Саффи размяла сардины в фарфоровой миске, заметив трещину, волосинкой протянувшуюся в ее боку, только после того, как рыба совершенно утратила форму. Напуганные куры – еще полбеды, но вкупе с обоями, которые, как обнаружила Саффи, отклеились от трубы в хорошей гостиной, миска стала вторым признаком упадка за два часа. Она мысленно отметила, что следует внимательно проверить тарелки, которые они отложили для сегодняшнего вечера, и спрятать те, что схожим образом испорчены; именно подобные неприятности выводят Перси из себя, и хотя Саффи восхищалась преданностью своей сестры-близнеца Майлдерхерсту и уходу за ним, дурное настроение Перси никак не поспособствовало бы праздничной атмосфере, которую она надеялась создать.
Затем события посыпались одно за другим. Дверь приоткрылась, Саффи подпрыгнула, и остаток сардины шлепнулся с вилки на каменный пол.
– Мисс Саффи!
– А, Люси, слава богу, это вы! – Саффи прижала вилку к сердцу, бьющемуся в ритме стаккато. – Я чуть не поседела!
– Простите. Я думала, вы собираете цветы для гостиной… Я только хотела… Я хотела проверить…
Остаток фразы экономки повис в воздухе, когда она подошла ближе, обнаружила рыбное месиво и открытую банку и окончательно сделала неверный вывод, встретившись взглядом с Саффи. Ее прелестные лиловые глаза широко распахнулись.
– Мисс Саффи! – воскликнула она. – Неужели…
– О, нет-нет-нет… – Саффи замахала рукой, требуя тишины, улыбнулась и прижала палец к губам. – Тсс, Люси, дорогая. Это не для меня, конечно нет. Я берегу их для девочек.
– Вот как. – Люси заметно расслабилась. – Ну, это совсем другое дело. Мне бы не хотелось, чтобы он, – она благоговейно воздела глаза к потолку, – расстроился, даже сейчас.
– Да уж, не хватало только, чтобы папа сегодня вечером вертелся в гробу, – согласилась Саффи и кивнула на аптечку. – Передайте аспирин, пожалуйста.
Люси тревожно наморщила лоб:
– Вы нездоровы?
– Не я, а девочки. Они волнуются, бедняжки, а ничто так не лечит издерганные нервы, как аспирин, за исключением разве что доброго глотка джина, но это было бы довольно безответственно. – Саффи растерла таблетку черенком ложки. – Знаете, в последний раз они так волновались перед налетом десятого мая.
Экономка побледнела:
– Вы же не думаете, что они чуют новую волну бомбардировщиков?
– Сомневаюсь. Мистер Гитлер слишком занят тем, что марширует в зиму, ему не до нас. По крайней мере, так утверждает Перси. По ее словам, нас оставят в покое как минимум до Рождества. Она ужасно разочарована.
Саффи продолжала помешивать рыбу и с облегчением выдохнула, когда заметила, что Люси отвернулась к плите. Поза экономки свидетельствовала о том, что та перестала слушать, и внезапно Саффи ощутила себя глупой наседкой, которой захотелось покудахтать, и садовая калитка сгодилась как собеседница. Смущенно кашлянув, она произнесла:
– Что-то я заболталась. Вы пришли на кухню не для разговоров о девочках, и я отвлекаю вас от дел.
– Вовсе нет.
Люси закрыла дверцу духовки и выпрямилась, но ее щеки были краснее, чем мог вызвать один лишь жар плиты, и Саффи поняла: возникшая неловкость существует не только в ее воображении. Что-то она сказала или сделала не так, и это испортило Люси настроение. Саффи стало стыдно.
– Я хотела поглядеть, как там кроличий пирог, – пояснила экономка, – что, собственно, и сделала, и сообщить вам, что так и не нашла серебряную сервировочную ложку, которую вы искали, и положила на стол другую, ничуть не хуже. Я также отнесла вниз несколько пластинок, которые мисс Юнипер прислала из Лондона.
– В голубую гостиную?
– Конечно.
– Прекрасно.
Это была хорошая гостиная, а значит, они будут развлекать мистера Кэвилла именно в ней. Перси была против, однако этого следовало ожидать. Она злилась уже много недель, топая по коридорам, пророча конец света в грядущую зиму, ворча насчет нехватки топлива и неуместности отопления еще одной комнаты, поскольку в желтой гостиной и без того топят каждый день. Но Перси сменит гнев на милость, как всегда. Саффи решительно постучала вилкой по краю миски.
– Вы прекрасно справились с заварным кремом, – похвалила ее Люси, заглянув под крышку кастрюли. – Он густой и чудесный, даже без молока.
– Ах, Люси, вы прелесть! В итоге я приготовила его на воде, подсластив капелькой меда, чтобы сберечь сахар для варенья. Никогда бы не подумала, что буду благодарна войне, но ведь я могла прожить целую жизнь и не испытать радости приготовления идеального заварного крема без молока!
– В Лондоне многие бы поблагодарили за рецепт. Моя кузина жалуется, что их ограничили двумя пинтами молока в неделю. Можете себе представить? Вы должны записать пошаговый рецепт своего заварного крема и послать в «Дейли телеграф». Они ведь публикуют рецепты.
– А я и не знала, – задумчиво протянула Саффи.
Это будет еще одна публикация в ее скромной коллекции. Не самое полезное дополнение, и все же полноценная вырезка. Она окажется нелишней, когда придет время посылать рукопись, и мало ли что из этого выйдет? Саффи весьма понравилась идея небольшой регулярной колонки «Советы записной швеи Саффи для леди» или что-нибудь в этом роде, и небольшая нарисованная эмблема в углу: ее «Зингер 201K» или даже одна из ее кур! Она улыбнулась, умиленная и позабавленная своей фантазией, как если бы это было решенное дело.
Тем временем Люси продолжала рассказывать о своей лондонской кузине из района Пимлико и единственном яйце, которое им выдавали раз в две недели.
– На той неделе ей досталось тухлое яйцо. И только представьте: они отказались его заменить!
– Какая гнусная мелочность!
Саффи пришла в ужас. Она предположила, что записная швея Саффи нашлась бы с ответом и не замедлила бы сделать великодушный жест в качестве компенсации.
– Вот что, пошлите ей немного моих яиц. И себе возьмите полдюжины.
Экономка просияла не меньше, чем если бы Саффи начала раздавать слитки чистого золота, и Саффи внезапно испытала смущение и заставила призрак своего газетного двойника растаять. Она немного виновато добавила:
– У нас больше яиц, чем мы можем съесть, и я как раз искала способ выразить вам свою благодарность… вы так часто помогали мне после начала войны.
– Ну что вы, мисс Саффи.
– Не забывайте, если бы не вы, я бы до сих пор стирала сахарной пудрой.
Люси засмеялась:
– Что ж, огромное спасибо. Я с радостью принимаю ваше предложение.
Они вместе стали заворачивать яйца, отрывая небольшие квадратики от старых газет, сложенных у плиты, и Саффи в сотый раз за день подумала, как приятно общество их бывшей экономки, и как печально, что они потеряли ее. Саффи решила, что когда она переедет в собственную квартирку, Люси получит ее адрес и приглашение заходить на чай всякий раз, когда будет в Лондоне. Перси, несомненно, не одобрит… у нее довольно традиционные представления насчет классов и их общения… но Саффи виднее. Друзей надо ценить вне зависимости от их происхождения.
Снаружи донесся грозный раскат грома. Люси наклонила голову и выглянула в закопченное окошко над маленькой раковиной. Она изучила темнеющее небо и нахмурилась:
– Если это все, мисс Саффи, я бы закончила в гостиной и пошла домой. Погода портится, а у меня сегодня вечером встреча.
– Женская добровольная служба?
– Сегодня – столовая. Надо накормить наших бравых солдат.
– Непременно. Кстати, я сшила несколько детских кукол для вашего благотворительного аукциона. Заберите их сегодня, если сможете. Они наверху, как и… – театральная пауза, – То Самое Платье.
Люси ахнула, и ее голос упал до шепота, хотя они были одни.
– Вы закончили его.
– Как раз вовремя, Юнипер наденет его сегодня вечером. Я повесила его на чердаке, чтобы она первым делом его увидела.
– Тогда я обязательно заскочу наверх перед уходом. Скажите… оно прекрасно?
– Божественно.
– Я так рада.
Едва заметная пауза, и Люси ласково взяла Саффи за руки:
– Все будет идеально, не сомневайтесь. Такой особенный вечер – мисс Юнипер наконец-то вернется из Лондона.
– Остается надеяться, что непогода не слишком задержит поезда.
Экономка улыбнулась:
– Вы перестанете тревожиться, когда она появится дома целая и невредимая.
– Я просыпалась каждую ночь с тех пор, как она уехала.
– Это все от беспокойства. – Люси сочувственно покачала головой. – Вы были для нее матерью, а мать не может безмятежно спать, когда беспокоится о своем малыше.
– Ах, Люси. – Взгляд Саффи остекленел. – Я и правда беспокоилась. Так беспокоилась. Я словно затаила дыхание на много месяцев.
– Но ведь ничего не случилось?
– К счастью, нет. Уверена, она поделилась бы с нами. Даже Юнипер не стала бы скрывать что-то серьезное…
Дверь распахнулась, и женщины резко выпрямились. Люси взвизгнула, а Саффи еле удержалась от визга, но на этот раз не забыла схватить банку и спрятать за спину. За дверью никого не было, кроме ветра, поднимающегося на улице, однако его вторжения хватило, чтобы унести прочь приятную атмосферу, а вместе с ней и улыбку Люси. И тогда Саффи наконец догадалась, что так мучает Люси.
Она хотела было промолчать – день почти закончился, и иногда чем меньше говоришь, тем лучше, – но день прошел за приятной беседой, они работали бок о бок на кухне и в гостиной, и Саффи отчаянно желала все уладить. Она вправе иметь друзей… ей нужны друзья… что бы Перси об этом ни думала. Она осторожно прокашлялась.
– Люси, сколько вам было лет, когда вы поступили к нам на службу?
Ответ прозвучал еле слышно, как будто экономка ожидала вопроса:
– Шестнадцать.
– Двадцать два года назад, верно?
– Двадцать четыре. В тысяча девятьсот семнадцатом.
– Знаете, отец всегда вас любил.
Начинка пирога в духовке начала кипеть внутри оболочки из теста. Бывшая экономка выпрямилась и вздохнула, медленно и взвешенно.
– Он был добр ко мне.
– И вам, конечно, известно, что мы с Перси прекрасно к вам относимся.
Люси упаковала все яйца и больше не знала, чем заняться на дальней стойке. Она скрестила руки на груди и тихо сказала:
– Спасибо за теплые слова, мисс Саффи, но это лишнее.
– Просто если вы когда-нибудь передумаете, когда жизнь наладится, если у вас будет желание вернуться более официальным…
– Нет! – отрезала Люси. – Нет. Спасибо.
– Из-за меня вы ощутили неловкость, – заметила Саффи. – Простите меня, Люси, дорогая. Я бы не проронила ни слова, но мне не хочется, чтобы вы неправильно поняли. Поверьте, Перси ничего такого не имела в виду. Просто это Перси.
– Я серьезно, не стоит…
– Она не любит перемен. Никогда не любила. Чуть не умерла от тоски, когда в детстве ее положили в больницу со скарлатиной. – Саффи сделала слабую попытку поднять настроение. – Иногда мне кажется, что она была бы счастлива, если бы мы все трое навсегда остались в Майлдерхерсте. Можете себе представить? Три старые дамы с седыми волосами, такими длинными, что на них можно сидеть.
– Полагаю, у мисс Юнипер нашлись бы возражения на этот счет.
– Несомненно.
Как и у Саффи. Внезапно ей захотелось рассказать Люси о квартирке в Лондоне, письменном столе у окна, радио на полке, но она подавила порыв откровенности. Еще не время. Вместо этого она добавила:
– В любом случае нам обеим очень жаль, что вы покидаете нас после стольких лет.
– Это все война, мисс Саффи, я должна была что-то делать. А потом мама скончалась, и Гарри…
Саффи взмахнула рукой:
– Можете не объяснять. Я прекрасно все понимаю. Дела сердечные и так далее. Каждый должен жить своей жизнью, Люси, особенно в подобные времена. Не правда ли, война помогает увидеть, что важно, а что нет?
– Мне пора.
– Да. Хорошо. Скоро увидимся. Может, на следующей неделе приготовим овощи в маринаде для аукциона? Мои кабачки…
– Нет. – В голосе Люси зазвенела незнакомая нота. – Нет. Больше нет. Я бы и сегодня не пришла, если бы вы не были так взволнованы.
– Но, Люси…
– Пожалуйста, не просите меня больше, Саффи. Это неправильно.
Саффи лишилась дара речи. Еще один яростный порыв ветра и далекий раскат грома. Люси взяла кухонное полотенце с яйцами.
– Мне пора, – повторила она уже мягче, что почему-то было еще хуже и едва не заставило Саффи заплакать. – Я заберу кукол, взгляну на платье Юнипер и пойду.
И она ушла.
Дверь захлопнулась. Саффи снова осталась в натопленной кухне, сжимая миску с рыбным месивом и ломая голову. Что же заставило подругу покинуть ее?
3
