Великий Преемник. Божественно Совершенная Судьба Выдающегося Товарища Ким Чен Ына
Анна Файфилд
Россия в глобальной политике
Когда мировая общественность в 2011 г. узнала о преемнике Ким Чен Ира, никто не был уверен ни в точном возрасте Ким Чен Ына, ни в каком-либо другом факте из его жизни, не говоря уже о планах молодого вождя по управлению страной. Его фигура и поныне окружена мифами и домыслами – начиная от заверений, что он с детских лет водит автомобиль и пилотирует самолеты, до кровавых историй о неугодных членах семьи Ким, которые «исчезали» по его приказу.
Для своей книги журналист The Washington Post Анна Файфилд собрала всю информацию о Ким Чен Ыне, какую только можно было найти, чтобы создать максимально достоверный портрет самого загадочного лидера самого закрытого государства в мире. Она провела сотни часов интервью как с теми, кто лично общался с Любимым и Уважаемым Товарищем Ким Чен Ыном, так и с теми, кто бежал от режима или был им обласкан.
Автор встречалась с суши-поваром семьи Ким, который был кем-то вроде товарища по играм для маленького Ким Чен Ына; нашла сбежавших в Америку тетю и дядю, его опекунов, пока юный наследник учился в Швейцарии; общалась с людьми, сопровождавшими Денниса Родмана во время его баскетбольно-дипломатической миссии в Северную Корею.
Перед вами увлекательная биография фаната баскетбола, карикатурного диктатора и расчетливого стратега, чья цель – доказать свою силу и сохранить унаследованный им режим вопреки всему.
Анна Файфилд
Великий Преемник. Божественно Совершенная Судьба Выдающегося Товарища Ким Чен Ына
Переводчик Н. Мезин
Редактор Н. Ершова
Главный редактор С. Турко
Руководитель проекта Л. Разживайкина
Корректоры Е. Аксёнова, О. Улантикова
Компьютерная верстка А. Абрамов
Арт-директор Ю. Буга
Дизайн обложки Pete Garceau
Иллюстрация на обложке www.vectorportal.com (http://www.vectorportal.com/)
© 2019 by Anna Fifield
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2021
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
?
Посвящается 25-миллионному народу Северной Кореи. Да обретет он свободу жить как хочет
Анахронизм, ставший предвестником
Книгу, которую вы держите в руках, автор завершает следующим прогнозом: «Ким Чен Ын может быть уверен, что, если Трамп проиграет выборы, следующий президент не будет настолько благосклонен к северокорейскому диктатору». Когда «Великий преемник» выходил в свет в Соединенных Штатах, до американского голосования оставалось полтора года. Русское издание появляется на прилавках буквально накануне выборов, которые, как уверены комментаторы любого толка, будут беспрецедентными.
COVID-19, «холодная гражданская война» и личностный фактор делают ноябрь 2020-го рубежным. Первый президент США, встретившийся лицом к лицу с руководителем КНДР, может, подобно комете, пронестись по мировому политическому горизонту – оставить яркий запоминающийся шлейф, но быстро исчезнуть из поля зрения. Его собеседнику подобная участь не грозит – в северокорейской династической системе правят пожизненно, и только медицинские показания определяют срок нахождения лидера у штурвала. С этим, правда, у главного героя, если верить разнообразным слухам, не вполне благополучно. Но верно и иное – нет, пожалуй, на земле другого правящего клана, который так умело и охотно использовал бы мистификацию, в том числе об истинном состоянии верховных жрецов, для решения своих задач. Главная из которых – выживание системы в крайне неблагоприятных для нее условиях.
Корейская Народно-Демократическая Республика – один из самых удивительных феноменов международной политики конца ХХ – начала XXI в. Когда на рубеже 1980–1990-х гг., как карточный домик, рассыпалась мировая социалистическая система, все были уверены, что дни «страны чучхе» сочтены. И уж тем более краха ждали в 1994 г., когда умер главный столп вероучения Ким Ир Сен, а на смену пришел Ким Чен Ир, сын основателя корейского социализма, сам авторитетом отца не обладавший. Однако с тех переломных событий мировой истории прошло 30 лет, у власти уже внук, а ожидавшихся перемен на Корейском полуострове так и не произошло.
Анализ внутренних причин того, почему экзотический режим оказался настолько устойчивым, – удел профессиональных корееведов, к числу которых автор предисловия не относится. Отчасти представление об особенностях существования Северной Кореи можно получить и из этой книги, хотя она, конечно, о другом. Это повествование о мировом селебрити, ставшем, как говорят о знаменитостях, иконой. Только вот чего? Рискнем сказать, что иконой, образом своего времени не только и не столько внутри собственного самобытного замкнутого пространства, сколько в глобальном масштабе.
Ким Чен Ын всегда был излюбленным персонажем западных карикатур – пухлый бутуз-поджигатель не совсем в своем уме переходил из сюжета в сюжет. Но ему удалось добиться того, о чем могли только мечтать и отец, и даже дед, – оказаться на равных с самым могущественным человеком мира, президентом Соединенных Штатов Америки. И дело, конечно, не в том, что, как твердят вашингтонские недруги Трампа, он испытывает «влечение, род недуга» к любым автократам, и чем они звероподобнее, зловреднее, тем милее экстравагантному президенту США. Да, Ким-третий оказался сильным и расчетливым игроком, виртуозно умеющим блефовать, балансировать на грани предельного риска, тонко чувствуя черту, за которую нельзя заходить, но до которой обязательно надо дойти. Трампа это, вероятно, бодрит. Но куда важнее, что Ким в утрированной форме отразил, сконцентрировал дух меняющегося времени. Новой эпохи, когда на место свода правил поведения и набора механизмов взаимодействия (пусть даже конфронтационного, но согласованного, как в годы холодной войны) пришла философия «каждый за себя», «сила самоценна» и «поймай меня, если сможешь».
В 1990-е и 2000-е гг. Северная Корея повсеместно (даже среди ее симпатизантов) воспринималась в качестве причудливого, невесть как сохранившегося анахронизма. Ким Чен Ын превратил «цитадель чучхе» в органичный элемент международной среды, которая начала заметно меняться примерно в то время, когда «великий преемник» возглавил страну (2011-й). Либеральный мировой порядок, пришедший, как были уверены в конце ХХ в., не просто надолго, а навсегда, стал расползаться прежде всего под воздействием внутренних изменений в странах-лидерах. Повышение значимости военной силы. Начало процесса деглобализации, фрагментации экономического пространства планеты. Подъем политиков с нескрываемо авторитарными предпочтениями. Повышение роли государства, акцент на его ресурсы, возможности и потребности. Все большая неразборчивость в применяемых средствах, лишь бы вели к цели. Манипулирование нарративами, вышедшее на уровень создания многочисленных параллельных реальностей. Наконец, ускоряющееся размывание идеи о том, что существует некая универсально правильная модель развития, к которой так или иначе придут все. Подчеркивание ценности многообразия. Рост интереса к всяческой идентичности.
Если примерить эти международные процессы на КНДР, окажется, что все они имели там место с самого начала, причем в радикально выраженной форме. Северная Корея, конечно, не стояла совсем на месте, правление одной семьи на протяжении почти 75 лет не означает совершенное застывание форм. Но перемены явно уступали по скорости и масштабу темпам и глубине изменений в мире. И вот мировая политика, совершив полный оборот, миновав этап либеральной глобализации, снова сблизилась с тем, что всегда составляло основу чучхе. Опора на собственные силы – суть этой идеологии. Планета на себе испытала важность такого принципа весной 2020 г., когда каждая страна оказалась один на один с пандемией.
Успех Ким Чен Ына, его прорыв в высшую лигу «большой игры» связаны с тем, что, почувствовав фундаментальные сдвиги мировой ситуации, он стал взвинчивать ставки, действовать жестко и провокационно. Стопроцентная управляемость КНДР, обеспечиваемая репрессивной машиной. Способность подчинить всю страну решению конкретной геостратегической задачи (продвижение ракетно-ядерной программы). Отсутствие ограничителей внутри государства, в частности, никем не оспариваемое право на риск, связанный с желанием постоянно дразнить самые главные державы планеты. Умение, резко меняя амплуа, играть на международной арене то очень злого и при этом даже не вполне вменяемого следователя, то доброго доктора-целителя историко-политических ран. Все эти обстоятельства обеспечили Киму качественно иной международный статус, чем его предшественникам.
В их времена ситуация в Северной Корее была похожей. Но в относительно упорядоченном мире, каким он являлся в годы холодной войны и еще приблизительно десятилетие после нее, нацеленные вовне эскапады были возможны только при поддержке или с санкции грандов – лидеров двух противостоящих блоков. Демократизация мировой среды, снижение контроля со стороны самых влиятельных держав предоставили больший простор для маневра «малым» и «средним». Тем из них, у кого хватало амбиций, воли и авантюризма не просто приспосабливаться к окружающим реалиям, а попробовать менять в свою пользу если не их самих, то свое в них место. И здесь Ким Чен Ын служит образцом того, как, имея на руках весьма скромные карты, можно сыграть ва-банк и банк этот сорвать.
Но блеф – опасная игровая тактика, рано или поздно наступит момент, когда в него перестанут верить. Политическая фортуна переменчива, особенно в условиях, когда все пошло вразнос повсеместно. В отношении КНДР возможны два сценария. Резонно предположить: если идеи чучхе выжили, когда фактически все были против них, то в нынешнем разнобое им и подавно светит дальнейшее существование. Только успевай менять тактику и обрящешь, глядя, как остальные вцепились друг другу в глотки. Но возможно и другое. В условиях передела мира, по-настоящему беспощадной схватки гигантов за влияние очень рискованно строить политику исключительно на кураже, участвовать в соревнованиях заведомо не своей весовой категории. Гамбургский счет обнажит подлинную состоятельность каждого из борцов. И тогда окажется, что Анна Файфилд права: рукопожатия и переговоры с Дональдом Трампом действительно были кульминацией политической истории Северной Кореи и ее самого амбициозного лидера Ким Чен Ына.
Впрочем, она с удивлением пишет и следующее: «Через семь десятилетий после создания КНДР я не заметила трещин в фасаде коммунистической державы». Возможно, чучхе еще продолжит нас удивлять.
Федор Лукьянов,
главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»
Что ж, я могу с улыбкой убивать,
Кричать: «Я рад!» – когда на сердце скорбь,
И увлажнять слезой притворной щеки,
И принимать любое выраженье.
Людей сгублю я больше, чем сирена,
И больше их убью, чем василиск;
Я стану речь держать, как мудрый Нестор,
Обманывать хитрее, чем Улисс,
И как Синон, возьму вторую Трою;
Игрой цветов сравнюсь с хамелеоном;
Быстрей Протея облики сменяя,
В коварстве превзойду Макиавелли.
Ужели так венца не получу?[1 - Пер. Е. Бируковой.]
У. Шекспир. Генрих VI (часть III, акт III, сцена II)
От автора
Многие беглецы из Северной Кореи, упомянутые в этой книге, просили не называть их настоящих имен. Они боятся подставить под удар оставшихся в КНДР родных. В таких случаях я использую псевдонимы или не называю имен вовсе.
Для северокорейских имен и названий я применяю северокорейский вариант транслитерации: Ким Чен Ир, а не Ким Чоныль, Ри, а не Ли и пр.
Пролог
Я сидела в самолете компании Air Koryo, рейс 152, в Пхеньян, в шестой раз в жизни собираясь в столицу Северной Кореи и впервые – после того, как власть в КНДР перешла к Ким Чен Ыну. На календаре было 28 августа 2014 г.
Для репортера поездка в Северную Корею – неизменно удивительный, завораживающий и обескураживающий опыт, но предстоящий визит сулил новый уровень сюрреализма.
Например, рядом со мной сидел Джон Андерсен, 140-килограммовый профессиональный рестлер из Сан-Франциско, известный под псевдонимом Крепыш и прославившийся использованием таких приемов, как некбрейкер нырком и бросок гориллы.
Я оказалась в бизнес-классе рядом с Андерсеном (да, у авиакомпании коммунистического государства есть классы), потому что на мое место в экономклассе попросился пассажир, которому хотелось сидеть рядом с другом. Мы устроились в красных креслах немолодого «Ила», напоминавших белыми салфетками на подголовниках и золотистыми бархатными подушками мебель из бабушкиной гостиной.
Андерсен – один из трех американских рестлеров, которые, выйдя в тираж, всплыли в Японии, где благодаря своим габаритам обрели популярность, утраченную дома. В Японии у них были какая-никакая слава и доход. Но они не прекратили искать новых возможностей, и вот троица летит на небывалое шоу: первый в истории Пхеньянский международный турнир по рестлингу, фестиваль боевых искусств, организованный Антонио Иноки, японским рестлером с квадратной челюстью, который борется за мир на Земле.
Пока мы взлетаем, Андерсен рассказывает мне, что ему любопытно увидеть, какова Северная Корея на самом деле, а не в американских медийных стереотипах. У меня не хватает духу сказать, что его ждет балаган, не первое десятилетие работающий именно для того, чтобы ни один приезжий ни в коем случае не увидел, какова Северная Корея на самом деле, и что ему не встретить ни одного случайного человека и не попробовать обычной местной еды.
В следующий раз я увидела Андерсена в эластичных черных шортиках (кто-то сказал бы, что это трусы) с надписью «КРЕПЫШ» на заду. Он, красуясь, вышел перед 13 тысячами тщательно отобранных северокорейцев на арену пхеньянского Дворца спорта имени Чон Чжу Ёна, и динамики загремели: «Вот это крутой мужик!»
Без одежды он выглядел еще больше. Меня поразили его бицепсы и мышцы бедер: казалось, кожа у него вот-вот лопнет, как оболочка на сосиске. Могу только представить, как это зрелище потрясло корейцев, многие из которых пережили голод, унесший жизни сотен тысяч их сограждан.
Через несколько секунд на помост вышел еще более огромный рестлер, Боб Сэпп, в белой накидке с блестками и перьями. Одетый скорее для Марди Гра, чем для страны-изгоя.
«Рвать!» – завопил Андерсен, и они с Сэппом бросились на двух японских рестлеров куда более скромных габаритов.
Это было столь же экзотично и поразительно, как и все, что мне приходилось видеть в Северной Корее: американский фарс в стране с самой чудовищной на свете пропагандой. Зрители на трибунах, неплохо знакомые с показухой, довольно скоро сообразили, что происходящее на ринге тщательно срежиссировано и это больше спектакль, чем спорт. Поняв это, публика смеялась над кривлянием рестлеров.
А вот я никак не могла разобраться, что здесь понарошку, а что по-настоящему.
Минуло шесть лет с моего последнего приезда в эту страну. В тот раз я была здесь зимой 2008 г. с Нью-Йоркским филармоническим оркестром. Происходящее в той поездке показалось мне поворотным моментом в истории. Самый прославленный оркестр США играет в государстве, построенном на ненависти к Америке. Флаги двух стран, будто обрамление, стояли по бокам сцены, на которой музыканты исполняли «Американца в Париже» Джорджа Гершвина. «Может быть, какой-нибудь композитор в свое время создаст музыку под названием "Американец в Пхеньяне"», – сказал дирижер Лорин Маазель корейцам, сидевшим в зале. Затем оркестр сыграл «Ариран» – горестную корейскую песню о разлуке, которая явно растрогала даже этих тщательно отобранных пхеньянцев.
Но поворота не случилось.
В том же году «любимый руководитель» Ким Чен Ир перенес тяжелый инсульт, едва не лишивший его жизни. С этого момента северокорейский режим заботило только одно: чтобы устояла династия Ким. За кулисами прорабатывались планы передать власть младшему сыну Ким Чен Ира, которому тогда было всего 24.
