Волна. О немыслимой потере и исцеляющей силе памяти
Сонали Дераньягала
МИФ Культура
Одна из 50 лучших книг-мемуаров и биографий всех времен по версии New York Times и Goodreads. Пронзительная хроника невообразимой потери и долгого мучительного исцеления. Мы открываем книгу – и волна накрывает нас: 9 метров высотой, со скоростью 40 км в час, она выносит нас на 3 километра вглубь побережья. И оттуда же вглубь отчаяния автора: воскресным утром 26 декабря 2004 года, во время цунами на юго-восточном побережье Шри-Ланки, Сонали Дераньягала потеряла родителей, мужа и двоих сыновей, а сама чудом выжила. В этой мужественной и честной книге воспоминаний она описывает тяжелые дни после трагедии и долгий путь, пройденный с тех пор: первые месяцы столкновения с реальностью, которую невозможно ни принять, ни отрицать; затем годы медленного, неохотного исцеления, когда в памяти уже можно воскресить прежнюю радостную и полную жизнь – обжитой и уютный дом в Лондоне, рождение детей, встречу с будущим мужем в университете, детство в Коломбо. Вместе с рассказчицей нам все время приходится балансировать на грани между невыносимым напоминанием о потере и стремлением сохранить в душе любимые образы. Перебирая воспоминания, Сонали находит в них не горечь утраты, а источник тепла и света, который помогает создать и сохранить образы родных любимых людей. Вместе с потерей наконец приходит и возрождение. Поразительная история – тонкая и в то же время необычайно сильная. На русском языке публикуется впервые.
Сонали Дераньягала
Волна. О немыслимой потере и исцеляющей силе памяти
Издано с разрешения автора и Trident Media Group, LLC in conjunction with The Van Lear Agency, LLC c/o Agentstvo Van Lear, LLC
Все права защищены.
Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
© Sonali Deraniyagala, 2013 This edition is published by arrangement with Trident Media Group, LLC and The Van Lear Agency, LLC
© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2020
?
Александре и Кристиане
Отзывы
Самая поразительная хроника горя, которую я когда-либо читала… Я не плакала – мне казалось, что сердце у меня вот-вот остановится. …Сонали Дераньягала мужественно и бескомпромиссно выполнила главную задачу мемуариста: рассказать все как есть, невзирая на цену и последствия. В результате на свет появилась незабываемая книга – не только беспощадно честная, но и до краев наполненная светом.
Шерил Стрейд, The New York Times Book Review
«Волна» – это пронзительная хроника потери. Отсутствие близких, вся пустота и боль так мощно переданы в каждом слове, что в итоге возникает новая форма жизни, новое существо, сотканное из горя, памяти и негасимой любви.
Абрахам Вергезе, автор романа «Рассечение Стоуна»
Редко в руки читателя попадает история такой силы и такой поэтической простоты… Стихийное бедствие пощадило автора книги, но сама она не щадит себя ни в чем. «Волна» – прекрасный дар читателям.
Мэри Карр, автор романа Lit
Эта книга излучает свет… Запредельность человеческого опыта, которую описывает Сонали Дераньягала, привлекает наше внимание, но удерживает его красота изложения… Литературный талант писателя не подлежит сомнению. «Волна» – небольшая книга, но в ней заключена огромная мощь.
Журнал Salon
Потрясающая, убийственно честная история горя… «Волна» – одна из самых памятных книг о любви и семье, какие мне довелось открывать в жизни. Ее нельзя сравнить ни с чем. Она обязательна для прочтения.
Газета The Sunday Times
Нам, читателям, оказана высокая честь: наблюдать, как Сонали Дераньягала при помощи слова воскрешает свою прекрасную утраченную семью. Но, конечно же, в результате этого священнодействия перед нами с ослепительной четкостью вырисовывается ее собственный портрет: женщины, которая в нынешней жизни несет отзвук иной, ушедшей, но вечно памятной.
Газета San Francisco Chronicle
Незабываемая книга… Поразительно, что Сонали Дераньягала выжила. Однако она ведь не просто выжила, а сама сотворила чудо: сумела так полно вернуть к жизни погибших родных, что, кажется, можно расслышать их дыхание.
Журнал Vanity Fair
Мужественная, честная и бесконечно щедрая книга. Больше всего меня поразило, как много в ней света. Сонали Дераньягала пишет об утрате с нежностью и смирением. «Волна» – повесть о смерти, до краев наполненная жизнью.
Газета The Globe and Mail
Книга невероятной силы… Беспощадная анатомия горя, мужественная, начисто лишенная сентиментальности хроника невообразимой потери и медленного исцеления. Она меняет и расширяет наши представления о том, что такое любовь.
Журнал More
Страшная в своей простоте, но при этом возвышающая история… Мастерское владение словом говорит о незаурядном литературном даре… Блестящая книга. Читая ее, испытываешь, наверное, почти такой же мощный катарсис, как и автор, когда ее писала.
Журнал Kirkus Reviews
Короткими, простыми, невыносимыми предложениями Сонали Дераньягала рассказывает о своем горе – словно пишет путеводитель по стране, куда не хотел бы попасть ни один из нас. В ее словах – разрушительная сила природного катаклизма.
Джоанна Коннорс, газета The Plain Dealer
Эту пронзительную книгу невозможно забыть: она проводит нас по лезвию, безжалостно разделившему жизнь на «до» и «после».
Майва Мессер, Everyday Ebook
Один
Шри-Ланка, национальный парк «Яла», 26 декабря 2004 года
Поначалу я не заметила ничего особенного. Океан будто бы чуть ближе придвинулся к нашей гостинице. Вот и все. Языки белой пены, приподнявшись, дотянулись до дальней кромки пляжа. Мы еще ни разу не видели, чтобы эта песчаная полоска была покрыта водой. На что, кстати, обратила мое внимание подруга Орланта, незадолго до того постучавшая к нам в номер, чтобы спросить, готовы ли мы к отъезду. У нас почти все было собрано. Стив принимал душ или, скорее, зачитавшись, сидел на унитазе. Наши мальчики возились с рождественскими подарками где-то на задней террасе.
Мы находились на юго-восточном побережье Шри-Ланки, в национальном парке «Яла». Там водятся редкие белобрюхие орланы – птицы, приводившие Викрама в неописуемый восторг. В свои неполные восемь Викрам знал о птицах побольше иного орнитолога. Около лагуны, позади нашей гостиницы, как раз гнездилась пара орланов. Викрам часами просиживал на камне у самой воды, высматривая своих любимцев. Они исправно прилетали каждый день, безотказные, словно зубная фея.
Мы провели здесь четыре дня в компании моих родителей. Еще через несколько дней я, Стив и мальчики должны были вернуться домой, в Лондон. В «Ялу» мы приехали из Коломбо[1 - Коломбо – крупнейший город и неофициальная столица Шри-Ланки. Здесь и далее прим. ред.] сразу после скрипичного концерта, в котором принимал участие и наш Малли. Он не то чтобы проявлял особый интерес к скрипке, но обожал стоять на сцене. Весь концерт он весьма убедительно подражал своей маленькой соседке, ритмично водя смычком туда-сюда. «Гляди, мам! Он же просто притворяется!» – прошептал мне Вик, восхищенный нахальством пятилетнего брата.
В наши приезды на Шри-Ланку Малли брал уроки музыки у моей подруги Орланты. Она на несколько лет перебралась из Лос-Анджелеса в Коломбо, где собрала вполне процветающий детский оркестр, назвав его «Струнные на морском берегу» (Strings by the Sea).
И вот стоим мы с Орлантой в дверях нашего номера и болтаем. Мы случайно оказались в «Яле» вместе – она привезла сюда родителей, прилетевших на отдых из Штатов. Наблюдая за выходками моих мальчишек, подруга сказала, что уже не прочь завести семью в обозримом будущем. «Но то, что у вас, ребята… о таком можно только мечтать», – вздохнула она.
Именно в тот момент Орланта и заметила волну. «О господи! Море идет сюда!» – вот как она сказала. Я оглянулась, но не увидела ничего из ряда вон выходящего. Или угрожающего. Только белый гребень большой волны.
Но обычно из нашего номера не был виден прибой. Мы даже сам океан едва различали. Всего лишь где-то там, за широким песчаным пляжем, круто сбегавшим к воде, – блестящая голубая полоска. Теперь же белая пена поднялась по склону и уже почти добралась до высоких хвойных деревьев, растущих на полдороге между нашим номером и кромкой океана, – деревьев, казавшихся несуразными гигантами в краю низкорослых колючих кустарников. Выглядело это немного дико. Я позвала застрявшего в ванной мужа:
– Стив, иди сюда! Погляди, как странно, – мне было бы жаль, если он пропустит такое зрелище. Хотелось, чтобы он поскорее вышел, пока не опала вся пена.
– Сейчас иду, – пробормотал Стив, явно не собираясь торопиться.
Затем пены стало больше. И еще больше. Вик сидел около входа на заднюю террасу и читал первую страницу «Хоббита». Я сказала ему закрыть двери. Сын молча закрыл все четыре створки двойных стеклянных дверей, а потом подошел и встал рядом со мной. Он не произнес ни слова, даже не спросил, в чем дело.
Пена превратилась в волну. Волна как бы прыгнула, захлестнула пляж и пошла дальше. Это было странно. На моей памяти море ни разу не поднималось так высоко. Волна не откатывалась и не опадала. Вот она подступила еще ближе. Серо-коричневая. Коричневая или серая. Волна пронеслась мимо хвойных деревьев и явно приближалась к нашей комнате. Она все наполнялась и завихрялась. Внезапно вода остервенела. И сразу стала угрожающей. «Стив! Выходи немедленно!»
Муж выскочил из ванной, завязывая саронг, и увидел, что творится. Мы не произнесли ни слова.
Я схватила Вика и Малли, и мы все вчетвером вылетели в переднюю дверь. Я бежала впереди Стива, волоча за собой сыновей. «Дай мне одного! – крикнул Стив и протянул руку. – Дай одного мне!» Я не слушала его. Тогда мы на секунду бы, но остановились, а времени не было. Надо было бежать изо всех сил. Это я знала. Но я понятия не имела, от чего мы бежим.
Я не зашла за родителями. Даже не постучала в дверь их номера, который был рядом с нашим, правее по коридору. Не окликнула, не предупредила их. Пробегая мимо их двери, я на секунду задумалась, что надо крикнуть, но нельзя останавливаться. Это задержит нас. Нужно продолжать бежать. Бежать! Я крепче ухватила сыновей за руки. Выбраться, надо отсюда выбраться!
Мы мчались к подъездной аллее перед гостиницей. Мальчики не отставали, не спотыкались, не падали. Они бежали босиком, не замечая ни острых камней, ни колючек. Никто из нас не произнес ни слова, раздавался только громкий звук наших шлепавших по земле ног.
Впереди уже отъезжал джип, но остановился, когда мы выскочили на дорогу. Это был большой джип для сафари с открытым кузовом и брезентовым верхом. Машина ждала нас, и мы побежали изо всех сил. Я буквально швырнула Викрама в кузов, и он упал лицом на рифленый металлический пол. Стив запрыгнул следом и поднял его; затем вскарабкались мы с Малли. Стив усадил Вика к себе на колени, я села напротив и взяла младшего. За рулем сидел незнакомый парень.
Наконец я осмотрелась и не обнаружила ничего необычного. Никакой вокруг бурлящей воды – только наша гостиница. Все выглядело так, как и должно выглядеть: длинные корпуса с черепичными крышами, открытые галереи с коричневым плиточным полом, пыльная оранжеватая дорога с дикими кактусами по обеим сторонам. Все на месте. «Наверное, вода уже ушла», – подумала я.
Пока мы бежали, я не замечала Орланту, но, видимо, она была совсем рядом, потому что оказалась в том же джипе. Ее родители выскочили в коридор в одно время с нами, и теперь Антон, ее отец, уже сидел в кузове, а Беула, ее мать, карабкалась следом. Мотор взревел, джип рванул, и она упала прямо на дорогу. Водитель этого не увидел. Я крикнула ему, чтобы остановился. Я кричала и кричала, что сзади упала женщина, но он все ехал. Она лежала на дороге и смотрела нам вслед. Казалось, на лице у нее осталась едва заметная растерянная улыбка.
Когда Беула упала, Антон свесился и попытался ухватить ее за руку, но не сумел и спрыгнул сам. Теперь они оба лежали на гравии, но я уже ничего не стала кричать водителю. Он ехал очень быстро. «И правильно. Надо выбираться отсюда. Скоро мы будем уже далеко от гостиницы», – подумала я.
Мои родители остались где-то там, позади. Теперь меня охватила паника. Позови я их, когда мы бежали по коридору, они могли бы сейчас быть с нами.
– Мы бросили папу с мамой! – крикнула я Стиву.
Викрам заплакал. Стив покрепче обхватил его, прижал к груди.
