Сглотнув, я прижалась к нему и крепко зажмурила глаза. Его ногти вновь пронзили мою нежную белую кожу, я закусила губу, чтобы не закричать, сквозь плотно сжатые веки брызнули слезы. А по рукам заструилась тёплая кровь».
***
Он был мой маленький принц, а они не бывают плохими и злыми, и не помочь ему, несмотря на всю испытываемую боль, я не могла.
Позже я узнала, что Дима действительно «принц», только вполне земной: его отец был генеральным директором огромной компании, которой принадлежало это здание. И это он трахал в зале совещаний секретаршу.
***
Глядя на спящего рядом мужа, я и сейчас видела того зачарованного мальчишку. Его безупречно красивые черты лица, по-детски нахмуренные брови, неплотно сомкнутые губы, во всей внешности до сих пор сохранялся этот удивительный оттенок детской непосредственности. Он не мог не притягивать, и порой так сложно было вообразить, что в нем просыпается чудовище.
Он открыл глаза.
– Доброе утро, дорогая! – потянувшись на кровати, произнес он и поцеловал меня в щеку.
Стеклянный шар нашего трехнедельного молчания разбился.
Я настолько привыкла к тишине в доме, что звук его голоса был мне теперь непривычен. Я смотрела на него в растерянности и не хотела ничего говорить.
– У меня есть для тебя сюрприз, – словно не замечая моего смущения, радостно сказал он, его зеленые глаза сияли мальчишеским озорным блеском. – Собирайся.
***
– Осторожно, милая, не поскользнись, – заботливо обхватив меня за талию, произнес он.
Неровные деревянные поддоны, по которым мы шли, покачивались по скользкой вязкой грязи. Мы приехали куда-то в пригород. Впереди был пустырь, где ездила строительная техника и ходили в касках люди, громкий шум от проводимых работ больно отдавался в ушах.
– Зачем мы здесь? – произнесла я, непонимающе взглянув на Диму.
– Сейчас узнаешь.
Он подошел к одному из рабочих и что-то ему сказал. Тот помахал руками в запрещающем жесте, постепенно один за другим выключились машины, и единственным шумом теперь стал только гул человеческих голосов.
Я огляделась кругом: разрытые траншеи, огороженные оранжевой сеткой, сваленные строительные материалы, вкопанные в землю металлические конструкции, залитые фундаменты. Стройка была в самом разгаре, и вообразить, что же здесь появится, пока было трудно. Единственное построенное сооружение стояло, укрытое тентами, оно было довольно длинным, одноэтажным и напоминало склад.
– Я хотел привезти тебя сюда, когда будет чуть почище и чуть больше сделано. Но подрядчики меня серьезно подвели. Это из-за них я был сам не свой все это время. Прости меня, ладно? – нежно обняв меня, сказал он.
Я ничего не ответила. Его извинения всегда были одинаковы: в том, что с нами происходило, был виноват кто-то другой, а не он.
– Ты не догадываешься, что это будет? – с улыбкой глядя на меня, спросил Дима.
– Не имею ни малейшего представления, – равнодушно пожала плечами я.
– Уберите тенты, пожалуйста, – приказал он.
Рабочие засуетились. Сначала я увидела малахитово-зеленую кровельную крышу, потом стену, облицованную декоративным камнем бежевого цвета, вдоль которой тянулись маленькие, расположенные высоко и на расстоянии друг от друга окошки, затем большие деревянные ворота под цвет крыши. Я поняла, что передо мной, не дожидаясь снятия последнего тента.
– Дима…– начала я.
– Подожди, ничего не говори, давай сначала зайдем внутрь.
Когда рабочие закончили, он взял меня за руку, и мы зашли в открытые ворота.
Вдоль декорированных оранжевым кирпичом стен тянулись денники. Каменный пол, стальные решетки под цвет кровли, раздвижные деревянные двери, красивые резные задвижки. Я прикоснулась рукой к холодному пруту металла.
– Тебе нравится? – прошептал он над моим плечом.
– Да, – вглядываясь в проходящие сквозь окошки робкие солнечные лучи, произнесла я.
– Я попросил возвести хотя бы один корпус конюшни и провести в нем внутреннюю отделку, чтобы показать тебе, как здесь все будет. На самом деле конюшен будет гораздо больше. Манежи, левады, ипподром, небольшой комплекс для отдыха. В общем, работы предстоит много, но, думаю, через год уже сможем начать подвозить лошадей и потихоньку функционировать. Если меня опять эти идиоты строители не подведут.
– Зачем все это? – повернувшись к нему, спросила я.
– Как зачем? – он рассмеялся, чмокнув меня в макушку. – Я исполняю твою мечту. Здесь все, как ты хотела, с оттенком зеленого пришлось сильно повозиться, я принес твою любимую кофточку, и мы подбирали под нее.
– Спасибо, – улыбнулась одними уголками губ я.
– Тебе что-то не нравится? – пристально вглядываясь в мое лицо, спросил он.
– Нет, здесь все прекрасно. Еще один мой живой сон. Меня немного пугают масштабы всего этого. Я представляла себе пару денников с манежем и собственными лошадьми.
– Ты достойна самого лучшего, и через три года этот комплекс таким станет. Проект однозначно выгорит, я провел полную финансовую и инвестиционную проверку.
– Очередной прибыльный бизнес? – грустно усмехнулась я.
– Я в авантюры не вкладываюсь. Ты не представляешь, как много сил у меня на это ушло. Насколько непросто было все это реализовать, мне пришлось привлечь огромное количество людей и затратить массу ресурсов. И, если честно, я ожидал чуть больше радости на твоем лице, – недовольно проговорил он.
– Я ценю это. Но, Дима, мы молчали три недели и…
– Послушай, – резко перебил меня он. – Я понимаю, у нас в отношениях сейчас не все гладко, мы многое пережили, и это наложило свой отпечаток. Но я люблю тебя и делаю все только ради тебя, – он нежно провел пальцем по моему лицу. – Ты самое главное, что есть в моей жизни.
– Как и ты в моей, – глядя в его глаза, тихо произнесла я.
Его губы нежно поцеловали мои, я осторожно обняла его, пробиваемая крупной дрожью. Это было невыносимо. Его объятия были самыми родными для меня, в них я снова становились тем самым маленьким ребенком, который жаждет любви и, наконец, находит. Меня тянуло к этим рукам. Но, в то же время, я с каким-то безмолвным ужасом понимала, что именно от этих рук мне стоит держаться подальше, он уже чужой для меня и мое тело его боится. Я была Соловьем[12 - «Соловей и роза», рассказ Оскара Уайльда, 1888 г.], который приближался к пронзающему шипу розы.
Около ворот послышались шаги, и мы оглянулись.
– Здравствуйте! Простите, что помешала, – застенчиво помахала девушка, стоявшая у входа в конюшни.
– Здравствуйте, Светлана! Вы как раз вовремя. Знакомьтесь, это Юлия, моя жена, она будет владельцем всего этого. Юля, это Светлана, самый лучший тренер по конкуру в нашем городе. Теперь будет работать у нас.
– Приятно познакомиться, – улыбнулась я, пожимая ей руку.
– Мне тоже. Дмитрий много про вас рассказывал и с таким восторгом, я рада уже наконец-то вас увидеть, – смеясь, произнесла она. – Готовы к прогулке?
Я в недоумении посмотрела на Диму.
– Еще один сюрприз, – он чмокнул меня в щеку.
Мы вышли на улицу и я увидела трех стоящих лошадей.
– Ну что? Познакомимся с этими красавцами? – кивнув в сторону лошадей, спросила Светлана.
Я молча кивнула и подошла к грациозной лошади караковой масти, ее плюшевая шерстка приятно блестела, на лбу красовалась белая отметина в форме неровного вытянутого ромба. Этот конь был как две капли воды похож на мою первую лошадь, стерев пробежавшую по щеке слезу, я ласково провела рукой по его мордочке. Конь шумно выдохнул и стал тыкаться своим рыжим носом в мои ладони в поисках угощений.
– Его зовут Талион. Американская рысистая порода, – прокомментировала Светлана. – Он ваш, – она передала мне поводья.
– Мой? В смысле? – вопросительно на нее посмотрела я.
– Вы ей еще не говорили? – обратившись к Диме, спросила она.
– Нет, не успел, – улыбнулся Дима. – Я купил его и вот эту белую лошадь. Будут первыми в нашей конюшне. А пока здесь ничего не готово, поживут у Светланы.
Я стояла в оцепенении, переводя взгляд с Димы на Светлану, единственным испытываемым мной чувством была неловкость, и мне хотелось сбежать.
– И я снова не знаю, что сказать, – напряженно потирая лоб, наконец ответила я.
– Ну, он тебе хотя бы нравится? – снисходительно улыбнувшись, спросил Дима.
– Да, конечно, он прекрасен, – я с нежностью потрепала загривок коня. – Спасибо, Дима.
– Предупреждаю сразу, у Талиона характер бунтарский и упрямый, но ваш муж сказал, что вы к такому привыкли.
– Да, моя первая лошадь была такой же масти и тоже очень упряма, – не сводя глаз с коня, ответила я.
– Так, вторую вашу красотку зовут Джули, – показав мне серую в яблоко лошадь, произнесла Светлана. – Полная противоположность Талиона: послушная, спокойная, у нее очень мягкая рысь, отлично подойдет для детей.
– Ну и для меня, – рассмеялся Дима. – Надо же мне будет составлять тебе компанию в прогулках, – он приобнял меня за плечи.
– Ну что, давайте тогда немного прогуляемся? – предложила Светлана.
– Я даже не знаю, после беременности я не сидела в седле почти три года, – нерешительно проговорила я.
– Перестань, ты с детства ездишь верхом, у тебя все получится, давай, – подбадривающе произнес Дима.
Я с признательностью кивнула ему.
– Там впереди хорошее ровное поле, – указала рукой Светлана, и мы неспешно двинулись.
***
– У вас отличная посадка, Юля, – похвалила меня она, – со скольких лет вы занимаетесь?
– С десяти. Я жила в поселке, где был конезавод, когда-то большой, а в мое время состоящий всего лишь из десятка лошадей. Вначале я приходила просто смотреть, а потом стала ухаживать и заниматься. Лошади прекрасные создания, когда они смотрят на тебя своими глазами, то как будто видят насквозь.
– Да. Я с ними всю жизнь, и порой кажется, что они лучше людей, – произнесла Светлана, потрепав за уши свою лошадь.
Я тихо кивнула.
– Вы участвовали в соревнованиях?
– Нет.
– Мы решили, что спорт это слишком травмоопасно и серьезная нагрузка для здоровья. А я слишком люблю свою жену, чтобы подвергать ее такому риску, – с любовью на меня посмотрев, ответил Дима. – Поэтому ограничились уровнем хобби.
– Разумное решение, – одобрила Светлана.
– Никто не против, если я немного промчусь? – спросила я.
– Вас сопроводить? – поинтересовалась Светлана.
– Нет, я справлюсь сама.
– Юля, только будьте осторожнее, там впереди разрытый карьер, – предупредила меня она.
– Отличное место для тренировок по конкуру, – улыбнулась я.
– Нет, лошади его не преодолеть. Тут одно время пытались строить какой-то комплекс, но не пошло, стройку заморозили, а эти вырытые ямы с торчащими арматурами остались.
– Надо будет сказать рабочим, чтобы засыпали, пока кто-нибудь не убился, – произнес Дима.
– Да, согласна.
– Так ты поедешь со мной, Дима? – нетерпеливо спросила я, желая поскорее убраться отсюда.
– Нет, быстрая езда не для меня, мы со Светланой пока обсудим рабочие моменты, а ты наслаждайся.
Я кивнула, и, приподнявшись в седле, дала шенкеля. Конь резво пошел в галоп. Я уже отвыкла от этих ощущений парящей земли, безграничной свободы и независимости. Жмурясь от задуваемого ветра, я с наслаждением слушала стук копыт.
Несвободными оставались только мои чувства, они бились, словно дикие звери в маленькой клетке. Дима воплотил в жизнь очередную мою мечту. Вот только исполняемые им мечты превращались в прах. Он забирал их у меня и делал своими. Я хотела место, где буду в уединении и спокойствии наслаждаться любимым делом, а он реализовал все это в успешный бизнес-план. Но, даже будь все иначе, я бы все равно не смогла принять это с радостью и благодарностью. В нашей жизни было слишком много перенесенной боли, и на всем, что он делал, оставался ее тяжелый отпечаток. Я чувствовала себя неблагодарной стервой и мне так хотелось испариться.
Мы умчались уже достаточно далеко, я видела, как стремительно приближается обрыв, но все равно продолжала направлять коня, это было бы отличным завершением, где последним испытываемым чувством будет свобода. Я расслабилась под потоками ветра, позволяя им меня нести, до последнего непреодолимого препятствия в моей жизни оставалось несколько метров. Мое сердце бешено колотилось, конь, не подозревая о грозящей ему опасности, продолжал все так же послушно нестись вперед. Я взглянула на его плюшевую шерсть и длинную гриву. Если я не остановлю его сейчас, то потом ему просто не хватит времени. Мои руки сжали поводья и я резко их натянула, всадив корпус плотно в седло. От неожиданности конь спешно стал сбрасывать шаг путаясь в ногах, едва сумев сохранить равновесие, он взвился на дыбы и громко заржал. Я смогла удержаться в седле. Мы остановились в метре от пропасти.
– Прости меня, мальчик, прости, – прислонившись руками к его шее, произнесла я, – ты слишком хорош, чтобы умирать вместе со мной.
Я смотрела в глубину пропасти и тихо плакала. Я все больше запутывалась в этой огромной паутине из лжи, боли и непонимания, и как выбраться из всего этого уже не представляла.
Глава 6. Зависимость
«Чем больше мы узнавали друг друга, тем сильнее привязывались. И тех редких встреч два раза в неделю на пару часов уже не хватало. Дима предложил приезжать к нему в гости и уговорил свою маму отпросить меня.
Мы стояли, притаившись за углом, и слушали, скрестив пальчики, я молила только об одном, чтобы мама меня отпустила. Услышав заветное «да», мы с Димой прыгали, как ненормальные, и обнимались. Наши мамы смущенно улыбались, глядя на нас.
Личный водитель Димы теперь стал возить и меня.
