– Так она же! – она указала на меня другой рукой.
На это заявление я промолчать не могла:
– Неправда! Я ее даже не трогала! Наоборот, это она мне пощечину дала!
– Как интересно, – он вдруг улыбнулся и направился вглубь комнаты. Взял изящный стул, развернул его в воздухе спинкой, и сел, сложив руки на вершине. – Закройте-ка дверь, это очень любопытный разговор.
– Но моя рука…
– Арла, я дважды не повторяю, – он выглядел совершенно спокойным. Дождался, когда она спешно захлопнет дверь, затем продолжил: – Итак, у нас спорная ситуация. Сережки вернули, не вижу смысла к ним возвращаться. Но одна утверждает одно, а другая противоположное. Катя, откуда у Арлы отбитое запястье и трещина в пальце?
– Я не знаю, – руками даже развела, чтобы добавить словам весомости.
– Тогда отрежь ей этот палец. Пусть на всю жизнь запомнит, что клеветать в присутствии айха нельзя. Арла от этого не умрет, так что легко отделается за такой серьезный проступок.
Он отодвинул полу длинного плаща и вынул маленький кинжал, протянул мне. Арла судорожно задышала, но теперь боялась подать голос. Я к ножу даже не потянулась – наоборот, отступила на шаг, у меня от ужаса голос тоже задрожал:
– За что?… Да вы знаете, вероятно, она так неудачно приложилась, что действительно… Я теперь подумала, что она не врет…
– Как же она так приложилась, что у тебя даже щека не покраснела? Тогда врешь ты?
– Нет…
– Так возьми и отрежь ей палец. Тогда вопросы к тебе будут закрыты. Бесы с ними, с сережками, раз вернула. Вот если бы она незаслуженно обвинила тебя в воровстве, то я приказал бы отрезать ей ухо. Я не айх Ноттен – в моем присутствии люди вполне способны лгать без талисманов. Но я не айх Ноттен – и за такое наказываю.
– Я не страну! – я тряслась уже всем телом. – Мы обе не врем! Да, точно, Арла замахнулась и случайно попала по стене, но сама не заметила! Теперь я вспомнила!
– Это снова приступ жалости? Зачем ты врешь, Катя?
Я боялась молчать и сказать что-то неправильное. Но одно о своих эмоциях понимала точно – я в качестве палача участвовать не стану. Такая навязанная роль даже хуже, чем роль жертвы, потому что она ломает что-то внутри окончательно и бесповоротно. Если тебя бьют, то зло сидит в обидчике, а сам ты свободен не изменяться. Но если бьешь ты – это уже становится твоей частью, от этого избавиться сложнее, чем от синяков. Я видела таких – еще в детдоме. Слабаки, которые под дружный хохот старших товарищей готовы были запинывать упавшего. И уже тогда знала, что это и есть настоящая слабость – делать то, что тебя заставляют делать, ломать что-то внутри своими же собственными руками. Я много плохого в жизни делала, но ни одного шага в сторону слабости за мной не числится. Продолжила, от этих мыслей заметно успокаиваясь:
– Затем, что даже если бы Арла это придумала, то все равно не заслужила таких истязаний. Наказывайте меня, если считаете такое решение справедливым, ведь все началось с моего поступка. Я взяла ее сережки. Я воровка.
– Она тебе пощечину влепила. Орала на весь замок, мразью называла. И не заслужила?
– Нет, – я повторила упрямо. И ведь действительно, от моей злости не осталось ни следа.
– Получается, здесь вообще ничего страшного не произошло?
– Не произошло, – залепетала и Арла, которая только опомнилась. – Прошу прошения за беспокойство, господин!
– Тогда наказание понесет Катя. Ведь кто-то должен ответить за мое беспокойство без причины. Придумаю что-нибудь такое, что и меня порадует, и ей уроком станет.
Красавица снова упала на пол, умоляя:
– Дорогой, любимый айх, вы ведь знаете, что мой главный порок – глупость! Я даже грамоту толком не освоила, а родители радовались, что я красива и смогу прожить без учений. Вот именно глупость и увеличилась, умертвив на время мой рассудок. Ведь не было воровства, если вещь принесли обратно! Я поступила глупо, но точно так же иногда поддаются своим порокам многие!
Кстати, очень логичное объяснение ее поведению. Надо будет запомнить на будущее: «Я дурю, потому что дура, прошу понять и простить. Во всем ваша магия виновата, а я в школе плохо училась». И айх вздохнул, встал со стула, признавая:
– Да, знаю. Я тебя не из-за ума и выбирал. Ты еще лет десять по праву будешь считаться первой красавицей в столице, так какая разница, что там у тебя в черепушке?
Он направился к двери, а мы не могли поверить, что на этом все закончилось. Я вздрогнула, поскольку Арла ухватила меня за руки, всовывая сережки. Я недоуменно уставилась на нее.
– Возьми, возьми себе, – у нее дрожал подбородок. – И спасибо. Никто на твоем месте не поступил бы так. А я действительно глупа, мне об этом раньше говорили, но только в этом замке я осознала насколько. Но я не зла – это был… это не я была… Разозлилась из-за сережек, а понесло куда-то… куда раньше не заносило.
Я приняла дар – просто чтобы ее не обидеть. Потом верну, когда успокоится. И она была права в кратком описании того, что произошло. Перемыкает здесь всех, просто не всем хватает «ума» взывать к айху. Ободряюще улыбнулась и тоже попыталась ей помочь, как Китти:
– Все, Арла, все позади. Не переживай так. Но послушай меня – я учусь отстраняться от влияния черной магии. Если хочешь, то объясню и тебе.
– Объясни! Если это мне поможет лишний раз не злить самого прекрасного мужчину на свете, то я сделаю все возможное!
Черты лица у нее необычные и поразительно привлекательные, но что она несет?
– Самого прекрасного? Это ты о ком? А, неважно, забываю про твой ум. Тогда послушай внимательно: только вначале кажется, что переход к увеличенным эмоциям не чувствуется – он чувствуется, просто надо заметить! Я почти сразу научилась блокировать злость уже на подходе, а сегодняшнее пропустила – потому что это была эмоция, которую я заранее не учла. Но в следующий раз смогу осознать, уверена! Попробую объяснить. Для начала нужно составить мысленный список всех своих положительных и отрицательных сторон – тех, что были в тебе раньше, и то, что о тебе посторонние говорили или было связано с твоими поступками… – я перевела взгляд на руку, которую она все еще прижимала к груди, а палец заметно опух. Свела брови. – Может, сейчас сходим к врачу? К лекарю, в смысле. Кстати, а как ты на самом деле руку-то сломала, ведь ты по мне даже не попала?
Она уже улыбалась совсем беззлобно, отчего сделалась еще красивее.
– Это я тут дура, так что ты мне и объясни!
Я в ответ пожала плечами. Не такая уж она и глупая, если способна на самоиронию. Надо к лекарю – вдруг он каким-то образом раскроет эту тайну? В стороне вдруг раздался голос, заставивший нас обеих забыть об улыбках:
– Да, кое-что забыл. Я айх, а не чернокнижник.
Мы даже ответить не успели, когда он подошел к нам, схватил Арлу за руку и дернул на себя. К последующему приготовиться морально было невозможно – точно то же чувство, как в первую секунду полета с крыши. Он прижал ее ладонь прямо к стене и тем же самым блестящим ножиком полоснул, одним коротким движениям снося палец. Арла завыла от боли, а я застыла от накрывшего шока.
– Вот теперь к лекарю, – подтолкнул он ее в отрытую дверь. Затем повернулся ко мне и указал окровавленным ножиком. – Теперь ты. Эта дуреха до такого бы не додумалась – кто же ей подкинул мысль?
Я молчала. Даже если бы знала, что сказать, то не смогла бы выдавить из себя ни слова – теперь я его не просто ненавидела, меня тошнило ненавистью, настолько огромной, что она не помещалась в голове. И он вынес вердикт сам до того, как все-таки ушел из комнаты:
– И ведь не в первый раз, Катя, а я всё делал скидку на твое происхождение. Ты будешь наказана. Позже придумаю как.
Я качалась, обняв себя руками, и никак не могла прийти в себя. Закрыла глаза, но тошнота не унималась – мне было откровенно плохо. А через несколько секунд начались рвотные спазмы. Не в силах их унять, я упала на четвереньки, готовая вывалить на ковер бедняжки Арлы свой обед, но… из горящего горла, из открытого рта вырвался какой-то сизый дымок – одной короткой струей. Дымок не рассеялся, а полетел мне в лицо, обволакивая плотным кольцом, после чего сразу стало легче. Меня будто обняли, пожалели, прошептали слово, которое я так и не услышала, успокоили голову и желудок. Ощущение это через секунду пропало, но откуда-то взялась энергия бодро подскочить на ноги и побежать из спальни наложницы на первый этаж, в свою комнату. Что за чертовщина?
Что, мать вашу, это была за непонятная чертовщина?
А может, это и есть наказание айха – теперь буду дымком отплевываться? Но нет, вряд ли, какое-то странное наказание, если оно за секунду прибавило мне сил и очистило разум… Каждый раз бы в стрессе сама себя так наказывала! После того ужаса я не трясусь, а просто осмысливаю произошедшее: айх – изувер, что уже не раз доказано, а к Арле потом надо будет заскочить и просто спросить, как она, поддержать. Продолжить свои объяснения, а может, разбираться дальше вместе – чем больше нас таких, разбирающихся, тем быстрее мы друг другу поможем. Клуб анонимных отодвигателей черной ауры. Еще пара минут, и пойду заканчивать уборку – с таким лицом, словно ничего и не произошло.
Но пока только думалось, прибавлялось вопросов, как-то четче высвечивалась вся сцена. Арла ударила меня – размахнулась и залепила пощечину, но натолкнулась на что-то прямо в воздухе так сильно, что сломала палец. Может, один из айхов наложил на меня какую-то защитную границу? Айх Ноттен не мог – меня били после разлуки с ним, и тогда я все чувствовала. Айх Ринс еще с меньшей вероятностью, зачем ему это? Кто-то еще? Ратия? Другой маг? И ведь, кажется, именно мои призывы уже несколько раз слышал айх… А что, если это сидит прямо во мне? В моем мире никак не проявлялось, потому что там сама магическая субстанция другая, а здесь вот обозначилась? Может, в моей крови тоже есть магия? Немного, раз мои глаза просто серые, ничуть не ярче, чем у обычных людей с таким же цветом радужки. Небольшая капля, которая иногда приходит на помощь, а иногда транслирует мои мысли тем, кому они не предназначались…
Вот это точно ни с кем не стоит обсуждать. Если айх меня был готов убить только от одного подозрения, то при твердой уверенности он мелочиться не станет. Ратия и другие маги не в счет, он уверен в их преданности и лояльности. В моей быть уверенным не может – да я сама так соврать не сумею, чтобы скрыть ненависть.
А, наказание же еще. Да и черт с ним, с наказанием. Не хватало еще переживать о том, что когда-то там случится. Пока дышу, пока в себе, пока все пальцы на месте – вот это причина для радости.
Глава 10
На прогулку после ужина я позвала с нами Скирана. Я застала его во дворе и сразу же подошла, предложив составить нам компанию. Успокоенная снадобьями Китти все еще пребывала в своем возвышенном оцепенении, потому даже упрек в ее глазах выглядел одобрением, а смущение в присутствии красавца элоха придало ее лицу здорового румянца. Про свои дневные приключения я ничего рассказывать не стала – не хотелось расстраивать «тезку», едва обретшую мир и покой в душе.
Река оказалась огромной – противоположный берег только угадывался тонкой полоской. Скиран и Китти стояли по обе стороны от меня, тоже замерев от зрелища, которое для них было привычным, но все еще потрясало.
– Элохова река? – я уточнила у Скирана, который оповестил с гордостью о названии чуть раньше. – Это потому, что только представители твоего народа могут ее пересечь?
– Отчасти, – он указал в сторону, на черные точки, нарушающие текущую гладь. – Видишь парус? Сейчас ее пересечь может любой, кому хватит денег для оплаты места на корабле. Но когда-то да, задолго до начала судостроения на тот берег отсюда могли попасть только элохи. Часть племен там и осталась, позже образовались государства с людьми. Их кожа темнее, чем у нас, а нрав импульсивнее. Их государство сейчас называется Маладой. В истории Ир-Раттоки немало войн с тем народом, но сейчас только мирная торговля.
Я посмотрела на его профиль, удивляясь:
– То есть река – граница между странами? А до столицы рукой подать, – я глянула в другую сторону, где издали на возвышении блестели крыши первых городских домов. – Кто же строит столицу так близко к воинственному государству?
– А в чем проблема? – он спросил без любопытства, не отрывая взгляда от воды.
– Ну, я не знаток военной политики, пытаюсь рассуждать стратегически. Вот у нас – в смысле, в диких землях – фашисты до Москвы шли несколько раев. За это время можно хоть что-то успеть сделать для изменения ситуации. А здесь – направляй флот и своих элохов, и уже на месте, сразу в столице. Круши, бомби и преспокойно шагай дальше, ведь в Ир-Раттоке остальные города не так развиты, то есть вообще ничего противопоставить врагу не смогут.
Скиран почему-то рассмеялся:
– Хорошо, что ты не вождь. С таким-то стратегическим мышлением.
Чтобы скрыть обиду и непонимание, я отшутилась:
– А что? Выбирайте меня президентом, и первым указом я перенесу столицу вглубь страны, чтобы до нее враги добирались год. А вторым – черт, как же это называется, когда бюджет сортируется по регионам… В общем, придумаю название! Отгадайте, какую должность я отменю третьим указом? Подсказка – заканчивается на «айх».
Элох продолжал смеяться над моей инаугурацией, а объяснений я дождалась от Китти, которая в своей монотонности превратилась в доброго учителя:
– Ты иногда переходишь на дикий язык, потому я почти ничего не поняла, но про безопасность столицы ты не угадала. Ты плохо подумала, милая. Тут же замок черного айха. Враги могут напасть с любой стороны, кроме этой. Чтобы дойти до столицы напрямик через айха, им понадобится намного больше нескольких раев. Здесь как раз самое безопасное место во всей стране – ведь он по меньшей мере станет защищать себя и свой дом, и мало никому не покажется.
– Ага, – ухмыльнулся Скиран согласно. – Перепутала причину и следствие. Это столицу переносили ближе к первому замку черного айха, а не наоборот. А белый айх обязательно находится в столице – это на случай, если отсюда начнут поступать раненные, но чтобы сам он был в безопасности и занимался теми задачами, которые подвластны его магии. Расскажи лучше нам о диких землях – они необъятные, но неужели и там живут настолько дремучие племена, не знающие самых простых вещей?
Я снова уставилась на реку, сделав вид, что вопроса не расслышала. Не слишком-то приятно осознавать, что человек, которого ты втайне мечтаешь придушить, способен в одиночку останавливать армии. Как-то это не слишком хорошо сказывается и на мечтах, и на самооценке. Я просто сменила тему:
– То есть в Маладе элохи тоже другие? Ну, если живут там тысячи лет.
– Конечно. Элохи вообще бывают очень разными, нас объединяют названием только по той причине, что мы умеем летать. Но мир между нашими племенами – еще более далекая сказка, чем мир между человеческими странами.
– Да, ты уже говорил, что вы воюете.
– Кстати об этом, Кати, – Скиран вдруг повернулся ко мне всем корпусом. – Я обсудил со своими друзьями твои идеи, они посчитали их интересными!
– Какие еще идеи? – я закономерно напряглась, особенно от его довольного вида.
– Ты говорила о несправедливости сделки, помнишь? Ты зародила зерно, и сейчас оно дает первые ростки. Мое племя процветает – оно может предложить владыке очень достойный откуп за его помощь в прошлом! А если ему нужны элохи, то многие захотят пойти на такую службу к очень уважаемому всеми нами магу – не по принуждению, а по собственному желанию. Если мы пересмотрим условия, то выиграют все, включая его! Владыка сможет нанять хоть сотню воинов, если ему того захочется!
У меня в горле пересохло, я прокашлялась.
– Но уже не на вечное услужение, правильно? А за жалованье, как у слуг?
Я смотрела в его глаза, не моргая, а от волнения захотелось на него накричать. Но все равно же не поймет. Скиран отказывается называть себя рабом, но по сути им и является. Все они – эти лучшие сыновья племени, высланные сюда в безраздельное пользование господина, который может творить все, что ему заблагорассудится. Никто его не остановит, если он решит прибить одного на месте во вспышке ярости. Если бы Ринс хотел нанимать элохов, которые в любой момент могут вернуться домой, то он бы сам это и предложил! Откуп – это вообще смешно. Ринс не попросил у них золота, когда был всего лишь черно… не был айхом, на кой черт оно ему сейчас?
Однако Скиран ответил радостно:
– Правильно! Дайран уже составляет письмо вождю. Да, элохи очень чтут традиции и договоренности, но если делегация сможет правильно расписать владыке все плюсы, то мы заключим новый союз. Конечно, это будет нескоро, наш вождь вряд ли сразу решится на такие изменения и сможет их принять. Но спасибо тебе! – последнее прозвучало совсем угрожающе.
И Китти пафосно возвестила, глядя уже в облака:
– Прекрасное решение! Жители неба должны быть свободны!
А вот от этой формулировочки и до революции недалеко. Я поспешила вставить:
– Мне-то за что спасибо? Я вообще ни при чем… Но попробуйте, а вдруг. Лишь бы делегация не стала упоминать, откуда растут ноги у этой идеи…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=58089118&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
