Сейчас Аманда выглядела так же, как в первом сезоне, когда думала, что первой из подруг выйдет замуж, а в итоге вообще не вышла замуж. «Пусть любовь сама тебя найдет, – говорила ей Офелия, повторяя слова брата. – Это обязательно случится, вот увидишь». Да, но когда? Сколько еще ждать того чудесного мгновения?
Аманда спустилась вниз проверить, не прибыл ли кузен Эвери, средний из трех сыновей тетушки Джули, уже имевший собственное жилье в Лондоне. Этим утром Аманда послала ему записку, в которой просила его быть сегодня ее спутником, поскольку Руперт, старший сын тетушки Джули, вопреки надеждам Аманды, еще не вернулся из Норфорда, куда отправился со своей женой Ребеккой. Ну а Оуэн, младший сын тетушки Джули, в свои шестнадцать был еще слишком юн, чтобы кого-либо сопровождать на бал.
В прошлом году она тоже останавливалась в доме Сент-Джонов, поскольку отец все еще не обзавелся собственным домом в Лондоне. Конечно, она могла рассчитывать на то, что двое ее кузенов, или даже их мать, возьмут на себя роль сопровождающих, пусть даже никто из них не идеален. Но теперь в их доме поселилась ее давняя подруга Ребекка Маршалл, не так давно ставшая женой Руперта Сент-Джона, а она была идеальной.
Аманда несказанно обрадовалась, когда до нее дошла весть о женитьбе Руперта на Ребекке. Из Ребекки вышла бы прекрасная компаньонка, потому что с ней всегда было весело. Поначалу Бекки удивила Аманду, когда наотрез отказала ей, заявив, что не может быть ее компаньонкой, потому что Аманда на несколько лет старше. Но упрямство Аманды все же победило – она могла быть довольно настойчивой, даже сама этого не осознавая, – и ей удалось заставить Бекки согласиться. Но потом Бекки, даже не подумав извиниться, укатила в деревню, и Аманда снова была вынуждена рассматривать старые варианты.
Она очень надеялась, что давняя подруга вернется к этому времени. Ее нисколько не смущало, что Руперт может увязаться за ними. Хватит с него балов и вечеринок. Раньше он уже был сопровождающим Аманды, и всякий раз это заканчивалось нехорошо. Видя рядом с ней такого кокетливого красавца, все присутствующие джентльмены начинали ревновать и отказывались танцевать с ней. Именно поэтому обращаться за помощью к Руперту было уже самым последним средством.
Его мать, Джули, была не лучше. После того как умер ее муж, последний из маркизов Рочвуд, она растила троих сыновей одна, стараясь быть для них матерью и отцом одновременно, что, к несчастью, сделало ее довольно грубой и категоричной. Недавно, уговаривая Ребекку стать ее компаньонкой, Аманда пожаловалась: «Тетушка Джули, конечно, согласится ходить со мной на вечеринки, но будет там все время ворчать. И поверь: мало кто из мужчин не сбежит сразу же, как только увидит рядом со мной ее насупленное лицо».
Однако Ребекка подала умную мысль: если тетушка так легко может отпугнуть поклонников Аманды, значит, они не для нее. Аманда не могла не признать, что была рада, когда несколько самых надоедливых кавалеров ретировались, увидев, какие взгляды бросает на них тетушка Джули.
Почти спустившись по лестнице, Аманда замедлила шаг. Пришел ли Эвери? Он никогда не отказывался сопровождать ее – во всяком случае, никогда не жаловался на сей счет, – но обычно ему приходилось ради этого менять какие-то свои планы, что расстраивало Аманду. Иногда он уезжал из города и ей приходилось обходиться без него.
Наверное, не стоило одеваться на вечер, не получив подтверждения, что Эвери прибудет. Аманду охватила паника. Тетушка Джули разозлится, если ей придется одеваться в последнюю минуту, чтобы отправиться с ней на вечеринку. Но Аманда уже отменила два приглашения из-за отсутствия Бекки. Отменять еще и сегодняшние два было никак нельзя, тем более что один из приемов устраивала одна из ее самых близких подруг, а второй – ее невестка. Итак, Аманда приняла решение посетить оба приема… Но только с сопровождающим лицом.
В дверях гостиной появился не Эвери, а некто, привлеченный ее громким вздохом. Человек, которого она увидела, заставил ее разом позабыть обо всех напастях.
– Отец! – Аманда бросилась в распростертые объятия Престона Локка. – Что вы здесь делаете? Вы же в Лондоне бываете только по делам.
Коротко обняв дочь, он взял ее за плечи.
– Я по делу. По семейному делу. Я приехал узнать, чем здесь занимается твой кузен Руперт, пока его жена находится в Норфорде. Ты ведь знаешь, что они не удосужились даже поставить меня в известность о том, что собирались пожениться?
Аманда поморщилась. Ее брат Рэйф сделал то же самое – женился на Офелии Рейд неожиданно, не поговорив предварительно с семьей, чем накликал на себя гнев отца.
– Что ж, теперь понятно, почему Ру столь внезапно уехал сегодня, – многозначительно усмехнулась Аманда. Она легко могла представить себе, как прошел разговор между разгневанным дядюшкой и провинившимся племянником. – Думаете, он привезет Бекки в Лондон?
– Полагаю, да.
– Надеюсь, скоро? Может, даже сегодня?
– Очень сомневаюсь.
Аманда вздохнула.
Престон тронул ее за подбородок.
– Что?
– Я хотела, чтобы Бекки сегодня сопровождала меня на прием. А теперь у меня опять остался только Эвери.
Престон задумчиво сдвинул брови.
– А не слишком ли юна Бекки, чтобы…
– Нет-нет, – поспешила прервать его Аманда. – Она же замужем, так что это вполне приемлемо.
Престон, явно сомневаясь, нахмурился и так посмотрел на дочь, что она невольно поежилась. Он был крупным мужчиной, высоким и крепким. Аманда и ее брат унаследовали от отца светлые волосы и голубые глаза. На висках Престона уже пробивалась седина, что его порядком раздражало. Впрочем, он редко выходил из себя, и, глядя на него, можно было даже подумать, что он никогда не теряет самообладания. Престон излучал такое уверенное спокойствие, что в его присутствии и у друга, и у врага пропадало всякое желание проявлять раздражительность. Он никогда не настаивал на своей точке зрения, а просто делился ею самым спокойным тоном, и если выяснялось, что он неправ, смеялся над собой и принимал правую сторону. Единственным исключением были его отношения с собственными сестрами. Когда дело касалось их, тут уж он не упускал случая поиграть на их нервах и делал это крайне изобретательно. Брат Аманды унаследовал это качество от отца, к огромному ее огорчению.
Пока отец еще не успел запретить ей взять Ребекку в компаньонки только на том основании, что она на несколько лет младше самой Аманды, она поспешила сказать:
– Вы знаете, что Бекки была придворной дамой до того, как вышла за Ру? Там он с ней и познакомился, во дворце. Но после службы в королевском дворе она стала очень строго относиться к этикету.
– Нет, ни того, ни другого я не знал. Твоя тетя Джули все равно как никто другой…
– Она не любит ходить на вечеринки. Она пойдет со мной, конечно, но вы же знаете, какая она становится, когда ей что-то не нравится, – робко промолвила Аманда.
Престон вздохнул.
– Уж лучше бы она снова вышла замуж, чем превращать себя в старую брюзгу.
– То же самое она говорит о вас, – вставила Аманда, а потом быстро прибавила: – Я не про брюзгу.
Что это? Его щеки слегка покраснели? Конечно же, нет. В семье не было тайной, почему он решил остаться один после смерти жены. Он слишком сильно любил ее. Он предпочел чтить эту любовь, а не пытаться найти ей замену. Поначалу они с Рэйфом считали, что отец опасается разочароваться во второй жене после столь счастливой жизни с первой. И в этом они его всей душой поддерживали. Они тоже не хотели, чтобы их мать была кем-то заменена. Но они желали счастья отцу, поэтому, если бы он нашел кого-то, кто смог бы снова вдохнуть в него жизнь, точно не стали бы возражать. Но дело в том, что он просто никого не искал. Всех одиноких женщин в округе он знал, и ни одна из них не привлекала его, а в Лондоне, где можно было встретить кого-то нового, отец бывал слишком редко.
Но сейчас он был здесь. И Аманда задумалась…
– Кстати, я отправил Эвери домой, – строгим тоном промолвил Престон. – Сегодня я буду твоим спутником, моя дорогая. Хочу сам посмотреть на нынешнюю поросль и понять, почему ты так тянешь с выбором.
Совместить радостный вскрик с тяжким вздохом было весьма непросто, но у Аманды это получилось.
Глава 2
– Два приема за один вечер. Сейчас так принято? – с любопытством поинтересовался Престон.
Рафаэль рассмеялся.
– Вы с Мэнди поэтому так поздно явились? Уже побывали на другом приеме?
Престон скривился.
– Твоя сестра сказала, что не может не пойти на оба, так что да. Первый прием был в доме ее старой школьной подруги, ниже по улице. Я бы это и приемом не назвал, гостей совсем мало было.
Рафаэль беседовал с отцом, стоя у стены просторного танцевального зала, в котором в тот вечер собрались гости Офелии. К счастью, вряд ли кто-нибудь мог узнать Престона, ибо он редко бывал в Лондоне, и если появлялся на приемах, то только по приглашению королевы. Так что никто не знал, что на вечеринке присутствует герцог Норфорд. Если бы об этом стало известно, к нему выстроилась бы очередь из желающих познакомиться.
Хорошо, что благодаря Офелии отец Рэйфа в последнее время стал чаще бывать на приемах в деревне. Пять сестер Престона раньше часто собирали гостей в Норфорд-холле, но это было очень давно, еще до рождения Мэнди. После того как последняя из пяти вышла замуж и куда-то уехала, Норфорд-холл стал тихим местом. Их мать предпочитала жить в тишине, и после ее смерти Престон превратился почти в затворника. Он даже не стал устраивать приема для первого выхода в свет Аманды. Просто отправил ее в Лондон, где богатых наследников лучших родов королевства хоть пруд пруди.
То, что она до сих пор никого не выбрала, для семьи стало настоящим проклятием.
Отвечая на вопрос отца, Рэйф пояснил:
– Нет, сейчас не принято ходить на два приема за один вечер. Думаю, это Офелия виновата. Этот прием не планировался заранее. Она разослала приглашения на него только сегодня утром.
Престон удивился.
– И столько людей собралось в последнюю минуту?
Рафаэль усмехнулся.
– Офелия всегда мечтала стать первой устроительницей приемов в королевстве. Это у нее в крови – ее мать всегда обожала развлечения.
– Такая мелочь.
– Для женщин это совсем не мелочь! – рассмеялся Рафаэль. – Но после того как мы поженились, она стала об этом меньше думать, а когда родилась Чандра, и вовсе утратила интерес к этим вещам.
– И все же она устроила прием.
– Конечно. Она же осталась самой собой. Слишком красивая, слишком противоречивая, она до сих пор вызывает в обществе больше разговоров, чем следовало бы. К тому же теперь она сноха нелюдимого герцога Норфорда.
Престон, услышав подобное описание собственной персоны, невольно фыркнул:
– Как же я могу быть нелюдимым, если Офелия собирает столько гостей в Норфорд-холле каждый раз, когда вы с ней приезжаете ко мне?
– Да, – кивнул Рафаэль, – но она приглашает только соседей, вы их всех и так знаете. Здесь, в Лондоне, дела обстоят иначе. Я даже не могу сосчитать, сколько сегодня пришло незнакомых мне людей, потому что она рассылает приглашения не только друзьям и знакомым, но и всем, кого считает интересным, плюс, конечно же, дебютанткам этого года.
Престон нахмурился.
– Надеюсь, она не занимается сводничеством?
– Нет, разумеется, она оставляет это дамам постарше, как те две, которые сидят вон там. Гертруда Аллен и Мэйбл Колликотт. – Рафаэль кивнул в сторону самых старых среди гостей женщин, сидевших в противоположном конце зала. – Только взгляните на них. Я так и слышу, как у них в головах вращаются колесики в попытке найти пару каждой одинокой особе, которая попадается им на глаза. – Он улыбнулся отцу. – Молитесь, чтобы они не посмотрели в вашу сторону!
Престон рассмеялся.
– Думаю, в этом отношении мне ничего не грозит. Я знаком с Гертрудой. Милая старушка. Как-то пару лет назад она подловила меня и начала допытываться, не хочу ли я снова жениться. Я ей доходчиво все объяснил.
– Что ж, сегодня эти сводницы должны быть счастливы, поскольку Фелия действительно хочет разузнать как можно больше о новых дебютантках и пригласить некоторых на свои вечеринки.
– И ты не против такого безудержного веселья в своем доме?
– Нет. Ей это нравится. А я ее так люблю, что мне чертовски трудно не желать ей счастья.
– Мэнди не говорила, что здесь будет бал, – произнес Престон, обводя взглядом зал.
Рафаэль хмыкнул.
– Это не бал. Офелия могла бы устроить суаре в гостиной, но, как часто бывает на ее приемах, к ней приходит вдвое больше людей, чем она приглашает.
– Похоже, вам надо поставить при входе дворецкого построже, – неодобрительным тоном заметил Престон.
– Речь идет не о незваных гостях. Это все друзья и сопровождающие приглашенных. Фелия очень не любит кому-то отказывать, поэтому просто подстраивается и готовит еды побольше. Все очень просто: никто не хочет пропускать ее приемы, люди зачастую отказываются от других приглашений, чтобы попасть именно к ней. Наверное, поэтому сегодня на вашей вечеринке было так мало гостей. Большинство хозяек выбирают для своих приемов дни, когда Фелия ничего не устраивает. Они даже специально с ней об этом договариваются! Но иногда она созывает гостей без предупреждения, как, например, сегодня, ведь мы только что приехали в город.
Престон посмотрел на Аманду, стоявшую посреди зала. Рафаэль проследил за его взглядом. Его сестра хохотала в окружении четырех молодых джентльменов, каждый из которых старался развлечь девушку, и одному из них, очевидно, удалось ее развеселить. Это вселяло надежду.
Однако Престону, похоже, так не показалось. Вздохнув, он заметил:
– Смотри-ка, так и липнут. И я понимаю, почему ей так трудно подобрать себе кого-то, если это лучшее из того, что есть.
Жену Рафаэля, к большому его неудовольствию, кавалеры тоже не обходили вниманием, даже несмотря на то что она теперь была замужней женщиной. Но, бросив взгляд на четырех полных надежд молодых людей рядом с Амандой, он вынужден был согласиться с отцом. Все они выглядели довольно невзрачно. Не то чтобы сестра стала бы крутить носом перед мужчиной только потому, что он не красавец, но она вряд ли могла полюбить человека, напрочь лишенного каких-то интересных черт. А она искала любовь, не титул, не богатство, просто любовь. Он так много раз слышал, что любовь – единственное, что может сделать брак счастливым. Раньше Рафаэль лишь презрительно морщился, когда слышал эти слова, но мог ли он спорить с этим теперь, когда благодаря любви его собственный брак стал таким счастливым?
– А что твои друзья? – спросил Престон. – Она со всеми знакома? Ты никого не можешь порекомендовать?
Рафаэль чуть не поперхнулся.
– Господи, нет! Те несколько, кто хотел жениться, женились еще до того, как Мэнди вышла в свет. Остальных, этих развратников, я сам на пушечный выстрел не подпущу к сестре. Но я очень сомневаюсь, что здесь собрались лучшие из тех, кто в этом сезоне подыскивает себе супругу. Сегодняшний прием не для этого устраивался. Добрая половина гостей женаты и замужем. К несчастью, я заметил, что две из этих пар – старые друзья Мэнди.
– К несчастью?
– Когда сестра увидит их, ей опять взгрустнется, – предположил Рафаэль. – Хотя она несколько дней назад жаловалась моей жене, что все ее знакомые либо женаты, либо помолвлены, потому вряд ли станут ходить на приемы в этом году. Именно по этой причине Фелия пригласила кое-кого из них сегодня. Просто ради Мэнди. Жаль, что она не рассказала мне о своих планах раньше, я бы отговорил ее приглашать их… ради Мэнди.
– Вздор. Я знаю, что моя девочка несчастлива оттого, что до сих пор одинока. А я, наоборот, если хочешь знать. – Видя удивленное выражение лица Рафаэля, он пояснил: – Когда она станет жить в собственном доме, я буду страшно тосковать по ней. Только не говори ей об этом. Не хочу, чтобы она еще и по этому поводу волновалась. Даже не верится, что моя девочка так расстраивается только из-за того, что все ее подруги уже замужем, а она нет.
– Не верится? А кому понравится быть последним в очереди? Не знаю, как вам, но мне она сама это говорила.
– Сегодня у нее настроение, похоже, хорошее. Не заметно, чтобы она грустила… Даже наоборот. Я бы даже сказал, что она слишком много болтает.
– А когда было иначе? – улыбнулся Рафаэль и снова посмотрел на сестру. В эту минуту Аманда что-то говорила четырем молодым кавалерам, не давая им возможности вставить хоть слово. – Она заболтает их до смерти. Но она слишком красива, чтобы это отпугнуло их. Похоже, сегодняшний прием тоже пройдет зря. Нужно будет поговорить с Фелией, чтобы на остальные приемы в этом сезоне обязательно приглашали самых достойных холостяков. Если это и правда – все, что есть, то мы обречены до конца дней выслушивать жалобы Мэнди на то, что она ходит в старых девах.
Престон фыркнул.
– Ей еще далеко до старой девы.
– Попробуйте ее в этом убедить. Вы же знаете, если ей что-то приходит в голову, то потом ее не переубедить.
– Она сама об этом говорила?
– Нет, но, если в ближайшую пару недель она не встретит будущего мужа, я не сомневаюсь, что такая мысль у нее появится, – ответил Рафаэль. – Я удивлен, что ее неудачи на этом поле до сих пор еще не превратились в любимую тему обсуждения для самого последнего сплетника в округе. Хотя, как знать, возможно, дошло уже и до этого, только никто не осмеливается мне об этом сообщить.
– Может быть, пришло время мне вмешаться и что-то предпринять, – задумчиво промолвил Престон.
– И купить ей мужа? Господи, нет! Даже не думайте об этом. Для нее самое главное – любовь! Поверьте, ни на что другое она не согласится.
Престон пожал плечами.
– Нет, я не собираюсь выдавать Мэнди замуж против ее воли. Так уже давно никто не поступает. Я слишком хорошо знаю, как сильно это бы расстроило ее. Но я вел себя несколько эгоистично, надеясь, что она в состоянии спокойно, не спеша принимать решения. Ведь три сезона потрачено впустую, и это, как ты говоришь, может иметь нежелательные последствия.
– Слава старой девы?
– Именно. Несомненно, это полная глупость, но, я согласен, Аманде так не покажется. Нет, я подумываю о том, чтобы поговорить с моей старой знакомой, Гертрудой Аллен.
Рафаэль усмехнулся, снова бросив взгляд на двух сводниц.
– Пожалуй, хуже уже не будет. Я мог бы и сам до этого додуматься.
