– Хай, – аккуратно начала разговор я. – Как тебя зовут?
– Ингрид, – тихо сказала она, на минуту перестав плакать, как маленький ребенок, которого отвлекли яркой игрушкой от боли в разбитой коленке. – А тебя?
– Мария, но ты можешь называть меня Маша, – улыбнулась я. – Ты когда в последний раз ела, Ингрид? Есть хочешь?
Девочка до боли напоминала мне мою сестру, и я, несмотря на собственный голод, не могла поступить иначе, чем отдать ей остатки своей еды.
Дожевав бутерброд, Ингрид рассказала мне свою историю.
Девушка оказалась почти моей ровесницей, нелегальной иммигранткой из Мексики. Пару лет назад она пешком перешла границу США в районе Калифорнии и теперь работала в Вашингтоне официанткой. А год назад она родила мальчика от гражданина Америки. С отцом ребенка отношения не сложились. И сегодня, в ее день рождения, разъяренный отец ворвался в дом Ингрид не на праздничный торт, а чтобы забрать ребенка. Мать сражалась за сына как могла, и даже двинула рослому пухлому пожилому американцу в нос. Он не готов был смириться с таким отношением и вызвал полицию, которая загребла Ингрид и доставила в полицейский участок, где ее и оформили ко мне на подселение.
Девушка призналась, что очень боится насекомых, а полчища тараканов продолжали подступать со всех сторон. Я тоже боялась тараканов, но пересилив собственный страх, отправила ее полежать на верхние нары – там было больше света, а значит, и меньше рыжих усачей, плюс Ингрид была совсем по-летнему одета – в одной черной маечке на тоненьких бретельках и голубых узких джинсах. Сперва отказываясь и не понимая причин моей доброты, она со временем приняла мой «подарок» в день рождения, как я это назвала, и залезла на верхнюю полку.
Мои туалетно-бумажные зарубки показывали, что наступает ночь. Обещанного визита адвоката все не было, а стоны и крики вокруг только нарастали, как и возрастало число вновь прибывших «клиентов» обезьянника.
Вдруг в шуме промышленного вентилятора и гаме жителей железной тюрьмы послышалось красивое низкое глубокое женское пение, сначала немного робкое, негромкое, но все больше разгонявшееся и набиравшее силу. Так петь могут только чернокожие. Нам, белым, это не под силу. Я узнала знакомую песню Уитни Хьюстон «Я всегда буду любить тебя».
Если я останусь,
То буду только мешать тебе.
Поэтому я уйду. Но я буду думать о тебе
Каждое мгновение своей жизни.
Я всегда буду любить тебя.
Всегда буду любить тебя.
Больше всего на свете я тогда хотела оказаться рядом с человеком, с которым мы были без пяти минут женаты. Свадьбу отложили на время после окончания моей учебы. Мысли о нем стали для меня в ту страшную ночь источником сил. Я никогда не забуду, как свела нас судьба…
Друг мой сердечный
Это было осенью 2014 года. Созданная мною организация «Право на оружие» проводила свой ежегодный съезд в центре Москвы. К тому моменту мы уже сформулировали свои требования к российской власти – сохранение и расширение прав граждан России на оружие для охоты и самообороны, приняли устав и вели активную борьбу за свои цели: проводили митинги, конференции, выступали в прессе, собирали подписи, проще говоря, задействовали все возможные методы гражданского активизма. Ко всеобщему удивлению, такой спорный и неоднозначный вопрос, как право на оружие, привлек тысячи сторонников по всей стране.
Спустя всего два года работы мы набрали достаточное количество сторонников по всей стране для официального получения всероссийского статуса. На праздник той осенью приехали руководители местных ячеек, группы более чем из сорока российских регионов, а также представители оружейных сообществ из пятнадцати стран. На входе в помещение, где проводилось собрание, висел огромный баннер: «Зона, где ношение гражданского оружия приветствуется!».
В зале собралась очень пестрая толпа: бородатые охотники в камуфляже, байкеры в коже, совсем молодые ребята в джинсах и кроссовках, а также лощеные политики в темно-синих костюмах и белоснежных сорочках. Иностранцев мы разместили в первом ряду, приставив к ним переводчиков. Было очень занятно смотреть на их изумленные лица, сперва испуганные количеством людей, полы пиджаков и курток которых оттопыривались от скрытых травматических пистолетов, а позже все-таки уверовавших в то, что гражданское оружейное сообщество в России существует без всяких притеснений со стороны, как они это шепотом называли, «агентов Ке-Джи-Би» (agents of KGB).
Под громкие аплодисменты я объявила о новом статусе организации «Право на оружие». Спустившись с подиума, я стояла в сторонке: выдалась секундочка, чтобы перевести дух. В руке так и остался зажатым лист бумаги, на котором моим мелким аккуратным почерком были написаны тезисы речи.
Вдруг откуда-то послышался голос с сильным иностранным акцентом:
– Ti ochen talantlivaya.
– Что, простите? – резко развернулась на голос я.
– Well, I am actually speaking Russian[1 - – Вообще-то я говорю по-русски (англ.).].
– Oh, sorry. It would be probably better if you say it in English. I don’t understand[2 - – О, простите. Возможно, будет лучше, если вы будете говорить по-английски, я вас не понимаю (англ.).], – смущенно улыбнулась я.
– Okay. You are very talented[3 - – Ладно. Вы очень талантливая (англ.).].
Я густо покраснела – во-первых, из-за невозможности разобрать сказанных на моем родном языке, правда, с ужасным американским акцентом, слов, а во-вторых, от неожиданного комплимента. В тот момент посреди огромного зала, освещенного сотнями ламп, со снующими туда-сюда многочисленными участниками торжественного второго съезда общероссийского оружейного движения «Право на оружие», десятками объективов телекамер и диктофонов, я была готова держать круговую оборону. Мероприятие закончилось, а работа продолжалась: провокационные вопросы журналистов, организационные накладки и форс-мажор от оружейных соратников. Нужно было все держать в голове – чтобы интервью были спокойными и содержательными, гости довольными и сытыми, единомышленники воодушевленными и готовыми на новые свершения.
Неожиданный комплимент и приветливая обаятельная улыбка Пола вмиг сломали мою оборону. Высокий стройный мужчина средних лет в строгом черном костюме и ярком шелковом галстуке на белоснежной сорочке, скорее, напоминал баскетболиста, чем политика.
И он всегда был таким – сияющим, как говорят американцы, будто новенький цент, готовым на нестандартные шаги и нетривиальные решения, обезоруживающе приветливым и непомерно смелым. В то время помощник экс-президента Национальной стрелковой ассоциации США, крупнейшей в мире структуры лоббистов оружия, Пол Эриксон вызвался добровольцем посетить столицу новой России, чтобы посмотреть на съезд организации-побратима и лично пожать руку братьям и сестрам по оружию в незнакомой стране. Памятуя стереотипы о Москве, где, по мнению подавляющего большинства американцев, до сих пор правят «красные диктаторы», а под каждым кустом сидят агенты КГБ, можно сказать, что Пол предпринял рискованное предприятие, решив воочию столкнуться с «кровавым режимом». Кровавого режима не обнаружилось, хотя красные звезды по-прежнему красовались на башнях Кремля. Но что-то из рассказанных американской прессой легенд оказалось правдой.
В него сложно было не влюбиться. К тому же Пол был первым американцем в моей жизни, который открыто заявлял и, казалось, верил в то, что наши страны должны быть если не друзьями, то партнерами на международной арене. «Идеологические противоречия – в прошлом», – смело декларировал он, а я соглашалась. И что же может быть лучшим материалом для мостика между двумя мировыми полюсами, Россией и Америкой, чем общие взгляды на неотъемлемое право ответственного гражданина защищать себя и свою родину с оружием в руках?! Я выросла на советских классиках, в окружении дедушки и бабушки – истинных патриотов своей страны и противников войны в какой бы то ни было форме, в доме, где лучшим пожеланием в праздник было «Мирного неба над головой». И когда я услышала от человека из-за океана, откуда еще вчера ждали ядерных ракет, слова о мире, была в безмерном восторге. Этот роман начался с интереса к чему-то большему, чем просто отношения мужчины и женщины. Это была платоническая любовь и желание служить одной великой цели – миру двух супердержав.
Для меня Пол был воплощением Америки – друга в новом мире, где больше нет места холодной войне и противостоянию, а есть общие интересы и совместное движение к светлому будущему, где правят взаимоуважение и научный прогресс, спасающий жизни и исследующий космические дали.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/mariya-butina/turemnyy-dnevnik/?lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
– Вообще-то я говорю по-русски (англ.).
2
– О, простите. Возможно, будет лучше, если вы будете говорить по-английски, я вас не понимаю (англ.).
3
– Ладно. Вы очень талантливая (англ.).
