Око за око.
Уборка заняла все утро. Я не хотел, чтобы о случившемся узнала Дженни, и действовал стремительно. К счастью, в тот день она ходила по семьям и должна была вернуться не раньше пяти вечера. Я взял канистру бензина и счистил гудрон с пола. Погибшие отчеты и карточки отправились в мусорную корзину.
Время от времени в кабинет заглядывали старушки. Я говорил, что занят и не могу с ними разговаривать. Они, раскрыв рот, смотрели на беспорядок и уходили. Одна, толстуха лет под семьдесят, остановилась в дверях и следила за тем, как я отчищаю пол.
– Позвольте мне, мистер Ларри, – сказала она. – Я к такому привычная.
Я посмотрел на нее, и она исчезла. Наверное, ее отпугнула злоба в моих глазах.
К четырем я все убрал. Звонил телефон, но я не отвечал на звонки. Усевшись, я снова взялся за картотеку.
В пятнадцать минут шестого в кабинет ворвалась Дженни. Она устало рухнула на стул с прямой спинкой, лицом к моему столу.
– Все в порядке? – Она принюхалась. – Бензин? Что случилось?
– Так, мелочи, – сказал я. – Как у вас дела?
– Как обычно. Люди начинают говорить о вас, Ларри. Старикам вы нравитесь.
– Значит, двигаюсь в правильном направлении. – Я откинулся на спинку стула. – Расскажите мне про Жупела. У нас есть его карточка?
Дженни напряженно смотрела на меня.
– Нет. Почему вы спрашиваете?
– Хоть какая-то информация есть? Например, где он живет?
Дженни не сводила с меня глаз.
– Зачем вам знать, где он живет?
Я изобразил непринужденную улыбку.
– Не идет он у меня из головы. Думаю, я мог бы установить с ним контакт, втереться в доверие, так сказать. Ну то есть подружиться. Как считаете?
Дженни покачала головой:
– Нет! Ни в коем случае! С Жупелом пока что никому не удавалось подружиться. Вы мыслите не в том направлении, Ларри.
Замолчав, она пытливо вгляделась мне в лицо:
– Что стряслось?
– Стряслось? – Я улыбнулся. – Просто думаю: вдруг мне удастся провести спасательную операцию. Если бы я мог поговорить с ним… Но сделаю, как скажете. Вам лучше знать.
– Вижу, что-то случилось! Я же его знаю! Прошу, расскажите!
– Ничего не случилось. Сказать, Дженни, в чем ваша беда? Вы склонны все драматизировать. – Я снова улыбнулся. Внезапно на меня накатило вдохновение. – Может, поужинаем вместе? Если у вас нет других дел.
Она широко раскрыла глаза:
– Поужинаем? С радостью.
По лицу Дженни я понял, что ее впервые приглашают на ужин в этом Богом забытом городе.
– Должно же быть место, где подают приличную еду. Только не «У Луиджи»: мне там не понравилось. Куда бы нам сходить? Ценник не вопрос.
Дженни хлопнула в ладоши:
– Что, правда? Ценник не вопрос?
– Чистая правда. У меня полно денег, и с приезда я толком не тратился.
– Есть один ресторан в пяти милях от города. Называется «Плаза». Сама я там не была, но люди рассказывали. – Дженни всплеснула руками, и я понял, что она волнуется, как девочка.
– Отлично. Я все устрою.
Дженни бросила взгляд на часы и вскочила:
– Пора бежать. Через пять минут у меня встреча.
– Значит, сегодня в восемь. Я буду на машине. Договорились?
Улыбнувшись, она кивнула и исчезла.
На какое-то время я погрузился в размышления. Потом набрал номер полицейского участка и попросил соединить с дежурным сержантом. После недолгой паузы в трубке раздался сиплый голос.
– Это Карр. Помните меня? – спросил я.
Сержант тяжело задышал.
– Карр? Полторы тысячи, верно?
– Он самый. Не подскажете, где ошивается Жупел Джинкс? Где у него логово?
Помолчав, сержант спросил:
– А вам зачем?
– Хочу с ним связаться. Есть разговор.
– Нарываетесь на неприятности, мистер?
– Если вдруг забыли, я соцработник, – сказал я. – И мне нужна информация.
Повисла долгая пауза. Я представил, как сержант, погрузившись в размышления, катает по журналу свой карандаш. Наконец он сказал:
– Соцработник. Ну да, ну да. – Снова помолчав, он продолжил: – Лексингтон, двести сорок пять. Там он живет. Банда собирается в кафе «У Сэма» на Десятой улице. – Сержант тяжело подышал в трубку и предупредил: – Не нарывайтесь, мистер. Разбираться с городскими проблемами придется нам, а мы не очень-то работящие.
– Понимаю, – сказал я и повесил трубку.
Нашел в справочнике номер ресторана «Плаза» и заказал столик на восемь сорок.
Но Жупел меня опередил.
В восемь Дженни была в гостинице. Я едва ее узнал. Волосы ее были заплетены в тугую косу, и теперь я видел, что у Дженни очень красивая форма головы. Черно-белое платье превратило замухрышку в весьма привлекательную женщину. Дженни выжидающе смотрела на меня и улыбалась. Очевидно, она была очень довольна собой.
– Ну как, сойдет?
Я тоже надел один из лучших своих костюмов.
Подумать только. Впервые после Джуди я выхожу в свет с дамой.
– Прекрасно выглядите, – сказал я. И это была не шутка.
Мы направились к моему «бьюику».
Все шины были спущены, а водительское сиденье исполосовано бритвой. На ветровом стекле белой краской было написано:
ДЕШЕВКА, ВАЛИ ДОМОЙ.
Понятно, вечер не задался. Дженни расстроилась из-за машины. Я же вел себя как ни в чем не бывало, успешно скрывая жаркую ненависть к Жупелу. Отвел Дженни назад в гостиницу, усадил в продавленное бамбуковое кресло и позвонил в «Херц», чтобы арендовать автомобиль. Через пятнадцать минут нам подогнали машину. Пока мы ждали, я старался успокоить Дженни.
– Послушайте, ничего страшного не произошло, – говорил я. – «Бьюик» приведут в порядок, это несложно. Берите пример с меня – просто забудьте об этом.
– Ларри! Разве вы не понимаете, что, пока вы здесь, это чудовище не оставит вас в покое? Вам нужно уехать! Вдруг дело дойдет до физической расправы? Я его знаю. Он злодей! Ни перед чем не остановится. Он…
– Дженни! – резко оборвал я. – Сегодня мы с вами едем ужинать. Давайте не будем про Жупела. Поговорим о нас с вами. Вы прекрасно выглядите. Почему же вы всегда ходите в том ужасном сером платье?
Внимательно посмотрев на меня, Дженни беспомощно пожала плечами.
– Ах вон оно что. Взгляните на горожан. Серое платье – это мимикрия. Помните, я попросила вас надеть джинсы и толстовку? Нужно одеваться согласно своей роли.
– Да. – Я понял, о чем она. – Спустя восемь дней я начинаю видеть всю картинку. Вы и правда думаете, что этим людям можно помочь? Нет, погодите. Я же сказал, что начинаю видеть картинку. Ваши подопечные – обычные попрошайки. Постоянно что-то выгадывают. Только и умеют, что брать. Разумно ли тратить на них столько сил? У вас не складывается ощущения, что вы бежите вверх по эскалатору, который едет вниз?
Подумав, Дженни тихо ответила:
– Ну, кто-то должен этим заниматься. Одному из пятидесяти действительно нужна помощь. Если смогу ему помочь – значит работаю не напрасно.
Прибыл наш автомобиль. Я расписался в договоре, и мы уехали из города.
Ресторан «Плаза» стоял на склоне холма с видом на огни Люсвилла. Роскошное, дорогое заведение с приличной кухней. Оркестр исполнял негромкий свинг. Народу было множество. Тучные мужчины преклонного возраста и заплывшие жиром дамы старательно перекрикивали друг друга. В общем, все как в Парадиз-Сити.
За едой разговор особенно не клеился. Думали про испорченную машину, про Жупела и беспросветную жизнь Люсвилла, но держали эти мысли при себе.
Когда я отвез Дженни домой, на часах было 23:00.
Она поблагодарила меня за приятный вечер. По глазам было видно, как она встревожена.
– Ларри, будьте благоразумны. Прошу, поезжайте домой.
– Я об этом подумаю. Давайте как-нибудь повторим. – Я коснулся ее руки. – В следующий раз повеселимся на славу.
От Дженни я поехал в гостиницу. Переоделся в толстовку и джинсы. Спустился в фойе и спросил грустного цветного паренька, как мне искать Десятую улицу. Он посмотрел на меня так, будто я спятил. Я повторил вопрос, и он ответил, что дотуда полчаса пешим ходом. Начал было рассказывать дорогу, но я не дослушал. Вышел в жаркую, припорошенную цементной пылью ночь и поймал такси.
В 23:35 я был на Десятой улице. Расплатился с таксистом и пошел по тускло освещенному тротуару, уставленному мусорными баками. Смрад стоял такой, словно в каждом баке было по гниющему трупу.
По улице слонялись люди – в основном пожилые пьянчужки, старухи, бездомные. Я прошел чуть дальше, и картина изменилась. На грязном тротуаре появились едкие белые лужицы: отражение неоновых огней. Я сдвинулся в тень и продолжил путь мимо сомнительных заведений, стриптиз-клубов, порнокинотеатров, кафе и баров. Эта часть города была наводнена молодежью. Длинноволосые парни и девчонки распутного вида бесцельно шатались по улице и горланили. Почти у всех были транзисторы. Из динамиков гремели зубодробительные поп-мелодии.
Я прошел еще дальше и увидел мерцающую вывеску: «КАФЕ „У СЭМА“».
Держась в тени, миновал кафе.
Возле здания рядком стояли восемь мотоциклов: блестящие мощные «хонды». На рулях висели защитные шлемы. В кафе было полно молодежи в модных шмотках. И там было очень шумно.
Я дошел до конца улицы, развернулся и направился обратно. Проходя мимо темного зловонного подъезда, шагнул внутрь. Оттуда мне было видно кафе. Прислонившись к стене, я ждал. Тлевший внутри гнев обратился в лесной пожар. Я все думал о гудроне на карточках и о своей машине.
Около полуночи публика высыпала из кафе на тротуар. Подростки с криками забегали по улице. Следом вышли восемь парней щеголеватого вида. Жупел был у них за главного.
Все были одеты одинаково: желтые рубашки, отороченные мехом штаны и широкие шипастые ремни. Усевшись на «хонды», парни надели шлемы. Ночь разорвал дьявольский рев моторов. Мотоциклисты умчались прочь с таким грохотом, словно началась Третья мировая война.
Я запомнил номер «хонды» Жупела, а потом вернулся к началу улицы, сел в то же самое такси и поехал в гостиницу. Растянулся на неудобной кровати и принялся ждать. Выкурил бессчетное количество сигарет. Пожар внутри меня разгорался все сильнее. Около трех ночи я встал с кровати и тихонько спустился в фойе.
Дежурный администратор крепко спал. Я вышел на душную улицу и отправился искать такси. Пришлось шагать до главной улицы. Водитель дремал за рулем.
Я велел ему отвезти меня в Лексингтон. Поездка заняла минут десять. Люсвилл погрузился в сон, и дорога была совершенно свободной.
Возле нужной улицы водитель остановился.
– Не уезжайте, – попросил я. – Скоро вернусь.
Думаю, на таких улицах крысы плодятся особенно хорошо. По обеим сторонам дороги – многоквартирные дома со старомодными пожарными лестницами, такие высокие, что неба почти не видно. Повсюду смердящие мусорные баки, тротуар завален обрывками газет, а в сточной канаве – использованные презервативы и гигиенические прокладки.
Шагая по тихой пустынной улице, я добрался до здания с табличкой «245». Логово Жупела. Увидев у бордюра блестящую «хонду», я остановился и взглянул на номерной знак.
Вот она, Жупелова гордость и отрада.
Оглянувшись, я убедился, что свидетелей нет. Разве что тощий шелудивый котяра, да и тот шмыгнул в переулок.
Я завалил «хонду» набок и открутил крышку бензобака. Когда вокруг мотоцикла натекла порядочная лужа, я отступил, зажег спичку и бросил ее в бензин.
Глава третья
Следующим утром по пути на работу я зашел в скобяную лавку и купил черенок для тяпки. Принес его в кабинет и поставил сбоку от стола – так, чтобы не было видно, но я мог бы схватить его одним движением. Решил, что такая штуковина мне не помешает.
