– Да. И тогда я не буду чувствовать, что ничем не помог ей, когда она искала мужа, ведь это для нее так важно.
Тут какое-то движение у двери привлекло внимание всех, кто был в зале. Вошли двое опоздавших. Мужчина пониже ростом показался Рафаэлю знакомым, а второй мужчина, лет двадцати пяти, высокий и красивый, атлетического телосложения, с черными волосами, чуть длиннее, чем было модно в эти дни, одетый с иголочки, при первом взгляде на него вызвал какое-то смутное ощущение не то тревоги, не то опасности. Рэйфу он показался чересчур мускулистым и напомнил то ли профессионального боксера, то ли кого-то еще хуже.
– Кто это? – с любопытством поинтересовался Престон. – Он тоже из нынешней поросли?
У Рафаэля пробудился инстинкт защитника.
– Не знаю, кто это такой, но я не хочу, чтобы он приближался к моей сестре.
Престон удивленно поднял брови.
– Это почему?
Рэйф, которого внутреннее чутье заставило произнести эти слова, скрипнул зубами. На такую сильную вещь, как интуиция, трудно не обратить внимания. Неужели больше никто не почувствовал опасность, исходящую от незнакомца?
– Он несколько грубоват, вам не кажется? – не стал отвечать прямо Рафаэль.
– Как и твой друг Дункан Мактавиш.
– У Дункана есть оправдание. Он вырос в горах Шотландии.
– Быть может, тебе стоит сначала выяснить, кто этот здоровяк, прежде чем делать о нем нелестные выводы только на том основании, что он слегка не вписывается в собравшееся общество?
Что ж, по крайней мере, отец тоже это заметил. Однако оказалось, что этот парень был не таким уж незнакомцем для общества. Кое-кто из гостей его явно узнал, потому что одна молодая пара поспешила к нему и принялась его бурно приветствовать. Возможно, Рафаэль и ошибся. Возможно, этот человек совершенно безобиден и казался опасным только из-за своих размеров.
– Милорд герцог?
Престон от неожиданности поперхнулся, а Рафаэль, повернувшись, увидел джентльмена средних лет, который протягивал Престону руку. Значит, его отца наконец заметили. Это на какое-то время отвлекло внимание Рафаэля от незнакомца, и он чуть не рассмеялся, когда представил себе очередь, которая теперь выстроится из желающих познакомиться с нелюдимым герцогом Норфордом.
– Скажите, что он ошибся, – с улыбкой шепнул Рафаэль отцу.
– Не говори глупостей, – бросил Престон и пожал протянутую руку.
Рафаэль увидел еще одну пару, которая бросилась к отцу, и сокрушенно покачал головой:
– Что ж, вы сами напросились.
После этого он повернулся и, услышав за спиной вздох Престона, отправился искать Офелию. Она должна была знать, кто этот атлет.
Глава 3
– Я не знаю, кто это, и еще не успела ничего узнать, – заявила Офелия. – Мы только что приехали в город, поэтому последние слухи пока не дошли до меня. Но я слышала, как кое-кто называл его Купидоном. Интересно.
Рафаэль подавил приступ ревности, полыхнувший оттого, что Офелия сочла незнакомца интересным, и стал молча дожидаться, пока она закончит передавать слугам указания для повара. Конечно же, ей интересно, кто был на ее вечеринке. Она всегда старалась как можно больше выведать о непрошеных гостях до их ухода, чтобы позже, возможно, включить их в список приглашенных в следующий раз.
– Итак, на чем мы остановились? – спросила она, повернувшись к Рафаэлю и сверкнув своей обворожительной улыбкой.
«Господи, как она прекрасна», – подумал он. Светлые, почти белые волосы, голубые как небо глаза, кожа цвета слоновой кости – ее совершенные черты пленяли всякого, кто видел ее хоть раз. И маленький шрамик высоко на щеке, оставшийся после того, как ее однажды сбросила лошадь, не отвлекал от ее красоты ни на миг. Он бы даже хотел, чтобы этот шрамик обладал такой способностью, если бы не знал, что это сильно огорчало бы Офелию. Никто не имеет права быть таким красивым. Ах, если бы можно было отучить себя ревновать всякий раз, когда она заговаривала с другими мужчинами! Но черта с два! Стоило этому жгучему чувству пробудиться, как он уже ничего не мог с ним поделать, даже если знал, что для ревности нет никаких причин. Однако никто не мог сравниться красотой с его Офелией и, верно, никогда не сможет.
– Мы обсуждали твоего незваного гостя-красавца, – напомнил он.
– Ах, да. Я пригласила его друга, почтенного Уильяма Пейса, потому что у него сестра в этом году выходит в свет, а я не могла вспомнить, как ее зовут. Я думала, что он приведет ее, но, видимо, она была чем-то занята.
– Пейс, ну конечно же! Я его вспомнил. Славный малый. Недавно потерял обоих родителей. Но с его сестрой я, кажется, незнаком… Купидон, говоришь? – Бросив взгляд на пару в другом конце зала, Рафаэль закатил глаза. Именно так и рождаются слухи и неправдивые рассказы, когда люди не знают всех подробностей и начинают сами что-то додумывать. – Наверное, о нем что-то интересное рассказывают, иначе его называли бы не Купидоном, а сводником.
Офелия усмехнулась.
– Согласна. Я уверена, что этим занимаются только женщины. Но, видимо, есть в нем что-то крайне необычное – я слышала имя Купидон по меньшей мере три раза еще до того, как он появился. Но я не успела ничего разузнать, потому что меня стали расспрашивать о твоем отце. Кто-то узнал его, поэтому всем теперь интересно, что заставило его выйти из спячки.
– Мэнди, конечно же. Думаю, тут и гадать нечего.
Офелия не согласилась.
– Как знать. До этого она два сезона обходилась без его помощи.
Оба посмотрели на Аманду, но Рафаэль нахмурился, заметив в ее окружении одного молодого мужчину, которого там раньше не было.
– Какого черта Экстер там делает? Этот мерзавец – известный охотник за богатыми невестами.
– Он остановился у лорда и леди Дюррант. К сожалению, я узнала об этом, только когда они с ним явились. Впрочем, такой, как он, не обманет Мэнди. Она умная девочка, хоть и любит показаться глупышкой.
– Я люблю ее без памяти, но ты сейчас говоришь о моей сестре. Она может быть самым легкомысленным человеком на свете, и…
Офелия ткнула его в грудь.
– Она не такая. Она просто очень легко возбуждается. В этом нет ничего страшного. Не думаю, что ей будет трудно понять, кто из ее поклонников влюблен в нее, а кто – в ее отца… – Тут Офелия замолчала, а Рафаэль рассмеялся. – То есть в титул ее отца.
Он положил руку на плечо жены.
– Знаю, я, наверное, делаю из мухи слона, и беспокоиться не о чем. Только я чувствую вот здесь, – он постучал себя по груди, – как Мэнди несчастна из-за своих неудач. И почему ей так не везет с этим? Посмотри на нее – она мила, красива и вообще завидная невеста. Какого черта этим кавалерам еще нужно?
– Просто ни один из них ей не подходит. Вся беда в том, что ее время еще не наступило. Ведь любовь не приходит по желанию. Просто с Мэнди этого еще не случилось, вот и все. В этом году в город приезжают новые джентльмены. Новый выбор, новые возможности. Будем надеяться, что в этом сезоне любовь придет и к ней.
В конце концов они оба снова уставились на вновь прибывшего джентльмена. Когда долговязый красавец, разговаривая с молодой парой, рассмеялся, Рафаэль отметил про себя, что он выглядит не так угрожающе, как показалось сначала, и что, пожалуй, стоит быть более общительным, чтобы выяснить, не обмануло ли его чутье.
Мысли же Офелии были совсем о другом. Купидон? Наверняка такое прозвище мог заслужить лишь человек, крайне удачливый в устройстве браков. Если, конечно, это не шутливое прозвище, что, в общем-то, тоже вполне вероятно. Вряд ли мужчина захочет, чтобы его сравнивали с херувимом. Как бы то ни было, ей придется в этом разобраться.
В другом конце зала, как только сэр Генри и Элизабет Малкорт перестали им надоедать болтовней и отправились заниматься своими делами, Уильям Пейс шепнул своему лучшему другу:
– Ну вот, я же говорил, ты сразу вольешься в общество и познакомишься с кем-то из гостей.
Девин Болдвин рассмеялся. Они оба знали, что первая часть этого заявления была, мягко выражаясь, далека от правды. У Девина были слишком крепкая фигура, слишком темная кожа (последствие ежедневного пребывания на природе) и слишком острый язык. Уж он-то не выбирал слова, в какой бы компании ни находился. К тому же он не собирался меняться. В свое время его учили вести себя, как до`лжно настоящему джентльмену, но ему эта наука показалась бессмысленной, хоть и по какой-то непонятной причине не лишенной увлекательности и даже ханжеской.
Уильям годами пытался заставить его приходить на подобные приемы, но Девин лишь недавно понял, какую выгоду это может принести. Не то чтобы он в последние годы вовсе не бывал в обществе, когда у него выдавалось свободное время, но по приглашению своих клиентов Девин бывал на приемах поскромнее, которые он воспринимал скорее как деловые встречи. Здесь же, похоже, не было ни одного гостя без титула. Тем не менее в последнее время он начал получать приглашения от родовитых дворян, с которыми даже никогда не встречался, а все потому, что он помог кое-кому из своих клиентов в делах, никоим образом не связанных с лошадьми, которых разводил.
До сих пор он предпочитал игнорировать пышные приемы… Так было до сегодняшнего вечера. Эти богатые лондонские зазнайки никогда ему не нравились… если только не были его клиентами. Но и тогда он находил их глупыми, легкомысленными пустышками, которых больше занимают разные мелочи и сомнительные развлечения, а не настоящая жизнь. Они слишком живо напоминали ему отца, которого он ненавидел. Они слишком живо напоминали ему мать, которая отвернулась от семьи, чтобы наслаждаться пороками Лондона. Да и вообще ему было привычнее иметь дело с деревенскими джентри, мелкопоместными дворянами, которые лично занимались ведением хозяйства, а не поручали это управляющим, с людьми, которых он уважал за то, что они не боялись испачкать руки.
– А она весьма недурна, правда? – заметил Уильям.
Девин переместил взгляд на украшающий бальный зал камин с изысканной резьбой и произнес:
– Которая из них?
Уильям улыбнулся.
– Наша хозяйка замужем и, говорят, счастлива в браке. Ты же знаешь, я говорю о маленькой мисс Солнышко.
– Я стараюсь не замечать ее.
– Почему?
– Это же ты подыскиваешь богатую жену, не я, – ответил Девин. Маленькая болтушка, к которой постоянно возвращался его взгляд, была слишком хорошенькой. Меньше всего ему было нужно соблазняться женщиной, которая заведомо не может ему принадлежать.
– Спасибо, что ты заботишься обо мне, старина, но я не полный идиот, – сказал Уильям. – С этой великосветской девицей у меня нет ни единого шанса.
– Вздор…
Уильям смешком перебил Девина.
– Хорошо, признаюсь, в прошлом сезоне я попытал счастья с ней. Я не знал, что ее отец герцог. Хотя, когда узнал, мне было все равно. Но она даже имени моего не могла запомнить! Это, знаешь ли, чертовски обидно, потому я в конце концов сдался. Но ты у нас такой высокий, такой красивый – им даже будет неважно, что ты слегка неотесан.
Это вызвало смех, которого Уильям и добивался, хоть его слова и были совершенно правдивы.
– Да, я, можно сказать, оживил нашу ферму, но не скажу, что она приносит мне доход. А наш родовой титул уплыл от нас несколько веков назад, когда его решили передать дочери, а не дальним родственникам. Ты ведь понимаешь, что семье маленькой мисс Солнышко требуется от претендента на ее руку хотя бы чего-то одного из этого, если не того и другого сразу?
– Может быть, – задумчиво промолвил Уильям. – Да, да, это вполне вероятно, но некоторые семьи до того богаты и так высоко взлетели, что обычные правила к ним не подходят.
– Или наоборот: слишком подходят.
Уильям пожал плечами.
– Кто знает? Хорошо, я умолкаю… Но, заметь, только потому, что, как ты говоришь, женитьба тебя пока не интересует. Просто я думаю, что тебе не стоит упускать свой шанс, и, если вдруг на твоем пути попадется достойная…
– Ты, кажется, сказал, что умолкаешь.
Уильям усмехнулся, но тут его глаза вдруг загорелись, и он воскликнул:
– Ого, готовься! Тебя ждет испытание.
– Что-что меня ждет?
Девин повернулся и увидел двух приближающихся пожилых дам. Первой шагала полная седовласая леди, судя по выражению лица, чем-то крайне недовольная. За ней, явно смущаясь, семенила изящно сложенная женщина, побелевшие волосы которой еще кое-где сохранили свой прежний золотистый оттенок.
– Молодой человек, у меня к вам малоприятный разговор! – выпалила шедшая впереди дама, остановившись перед Девином.
– Мадам, смените тон или поговорите с кем-нибудь другим, – не менее напористо ответил он.
На секунду пожилая дама опешила, и Уильям воспользовался этой возможностью, чтобы наскоро представить друг другу собравшихся. Вторая леди, Гертруда Аллен, услышав фамилию Девина, удивилась.
– Вы случайно не состоите в родстве с Лидией Болдвин?
Девин улыбнулся учтивой женщине.
– Состою. Она моя тетя.
– Боже мой, я очень хорошо знаю вашу семью. Мой покойный супруг ездил в сам Ланкашир только для того, чтобы пополнить свою конюшню лошадьми ваших родственников. Это чудесные коннозаводчики. Старинная фамильная традиция, да? Ваши дедушка и бабушка тогда еще были живы, насколько я помню. А еще не так давно ваша тетушка, после переезда в Лондон с вашим дядюшкой, помогла моей Пушинке. Она великолепный дрессировщик собак. После всего недели занятий у вашей тетушки моя Пушинка вернулась домой и больше ни разу не изгрызла ни одной ножки стола! Мэйбл, помнишь, я рассказывала тебе…
Старшая из двух дам, которая к этому моменту уже пришла в себя, перебила ее:
– Он может разводить любых лошадей, каких только вздумается, но ему лучше не совать свой нос в вещи, о которых он ничего не знает. Вот что я вам скажу, Купидон, – уничижительным тоном продолжила Мэйбл, используя недавно приобретенное Девином прозвище. – Быть может, сейчас вы и наделали много шума, потому что вам пару раз повезло устроить удачный брак, но с вашей стороны было бы слишком самонадеянно заниматься здесь чем-то подобным, ведь в этом городе вы новичок, и…
– Я не новичок в Лондоне.
– Как же? О вас никто не слышал до этого сезона.
Уильям попытался уязвить навязчивую даму, однако в голосе его уже начали проскальзывать нотки раздражения:
– Я бы не стал называть его «никто», леди Мэйбл. Да будет вам известно, что Девин – мой лучший друг. Мы вместе учились в школе. Он, к вашему сведению, даже родился в Лондоне. Просто после окончания школы он уехал на север возрождать семейную лошадиную ферму, которая пришла в упадок, и потому несколько лет был слишком занят делами, чтобы наведываться на сезоны в город. Но недавно он приобрел дом под Лондоном, чтобы находиться поближе к своим клиентам, так что теперь вы будете встречать его гораздо чаще.
Леди отнюдь не почувствовала себя уязвленной.
– Не скажу, что это радостная новость, Уильям Пейс, – сказала она, удостоив его лишь мимолетным взглядом, и добавила, покачав пальцем и обращаясь уже к Девину: – Пока что вам сопутствовала удача, но вы играете с серьезными вещами. В этом деле очень легко нанести человеку горькую обиду. Для вас это всего лишь забава, да? Способ весело проводить время?
Девин пожал плечами.
– Не буду спорить, мне это доставляет удовольствие, но я не выбирал эту дорогу. Это занятие просто подвернулось мне, и я решил попробовать. Однако удача здесь ни при чем. Все, что нужно, чтобы мужчина и женщина сошлись, – это простой животный магнетизм. Как мужчина, так и женщина должны испытывать потребность. Называйте это гон, если хотите. Но после периода гона у них должно найтись что-то общее, иначе им не видать счастья до гробовой доски.
– Да как… как вы смеете! – задохнулась Мэйбл.
– Подумайте над моими словами, сударыня. Вы поймете, что я прав. Сколько пар, которых вы свели, до сих пор счастливы? Или мужья уже обзавелись любовницами на стороне?
Уильям закашлял, подавившись не то смехом, не то стоном. Гертруда сверлила взглядом пол. Онемевшая Мэйбл покраснела так, что, казалось, вот-вот взорвется, и даже сам Девин почувствовал, что перегнул палку, да только ему было плевать. Эта старая завистливая сводница не будет его отчитывать за его методы, тем более что они отменно работают.
Воспользовавшись наступившим молчанием, хозяйка дома решила дать о себе знать, и, судя по выражению ее лица, только что услышанное ее порядком повеселило. А теперь покраснел сам Девин! Проклятие.
Офелия ласково прикоснулась к руке Мэйбл.
– Дорогая, не расстраивайтесь. Некоторая несдержанность в словах иногда даже бывает уместной. Представьте, если бы все художники вдруг захотели писать одинаково? На наши стены было бы скучно смотреть.
– По-моему, неудачное сравнение, – пробурчала Мэйбл. Ее щеки уже начали остывать.
– Возможно. Но ведь никто не пытается присвоить ваши идеи. Проверенные и надежные методы всегда работают, однако и нововведения тоже нужны, не так ли? Но, боже, я же еще не познакомилась со своим гостем. – Офелия ослепительно улыбнулась двум мужчинам. – Меня зовут Офелия Локк. Я ужасно рада, что вы присоединились сегодня к нам. Ах, Уильям, я, как всегда, рада тебя видеть.
Тут усмехнулась Мэйбл.
