Верность
Марко Миссироли
На живописных улочках Милана, где с легкостью можно заблудиться в лабиринте домов, ресторанов и чувств, разворачивается действие романа Марко Миссироли «Верность».
Карло очень любит свою жену. Но у его студентки Софии трогательные ямочки на щеках, и Карло не может перестать думать о ней.
Маргерита очень любит своего мужа. Но у ее физиотерапевта Андреа такие сильные руки, и Маргерита не может перестать думать о нем.
В вожделении, признаниях, страхах и изменах они пытаются выковать свою жизнь, которая порой кажется бессмысленной, сложной и пугающей. Чего каждый из них желает на самом деле? И смогут ли они сохранить верность самим себе?
Марко Миссироли
Верность
Посвящается Мадделене и Сильвии Миссироли
Заблуждения – вот что позволяет нам жить дальше[1 - Пер. В. Кобец.].
ФИЛИП РОТ. Американская пастораль
– Твоя жена следила за мной.
– Моя жена?
– До самого университета. – София посмотрела на него. – Профессор?
Он уставился на дверь аудитории.
– Кажется, она на улице.
Карло Пентекосте подошел к окну и сразу же узнал амарантовое пальто Маргериты – она носила его буквально со второго дня весны. Его жена сидела на каменном парапете и читала – все тот же томик Немировски, – скрестив ноги и придерживая свободной рукой рюкзак. Стояли последние мартовские дни, и весь Милан ни с того ни с сего окутало туманной дымкой.
Карло обернулся к студентам. София усаживалась и раскладывала вещи, блокнот и миндальные орешки во втором ряду. Благодаря тонким чертам и плавным движениям, смягчавшим выступающую линию бедер, она выглядела моложе своих двадцати двух лет. Сейчас она смотрела на него так же пытливо, как в кабинете ректора, куда их вызвали после того, как первокурсница застала их в женском туалете на первом этаже: он склонился над ней и ласкал то ли шею, то ли что-то еще – первокурсница путалась в версиях. Этого вполне хватило, чтобы по университету поползли слухи, будто у профессора Пентекосте интрижка с одной из студенток.
Забыв о лекции, он накинул куртку и спустился по лестнице. Замешкался в вестибюле и вернулся в туалет. Он заходил сюда, чтобы все объяснить сначала коллеге, а потом и ректору. И каждому дотошно показывал, как произошло то, что он окрестил недоразумением: вот он вошел в мужской туалет, помочился, вышел из кабинки, ополоснул руки и лицо, воспользовался сушилкой, и тут из женского туалета донесся грохот падающего тела. Дверь на женскую половину была приоткрыта, и он увидел свою студентку Софию Казадеи практически без чувств – что он подразумевал под «практически»? Склонившись над ней, он несколько раз позвал ее по имени, потом помог сесть, а затем и встать – тут он показал ректору, как именно, – ненадолго прислонив ее к стене в углу. Это длилось пару минут, не больше, потом девушка пришла в себя, и он помог ей умыться: первокурсницу он даже не заметил.
Прежде чем подойти к жене, он остановился и проверил мобильник: Маргерита не предупредила, что собирается зайти. Она все еще читала на парапете, когда он к ней подошел.
– Твое пальто видно за километр, – сказал он, кивнув на окно аудитории.
– Да вот, решила дать передышку сухожилию. Я как раз собиралась к тебе. – Захлопнув книгу, она поднялась. – Ты забыл это, – сказала она, протягивая флакон.
– Ты принесла мне лекарство от аллергии?
– Мне хватило твоего приступа на прошлой неделе.
– Не стоило так нагружать ногу.
– Я приехала на метро, – уточнила она, расправив капюшон его куртки. – На твоем месте сегодня я проводила бы занятия на улице. В тумане есть своя прелесть.
– Кто же меня тут будет слушать? – Он приобнял ее за талию, как в день их первого знакомства, на ужине у сестры. Изгиб поясницы наводил на мысль о подтянутом теле. – Поднимешься? Мне пора начинать.
Маргерита обожала его руки, так непохожие на руки преподавателя. Он помог ей надеть рюкзак, и они вместе направились ко входу.
– Ты правда пришла сюда только ради…
– Я пришла, потому что пришла. – Кивнув на часы, она сделала ему знак поторапливаться.
Улыбнувшись, он зашел внутрь.
Как только силуэт Карло растаял на лестнице, Маргерита с поникшим видом прислонилась к стеклянной двери. Почему у нее не хватило смелости подняться с ним в аудиторию? Почему у нее кишка тонка, как говаривала мать, зайти внутрь и пройти в тот туалет? Почему сейчас ее трясло? Ей хотелось задержаться, однако усилием воли она заставила себя отойти от двери, вышла за ворота и застегнула пальто. Остановившись, она зажмурилась и попыталась зацепиться мыслями хоть за что-нибудь, чтобы не впасть в отчаяние: вспомнила о предстоящих пятидесяти минутах и ощутила себя другой. Другой, интригующей. А вспомнила она о записи «Физиотерапия» в еженедельнике, в перспективе сулившей приключение. Она это чувствовала и лелеяла в себе это средство от неуверенности, пока шла от университета к остановке такси. Нога беспокоила ее с самого утра. Зарождаясь в области лобка, боль растекалась почти до колена – это началось после пробежки в тренажерном зале три месяца назад. С тех пор пришлось пересмотреть свои привычки, и это отнюдь не доставляло ей радости: сменить каблуки на кроссовки, отказаться от осмотра квартир в домах без лифта, не бегать за детьми.
Достав телефон, Маргерита увидела сообщение от хозяйки квартиры на корсо Конкордия: «Дорогая Маргерита, я все подписала, теперь дело за вами», – и от сотрудницы: «Ключи у нас, можем выставлять на продажу». Был и пропущенный звонок от мамы. Она не перезвонила и так и стояла с телефоном в руке: в этот раз сдержавшись и не зайдя в «Фейсбук». Всякий раз, когда перед глазами возникала страничка Софии Казадеи, в голову лезли странные образы: кафе, где та работала, бар, в котором завтракала по утрам, район, в котором жила, – вот бы там побродить. Когда подошла ее очередь, она назвала таксисту адрес «ФизиоЛаб» на виа Капуччини, 6, откинулась на сиденье и закрыла глаза. Таксист предупредил, что придется объехать дорожные работы, Маргерита согласилась и перестала думать о чем бы то ни было. Иногда она поглядывала на мелькавший за окном город с его переполненными тротуарами и консьержками в парадных. Затем вспомнила о пропущенном вызове и перезвонила.
– Мама?
– Я как раз собиралась звонить сантехнику.
– Что случилось?
– Все этот, – она набрала побольше воздуха, – этот хренов бойлер!
– Кстати, здравствуй.
– Люблю я крепкое словцо, но твой отец говорил, что мат не для женского рта, – и умолкла. – Я звонила, чтобы спросить, что там с квартирой на корсо Конкордиа.
– Мне только что ответили.
– Ну и как тебе?
– Там нет лифта, но в целом очень интересный вариант. Я свожу туда Карло, прежде чем выставлять ее в агентстве.
– А как нога?
– Что ты делаешь, когда тебя мучают подозрения?
– Я так и знала, что ты плохо себя чувствуешь.
– Что ты обычно делаешь в таких случаях?
– Какие именно подозрения?
– Просто подозрения.
– Подозрения – это улика.
– Мама, это же не «Один день в суде»!
– Это жизнь, моя девочка. Ты ничего не хочешь мне рассказать? – нерешительно добавила она.
– Я уже приехала. Пока.
– Доченька, – ее голос просветлел, – обо всех своих подозрениях ты сможешь поговорить завтра.
– Черт, только не это!
Мама фыркнула:
– Ты уже полгода собираешься, я с таким трудом выбила для тебя время: 10:30, виа Виджевано, 18, кнопка F.
– Напомни, как тебе удалось меня на это уговорить?
– Туда ходил Дино Буццати. Заруби себе это на носу.
– А ты заруби себе на носу, что скоро день рождения моей свекрови.
– Я не пойду.
– Еще как пойдешь!
– Нет. А вот ты, как будет желание, забегай навестить свою мать.
После папиных похорон мама, не сомкнув глаз, три дня просидела в кресле, где он обычно читал по воскресеньям газету. Затем задалась вопросом: «Ну и для кого мне теперь готовить?» Некоторое время она избегала разговоров о человеке, который приучил ее к привычному распорядку, воскресным базарчикам, «Тексу Виллеру[2 - Текс Виллер – главный герой итальянского комикса «Текс».]» и сдержанности. Он любил тишину, и чтобы заглушить горечь утраты, Маргерите с матерью пришлось наполнить квартиру шумом: препираться по пустякам, звонить друг другу, не унывать.
Расплатившись с таксистом, Маргерита вышла напротив здания «ФизиоЛаб». Она вся раскраснелась от нетерпения. Открыла рюкзак и проверила, на месте ли купальник, гель для душа, полотенце и расческа. Назвав свое имя администратору, Маргерита прошла в раздевалку и натянула под шорты купальник – ей пришлось купить новый, как только она узнала, в чем состоит лечение, – завязала волосы и, прихватив телефон с наушниками, вышла из раздевалки с мыслью, что в последний раз ее косметолог сделала свою работу кое-как. Взяла бутылку воды – подарок центра – и прошла в реабилитационный зал. Пунктуальный Андреа был уже на месте. Пожав ей руку, поинтересовался, как нога, она по привычке ответила, что по-разному. Глухо стукнула перегородка, и она внутренне приготовилась к очередному сеансу в этом закутке наедине с серьезным двадцатишестилетним парнем, который пытался вылечить ее от почти хронического воспаления. Он махнул рукой в сторону кушетки, Маргерита коснулась пояса и посмотрела на Андреа, после его утвердительного кивка сняла шорты. Физиотерапевт взял прибор, приложил к внутренней поверхности бедра, поднялся к паху и прошелся по лобку с умеренной силой. Во время процедуры Маргерита обычно впивалась взглядом в край перегородки и старалась медленно дышать. Этого десятиминутного разогрева – так он это называл – ей как раз хватало, чтобы преодолеть смущение. Затем она расслаблялась. Твердость Андреа, его умелые руки и опущенный взгляд успокаивали ее. Она тоже смотрела в сторону, за исключением момента, когда он – как сейчас – откладывал прибор и задирал еще выше ее купальник: тогда Маргерита принималась искать в нем хоть малейшие признаки возбуждения, выходившие за рамки врачебной этики. Она пыталась уловить неуверенность в движениях его пальцев, ощупывающих лобок в поисках сухожилия. Большим, средним, иногда указательным пальцем он надавливал, будто нащупывал почву. На первом сеансе он подробно объяснил, как будет проходить лечение: снятие воспалительного процесса медицинскими приборами, лечебный массаж и комплекс упражнений в тренажерном зале. Потребуется двадцать пять сеансов, не считая контрольных осмотров и УЗИ, итого – две тысячи восемьсот двадцать евро. Она не могла или почти не могла себе этого позволить, поэтому попробовала было обратиться в городскую поликлинику, однако, отупев от сидения в очередях, пошла на сделку с совестью и остановилась на том, что ее отец назвал бы вариантом попроще. Проще было отвалить три тысячи за сиделку-физиотерапевта, проще было, не блистая в школе, подарить себе Interrail[3 - «Интеррейл» – безлимитный билет на проезд между странами Европейского союза.], проще было с мозгами архитектора довольствоваться местом агента по недвижимости. Проще, вероятно, было принять терапевтические манипуляции за похоть.
И теперь, когда физиотерапевт касался ее с нужной силой в почти запретном месте, и она вот-вот собиралась сказать, где притаилась болевая точка, Маргерита вдруг вспомнила: муж, дверь туалета, здание университета под номером 5, первый этаж, женский туалет. Вот где притаилась болевая точка, не дававшая ей покоя вот уже два месяца. Увильнув, по привычке последних недель, от досаждавшей ей мысли, она решила взглянуть на это с другой стороны. Она – внимательная и заботливая дочь? А могла бы быть куда менее заботливой. Она – агент по недвижимости, не тративший время попусту между осмотрами объектов? А могла бы и тратить. Она – пациентка, которая не поддается соблазну трех опытных пальцев? А могла бы и поддаться. Всякий раз, вспоминая о том туалете, она могла отвлечься от подозрений, направив мысли в иное русло.
Андреа спросил, болит ли там, где он массирует. Чтобы воплотить фантазии в жизнь, стоило только произнести: немного правее. Помассировав правее, Андреа довел бы ее до оргазма, святые небеса. Однако она ответила:
– Немного левее.
Он сместился влево.
– К вечеру боль усиливается?
– Смотря в какой день.
– Ты делаешь упражнения?
– Смотря в какой день. – Она устроилась поудобнее. – В принципе, я послушная пациентка.
– Все так говорят.
– Все?
– А потом дают задний ход.
– В смысле?
– Проще уйти от проблемы, чем ее решить. – Он слегка надавил. – Тут есть уплотнение, чувствуешь?
Маргерита ничего не ответила. Она – одна из тех посетительниц центра: купленный по случаю купальник, жемчуг в ушах, квартира в центре, отнюдь не примерный муж – одним словом, послушная пациентка.
– Вижу, ты любишь свою работу.
Андреа уменьшил силу нажима.
– Хочу сказать, ты молодец. Тебе же часто это говорят?
– Бывает.
Отодвинувшись от нее, он обошел кушетку и принялся массировать ступню, неспешно продвигаясь вверх.
Маргерита ощущала, как он без спешки подбирается к паху, прорабатывая сухожилие сантиметр за сантиметром. Интересно, каков он в постели? Может, грубый, а может, неопытный. На какое-то мгновенье она даже подумала о двух пустующих апартаментах, куда могла бы его привести: квартира на вьяле Саботино, 3, которую никто не хотел брать в аренду из-за слишком высокой стоимости услуг кондоминиума, и трехкомнатные апартаменты на виа Бадзини, 18 с небольшим джакузи.
– Немного правее, – удивившись сама себе, вдруг прошептала Маргерита.
Он помедлил:
