– Похоже, что кто-то приехал со спущенным колесом, – высказал свое мнение адвокат.
Билл Хоффман двинулся к выходу, Перри Мейсон последовал за ним.
Сержант открыл дверь на крыльцо. На подъездной дорожке стояли пять полицейских машин. Только что подъехавший автомобиль остановился за машинами, припаркованными полукругом. Это был двухместный автомобиль с открытым верхом, боковые стекла были подняты. Человек за рулем смотрел на дом. Со своего места Хоффман и Мейсон не могли его хорошо разглядеть. Сквозь боковое стекло можно было увидеть только белое размытое лицо и руку на клаксоне, который издавал непрерывный оглушительный рев.
Когда сержант Хоффман вышел на освещенное крыльцо, рев клаксона тут же прекратился. Дверца машины открылась, и послышался пьяный голос:
– У м-меня с-спустило колесо, Дигли. М-мне с-самому не с-справиться. Не-не м-могу н-нагнуться. М-мне н-нехорошо. Иди, р-ремонтируй, с-смени колесо.
– Вероятно, это и есть племянник, Карл Гриффин, – заметил Мейсон. – Послушаем, что он скажет.
– Если судить по его голосу, то немного, – усмехнулся Билл Хоффман.
Хоффман и Мейсон двинулись в сторону только что подъехавшего автомобиля. Молодой человек попытался вылезти из машины, неуверенно нащупывая ногой подножку, но не смог удержаться на ногах и повалился вперед. Он рухнул бы на землю, если бы не ухватился за корпус автомобиля. Карл Гриффин стоял неуверенно, покачиваясь взад и вперед.
– Ш-шина спустилась, – объявил он. – Н-нужен Дигли. Ты не Дигли. Вас двое? Н-ни один из вас не Дигли. К-кто вы такие, черт побери? Что вам здесь нужно в такое время? Ночь на дворе. Н-не время для визитов.
Билл Хоффман шагнул в его сторону.
– Вы пьяны, – сказал полицейский.
Молодой человек ухмыльнулся, пытаясь сфокусировать взгляд:
– К-конечно, пьян. З-зачем я уезжал из дома? Ясно, ч-что п-пьян.
– Вы Карл Гриффин? – терпеливо спросил Хоффман.
– Ясно, ч-что Карл Гриффин.
– Тогда постарайтесь взять себя в руки. Ваш дядя убит.
На минуту воцарилась тишина. Молодой человек, все еще держась за машину, пару или тройку раз потряс головой, словно пытался разогнать скопившийся в ней туман.
Когда он снова заговорил, голос его звучал уже трезвее.
– Что вы сказали? – спросил он.
– Ваш дядя был убит час или полтора назад. Насколько я понимаю, Джордж Белтер был вашим дядей? – уточнил сержант.
Молодой человек, от которого несло виски, сделал два или три глубоких вдоха, пытаясь прийти в чувства.
– Вы пьяны, – сказал Карл Гриффин.
Сержант Хоффман улыбнулся.
– Нет, Гриффин, – неторопливо пояснил он. – Это вы пьяны, вы весь вечер шлялись по каким-то злачным местам. Пройдите в дом и постарайтесь прийти в себя.
– Вы сказали, что он убит? – переспросил молодой человек.
– Да, именно так я и сказал, – подтвердил сержант Хоффман.
Молодой человек неуверенно двинулся к дому. Он попытался выпрямить спину прямо и расправить плечи назад.
– Если его и убили, то сделал это та сука, – заявил Карл Гриффин, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Кого вы имеете в виду? – спросил сержант Хоффман.
– Эта проститутка с невинным личиком. Его жена, – сказал молодой человек.
Хоффман взял Гриффина под руку и обратился к Перри Мейсону.
– Мейсон, будьте так добры: выключите двигатель и погасите фары.
Карл Гриффин остановился и неуверенно повернулся назад.
– И к-колесо с-смени, – сказал он. – П-правое п-переднее. Я ехал н-несколько м-миль на ободе. Н-нужно сменить.
Мейсон выключил двигатель и фары, захлопнул дверцу автомобиля, после чего быстро пошел назад к дому, чтобы догнать полицейского и Гриффина.
Адвокат оказался у входной двери как раз вовремя, чтобы открыть ее для Билла Хоффмана и повисшего на его руке молодого человека.
При ярком свете в прихожей Карл Гриффин оказался довольно симпатичным молодым человеком, хотя лицо у него раскраснелось от выпитого алкоголя, а глаза налились кровью и опухли. Он явно обладал врожденным чувством собственного достоинства, в его манере поведения чувствовалось воспитание и привитое умение держаться в светском обществе. Благодаря этим навыкам он постарался быстро прийти в себя, оказавшись в чрезвычайной ситуации. Билл Хоффман критически осмотрел молодого человека с головы до ног.
– Сколько времени вам нужно, Гриффин, чтобы протрезветь? – спросил полицейский. – Нам необходимо с вами побеседовать.
– М-минуточку. Сейчас буду в норме, – ответил Гриффин.
Он отодвинул сержанта Хоффмана в сторону и, пошатываясь, направился к двери из приемной, за которой находился туалет.
Хоффман посмотрел на Мейсона.
– Пьяный вдрызг, – сказал адвокат.
– Пьяный-то пьяный, но не в первый раз, – заметил Хоффман. – Похоже, у него в этом деле большой опыт. Это его привычное состояние. Он вел машину в гору, по скользкой дороге, да еще и со спущенным колесом.
– Да, он, вероятно, хороший водитель, – согласился Мейсон.
– Они с Евой Белтер явно не питают друг к другу теплых чувств, – заметил сержант Хоффман.
– Вы судите по тому, что он сказал о ней? – уточнил Мейсон.
– Конечно. По чему еще я могу судить?
– Он пьян, – напомнил Мейсон. – Вы ведь, надеюсь, не будете подозревать женщину на основании бездумного заявления пьяного человека?
– Да, он пьян, но добрался до дома на машине целым и невредимым, – заметил Хоффман. – Может, он умеет трезво мыслить, даже когда пьян.
Перри Мейсон пожал плечами.
– Ладно, пусть будет так, – равнодушно бросил он.
Из туалета до них донеслись неприятные звуки – Гриффина сильно рвало.
– Могу поспорить, что он даже протрезвев будет говорить об этой женщине то же самое, – заявил сержант Хоффман, недоверчиво наблюдая за Перри Мейсоном.
– А я могу поспорить, что он не может так быстро протрезветь, хотя всем будет казаться, что это так, – резким тоном ответил Мейсон. – Некоторые люди, даже в пьяном состоянии способны кого угодно ввести в заблуждение. Вроде ведут себя как трезвые, а на самом деле не соображают, что делают и говорят.
В глазах Билла Хоффмана появились появилась насмешливые огоньки.
– Уже заранее пытаетесь дискредитировать его показания, Мейсон? – усмехнулся полицейский.
– Я этого не говорил.
Хоффман рассмеялся:
– Нет, прямо не говорили.
– Карлу сейчас не помешало бы выпить чашечку крепкого черного кофе, – заметил Мейсон. – Поищу кухню и сварю ему кофе.
– В кухне должна быть экономка, – сказал Хоффман. – Не обижайтесь, Мейсон, но я хочу поговорить с Гриффином наедине. Я не совсем четко пока понимаю вашу роль в этом деле. Мне кажется, что вы одновременно и друг семьи, и адвокат.
– Все правильно, – с готовностью согласился Мейсон. – И я прекрасно вас понимаю, сержант. Это ваша работа. Но раз уж я здесь, то останусь.
Хоффман кивнул:
– Найдете экономку на кухне. Ее зовут миссис Вейтч. Мы уже допросили и женщину, и ее дочь. Попросите их сварить кофе. Много черного кофе. Думаю, парни, которые работают наверху, выпьют его с не меньшим удовольствием, чем Гриффин.
– Хорошо, – кивнул Мейсон.
Адвокат прошел сквозь раздвижные двери в столовую, толкнул дверь, ведущую в буфетную, куда ставили готовые к подаче блюда, а уже оттуда попал в кухню.
Кухня оказалась огромной, ярко освещалась и была оснащена современной техникой. На стульях с прямыми спинками сидели две женщины. Они тихо разговаривали, но увидев Перри Мейсона, резко замолчали.
Женщине постарше, одетой в черное платье, с короткими с проседью волосами и глубоко посаженными черными глазами, лишенными блеска, было на вид не больше пятидесяти. У нее было вытянутое лицо, четко очерченные губы и высокие скулы.
Вторая женщина была значительно моложе, примерно двадцать два или двадцать три года. У девушки были блестящие и черные как смоль волосы. Пламенный блеск ее черных глаз подчеркивал тусклость глубоко посаженных глаз ее соседки. Губы молодой женщины были пухлыми и ярко-красными, лицо умело нарумянено и припудрено. Брови были тонкими, темными и красиво изогнутыми, а ресницы длинными.
– Вы миссис Вейтч? – спросил Перри Мейсон, обращаясь к женщине постарше.
Она молча кивнула, поджав губы.
– А я Норма Вейтч, ее дочь, – представилась сидевшая рядом девушка глубоким хриплым голосом. – Что вы хотите? Мама очень расстроена и выбита из равновесия.
– Понимаю, – сказал Мейсон извиняющимся голосом. – Я пришел спросить, не могли бы вы сварить кофе? Карл Гриффин только что вернулся домой, и мне кажется, что чашечка крепкого кофе ему бы очень не помешала. Кроме того, наверху работают несколько полицейских, и они тоже с удовольствием выпили бы кофе.
Норма Вейтч встала со стула.
– Да, конечно. Можно, мама? – спросила она.
Девушка взглянула на миссис Вейтч, и та кивнула во второй раз.
– Я все сделаю, – сказала Норма.
– Нет, – произнесла мать сухим, как шелест кукурузы, голосом. – Я сама все сделаю. Ты не знаешь, где что стоит.
Она отодвинула стул и прошла к шкафу около стены, открыла дверцу, достала кофейник и банку с кофе. Лицо ее оставалось совершенно бесстрастным, но судя по движениям, женщина очень устала. Мейсон обратил внимание на плоскую грудь и узкие бедра – в ней не было мягких женских форм, никакого пружинящего шага. К тому же, миссис Вейтч явно страдала от плоскостопия. Она выглядела удрученной и подавленной.
Девушка повернулась к Мейсону и на ее пухлых алых губах появилась улыбка.
– Вы детектив? – спросила она.
Мейсон покачал головой.
– Нет, я адвокат Перри Мейсон. Я здесь по просьбе миссис Белтер. Это я вызвал полицию.
– А-а, я слышала о вас, – заявила Норма Вейтч.
Мейсон повернулся к ее матери.
– Если вы неважно себя чувствуете, может, я сам сварю кофе? – предложил он.
– Нет, – сказала миссис Вейтч все тем же сухим, лишенным эмоций голосом. – Я сама все сделаю.
Она насыпала кофе в турку, добавила воды, поставила на плиту и зажгла газ. Несколько секунд миссис Вейтч смотрела на турку, затем вернулась к своему стулу все той же странной походкой. Сев на стул, экономка сложила руки на коленях, опустила глаза, уставившись в столешницу, и застыла. Она сидела неподвижно и смотрела в одну точку.
Норма Вейтч подняла глаза на Перри Мейсона.
– Боже, это было ужасно! – воскликнула она.
Мейсон кивнул.
– Как я предполагаю, вы не слышали выстрела? – спросил он, как бы между делом.
Девушка покачала головой.
– Нет, я спала как убитая. На самом деле, я проснулась только когда пришли полицейские. Они разбудили маму. Наверное, они вообще не знали, что я сплю в соседней комнате. Думаю, полиция хотела осмотреть мамину комнату, пока она наверху. Я проснулась и вижу, что рядом с моей кроватью стоит мужчина и в упор смотрит на меня.
Она опустила глаза и тихо хихикнула. Казалось, что она не считает случившееся неприятным инцидентом.
– И что дальше? – спросил Мейсон.
– Они вели себя так, словно считали мое присутствие в доме крайне подозрительным. Будто поймали меня с дымящимся револьвером в руке! Полицейские велели мне одеться и не спускали с меня глаз, даже пока я одевалась! Потом меня повели наверх и допрашивали. Это был допрос с пристрастием!
– Что вы им сказали?
– Правду, – ответила девушка. – Что я легла спать и сразу же заснула, а проснулась, когда незнакомый мужчина стоял у моей кровати и смотрел на меня. – Она самодовольно добавила: – Они мне не поверили.
Ее мать тем временем продолжала сидеть за столом, сплетя руки на коленях, и все также глядя в центр стола.
