– Вовка, ты чего, плачешь, что ли?
Капрал очнулся от горьких мыслей и увидел прямо перед собой неестественно увеличенные линзами удивлённые глаза. Он утёр кулаком покатившуюся по щеке слезу, притянул к себе хозяина очков и крепко обнял.
– Сынок, я тебе обещаю: мы выгрызем ответы из этого бездонного космоса, чего бы нам это ни стоило!
– Ну хорошо, давай второй вопрос. – Очкарик тактично отстранился и растерянно захлопал глазами. – Если и он будет без ответа – я тоже очень сильно расстроюсь.
– Что ж. Где мы находимся? – безжалостно рубанул Зенит.
– В стенах чёртовой психушки.
Капрал повернулся в сторону ответившего на вопрос блондина, пристально поглядел на него и скользнул взглядом по остальным членам экипажа. Практически все одобрительно кивали в пользу высказанной версии. Зенит встретился с увеличенными оптикой глазами, излучавшими надежду.
– Угадали? – надеждой был пронизан и возглас носителя очков.
– Увы, ребята, нет.
– А где ж тогда? – Суровый хозяин крокодильчика отвлёкся от своего питомца. – На курорте?
Заложив руки за спину, капрал принялся ходить взад-вперёд между рядов кроватей, перешагивая через гигантские ноги Бакровского:
– Находимся мы на борту звездолёта. Каждую минуту мы пожираем миллионы километров на нашем обратном пути к Земле…
– Вот бы мне этой дури, которую тебе в надзорке вкололи! – не сдержался весельчак.
– Нам надо развернуться! – вторил ему бедолага в вязаной шапочке. – Я не хочу в землю!
– Заткнись! – гневно прикрикнул на него блондин.
В ответ тот натянул шапочку на самые глаза и отвернулся к стене. Капрал заметил на шапке вышивку «Atomic».
– Зашибись спрятался! – прокомментировал хозяин картонного крокодила.
Блондин встал на колени на своей кровати и перегнулся через спинку в сторону «спрятавшегося».
– А где же наш Димка Дипер? – В голосе его звучала злая издёвка. – Куда подевался Дипер Димка? Не вижу его!
Оставшийся незакрытый шапочкой рот Димки заулыбался. Он напоминал наивного двухлетнего ребёнка, спрятавшегося за собственные ладошки и довольного от того, что взрослые ему подыгрывают.
Парень в очках принялся семенить по проходу за капралом, едва не запинаясь о торчащие ноги:
– Надо всё точно рассчитать, чтобы перед посадкой замедлить скорость, – он был предельно серьёзен. – Миллион километров в минуту – это непозволительно быстро, Володя!
Блондин резко оттолкнулся от спинки и рухнул на кровать, запрыгав на её панцирной сетке.
– Хватит бесконечно доказывать, что вы – психопаты! – возопил он. – Просто молчите! Сходите с ума тихо! Не заражайте меня, здорового человека, своим безумием!
Капрал резко остановился. Семенящий за ним очкарик едва не врезался в него и энергично погрозил блондину пальцем:
– Э, нет, Андрюха! Ещё остался третий вопрос!
– Так точно, – кивнул Зенит. – Кто мы такие?
– Лично я – жертва обстоятельств и с вами тут случайно. Ну и Юричу тоже здесь не место. – Блондин Андрюха кивнул в сторону мужика с обувной коробкой. – У него просто на войне крыша поехала, пройдёт со временем. А вы все остальные – шизики.
Блондин впервые за всё время улыбнулся, хотя и злорадно, и пригладил пальцами свои белёсые усы. Бакровский, словно не спеша с опровержениями сказанному, приподнял туловище, взял с тумбочки кружку и плеснул из неё воду себе на ноги. После чего улёгся обратно, широко раскидав длиннющие руки.
Капрал приблизился к кровати блондина и облокотился на её спинку:
– Вопрос попроще: что означает надпись на твоей униформе?
Андрей скосил взгляд в направлении нагрудного кармана на пижаме:
– «ОП» – отделение психиатрии. Несложно, да?
– Несложно, но ты не справился, коллега, – улыбнулся Зенит. – Это не «О», а ноль. «Нулевой парсек» – название нашего с вами отряда.
С этими словами капрал переместился к кровати, которую занимали двое: суровый участник войны Юрич и его ручной крокодил.
– Помнишь, где воевал, боец?
– Разведка. Только мне нельзя про войну вспоминать. – Его твёрдый голос вдруг засюсюкал на высоких тонах. – Да и моему малюсенькому ни к чему про это слышать.
Он поднял коробку и чмокнул её от души прямо в картонные зубы.
– Это понятно, что язык надо держать за зубами. Мы с вами все из разведки. «Нулевой парсек» – это секретный отряд звёздных разведчиков. – Капрал снова заходил по проходу. – Нас годами отбирали и тренировали. На каких только планетах мы не сражались. С какими формами жизни только не встречались. Сколько мы спасли жизней – не счесть. Как приблизили прогресс – не описать.
– Ух ты! – восхитился очкарик.
– Ухты-ухты-ухты, – приглушённым эхом отозвалась из угла непропорциональная голова, упрятанная в вязаную шапочку.
– Слышь, Вазенитов, ты это брось, – прошипел блондин.
– Обращайтесь по уставу: «капрал Зенит», – последовал холодный ответ.
– Я тебя последний раз предупреждаю – закрой свой рот, останови поток бредятины про космос! Не забивай этим идиотам голову – у них своих тараканов хватает.
– И сверчков! – Бедолага из угла снова сдвинул шапочку обратно на макушку и яростно дул в свой радиоприёмник. – Они сюда набились, кишат там внутри, лапками ёрзают и не дают мне принимать сигналы точного времени!
– Бредятина? – вспылил капрал, извлёк из рукава добытый в бортовом компьютере блок памяти и затряс его над головой. – А знаете, что вот это такое?
– Дискетка трёхдюймовая! – радостно воскликнул парень в очках. – На 1.44 мегабайта. Хранит информацию.
– Именно, – Зенит одобрительно указал пальцем на умника.
– Ура! – обрадовался тот ещё сильнее. – Наконец-то вопрос с ответом!
– А какая именно тут информация? – не унимался капрал.
– Фазометр меня закороти! – очкарик, судя по всему, подобным образом выругался. – Рано я обрадовался.
– А на дискетке, бойцы, наша с вами память.
– Целиком? – В увеличенных очками глазах промелькнуло сомнение.
– Само собой, – уверенность в голосе Зенита отметала любые сомнения. – В самых мельчайших деталях. Ты не гляди, что штуковина махонькая. Человеческий мозг тоже не больше добротной картофелины. При этом под хранение информации задействуется лишь мизерная часть.
Все обернулись на прыснувшего от смеха парня с золотистыми волосами. Он так долго пытался сдерживаться, что аж раскраснелся. Но всё-таки его прорвало:
– Это просто угар! – не переставая смеяться, он выудил из прорванного матраса таблетку и забросил её под язык. – Не мешайте капралу рассказывать, пацаны! Давно меня так не штырило!
– Спасибо, коллега. – Зенит почтительно поклонился и продолжил: – Думаете, откуда у вас сомнения в моих словах? Путь к звёздам долог, а жизнь человека, увы, ограничена. Наш с вами полёт продолжался несколько лет. Мы были помещены в анабиоз, искусственный сон, в котором тормозятся биологические процессы.
– У некоторых здесь они просто остановились, – едко обронил блондин.
Но никто не обратил внимания, все напряжённо вслушивались в малопонятную, но завораживающую речь капрала:
– Чтобы в мозгу за время длительного сна не произошло нарушение, память космонавта выгружается вот на такие штуки.
– Дискетки, – снова блеснул эрудицией парень в очках. – Они же флоппи-диски.
– Флоп-пи-пи-пи, – раздалось из-под одеяла на кровати Дипера в углу палаты.
– И если даже за длительное время информация в мозгу, скажем так, подпортится, её можно восстановить с оригинала, как было до погружения в сон. – Капрал для убедительности постучал уголком дискетки себе по голове.
– И что ты пытаешься доказать? – Андрей скептически глянул исподлобья. – Что мы сейчас спим? В это самом бананозе?
Очкарик пискляво захихикал, склонив голову и вертя ею, чтобы оценить реакцию окружающих. Смеялся он так выразительно, что капрал невольно улыбнулся. Двухметровый Бакровский захохотал и замотал ножищами в воздухе, с которых в разные стороны полетели капли воды. Заразный смех подхватили и остальные.
– В анабиозе. Нет, мы из него вышли, – поправил Зенит блондина, когда смех наконец стих. – Искусственный интеллект корабля аварийно и некорректно разбудил нас, так и не успев толком закачать обратно нашу память.
Лицо обладателя очков сразу стало печальным, он осунулся и вжал голову в плечи, словно осознав всю тяжесть произошедшего. Капрал был бы и рад его пощадить, но во имя спасения сейчас важнее всего была истина. Какой бы неприглядной она ни оказалась. Поэтому он продолжил:
– Мы проснулись, но ничегошеньки не помним. И это плохая новость. Ещё одна плохая в том, что процесс ухудшения умственной деятельности продолжается и сейчас. Мы можем вскоре превратиться в олигофренов…
Андрей прыснул от смеха и разгладил усы:
– А хорошая новость в чём?
– У нас есть возможность загрузить память своими силами. – Капрал обвёл руками всех присутствующих. – Без привлечения Вени. Бортовому ИИ я не доверяю и позже объясню – почему именно.
– Надеюсь, у тебя не получится, – блондин зевнул. – А то снова начнёшь выпендриваться своими феноменальными вычислениями в уме.
– Способность хорошо запоминать и быстро вычислять мой мозг, к счастью, не утратил, – Зенит повернулся к очкарику. – Ты, я вижу, парень толковый.
– Если забыл, то меня Павлом зовут, – напомнил тот.
– Не факт, не факт, – покачал головой капрал и показал пальцем на дискету. – Так вот, как бы мне информацию отсюда передать вот сюда.
Палец от дискеты он для наглядности переместил к своей голове.
– Пропили щель в черепе – и засунь туда, делов-то, – посоветовал Андрей.
Сказанное поразило золотоволосого парня до глубины души. Он принялся громко ржать, сучить ногами и лупить кулаками по матрасу:
– Щель в черепе! А-а-а!
– А-а-а! – вторил ему Дипер из своей пододеяльной норы.
Павел поглядел на беснующегося соседа по палате и перевёл взгляд на капрала. Лицо его приняло извиняющееся выражение:
– Серёга наелся таблеток. Теперь его будет всё смешить до самого отбоя. – Он взял дискету из рук Зенита и сдвинул на ней металлическую шторку, обнажив поверхность диска. – В принципе, здесь магнитный слой, а электромагнитные импульсы могут на мозг влиять. Но на дискетке магнитное излучение для этого слишком слабое.
– Надо усилить, – деловито заявил капрал. – Где тут у нас проходят силовые кабели корабельного генератора?
– Вован, ты определись – мы на корабле плывём или всё-таки на звездолёте по космосу звездуем?
После этой остроты блондина у золотоволосого Сергея случилась очередная истерика. Он уткнулся в подушку, заглушая свои всхлипывания. Всё его тело сотрясало от смеха.
– Соберись! – сцепив зубы, процедил капрал и одёрнул очкарика, лицо которого тоже готовилось расплыться в улыбке. – Я задал вопрос про силовые кабели.
– Затруднительный вопрос, капрал, – Павел поспешно вернул лицу серьёзное и даже страдальческое выражение. – Они у вас закончатся сегодня? Вон на той стене видно провод под штукатуркой, он к лампочке тянется. Сгодится?
Зенит быстрым шагом метнулся к стене, на которую показал очкарик, приложил к ней дискету и прижался к ней головой. Серёга, который едва успокоился и приподнял голову от подушки, увидев подпирающего стенку капрала, рухнул обратно и зашёлся в новом приступе хохота. Зенит понял, что начинает закипать, и прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на процессе возвращения памяти.
В палату вошёл смуглый брюнет в подтяжках. В руках он держал теннисную ракетку, которой ловко подбрасывал шарик для пинг-понга.
– Над чем веселитесь? – спросил он и тут же смутился, испугавшись, что внимание соседей по палате сейчас переключится на его персону.
Вместо ответа всхлипывающий Сергей лишь указал на стоящего у стены капрала. Брюнет повернулся в его сторону:
– О, Володя, здравствуй! Выпустили уже? – Он протянул руку для приветствия.
Зенит открыл глаза и пожал теннисисту руку. Тот по своей странной привычке тут же потянул капрала на себя.
– Осторожнее! – Зенит выдернул руку. – Не двигай меня!
– Ты чего это? – испугался брюнет.
– Тебе лучше не знать, – осклабился Андрей и сел, опустив ноги на пол.
Теннисист пожал плечами, проследовал к своей кровати, убрал ракетку в тумбочку и уселся, продолжая подбрасывать шарик рукой и с любопытством разглядывая капрала. Теперь в отсеке номер три наличествовали все восемь его обитателей.
– Ну что, загружается? – осторожно поинтересовался у капрала Павел, стоя в сторонке и переминаясь с ноги на ногу.
– Да, кое-что уже прояснилось. – Зенит поправил дискетку, зажатую между головой и стеной. – Ты – штурман звездолёта.
Увеличенные мощными диоптриями глаза Павла вспыхнули от радости.
