Бывают люди, чей взгляд скользит по твоей душе, оставляя за собой еле заметные волны интереса. Все это жутко распространено, оттого и привычно.
Но на ее взгляде я подорвался.
Ее взгляд смог в один миг обрушить всю значимость мира. Мне показалось, будто… будто я нужен. Мне показалось, будто в мозаику моей жизни добавили недостающий элемент, и теперь я могу рассмотреть ее целиком. Мне показалось, будто улицы города аплодировали нам, а ветер разносил их восторг, нарушая покой обочин.
Рукава свитера, что прикрывал ее хрупкие плечи, покачивались в такт ее шагам. Светлую ткань платья покрывал цветочный узор. Я бы покрыл ее цветами своих поцелуев в знак благодарности за спасение. В знак благодарности за внимание. В знак… просто так.
– Когда я была маленькой, родители несколько раз в году устраивали мне праздник, – она начала рассказывать, прервав короткий миг тишины. – Зная, что я безумно люблю животных, они набивали багажник машины различными кормами и возили меня в приюты. Там я видела, как брошенные и никому не нужные существа прощают людей и ждут взаимности. Знаешь, ведь некоторые просто созданы для того, чтобы их любили, – она на секунду перевела дыхание, – и на этой любви строится все остальное. Она существует независимо от поступков, и время над ней невластно. Только человеку этого никак не понять. Гуляя по гектарам приюта с целой сворой прыгающих собак, я, счастливая до чертиков, устраивала забеги от одной клетки к другой, чтобы погладить каждого несчастного, дать капельку любви. А между этими забегами подходила и касалась рукой кого-нибудь из родителей, чтобы доказать себе, что это не сон. И с тех пор я всегда стараюсь дотронуться до человека в прекрасный момент, чтобы понять, в действительности ли это происходит. Мне нужно почувствовать момент. И сейчас я счастлива. Счастлива, как в те далекие времена. Спасибо тебе за это.
Я коснулся ее руки. И не нужно было слов. Мы понимали друг друга. Ее присутствие выворачивало мою душу наизнанку так, что на ее поверхности можно было рассмотреть отражающееся небо, по которому лениво расстилались караваны лиловых облаков.
Мы прошли еще немного, затем повернули назад, все чаще встречая людей, добирающихся на работу на велосипедах.
На подоконнике одной из квартир на первом этаже сидела кошка. Посматривая на стайку голубей под окном, она облизывала лапку и старательно протирала сонную мордашку. А мы, поглощенные бесконечными разговорами, разбавленными уместной тишиной, незаметно подошли к дому моей незнакомки.
– Мы поговорили почти обо всем, а я даже не знаю твоего имени, – сказал я, рассматривая дом, в котором с удовольствием хотел бы жить сам. Я хотел бы в детстве играть с ней в одном дворе, учиться в одной школе и разделить воспоминания об этом, но мое детство прошло за три тысячи четыреста двадцать километров в прошлое от нее.
– Есть вещи поважнее… – Она остановилась у двери, прислонив руку к стене, затем медленно развернулась ко мне лицом. – Хотя… Хорошо… Так и быть. – И с ее губ, словно бабочка, коснувшаяся своими яркими крыльями моей кожи, выпорхнуло имя, которое сразу же стало частью того коктейля, что сводил меня с ума: – Лина.
Домой я шел вдохновленный переменой течения жизни. Периодически на меня накатывали теплые волны воспоминаний, оставшихся от неожиданного знакомства. Мне казалось, что я снова чувствую ее касание. Мне казалось, что я снова ее чувствую. Она вот-вот подойдет ко мне и легонько заденет руку, перевернув все внутри.
Я никогда не просил жизнь коснуться меня новым знакомством, но жизнь обрушила на меня сразу все камни.
Существуют такие камни, которые, падая с души, переворачивают всю твою жизнь. Существуют такие люди, которые обыкновенным молчанием дают понять, что ты не одинок. Не одинок. Ты нужен.
Я закрыл глаза. Я был счастлив.
Глава четвертая
Но каждый новый день начинается по-старому. Все, что ты планировал на утро, после звонка будильника непременно катится к черту. Более того, мысли, которые накануне казались более чем важными, в момент пробуждения представляются абсурдными. Для того чтобы что-то изменилось, нужен стимул. Для того чтобы что-то изменилось, нужен человек, который сможет выслушать и в сотый раз сказать то, что ты и сам прекрасно понимаешь и осознаешь. Нужен человек, который будет для тебя как удар током.
Каждый день ты испытываешь потребность слушать и спорить, доказывать и уступать. Порой события, которые на первый взгляд кажутся простыми и повседневными, таковыми вовсе не являются и чаще всего хранятся на чердаке нашей жизни, в огромной коробке с надписью «трудноосуществимое». Нужно бороться за свое счастье. Каждый день. Ведь однажды эта коробка может переполниться.
Но рутина обволакивает, затягивая, словно трясина, все дни, не дает ухватиться за выступы на краю пропасти. Эта рутина не дает идти в ногу со временем. Если хочешь насладиться прекрасным – ты обязательно должен остановиться, а тем временем весь мир продолжает свое движение со скоростью потока прохожих в час пик. Приходится делать выбор: идти в ногу со временем и не останавливаться по поводам, которые, в свою очередь, бывают одновременно простыми и невероятно важными, или же остановиться и тем самым потерять ту нить, которая служит своеобразным невидимым ориентиром. Во втором случае, по крайней мере, ты можешь представить то, что будет завтра. А в первом – тебя этот вопрос практически перестает интересовать, и ты снова теряешься. Ты снова теряешься. Ты теряешься.
Я окинул взглядом темную комнату. За время моего короткого отсутствия пыль успела прикоснуться к каждому предмету. Некогда гладкая, глянцевая поверхность старого журнального столика сейчас выглядела так, словно ее бережно обили бархатом. Отсутствие света превратило помещение в парад силуэтов.
Днем я редко раскрываю шторы на окнах. Вовсе не потому, что стремлюсь к затворничеству, скорее, напротив, мне по душе природа с ее отсутствием искусственных преград, с которыми может столкнуться взгляд, устремленный вдаль. Просто мне очень нравится наблюдать за лучиком света, который падает на стену, когда солнце пытается протиснуться в мою комнату сквозь шторы. Оранжевая полоска шириной с ладонь на белой стене служит своеобразным украшением. А когда вечереет, она приобретает красноватый оттенок, и часто, взглянув на эту полоску, можно легко определить, насколько красивым будет сегодня закат. Бывают дни, когда полоска настолько завораживает, что невозможно оторвать от нее взгляда. Тогда я подхожу к окну, распахиваю шторы, и в комнату врывается ослепительный свет, заполняя собой каждый угол. Иногда мне кажется, что солнце пытается остаться здесь, но каждый раз вечерний ветер уносит его тепло с собой, чтобы завтра наведаться снова.
Стена напротив была хранилищем моих неудач. На ней располагалось несколько картин, которые я в былые дни написал маслом. Лишь присмотревшись повнимательнее, можно заметить, что на одной изображен лес с его заросшими мхом у основания темными кронами, опавшими листьями и дыханием предзакатной свежести. На второй – песчаный берег, как напоминание о долгих часах, проведенных в детстве под палящим солнцем с удочкой в руках в ожидании исполнения маленькой мечты. Две другие картины так и остались набросками натюрмортов. Последний раз я брал палитру в руки, когда о порог моего дома вытирала свои ступни зима. Мои давние мечты стать художником хранятся рядом с мечтой о путешествии по материку, которая должна скоро осуществиться, и встречей с человеком, которому можно будет рассказать все, не опасаясь, что он сочтет твои суждения глупыми. Раньше мне казалось, что такая встреча невозможна, но вчерашняя ночь перевернула все.
Сложно сказать наверняка, что подарит тебе решение прогуляться до дома, когда улицы давно опустели, а душа готова упорхнуть к звездам.
Позавтракав, я достал из холодильника небольшой сверток и стряхнул в него остатки завтрака, затем закрыл за собой входную дверь и вышел на улицу.
То был пасмурный день моих мыслей. Небо нависало так близко, что казалось, будто облака, эти вечно гонимые ветром предвестники дождя, пытались зацепиться за крыши домов, а людям внизу оставалось лишь наблюдать за их гонкой. Но остались ли те, кто просто так смотрит на небо? Остались ли те, кто не отводит взгляда от бездонности моря над нами?
Радостный лай выбил меня из задумчивости, и, повернув голову, я заметил несшегося в мою сторону пса. Стремительно сокращая расстояние, этот некогда серый комочек шерсти, а ныне здоровый и вполне счастливый двухлетний пес в последний момент сбавил скорость и начал прыгать у моих ног, пытаясь лизнуть меня в обе щеки. Так меня встретил Нильс. Это собака моего соседа, что живет на первом этаже. Сосед часто бывает в разъездах, поэтому просит меня присмотреть за своим питомцем. Во время его первого отсутствия с Нильсом мы неплохо подружились.
Я скинул содержимое пакета в импровизированную пластиковую миску, припрятанную недалеко от скамейки. Пес, виляя хвостом, с аппетитом начал поедать завтрак, при этом не упуская возможности снова и снова лизнуть мою руку. Эта дворняга обладает невероятным даром безмерной любви к человеку и, как обычно бывает, редко получает что-то в ответ. Но я стараюсь баловать его, стиснув в объятиях. «Нет существа благодарнее собаки», – так говорил мне в детстве отец. Судя по глазам Нильса, это действительно так.
Он провожает меня до перекрестка, прыгая без остановки, и снова пытается лизнуть меня, но я отталкиваю его от себя на газон. Затем он наконец сдается и, чихнув, поворачивает обратно.
Дальше я иду один. Впрочем, как всегда.
Дожить бы до вечера.
Глава пятая
Путешествие к вечеру было тем еще испытанием. День становится резиновым, если ничего не происходит, а часы ожидания усиливают его эластичность, так что в сумме это дает эффект чрезмерной тоски по событиям.
Я всю жизнь нахожусь в ожидании какого-нибудь события.
Я живу ожиданием.
Я… я наблюдаю.
Очередным неярким, но отвлекающим от мыслей событием дня стала встреча с Подкинь. После того как я переехал и начал жить один, он оказался первым человеком, с которым я познакомился. Имени его я не знаю по сей день. Это пустая тайна, стремление узнать которую обещает огромный багаж информации. Попробуй проживи с этим спокойно. Жизнь переполнена пустыми тайнами и вопросами, на которые лучше не знать ответа. И такое незнание несет за собой спокойствие.
Подкинь выглядел заметно старше своих лет из-за пристрастия к хорошему настроению, разлитому по бутылкам. Его редкие седые волосы и смуглая кожа напоминали вид песчаного берега, усеянного чайками, когда на него смотришь издалека. Он был похож на рыбака, который оставил море. Встречи с ним были довольно предсказуемы – два раза в неделю. Обычно это происходило возле лифта, видимо, он понимал, что в этот момент человек занят своими мыслями, следовательно, морально уязвим. В последний раз мы встретились возле лифта, но на этот раз он пошел дальше и встретил меня восторженным криком далеко от дома.
– Как жизнь, парень? – двигаясь на меня большими шагами, произнес он. – Рад тебя видеть. Я всегда рад тебя видеть, знаешь?
– М-м-м, хм, – сделав шаг в сторону, ответил я.
– Я вот наслаждаюсь погодой. А ты куда? Сегодня славный день, только люди спешат. Ты заметил?
Моим мыслям было не до метаморфоз, и я промычал что-то невнятное, но он уже подошел ко мне вплотную и, не слушая моего ответа полушепотом, бросил до боли знакомую фразу:
– Подкинь, а?
– Я без кошелька.
– Если полтинник подкинешь, то мне и на портвейн хватит, – продолжал он.
– Не сегодня, Подкинь, я без кошелька.
– Понял…
Он обиженно отвернулся от меня, но, заметив на другой стороне женщину, бодро направился к ней. Я, в свою очередь, воспользовавшись моментом, на всякий случай прибавил шаг.
Есть люди, душевное равновесие которых лучше не нарушать. Есть люди без душевного равновесия, с безумным пламенем в глазах, днем от них лучше держаться подальше. Но такие люди – событие.
Другое событие, по моим представлениям, в это время, зарывшись головой в подушку, лежало на диване. Но еще не время. Еще слишком рано.
Глава шестая
Случайности превращают течение жизни в сумасшедший круговорот эмоций и впечатлений. Я отвлекся и забрался в прошлое. Несколько глав прошлого в книге настоящего. Но это было неслучайно…
Однажды вечером я захлебывался задумчивостью. Последним глотком реальности стал разрыв с прошлым. Каждый шаг уносил меня в сторону определенности. Я хотел стать определенностью. Я хотел выдохнуть горький дым минувшего и вдохнуть настоящее, но в этот момент голос за моей спиной окатил меня талой водой безмятежности:
– Ну неужели!
Я обернулся, но не успел разглядеть человека, промелькнувшего за моим плечом.
– Да-а! – продолжал все тот же голос.
– Ты в порядке? – спросил я первое, что пришло мне в голову.
– В порядке? Да-а… я в полном порядке!
Он остановился. Черное пальто, слегка сутулая спина, взгляд сверкающих глаз из-под хмурых бровей создавали впечатление закрытой клетки, в которой трепыхалось что-то необъяснимое.
– Я в полном порядке, – повторил он. – Ну а ты?
Безумие его души стремилось на свободу. Я попытался пройти мимо, но он повторил мой вопрос:
– Ты в порядке?
– Да, – соврал я.
– Я тебя чувствую, – растягивая слова, произнес он.
В будущем я много раз слышал его змеиную интонацию. Он обвивал жертву своим голосом и бил душевностью в самую уязвимую точку.
– Не нарывайся, парень, – готовый к любому повороту событий, ответил я.
Он промолчал, продолжая всматриваться мне прямо в глаза. Признаюсь, мне стало не по себе.
– Кос, – улыбнувшись, ответил он. – Меня зовут Кос. Будем знакомы.
– А я…
– Да я знаю, кто ты. В этом городе все друг друга знают, даже если видятся в первый раз, забыл? Это ведь Дубна, старина.
Он был прав.
– Но я…
– Неважно.
– О-окей…
Так я встретил Костю. В дальнейшем этот человек странным образом оставил значительный след в моей жизни. Этот человек сверхъестественно чувствовал боль других. Чувствовал и поверхностно, но очень нужно сопереживал, создавал короткий эффект присутствия. Он помогал ранам затянуться и исчезал в нужный момент, понятный лишь ему одному. Хронометр его души обладал феноменальной точностью. Он не надоедал. Он был непривычен. В этом городе о нем ходили странные слухи, к которым я никогда не прислушивался. Нужно ли это? Я знал, что он пишет. Много пишет и что-то публикует. Говорили, что он сумасшедший. А теперь он стоял передо мной, ожидая от меня каких-нибудь безумств, но я не мог… я не мог позволить себе этого. Вокруг меня всегда было слишком много сумасшедших. Слишком много тех, за кем нужно было приглядывать. Я привык быть в стороне. Я привык не участвовать.
– Если бы какой-нибудь артист написал саундтрек к твоей жизни, что это была бы за песня? – внезапно спросил Кос.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=57428249&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
