– Во! Говорят, по акции наливают. День тяжелый выдался, я домой шел, а тут дай, думаю, загляну, пропущу пару стаканчиков огневички.
Наполняя стопку целителю, я представила теплый энергетический шар, в который запечатала пожелание легкости. Совсем простенькое вмешательство, его даже и магией в классическом понимании не назовешь, однако как показала практика – мною загаданное всегда сбывалось. Мы с Тарагом так и не поняли, как оно работает. Но ни засечь, ни уличить подобное колдовство было невозможно. Что важно, ибо официально смешивать спиртное с магией в нашей стране категорически запрещено и карается законом.
Целитель выпил, крякнул и потребовал еще. Некроманты на улице бодро отрабатывали выписанные «комплименты»: посетители прибывали и прибывали. Очень скоро свободных столов не осталось, все хотели приобщиться к обещанному празднику.
День любимого клиента – это вам не хухры-мухры!
Временно я отложила издевательства из лучших побуждений для Палтуса и честно практиковала все то, чему меня научил Тараг. Из нас получилась отличная команда, и магия пока совершенно не требовалась. Легкого толчка в самом начале было достаточно. Лишь иногда я запечатывала какие-нибудь добрые мыслеформы тем посетителям, кто подходил к стойке лично и был мне приятен по тем или иным причинам.
Тимьяне «Эксцесс», похоже, пришелся по вкусу. Позабыв обо мне, парочка со смехом выясняла, чего же такого неординарного может приключиться на кладбище. Палтус заливался соловьем, медленно, но верно сокращая разделяющее их расстояние. И это я ему еще своего фирменного не предложила!
На крайнем стуле за стойкой уже минут сорок сидел некрос с таким суицидальным видом, что мне его даже жалко стало. Я, конечно, знаю, что работенка у нас не сахар, но широкоплечий мужчина меньше всего походил на того, кого можно напугать хоть чем-то. Ростом под два метра, лицо испещрено мелкими шрамами, которые, как ни странно, вовсе не портили, а скорее добавляли шарма. Он и на некроманта совсем не походил, я лишь по мантии определила.
Может, в личной жизни чего печальное приключилось?
Пользуясь тем, что Тараг вышел в подсобку за закончившимся ромом и консервированной вишней, а во всеобщем кипише за моими действиями давно уже никто не следил, решила приготовить коктейль повнушительнее, чем легонькая магия мыслеобразов. Повторив то, что печальный некромант заказывал в последний раз, я окутала его бокал чарами и закрепила мысленные пожелания потоками собственной силы. Жидкость красиво замерцала, но вскоре вернулась к изначальному цвету.
– Ваш заказ, – улыбаясь, поставила рядом с ним напиток.
Мужчина кивнул, однако притрагиваться к коктейлю не спешил, все так же продолжая глядеть в одну точку перед собой.
– Эй, милая! – навалившись всем телом на стойку, окликнул носатый господин. – Огоньку не найдется?
Я растерянно оглянулась, пытаясь сообразить, что его заставило обратиться именно ко мне. Тут полно народа, который с большей вероятностью поможет добыть необходимое. Вежливо ответила:
– Не курю. Но могу организовать огонька в жидком эквиваленте. Желаете?
Господин перехватил мою руку и расплылся в пошловатой улыбочке:
– А организуй-ка мне жару в эквиваленте себя. Любимым клиентам ведь не отказывают, верно?
На данное время в баре стало уже шумно, играла музыка, за столами то и дело раздавались взрывы хохота. Все были настолько заняты собой, что на обнаглевшего носача никто и внимания не обратил. У меня имелась масса вариантов, как поступить в сложившейся ситуации, но я сделала то, что сделала.
Возвращая ему улыбочку, только в моем исполнении она была натурально пакостливая, проворковала:
– Верно! И знаете, я тут вспомнила… есть у меня огонек.
Сунула руку в карман, достала спичечный коробок и протянула носатому, подмигнув:
– Для особенных клиентов и огонь особенный.
Заинтригованный, он перестал пялиться на то место, которое обычно декольте именуют. Правда, в моем случае именовать было нечего, ввиду наглухо застегнутого под самое горло платья. Небрежно подхватил коробок и, ухмыльнувшись, открыл, зачем-то сунув туда свой выдающийся нос.
Дальше было неожиданно даже для меня.
Недобитый червяк, видимо, только и ждал возможности выбраться на свободу, да и к носам, как выяснилось, имел какие-то свои счеты.
Хлоп – и жаждущий огня господин получил весьма пылкое приветствие от маленького, но очень воинственного умертвия.
Коронное – хвостом по сопатке. Ну и традиционные витиеватые послания на непереводимом пискучем.
И вот знаете, мужчинка был явно не некромант. Потому как тоненько взвизгнул, так, что даже моего червячка посрамил, и отшвырнул от себя потенциальную угрозу. Я все понимаю: внезапность плюс нечто сразу не опознаваемое и в критичной близости от лица, но боги, имей мужество держать удар! Раз уж не постеснялся такой большой и взрослый приставать к мелкой девчонке с незаманчивыми предложениями.
Отшвыривал он, кстати, исключительно содержимое спичечного коробка, продолжив цепко удерживать последний. А потому Пискун на несколько мгновений уподобился птицам, затем спикировал в так и стоящий на стойке коктейль печального некроманта. Тот внезапно отмер, потревоженный ни разу не мужественными воплями соседа. И прежде чем я успела крикнуть:
– Не надо!
Не глядя приложился к бокалу. Мы с носачом замерли, ожидая развития событий.
Ы-ы-ы… Хмелиус, помоги!
Но волновалась я зря, ибо некроманта какими-то там умертвиями не удивишь и не напугаешь. Он прервался, заглянул на донышко, выловил оттуда потерявшего дар речи Пискуна, – во всяком случае, на этот раз червяк молчал, – и флегматично произнес, ни к кому особо не обращаясь:
– Нет, ну то, что гусениц всяких в бутылках замачивают, пауков и прочих сомнительных тварей, это не новость. Но чтобы их поднятые трупы… вот это, итить, экзотика.
И забросил почему-то изобразившего повторную гибель и обвисшего лапшинкой Пискуна обратно в бокал.
До невозможности впечатленный брутальностью некромантов носатый предпочел за лучшее далее не отсвечивать и убраться подальше без лишних вопросов.
– Повтори, – попросил уже совершенно и не печальный некрос. – Хорошо пошла.
Еще бы не хорошо – я туда так душевно пожелала, закрепив магией.
– Паршивый день? – вновь смешивая ингредиенты, полюбопытствовала я.
– Неделя. Отвратительно паршивая неделя, – ответил растерявший мрачную отстраненность мужчина. – Три свадьбы и одни похороны, и все моя смена.
С удивлением уставилась на некроманта: вот как чувствовала, что личная жизнь подкачала. Только, видимо, не его.
Глава 4
И все, с этого момента вечер со стремительной скоростью полетел на крыльях веселья. Даже я уже перестала чему-либо удивляться и лишь мечтала, чтобы мышцы лица завтра не сильно болели – столько смеяться может быть чревато.
Говард, а именно так звали вполне себе компанейского и харизматичного некроманта, которому мой коктейль определенно пошел на пользу, оказался виртуозным рассказчиком. Перед желающими погреть уши очень ярко и живо разворачивалась череда его нелепых рабочих будней.
– И вот я им и говорю, а где усопшая? А он мне под нос свою черепаху тычет и орет: «Матильдушка, Матильдулечка!» Я ни бельмеса добиться не могу, чего надо от меня-то?
– Так и чем дело кончилось? – не выдержал кто-то слева.
Да, ушей вокруг нас собралось уже изрядное количество.
– Ну чем, пришлось пару призраков с чердака извлекать и договариваться с ними, чтобы хоть они, значится, пояснили, зачем этому полоумному некромант понадобился.
– Объяснили? – это уже я поинтересовалась.
Говард самодовольно ухмыльнулся:
– А то! Я им привязку к дому убрал, они теперь хоть попутешествовать смогут как порядочные призраки.
– Не продешевил? – все оттуда же слева.
– Да гроб с ними, с деньгами! Я как на этого черепаховода насмотрелся, мне призраков прям до слез жалко стало. Неудивительно, что Матильда панцирь отбросила. Даже ее достал.
– Так чего он хотел-то? Почему просто не похоронил ее? – вперед протиснулся рыжий маг и попутно заказал у Тарага выпивку.
– Этот дурень хотел, чтобы я проверил, действительно она умерла или в спячку впала. Старая черепаха-то была, вот он и трясся, что заживо закопает. А она постоянно того… замордовал, видать, вконец. От него даже мыши сбежали и жена ушла, и прислуга – все, в общем. И привидения бы тоже, если б могли. До чего нудный тип – не передать! Так еще угрожает мне, мол, я вашу фамилию запомнил, у меня связи на самом верху.
Кто-то откровенно заржал.
– У нас тоже наверху связи. К нему с косой или пилой Хладную госпожу отправлять?
– От я так и сказал, где я видел его тапки, значится.
– С похоронами разобрались, а что со свадьбами? – полюбопытствовала раскрасневшаяся Тимьяна.
– Ой, ну их, – Говард аж сплюнул, культурно, правда, в пустой бокал. – Дежурный вызов, приезжаю на адрес, а там нарядные все, столы от еды ломятся. Жених с невестой мрачные сидят, гостям весело. Говорю, я не понял, вам зачем некромант на свадьбе? Тут невеста как вцепится жениху в горло, как заорет благим матом: «Ах ты…» Ну и матом дальше.
– Уби-и-ила? – провыл кто-то шибко впечатлительный из задних рядов.
– Помянем! – хором гаркнули некросы.
Остальные отчего-то промолчали, но выпили дружно всем присутствующим составом.
Говард закусил маринованным огурцом и, похрустывая, обнадежил:
– Та не-е-ет, куда ей тщедушной.
– За любовь! – раздался женский голос.
Я так поняла, это были те молоденькие магички с отделения бытовой магии, которых целители притащили, дабы разбавить преимущественно мужское собрание.
Никто не возражал, все снова выпили. Говард доел огурец и продолжил:
– А вот вторая его невеста вполне могла и убить. Собственно, она затем и выкопалась. И я вам скажу, это не женщина, это…
– Умертвие! – встрял некто умный.
– Сам ты умертвие, – не оценил рассказчик.
– Ну раз выкопалась, – уже не так уверенно, но все же возразил этот не пожелавший сдаваться… наверняка из криминалистов.
Все на него зашикали, и он умолк. А Говард тоже заговаривать не торопился, видимо, нагнетая напряжение для большего эффекта. И вот в этой неожиданной тишине раздался вполне себе такой отчетливый храп. И главное, рядом совсем раздался. Мы дружно повернули головы на звук, заинтригованные сим неожиданным действом. Ну просто в зале точно никто не спал, это видно было.
– Ик! Хр-р-р… пш-пш…
Мать моя женщина неизвестная, благослови ее Пшенка!
Я вспомнила, что так и не сподобилась вытряхнуть Пискуна из отставленного в сторонку бокала Говарда. Как-то не до червя было, тут такие страсти с некромантских полей. Да и, честно говоря, его судьба меня не сильно-то и заботила.
– Глядите-ка, а он неживой и светится!
Все уставились на абсолютно теперь уже пустую посудину, на дне которой мирно почивал Пискун. И храпел.
– Ик!
И икал. Храпел и икал.
И светился.
Странный червяк, поразительно непредсказуемый.
Но, как я уже говорила, народ у нас закаленный, чего только не повидавший за годы практики, а потому присутствующие быстро потеряли интерес к упившемуся до светящихся звездочек червяку и вернулись к животрепещущей теме с ревнивой почившей невестой. Мне тоже было очень интересно, чем там дело кончилось, да не судьба.
– Алеста, деточка, а чего это у меня на стойке, – вкрадчиво над ухом озвучил Тараг, – чего уж там – у клиента в бокале – червяк делает? Дезинсектору рыло набить или…
– Или, – покаянно пискнула я. – Понимаешь, тут такое дело…
Договорить не успела, потому как и Палтус подтянулся.
– Святоша, какого рогатого твое недобитое посмешище сияет, словно карманный маячок в ночи?
И вот хороший же вопрос! Но, как это с ними и бывает, неудобный.
– То есть то, что он храпит, тебя не смущает? – попыталась я потянуть время.
А сама все старалась хоть краем уха уловить рассказ Говарда. Вот тупой скальпель! Кажется, он уже перешел к следующей свадьбе.
– Меня твоя беспечность смущает! У тебя измененное умертвие продолжает трансформироваться, а ты только его мутировавшие дыхательные функции отметила?
И куда только все обаяние Палтуса испарилось? Видимо, для меня это дефицитное качество не предусматривалось.
– Что? – Мы с Тарагом были в данном вопросе крайне единодушны. Он, правда, продолжил: – Так эта дрянь еще и неизвестно на что способна?
– Пискуша не дрянь! – внезапно так обидно за червячка стало. – Он маленький, но очень смелый и воинственный… э…
– Ну-ну, продолжай, – ехидно подначил Палтус.
– Злые вы. Он, между прочим, сегодня за мою честь знаешь как постоял?
– Мы все еще о пьяном черве сейчас разговариваем? – уточнил Тараг. – Ну так, для ясности.
– Да! – это мой куратор.
– Прости! – это уже я.
