паролей–заклинаний, совместив науку и технику, то и достаточно надёжно. Но я хотел поговорить с тобой о другом. Давай вернёмся к тому, что твою тесную дружбу с сыном Лиссандра, Александра, пора прекращать.

– Почему?

Она ожидала, что отец разозлится, но Эссус остался спокойным и невозмутимым:

– Почему? Потому. Того аргумента, что именно Лиссандр ударил меня в спину, по-твоему, недостаточно?

– Дэмиан не его отец, – возразила Алекандра. – Кроме того, вы же сами по-прежнему держите Лиссандра Майлза в ближнем круге? Он даже заботился обо мне…

Увидев саркастическое выражение, появившееся на лице отца, Александра смолкла.

– Ты не можешь не понимать, почему Лиссандр действовал так, как действовал. Он использовал тебя как щит против моего гнева. Вот и всё.

– Розамунда говорила, что они пошли на предательства потому, что опасались, что вы уничтожите их старшего сына. Давайте начистоту, отец? Вы сами наполовину выковали ту цепь, которой вас заковали. Вы ужасно обращались с вашими друзьями. Вы и мою мать не щадили.

Лицо Змея заострилось до такой степени, что Александра начала беспокоиться – не переметнётся ли он в свою вторую форму?

– Лейла жаловалась на меня? – впервые за весь вечер голос его отразил гнев.

И что-то ещё, но что именно, Александра бы затруднилась описать.

– Мы практически не общались с ней. Когда бы она успела? – обижено протянула Александра. – Это Розамунда майлз рассказала мне о том, как вы взяли Лейлу на воспитание, но, вместо того, чтобы заботиться, как и полагается опекуну, развратили и…

– Всё ложь с самого начала, моя дорогая дочь! – жёстко оборвал он её. – Я должен был жениться ещё на бабке твоей матери. Именно из-за этого и начались все мои проблемы с появлением наследника. Магия – штука сложная, она не допускает небрежности, лжи или скудоумия, а моему папочке природа мозгов не досыпала – это факт. Поскольку драгоценные родственники были озабочены тем, как меня в бараний рог скрутить, ожидая, что именно я постараюсь улизнуть от навязанного ими брака, они и вплели в заклинания проклятие, лишающее меня возможности иметь детей от кого-то другого, кроме моей невесты. Невеста же ставила меня на одну доску с чумой и предпочла сбежать, лишь бы не назвать меня своим мужем. Я в тот момент, признаться, совсем не огорчился – даже вздохнул с облегчением. Но время шло, а вместе с ним приходило осознание того, что я последний в своём роду… и ничего с этим не поделать. А потом появилась Золотая Лейла и я увидел в ней возможную панацею от моего застарелого недуга. Но кровь есть кровь. В смысле, что мозгов у милой Лейлы было не больше, чем у её бабки. Она не придумала ничего лучше, как обручиться с наследником Лиссандра! Три глупые бабы и один профессор-идиот вновь поставили мой род на грань вымирания. Медора, потому что не желала делиться мной с соперницей; Розамунда – потому что просто дура и всё. Других объяснений её поступку нет, ведь она фактически собственной рукой сунула голову сына в капкан, обрекая его на гибель. Я щадил мальчишку до последнего, потому что любил его отца.

– В каком смысле – любили?

– Мы вместе выросли, вместе учились, вместе причастились самым тёмным сторонам магии. Лиссандр был одним из немногих людей, которых я считал близкими. И я знал, как он любит сына. Поэтому и затянул с неприятным решением. Но да, оно было неизбежным. Когда Лейла забеременела, не мог же я допустить, чтобы мой ребёнок носил имя Майлзов?!И чтобы моя женщина жила с другим?

– Вы считаете мою мать своей женщиной?