Чуть передохну. И повторю серию выпадов. Я должен бить рогатиной наверняка, нанося как можно более глубокую рану. Недавняя охота показала, что нельзя надеяться на помощников. Я запросто могу оказаться один на один с взбешенным ранением зверем. И в этом случае все будет зависеть только от моих умений.
Отдохнув, выпил еще бульона. И продолжил махать рогатиной. На этот раз изнемогающие от боли руки отказали гораздо раньше. На сегодня хватит. Глянув за спину, без труда различил чернеющую скалу – там вход в Бункер. От него меня отделяет не больше пятидесяти шагов. Можно еще немного побродить неподалеку – не забывая об осторожности. В одиночку тут ходить крайне опасно. Я понимал это. Вот только положиться мне не на кого. Поэтому приходится рисковать.
Пройдя чуть дальше, вооружился палкой и принялся проверять сугробы, то и дело наклоняясь и собирая забитые снегом шкуры червей. Заполнив мешок, решил, что на сегодня с меня хватит пребывания снаружи. Время возвращаться. И я уже шагал к Бункеру, когда до моего слуха донеслось завывание. Я испуганно обернулся, выставив перед собой рогатину. До боли в глазах вгляделся в черно-белую панораму. На мой след напал медведь?
Нет. Не медведь. Из сумрака возникла шатающаяся завывающая фигура. Человек… Старик.
Подняв руку, я крикнул, почти тщетно пытаясь перекричать свирепую стихию.
– Эй! Эй! Сюда!
Еще один освобожденный узник, сброшенный летающей кельей после сорока лет одиночного заключения. Его надо в тепло.
– Эй! Сюда! Сюда!
Я сделал несколько шагов ему навстречу. И замер в неподвижности, увидев зажатый в руке длинный нож. Взялся покрепче за древко рогатины. Особо настораживал даже не нож, а тот факт, что завывающий незнакомец передвигался босиком. Обувь болталась у него в свободной руке, под мышкой тюк со свисающими рукавами. За спиной небольшой рюкзак. Перекошенное лицо испугано, он больше смотрит вверх, а не по сторонам. Каждый его шаг оставляет красный отпечаток в снегу – изрезал ноги острыми краями проломленного наста. Старик не в себе. Старик опасен.
– Верни меня назад! – Дрожащее лезвие ножа уставилось мне в лицо. Хрипящий голос не терпел возражений: – Верни меня назад, сука! Верни сейчас же! Я хочу назад! В келью! В мою келью! Верни меня!
– Конечно, – после легкой паузы кивнул я. – Пойдем со мной. К людям. Там тепло. Мы выпьем чаю. Поговорим.
– Ты врешь! Врешь! Верни меня сейчас!
– Не вру. Ведь это не бесплатно, – я убрал шарф прикрывающий низ лица. – Немного заплатите. И вернем вас обратно туда, – я указал наверх. – Будете и дальше дергать рычаги. Есть чем заплатить? Если да, то мы договоримся. Уже сегодня вернетесь домой.
– Ты не врешь, а? Не врешь мне?
– Нет. Деньги решают все. Есть золото? Ленинские рубли? Другое что ценное? Услуга недешевая. Но как заплатите – сразу отправим домой. Все налажено. Вы не один такой, кто хочет вернуться в теплую келью. И мы помогаем.
– Я заплачу! Заплачу сколько надо! Ты только верни меня домой, парень. Слышишь? Верни меня в крест! И я отблагодарю! – Нож чуть опустился, старик подался вперед, доверительно забормотал: – У меня много ценного, братишка. В накладе не останешься. Как только дверцу нужную покажешь – озолочу тебя. Понимаешь? Слышишь?
– Понимаю. Слышу, – кивнул я и махнул рукой. – Тогда пошли.
– Куда?
– В Бункер, – буднично пояснил я. – Там тепло и светло. Там нужные машины, что могут вернут назад в крест любого желающего. Но! Старик! Мы тут шуток не шутим – бесплатно не работаем. Если денег нет или платить не хочешь – тогда иди себе дальше и не морочь мне голову.
– Да заплачу я! Заплачу сколько надо! Зря, что ли, сорок лет там прожил? Обзавелся деньжатами.
– Отлично. Тут недалеко. Иди за мной. И не отставай. А то мне еще двоих встречать надо. Тоже назад хотят. И что они там в кельях потеряли?
– Тебе не понять, пацан! Не понять! – забубнил старик, делая первый шаг в указанном мною направлении. – Не понять тебе! Там все родное. Все понятное. А тут? Снег и холод? В сраку! Понял меня? В сраку! Еще двоих говоришь встречать надо? А они мою очередь не подвинут вдруг?
– Кто первый придет, тот первый назад и отправится, – равнодушно отозвался я. – Процесс налажен. Пауза между отправками не больше трех часов.
– Три часа ждать мне не с руки! Поднажми-ка, парень! Чего плетешься?
– Как скажешь.
– Я и тебе пару монет в ладонь вложу, парень! Ты, главное, все путем сделай. Доведи, с нужным человечком сведи. Там я уж сам перетру, чтобы меня первым рейсом назад.
– Это же еще сорок лет, – покачал я головой. – Еще сорок лет в одиночке. Оно тебе надо? Может, в Бункере жить останешься?
– В келью! В келью! Ты меня с панталыку не сбивай! Я знаю, чего хочу! Назад в келью хочу! Идти далеко еще? Что-то ног не чувствую.
– Уже пришли, – ответил я и несколько раз ударил по двери. – Ноги придется отогревать. Нож убери. Тут борзых не любят.
– Нож убрать? – задумался старик.
Но тут дверь раскрылась, столб пара ударил в небо. Из горячего тумана выступила старушка:
– С возвращением, Охотник. А это кто?
– Освобожденный, – отозвался я и быстро подмигнул. – Деньги при нем. Сразу оплатит дорогу обратно.
Надо отдать должное – старушка суть ухватила сразу. Внимательно оглядела босого старика, с сомнением поджала губы:
– Не похоже что-то. Еще и ножом машет. Пусть себе идет дальше.
– Он просто немного испуган, – попытался я.
– Нет, – отрезала старуха. – Ишь какой грозный нашелся – ножом машет! Иди отсюда! Прочь!
Нож беззвучно упал в снег. Подняв пустые руки, старик торопливо забубнил:
– Да ладно тебе, красавица. Нож так – для острастки держал. Кто знает здешних людей. И пару тварей удивительных увидал. Да и голова как в тумане. Ноги озябли. Спину ломит. Слушай… деньги есть, даже не сомневайся. Ты со старшим договорись, пусть мне дорожку назад в келью откроет – и всего делов. Проблем никому не доставлю.
– Заходи, – после продолжительной паузы буркнула старуха и исчезла внутри. – И без шуток, хрен ты старый! А то вмиг оставшиеся зубы проглотишь!
– Ух! Сердитая, – улыбнулся мне старик и, переступив брошенный нож, шагнул к двери.
– Уважаемый, – остановил я его.
Нагнувшись, поднял нож, протянул владельцу:
– Спрячьте. Нож вещь нужная, пригодится. Только не размахивайте им почем зря.
– Понял тебя, парень.
– Как зайдете – люди приветствовать начнут. Закричат. Ногами затопают. Это от радости. Что еще один узник свободу получил. Не пугайся. А там и горячей еды подадут, ноги отогреют, к старшим для разговора поведут.
– Ясно. Не оплошаю.
– Прошу, – указал я рукой. – Добро пожаловать в Бункер.
– Я тут ненадолго! Перекушу горячего, оплачу путевку – и назад!
– Конечно.
Старик скрылся в горячем тумане. Через пару секунд Холл грянул дружным ревом:
– Свободен! Свободен! Свободен!
– Что еще за дорожка назад? – ворчливо поинтересовалась вернувшаяся старушка и, ничуть не стесняясь, громко рыгнула. – Ох и нажралась я.
– Он не в себе, – пожал я плечами. – Передайте кому следует – пусть поговорят со старичком. Успокоят. И чтобы сразу не рубили сплеча – нет, мол, дороги назад.
– Не учи ученых, Охотник. Тут почитай треть хотела бы в летающий крест вернуться. Разберемся. А ты чего не заходишь?
– Еще немного осмотрюсь, – мотнул я головой и протянул мешок. – Тут дрова.
– Вот за это спасибо! В Холл ведь дровишки? Аль в Центр или Замок?
– В Холл, – улыбнулся я. – Эти, – в Холл.
– Когда вернешься?
– Через час буду.
– К тому времени приготовлю горячего питья, – вздохнула старушка и, плотней закутавшись в видавшую виды шерстяную шаль, проворчала. – Осторожней там, Охотник. В одиночку бродить… до тебя так только Антипий поступал. Бывало, днями пропадал. На рожон не лезь!
– Спасибо.
Дверь захлопнулась. Я вновь в одиночестве. И мне это нравится. Есть время подумать. Да и не хотелось сидеть в тюрьме. А Бункер… это та же тюрьма. Даже администрация имеется – Замок. А то, что двери не заперты – куда идти старикам?
Вернувшись к месту, где встретил босого старика, некоторое время наблюдал. В окровавленном снегу проворно сновали снежные черви, глотая пищу. Снег белел на глазах. Несколько минут – и не осталось ни одного красного комочка. Оценив количество червей, убедился, что поблизости нет крупной стаи этих тварей. И коротко ударил острой палкой, пробив самого жирного. Подняв извивающегося червя, перевернул палку, воткнул ее в снег. На землю полетели белесые капли, по воздуху поплыл отчетливый неприятный запах. Отступив, спрятался за большим торосом и начал ждать. Приманка поставлена. Найдется ли желающий ее попробовать? И какого он окажется размера?
Сначала исчезли испуганные запахом родной крови черви. Шустро уползли в сумрак. Воющий ветер быстро разровнял снег. Я терпеливо ждал, преодолевая желание выпить горячего бульона.
Заметив движущуюся тень, напрягся, приготовился отступить. Но прущий к пахнущей приманке зверь оказался небольшим. Детеныш. Чуть больше метра в длину. Белая шкура сливается со снегом. Удлиняющиеся лапы тащат зверя вперед. Выждав еще пару минут, встал и рванулся вперед. Два прыжка. Резкий удар рогатиной. Плечи отозвались на усилие болью. Вонзившаяся рогатина пригвоздила шею медвежонка к земле. Тот разинул пасть, заревел. Но рев тут же оборвался – я ударил острой палкой, нанося фатальную рану. Голова тяжело упала в снег. Дернувшиеся лапы судорожно проскребли снег и затихли.
– Извини, – выдохнул я. – Извини.
На более крупного зверя я бы просто не рискнул напасть в одиночку. Выдернул оружие, содрал все еще извивающегося червя с палки – живучий! – снял с плеча веревку и подступил к туше с ножом. Неумело сделал надрезы в указанных ранее Антипием местах. Пропустил веревку. Завязал. Убедился, что не оставил никаких вещей. И потащил добычу в Бункер. Надо торопиться – запах пролитой медвежьей крови уже приманивает червей.
Глава третья
Охранники Замка встретили меня у лестницы от Холла к Центру. Неведомым образом до них донеслась весть о том, что медвежонка я тащу именно к ним. Легла на пол пленка, тушу уложили в нее, закутали, перевязали веревкой. Старики удивительно легко подняли зверя на плечи и потащили вверх, мимоходом кивнув – следуй, мол, за нами. Я спорить не стал.
Оказавшись у знакомых дверей, немного подождал. И на ожидаемый вопрос о желаемых благах, коротко ответил:
– Талоны.
– На все?
– Ага.
– Держи. Два полных листа талонов. Может, еще чего добавить?
– Этого вполне достаточно, – отказался я, убирая талоны в карман. – Спасибо.
– Постой. Поговорить с тобой хотят.
– И кто?
– Михаил Данилович. Весомый человек. Рассудительный.
– Хорошо. Здесь подождать?
– Проходи, – широким жестом указали мне на приотворенную дверь, ведущую в Замок.
Радоваться я не стал. Уже знал, что там просто хорошо обставленная тамбурная комната для приема гостей. Сняв верхнюю одежду, аккуратно сложил на стул, поставил рядом оружие. Пригладил волосы. И вошел. Как и следовало ожидать, комната была пуста. И это на самом деле была гостиная. Камин с потрескивающим огнем, подъедающим шкуры червей. Пара диванов, шесть кресел. На стенах несколько картин, на полочках различные безделушки.
Усевшись в кресло, спокойно принялся ждать, отсчитывая про себя секунды. Я даю пять минут. Если за это время Михаил Данилович не явится – я отсюда уйду. Не я напросился на встречу – меня сюда пригласили.
Он пришел на исходе третьей минуты. Прошел через заднюю узкую дверь – деревянную, резную, снабженную начищенной до блеска ручкой в виде оскаленной медвежьей головы. Ручку наверняка притащил с собой один из бывших сидельцев. А вот дверь… вряд ли кто с дверью сюда явился. Ее сделали здесь. Резьба не проблема – таланты у сидельцев разные бывают. Но такой широкий кусок дерева – дверь выглядит цельной.
Встав навстречу старику, что, как я отметил автоматически, шагал легко и бесшумно. Осанка прямая, голова поднята, за исключением аккуратно подстриженных седых волос и морщин, в нем нет ни малейших признаков старости. Движется свободно, шагает широко, все зубы на месте – что видно по широкой открытой улыбке. И рукопожатие удивительно крепкое.
– Добрый день. Мое имя Михаил Данилович.
Сразу отметил границы дозволенного. Не предложил величать только по имени или только по батюшке.
– Здесь меня зовут Охотником, – улыбнулся я в ответ.
– А до этого Гниловозом. Потому что на кресте трупы таскал. Верно?
– Все верно.
– Удивительно. Ты меняешь имена, как хамелеон, мой юный друг. И каждый раз имена соответствуют ситуации. Там ты гниль таскал. Здесь на медведей охотиться начал.
– Почему нет, – развел я руками.
– А настоящее имя?
– А что оно здесь дает? – спросил я. – Моя настоящее имя. Вся наша прошлая жизнь здесь не играет ни малейшей роли. Я мог быть там известным политиком или спортсменом – но здесь я просто обычный узник получивший свободу.
– Получивший ее гораздо раньше срока. И оставшись при этом целым. Да еще и провернув целую авантюру, – отметил собеседник.
– Не без этого. Крутиться в стреляющей карусели целых сорок лет, каждый день играя в русскую рулетку со Столпом… это не по мне.
– А мы вот откатали от звонка до звонка, – хмыкнул Михаил и указал на кресло. – Присаживайся. Выпьешь?
– Кофе, если есть, – не дал я ему перечислить варианты.
