Может, кицунэ была сегодня не единственным ёкаем в обличье зверя в этом лесу.
– Идем, – сказала Эми. – Сюда.
– Да что…
Она бросилась вперед, не дожидаясь вопроса Катсуо. Ветки хлестали ее по лицу, цеплялись за одежду, однако Эми упрямо бежала вперед, следуя за вороной, которая вновь перелетела на другую ветку и громко каркнула.
А вдруг это самая обычная ворона и Эми всего лишь гонится по лесу за случайной птицей? Нет, вряд ли. Ворона была здесь раньше. Она направила кицунэ к Эми. Предупредила их о том, что рядом демон они. Эми была в этом уверена. Не все ёкаи – и ками – обладали большой силой. Встречались и слабые, в которых теплилась лишь капля ки. Ворона была ёкаем и звала Эми за собой – хоть та и не знала почему.
Перелетая с дерева на дерево, ворона вдруг устремилась ближе к земле и села на ветку голого клена. Там она замерла, явно не намереваясь двигаться дальше. Эми остановилась, опасаясь подходить ближе.
Ворона повернула голову и уставилась на нее черным глазом-бусинкой. А потом глянула вниз, указывая на что-то клювом.
Под ее насестом обнаружилась поваленная на валун ель, высыхающие ветви которой удобно скрывали нору. Эми осторожно шагнула вперед и потянулась к завесе.
Катсуо преградил ей путь и, одарив суровым взглядом, обнажил катану.
– Кар, кар, кар! – пришла в ярость ворона, завидев оружие.
Не обращая на нее внимания, Катсуо сдвинул клинком ветви. В небольшой норке за ними показался пушистый клубок.
– Кицунэ! – Эми оттеснила Катсуо и, упав на колени, подалась ближе. – Кицунэ?..
Та не пошевелилась. У Эми оборвалось сердце. О нет! Слишком поздно. Лисица умерла от ран. Со слезами на глазах Эми бережно вытащила маленькое существо из норы… И услышала тихий стон боли.
Охнув, Эми невольно выпустила кицунэ из рук, и бессознательное тельце обмякло на снегу. Красивый белый мех был весь в крови.
– Живая? – Вернув катану в ножны, Катсуо осторожно раздвинул окровавленный мех. – Проклятье! Одна рана тут, на передней лапе, а другая, поглубже, идет через плечо и грудь.
– Она выживет? – дрожащим голосом спросила Эми. От этого зрелища у нее закружилась голова. Как такое маленькое тельце до сих пор не погибло, потеряв столько крови? Кицунэ, как ей казалось, была лисой самого обычного размера, но весила максимум в два раза больше домашнего кота.
– У ёкаев нет смертных тел, как у нас, – рассеянно отозвался Катсуо, продолжая осматривать раны. – Он не умрет, пока не потеряет всю ки, но с такими повреждениями шансов у него маловато.
– Он?.. – пробормотала Эми.
– Да, самец. Думаю…
– Кар!!!
Эми раздраженно вскинула голову и огрызнулась:
– Чего тебе?
Ворона развернула крылья и забила ими в воздухе.
– Кар-кар-кар!
Эми узнала этот тревожный клич и замерла, прислушиваясь. Все птицы умолкли, лес погрузился в тишину. По земле заструился скользкий страх.
– Катсуо… – выдохнула Эми. – Здесь они!
– Что? Я не чувствую…
– Я чувствую!.. Он уже близко!
Эми поспешно расстелила на земле свое хаори. Катсуо закутал в него кицунэ и, подхватив сверток на руки, встал. Ворона снова тревожно каркнула и сорвалась с места. Она пролетела так близко над головой Эми, что девушку обдало порывом ветра, а затем устремилась в сторону, противоположную той, откуда они пришли.
– Следуй за вороной, Катсуо.
– Эми, ты уверена…
– Да!
Зная, что он в любом случае последует за ней, Эми бросилась бежать изо всех сил. Ворона скользила от ветки к ветке, отмечая самый простой путь, без единого препятствия для бескрылых людей. Катсуо, судя по топоту, держался рядом. Эми сосредоточилась на беге, радуясь, что в требования к камигакари входила и хорошая физическая подготовка; для избранной неприемлемо быть слишком хрупкой или толстой.
Впрочем, бежать слишком долго Эми все-таки не могла. Холодный воздух уже до боли впивался в легкие. Однако она не замедляла ход – не смела даже думать об этом. За ней по пятам струился уже знакомый ужас, становясь сильнее с каждым мгновением.
Откуда-то сзади донесся рев. Эми споткнулась и чуть не упала, но Катсуо успел поймать ее за локоть, прижимая к себе кицунэ второй рукой. В его глазах читался страх, и от этого Эми испугалась еще больше.
Ворона настойчиво каркнула: «Скорее!»
Эми побежала быстрее; Катсуо не отставал. Они вновь заревел, теперь громче – и ближе. Гораздо ближе.
Деревья кончились, под ногами вдруг возникла тропа. Эми заскользила по снегу, размахивая руками для равновесия и стараясь не уронить сумку с плеча. У другого конца тропы опять каркнула ворона, и Эми, развернувшись, заметила алое пятно. Вдали, среди деревьев, едва виднелись тории.
Катсуо на ходу сунул сверток с кицунэ ей в руки, а сам выхватил меч. Сзади оглушительно затрещали ветки. Эми рискнула оглянуться ровно в тот миг, когда чудовищный они вырвался из кустарников на тропу и бросился в погоню, быстро сокращая расстояние.
Мышцы пылали от напряжения, легкие горели, но тории были все ближе и ближе. Эми прижимала кицунэ к груди, чувствуя, как страх оплетает ее кольцами, высасывает последние силы. Еще чуть-чуть…
Ворона тревожно каркнула. Они торжествующе заревел. Эми не оглянулась. Уже совсем близко!
Катсуо развернулся, вскинув меч. Эми хотела крикнуть, чтобы он не останавливался, но дыхания не хватило. Она все же бросила взгляд назад – и ее сердце сжалось в груди: чудовищный ёкай несся прямиком на Катсуо.
Тот занес катану. Лезвие засияло голубым.
– Сотэй-но-шинкецу! – заорал Катсуо.
И разрубил воздух. Полоска голубого света, сорвавшись с клинка, ударила они в грудь. Ёкай застыл как вкопанный – словно попал в ловушку, – а Катсуо бросился бежать. Постоянно оглядываясь, Эми чуть не споткнулась у самых тории.
Ёкай взревел. Сияние, которое его окутывало, взорвалось искрами и рассеялось. Они вновь бросился в погоню, но Катсуо уже достиг алых ворот. Нырнув в них, он развернулся с мечом наготове. Тории отмечали границу земли храма, но в глазах Эми они были свободным проходом – отнюдь не тем, что помешает чудищу поймать добычу.
Они остановился у самых тории. Оскалился, обнажая огромные клыки и острые зубы.
– Мико! – прорычал они. – Отдай мне отродье Инари, и я пощажу тебя, хоть ты уже дважды помешала забрать то, что принадлежит мне.
Катсуо поднял клинок.
– Ты ее не тронешь, они! Возвращайся на свою гору.
– Я позволял тебе ходить по моим горам, человек, но теперь с меня хватит. Ослушаешься – и я предам смерти любого, кто наберется храбрости ступить за ваш жалкий барьер.
Ладони Эми сжались в кулаки поверх свертка из хаори.
– Смеешь нам угрожать? – громко произнесла она, не понимая зачем. – Здесь ты не властен, ёкай. Прочь из моих владений!
Стоило последним словам сорваться с губ, как пространство в центре тории замерцало и налилось светом. Он становился ярче, разливаясь во все стороны – и барьер вокруг земель храма вдруг стал виден, чего еще никогда не случалось.
Они вздрогнул. Ощерившись, пометался туда-сюда перед сияющими тории, а потом заревел и ринулся прочь. Лес поглотил его громоподобные шаги.
Воцарилась тишина, и голубой свет постепенно угас. Эми пошатнулась, резко ослабев. Катсуо поймал ее под локоть, помогая устоять на ногах, но затем тут же отдернул руку, вспомнив, что не должен касаться камигакари.
– Что это было? – потрясенно спросил он. – Это ты?.. Ты зажгла тории?
– Н-не думаю… Наверное… нам помогала Аматэрасу.
Катсуо распахнул глаза еще шире.
– Кар!
Эми обошла его и вгляделась в лес. С другой стороны невидимого барьера, с насеста на ветке за ними наблюдала ворона.
– Спасибо, – произнесла Эми, низко поклонившись, невзирая на сверток с кицунэ. – Мы о нем позаботимся. Здесь ему ничего не грозит.
Птица склонила голову, а потом изобразила подобие поклона. И, расправив крылья, скрылась среди деревьев.
– Ого, – шепнул Катсуо. – Это и в самом деле ёкай. А я, признаюсь, было решил, что ты немного с ума сошла. Как ты про него догадалась?
– Случайно, – пробормотала Эми.
Она уставилась на сверток у себя в руках. Она пообещала ёкаю-вороне, что убережет кицунэ. На деле все было не так уж просто, учитывая, что она только что тайком пронесла ёкая в храм Аматэрасу – в котором каннуши чрезмерно трясется по поводу ёкаев, пока у него живет камигакари.
– Что теперь?
Катсуо тоже глянул на сверток.
– Думать нужно быстро. Не знаю, почему они так помешался на убийстве этого кицунэ, но в любом случае чем меньше ёкай пробудет у нас, тем лучше.
Эми кивнула, и они вместе направились к конюшне. Катсуо предложил понести кицунэ, однако Эми отказалась, прижимая сверток к себе. Она его спасла, вытащила из лап того они, а теперь нужно было лишь одно – чтобы он выжил.
Глава 9
Эми расхаживала по комнате туда-сюда.
После возвращения Катсуо унес кицунэ в хранилище. Раны уже не кровоточили, поэтому Катсуо мог лишь смыть с ёкая большую часть крови, укутать в одеяла и оставить еды и воды – если тот вдруг очнется ночью.
Эми ничем не могла помочь сохэю. Ей пришлось вернуться к себе и сидеть без дела, притворяясь послушной и раскаивающейся всякий раз, когда к ней для проверки заглядывали Фуджимото и Нанако – что они успели сделать уже множество раз до и после ужина. Заметив, что Эми скучно, Нанако приволокла ей учебник с правилами этикета – детскую книжку о манерах и подобающем поведении, которая осталась нетронутой на столе.
Эми снова прошлась по комнате. За окном выл ветер; с наступлением темноты разыгралась буря, больше похожая на зимнюю, нежели осеннюю, соответствующую календарю. Из-за яростных порывов снег не падал, а летел чуть ли не горизонтально. Эми даже вытащила из шкафа электрический обогреватель, так что в спальне вскоре стало жарко – однако от окна по-прежнему исходил неприятный холод.
А вот в хранилище никакого отопления не было. Переживать, правда, не стоило: у кицунэ меховая шерстка, он преспокойно зимовал в лесу. Но что, если сейчас он слишком слаб и не перенесет такой мороз? Что, если он умрет в этом выстывшем хранилище, пока Эми сидит в тепленькой спальне и думает, что он в порядке?
Она тихонько зарычала, понимая: заснуть, не проверив кицунэ, ей не удастся. Распахнув шкаф, она выбрала самое плотное хаори и надела поверх кимоно. Затем подумала, не заплести ли волосы – она уже успела распустить косу, после которой длинные пряди слегка завились. Решив не тратить время, Эми просто убрала их под хаори и сдвинула дверь спальни. Ветер стучал по тонким стенам, которые отделяли настил от сада. Эми осторожно выглянула. В доме было темно и тихо. Скользнув за угол, она прокралась к выходу.
Стоило открыть входную дверь, как по лицу хлестнул порыв ледяного ветра. Эми поспешила выйти и задвинуть дверь обратно, чтобы в дом не намело снега. Дрожа и прикрывая рукой лицо, она направилась к храму сквозь бушующую метель и ветер, который тут же выпростал ее волосы из-под хаори и принялся яростно трепать.
Мостик через пруд был покрыт почти невидимым в темноте льдом. Замешкавшись на миг, Эми крепко ухватилась за поручень и крошечными шажочками преодолела преграду. Огни храма, горевшие день и ночь, помогли ей найти дорогу во дворик. Кутаясь в хаори, Эми обошла канцелярию и провалилась по лодыжку в снег. Хранилище казалось темным пятном среди белых завихрений.
Она отодвинула дверь плечом и шмыгнула внутрь. В высокие окошки проникало немного света, и Эми осторожно пробралась к дальнему углу хранилища – к груде одеял, мисочке с водой и остаткам рыбы, которые она носила в лес.
Из-под одеял выглядывала белая мордочка с черным носом. Это Катсуо так укутал лиса или тот сам спрятался?
– Кицунэ? – шепнула Эми, опустившись на колени.
Лис не шелохнулся. Она бережно приподняла край одеяла, открывая голову зверька. Его глаза были закрыты, и он по-прежнему не шевелился. Эми отодвинула одеяло. «Большая часть крови» в понимании Катсуо, как выяснилось, совершенно отличалась от ее ожиданий. Лис остался наполовину перепачкан красным; мех свалялся от грязи.
Эми глянула на миску – вода покрылась корочкой льда. Ветер хлестал по стенам, дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Мотнув головой, Эми вновь укутала кицунэ и подняла сверток с ним на руки. Тут слишком уж холодно. Придется вернуть его обратно, когда буря утихнет.
Как можно скорее вернувшись в комнату, Эми уложила кицунэ на пол, а сама сбегала в ванную. Взяв таз с горячей водой и полотенца, она на цыпочках прокралась обратно и закрыла дверь. Потом расстелила пару полотенец на футоне и устроила кицунэ на них, уложив его на здоровый бок. Лис казался таким маленьким и хрупким. Эми легонько погладила шелковистое ушко. Ёкай. Как странно. Она так долго считала их чудовищами, и милый лис в это представление совершенно не вписывался.
Окунув мочалку в воду, Эми принялась бережно смывать грязь и кровь. Последняя не особо желала оттираться, окрашивая белую шерстку розовым. Эми аккуратно очистила все вокруг раны на груди и плече, затем спустилась на переднюю лапу. И замерла.
Вокруг лапы, от локтевого сустава и ниже, были обмотаны онэнджу – четки с блестящими красными бусинками, которые так хорошо сливались с окровавленной шерстью, что Эми раньше их не замечала. Она нахмурилась, склонившись над лапой. Зачем ёкаю четки? И как он их так намотал? Наверняка это сделал кто-то другой.
Не зная, как лучше поступить, Эми попыталась вытереть кровь вокруг четок, но они уж очень мешали. Пожав плечами, она подцепила нижний виток двумя пальцами и потянула вниз.
Стоило ей коснуться бусин, как по руке пронеслась вспышка жара – правда, Эми не сразу сообразила, что это означает.
Из онэнджу вырвалась сила. Эми отбросило в сторону. Звякнуло разбитое стекло – с маленького алтаря упали вазочки. Кожу закололо от прикосновения ки, высвобожденной из бусин, такой сильной… и почему-то знакомой. Охнув, Эми приподнялась и тут же посмотрела на футон – в ужасе, что эта сила разорвала кицунэ на клочки.
Однако кицунэ пропал. На постели лежало нечто совершенно иное.
От потрясения у Эми буквально замерло сердце. Долгое мгновение – и оно вновь ожило, заколотившись о ребра. Эми отползла и врезалась спиной в стену. Моргнула раз, два, три… но зрелище не менялось.
На месте кицунэ растянулся человек. Его плечи скрывало белое косодэ, оставляя верхнюю часть мускулистых рук обнаженной. От запястья до локтя они были обернуты черной тканью, перевязанной красными шнурами, концы которых опускались на пол, напоминая кровь. Вокруг пояса был обернут узкий красно-черный оби. Довершали образ черные хакама и кожаная обувь. Никакого оружия; лишь блестящие алые онэнджу на правом предплечье.
Пока Эми пыталась успокоиться, кицунэ-человек ни разу не пошевелился – у него лишь слабо поднималась и опадала грудь. Он все еще оставался без сознания. Эми с трудом сглотнула, наконец собираясь с мыслями. Легенды гласили, что кицунэ – оборотни, верно? Однако этот изменил облик не сам, ведь по-прежнему лежал без чувств. Должно быть, Эми запустила превращение тем, что коснулась онэнджу.
Она несколько раз глубоко вздохнула. Ёкай так и не пришел в себя. Он не мог причинить ей вред – пока что. Кицунэ она не боялась, но этот ёкай – совсем другое дело. Правда, он без сознания. Это хорошо.
Дрожа, Эми встала на ноги и осторожно шагнула ближе. Белоснежные волосы, столь же мягкие на вид, как лисий мех, падали спутанными прядями на лоб – а из них торчала пара белых лисьих ушек. Тело кицунэ стало полностью человеческим, а лисьи ушки почему-то остались. По лицу, расслабленному в забытьи, нельзя было определить его возраст. Может, он ровесник Эми, а может – на десяток лет старше, она не знала.
Она снова придвинулась, продолжая глазеть. На ее постели ёкай! С маленькой лисой все казалось гораздо проще. Наверное, во всем были виноваты новые размеры ёкая – теперь его присутствие словно заполняло ее спальню. Эми шагнула еще ближе, внимательно наблюдая за лицом ёкая. Никаких перемен, ни одна мышца даже не дернулась.
Не успев струсить и передумать, Эми наклонилась и тронула кончиками пальцев его правое ухо – совсем как лисье, но чуть побольше размером, теплое и шелковистое. Невероятно! Она скользнула пальцами в его волосы и нащупала линию челюсти. Человеческих ушей у ёкая не было. Впрочем, две пары ушей – это было бы как-то жутковато.
