Совершенно не смутившись от моего замечания, тётя Мэг продолжала хлебать зелёную жижу и утирать подбородок салфеткой.
Наконец-то догадалась взять салфетку. Старуха пальцами выловила из своей тарелки ещё один глаз – и в первую секунду удивилась. Коротко оглядев непривычный ингредиент, она взглянула на меня и отправила глаз в рот.
Всё, что я съела за последнюю неделю, подступило у меня к горлу. Я слышала, как глаз громко лопается и хрустит у тёти Мэг на зубах. Меня передёрнуло, я закрыла рот рукой и несколько раз сглотнула, чтобы не стошнило.
Тётя Мэг дожевала глаз, облизала пальцы и глотнула чего-то из своего непрозрачного бокала.
– Объедение! – похвалила она и громко рыгнула.
Меня мутило. Тётя Мэг, конечно, уже в годах и того, с приветом, – но чтобы так… Неужели в деревне принято есть на обед глаза в супе, как обычно едят сыр или пиццу?! Тётка почавкала челюстями, поковыряла в зубах зубочисткой и приступила к следующему блюду, напоминающему какие-то жилы. Та единственная ложка супа, который я отважилась попробовать, встала у меня поперёк горла.
– Что с тобой, деточка? – Тётя Мэг уставилась на меня. – Никогда не пробовала наваристого бульона?
Я не нашлась что ответить.
К столу приковылял Игорь:
– Мадам всем довольна?
– Великолепный обед, – ответила тётка. – Мои комплименты Марианне. Ей удаются все блюда по моим рецептам.
Игорь слегка качнулся в поклоне:
– Я передам, мадам. Взбитые сливки на десерт?
– Мне не надо, – отказалась хозяйка, – я сыта. Может, наша высокая гостья желает десерта?
– Нет-нет, спасибо, мне на сегодня хватит.
Игорь снова поклонился и стал убирать со стола.
– Ну, – тётка шумно отодвинула свой стул и встала, – уже поздно. Пойду к себе. Если что нужно – не стесняйся, попроси у Игоря. Впрочем, и тебе уже пора бы идти спать. – Она обошла стол и добавила, стоя у меня за спиной: – Желаю тебе спокойной ночи.
Я обернулась. Она уже выходила из столовой.
– Ах да, и ещё… Лучше не расхаживать по замку ночью. Дом старый, путаный, легко заблудиться. – Она сделала ещё шаг, прищурилась и произнесла: – И ничего не трогай! Поняла?
Я испуганно кивнула. За кого она меня вообще держит?! Я же не младенец!
– Доброй ночи, – почти пропела тётя Мэг вполне мирным тоном.
– Доброй… – пробормотала я, но она, не слушая меня, вышла из комнаты. – Это что – предостережение или угроза?
– Не знаю, о чём вы говорите, – ответил дворецкий.
Пока Игорь убирал посуду, я, застыв на месте, снова уставилась на пламя свечей. Они уже почти догорели, воск струйками сбегал по серебряным подсвечникам и капал на скатерть. Долго мы тут, с позволения сказать, ужинали? Ну и замок! Сумасшедший дом какой-то! Неужели отцу здесь было хорошо в детстве?! Чем же он тут занимался? Зачем он меня сюда привёз? Мне никогда ещё не было так одиноко! Не дом, а какая-то тюрьма! И тётя Мэг в этой тюрьме надсмотрщица. Может, она и была когда-нибудь мила и дружелюбна, но в последние годы очень изменилась. Интересно, почему? Должно же быть средство её задобрить. Зачем она пригласила меня в этот замок, если боится, что я тут что-нибудь сломаю?
Мои мысли прервал странный звук. На том конце стола, где остался пустой стул, что-то зашелестело. Кто там? За спинкой стула мелькнула чья-то тень.
– Игорь, это вы?
Тень замерла у стены, а потом просто проскользнула сквозь стену. Меня затрясло. Что это было?!
Тут раздалось громкое мяуканье. На одном из стульев сидела Сиссибелл и вылизывала лапу. Она подняла голову и уставилась на меня. В глазах у неё плясали огоньки свечей.
– Ты откуда взялась?! Я и не заметила, как ты вошла. А ведь я тебя ещё не поблагодарила.
Кошка не спускала с меня глаз и, казалось, понимает каждое слово.
– Если бы не ты, меня бы придавило той люстрой в коридоре. И я бы опоздала к ужину. А такое пропустить никак нельзя. – Я криво улыбнулась. Сиссибелл провела передней лапой по мягкой обивке стула, всё так же не сводя с меня глаз. – Знаешь, я ведь вообще не собиралась сюда приезжать. Мы даже поссорились с отцом – он-то всегда обожал Мэллори Мэнор. Все уши мне прожужжал: в поместье так здорово, так красиво, столько приключений. Я же не знала, что он имеет в виду. Да уж, приключения! Один только этот ужин чего стоит! Может, отец и скучал по таким приключениям, но мне-то они зачем? Вот теперь приходится сидеть тут и разговаривать с кошкой.
Я отпила глоток из бокала – и тут же его выплюнула, чуть ли не через весь стол. Фу, один сахар, приторно, как сироп, во рту прямо всё склеилось. Что это такое опять?!
Сиссибелл между тем вскочила на стол и стала катать лапой солонку. На скатерти заблестели белые крупинки.
– Говорят, соль просыпается к несчастью.
Я поставила солонку на место и собрала соль в ладонь. Какая-то она слишком крупная. В свете свечей крупинки блестят на ладони как бриллианты. Я послюнявила палец, потрогала соль и попробовала её на язык:
– Да это и не соль вовсе!
Сиссибелл спрыгнула обратно на стул.
– Это сахар! Зачем насыпать в солонку сахар вместо соли?!
Кошка мяукнула.
Странный дом. Сиссибелл тихо заурчала, спрыгнула со стула и прошествовала к двери. На пороге она остановилась, обернулась ко мне и снова мяукнула, блеснув сапфировыми глазами.
– Чего тебе? Пойти с тобой?
Сиссибелл снова протяжно мяукнула.
– Похоже, да.
И я последовала за ней – в коридор, вверх по лестнице и к себе в спальню. Она периодически оглядывалась – словно для того, чтобы удостовериться, не отстала ли я.
– Совершенно особенная киска, – пробормотала я.
Глава 4
Ночь длинна
Я тихо закрыла дверь и рухнула на кровать. Сиссибелл бесшумно вспрыгнула за мной и устроилась на подушке.
– Вообще-то я собиралась выставить тебя спать в коридор.
Кошка прижала уши и фыркнула.
– Ладно-ладно. Это же твоя комната. Живи уж.
Она закрыла глаза, собираясь заснуть.
– Хоть подушку-то отдай! – Я потянула за угол подушки, но Сиссибелл сверкнула одним глазом и угрожающе зашипела. – Ну, хорошо, спи где лежишь. – Ещё оцарапает, чего доброго.
Другой подушки, однако, не нашлось. Я переоделась в свою лиловую пижаму, выключила ночник и улеглась рядом.
– Хоть подвинься, что ли, – проворчала я.
Скатав валиком свитер, я положила его под голову, завернулась в одеяло, как гусеница в кокон, и зевнула. Я ужасно устала и надеялась, что быстро усну и на время забуду, куда я попала. Хоть на несколько часов. Мой пустой желудок ныл от голода, и лучшим средством от этого сейчас был бы сон. Я закрыла глаза и стала ждать, когда усну. И вот когда я уже почти перенеслась в мир грёз, меня разбудил громкий звук, который издавал вовсе не мой голодный желудок. Это был стук. И он становился всё громче. Открыв глаза, я испуганно уставилась в темноту. Должно быть, Сиссибелл хочет выйти в коридор. Я с тревогой повернулась на другой бок, скрипнув пружинами матраса, и поправила валик из свитера. На подушке вспыхнули два кошачьих глаза.
– Сиссибелл? – Я прислушалась. Вот опять этот стук или хлопки, глухие, скребущие. – Если это не ты, то… – В страхе я натянула одеяло на голову.
Звук приближался. А вместе с ним ещё словно чьё-то тяжёлое надрывное дыхание. Мне показалось, что у кровати кто-то остановился и смотрит на меня. Я собрала в кулак всё своё мужество, вытянула руку из-под одеяла, нащупала выключатель и включила ночник. Звуки умолкли. Я стянула одеяло с головы и испуганно оглядела комнату. Даже заглянула под кровать. На всякий случай. Пусто. Села на кровати подле кошки. Может, мне всё приснилось? Сердце было готово выскочить из груди. Я плюхнулась спиной на кровать, задев кошку.
– Мяу! – рявкнула Сиссибелл.
– Ой, извините, ваше королевское…
Сиссибелл, недовольно заворчав, сверкнула на меня глазами. Мы как старая супружеская пара, ей-богу! Я отбросила одеяло и вылезла из кровати:
– Ладно. Всё равно мне в этом замке ужасов не уснуть. И вообще я умираю от голода.
Я набросила халат и влезла в тёплые тапки с заячьими ушами.
Сиссибелл тихо заурчала, зевнула и, потянувшись, спрыгнула с кровати и потёрлась о мои ноги.
– Ты-то куда? Спи спокойно, не буду тебе мешать. Или я тебя неправильно поняла? Ну, тогда пошли вместе. Покажи мне, как пройти на кухню. Может, там найдётся что-нибудь поесть… такое, не слишком тошнотворное.
Я уже собиралась повернуть ручку двери, как услышала в коридоре тихое пение:
Вот день прошёл. Взошла луна.
Сладко спи. Ночь длинна.
Голос детский. Я осторожно приоткрыла дверь и оглядела коридор. Тьма кромешная. Ничего не видно. И в этой тьме пел ребёнок?! Я стала искать на стене выключатель. Где-то же он должен быть! Тут у меня за спиной кто-то тихо хихикнул, и я в ужасе метнулась обратно в комнату и захлопнула дверь. Найдя в чемодане карманный фонарик, который мне когда-то, ещё в детстве, подарила мама, я снова подошла к двери. Тихий детский голос снова зазвучал в коридоре. Пела девочка:
В обитель грёз заключены,
в одежды снов облачены,
О тени бедные, им не спастись,
они обречены.
Я рванула на себя дверь, шагнула в коридор и громко спросила:
– Кто здесь?
Ответа не было. В свете фонаря – только пыльная мебель и заросшая паутиной люстра на потолке. Как Игорь ухитрился так быстро повесить её обратно?!
– Эй!
Мой голос гулко отзывался в бесконечном коридоре. Никого. Только кошка тёрлась о мои ноги.
– Ты же тоже это слышала, Сиссибелл?
Я схожу с ума. У меня бред от голода. Как только я повернулась спиной к коридору – пение послышалось снова. Тот же голос, только другой текст. Чётко и ясно прозвучало:
Одна, одна, борьба трудна.
Ты чудищ одолеть должна.
Я уже не смотрела в коридор, а захлопнула дверь и залезла под одеяло.
– Что за бред здесь творится?! – дрожащим голосом прошептала я.
Как мне сейчас не хватает моей уютной надёжной комнаты дома в Лондоне! Папа, забери меня отсюда! Забери скорее, пожалуйста!
Глава 5
Кто в беде поможет
Стук в дверь. Сердце заколотилось.
– Кто там? – спросила я тихо, едва слыша саму себя.
Тишина.
Кто-то снаружи покрутил ручку. Киса, иди сюда! Я сгребла кошку под одеяло. Та недовольно мяукнула, зашипела и вцепилась когтями в простыню.
– Тихо, Сиссибелл, – умоляюще зашептала я.
Шаги. Ближе. Другие, не такие, как в первый раз. Глуше. Мягче. Кошка не желала сидеть под одеялом, старалась вырваться, но я её не отпускала. Во-первых, снаружи опасно, во-вторых, я не хочу оставаться одна. Я быстро гладила шёрстку Сиссибелл и пялилась в одеяло, надеясь, что этот морок сейчас закончится.
Сиссибелл яростно вырывалась, но я ослабила хватку, только когда она угрожающе подняла лапу с выпущенными когтями. Кошка тут же выскользнула из укрытия, а я не успела опомниться, как кто-то поднял край одеяла. Сопротивляться было бесполезно. От страха руки меня не слушались. Я сумела только закрыть руками лицо: вроде как я тебя не вижу – не видишь и ты меня. Я съёжилась и ждала удара.
– Не трогай меня! Пожалуйста!
Скрипнул матрас. Кто-то сел на край кровати и хихикнул:
– Ну, уж не знаю, чего тебе ещё. Я и постучался, как ты велела, а ты всё боишься.
Я медленно открыла глаза и отняла руки от лица. Ох, ну слава богу! Я села в кровати.
