– Девочка… Успокой ее, она перебудит весь дом, – бросил Владимир, ступая на два шага впереди Валерии.
– Я думала, собаки уже всех разбудили. И напугали Мию.
– Мия? – Владимир оглянулся через плечо. – Сколько ей?
– Пять.
– Моим восемь.
Валерия кивнула, она знала. Как жена главаря второй банды, она не могла не знать, что у Владимира есть дети, мальчики близнецы.
– Если можно теплое молоко…
– Можно, – на половине фразы прервал ее хозяин и щелкнул пальцами.
За спиной снова раздалось шуршание рации и короткий приказ.
Гостиная, куда привел их Владимир оказалась маленькой, уютной, явно домашней. Диван, два кресла, небольшой столик и огромный телевизор на стене. Стены обиты деревянными панелями, на высоких окнах плотные тяжелые шторы.
– Занимай диван и возьми плед. Если девчонка уснет, нам проще будет разговаривать.
Валерия кивнула, полностью согласная с заключением мужчины.
Она сняла ботиночки с дочери, сразу же усадила ее на диван, с благодарностью приняла чашку с молоком и передала Мии. Пока дочь пила, слушая увещевания матери, Владимир сидел в кресле напротив, сцепив пальцы и внимательно разглядывая Леру с дочерью.
Он не уйдет, пока не узнает, зачем она здесь, даже если разговор состоится только ближе к утру.
Но разморенная теплом и молоком, Мия свернулась клубочком на диване и засопела. Валерия по инерции покачивала ее, но дочь уже спала.
– Я жду, – напомнил о себе хозяин.
О чем ему рассказать? Как начать этот разговор?
– Владимир, я пришла к вам, потому что никто не сможет помешать моему мужу, кроме вас, – начала Валерия.
Тот склонил голову, но не произнес ни слова.
– Я узнала планы мужа по вакцинации областного масштаба.
– Есть такое дело, – кивнул хозяин. – Это вроде как благотворительность Толяна.
– Не совсем… Он давно скупил партию вакцины, и она подходит к концу по сроку годности, но ежегодной эпидемии так и не объявили.
– Дальше.
– Толя заказал искусственный вирус, чтобы распылить над городом и втридорога избавиться от вакцины.
Хозяин снова кивнул:
– Обычный способ. Я здесь при чем?
– Его лаборанты не справились с задачей, – поморщилась Валерия. – То, что они успели сделать, убьет половину населения.
– Хм…
– Я пришла просить, спасти город, детей, – тут голос Леру подвел, – от моего мужа.
Вот она и закончила.
Владимир откинулся на спинку кресла, хотя до этого сидел наклонившись к Валерии вперед. Между ними повисло молчание. Он думал. Она ждала.
– Верить или не верить, вот в чем вопрос, – наконец заговорил Владимир. – Это может быть гениальный план Толяна, подсунуть ночью тебя ко мне. Но он вряд ли отдал бы мне свою принцессу…
Лера ждала. Ей нельзя прерывать главу, пока он говорит и не спрашивает.
– Но ты с дочерью… Знала, что я могу расстрелять тебя у входа, и тогда Анатолий, не разбираясь, начал войну, пока не перебил бы мою семью и меня впридачу.
Хозяин помолчал.
– Мне надо подумать. Если это подстава – то ты останешься с девочкой в заложницах. Если Толян реально из-за партии вакцины готов отравить весь город, то я сначала проверю информацию, а ты пока останешься моей заложницей.
– Я согласна.
– У тебя нет выхода, Лера. Тебе некуда идти. Он убьет тебя только за то, что ты вышла из его дома! И даст на растерзание собакам за то, что увела с собой его дочь.
Валерия это отлично понимала. Убегая от мужа, она искала защиту дочери, не себе.
– Оставайся в этой комнате. За дверью будет охранник, если что понадобится, скажешь ему.
Лера кивнула и выдохнула. Владимир встал и помедлил. Потом медленно, в два шага, подошел к ней, заставляя Валерию задрать голову, чтобы видеть его лицо.
– Ты красивая, – голос исказился хрипотцой, рука поднялась, скользнула по щеке, задев костяшками шею, скользнула по вырезу вниз, раздвинув полы халата на груди, и крупная мужская ладонь сжала нежную женскую грудь с темным соском, ставшим крупным после кормления.
Лера закусила нижнюю губу, но удержала возглас. Это не тот дом и не тот человек, которому можно что-то запретить. И она сама пришла!
Пальцы поиграли с соском, который заломило от грубых прикосновений. Он набух, посылая телу сигнал, сделался тугим как камешек.
– Он все равно убьет тебя, а я хочу тебя, – договорил Владимир, и Лера напряглась. – Но не сегодня. Сначала все проверю. Отдыхай.
Он вышел ни разу не оглянувшись, а в сердце Валерии затаилась надежда. Если она сможет продать себя Владимиру, то только за клятву сохранить жизнь Мии! И кто знает, может он захочет и Валерию оставить себе?
Утром Их неделикатно подняли и вытолкали из гостиной комнаты. Оказалось на завтрак, хотя Валерия была уверена, что сейчас начнутся пытки. Владимир в столовой не появился, предоставив им с дочкой спокойно начать утро.
Йогурт, молоко, масло, джем и тосты. Тут же коробка с детскими хлопьями, к которым потянулась рука Мии. Валерия всегда следила за рационом ребенка, но сегодня не хотелось воспитывать и запрещать. Никто не знает, сколько они еще пробудут вместе, а Лере не хотелось запомниться плохой мамой.
– Будешь хлопья? Подожди, залью их молоком.
Мия уплетала получившуюся кашу, благосклонно соглашаясь еще на тост с джемом, но от сока и фруктов отвернулась, скорчив мордочку.
Валерии от волнения кусок в горло не лез. Она заставила себя съесть половинку тоста и запить кофе. Скорее бы ее положение решилось, быстрее бы Владимир все проверил и вынес вердикт.
К концу завтрака дверь отворилась и вошла женщина неопределенного возраста в форме.
– Я гувернантка. Владимир Борисович приставил меня к вашей дочери. Я заберу ее наверх.
– Нет! – Лера ответила раньше, чем подумала.
Пока она жива – никто не отберет ее ребенка!
Она стащила удивленную Мию с высокого стула, взяла на руки и прижала к себе.
– Она останется со мной.
– Нет, ты отдашь ее няньке и пойдешь со мной.
Голос был холодным и сердитым. Хозяину она перечить не могла.
Опустила Мию на ноги и опустилась перед ней на колени.
– Ты пойдешь с этой тётей и будешь послушной девочкой, хорошо? Мама скоро вернется и поиграет с тобой.
– Хорошо.
Мия обняла Леру за шею, поцеловала в щеку и беззаботно в припрыжку поскакала к гувернантке. Вот Лере бы такую беззаботность! Но нет, ее сердце сжимается каждый раз, когда она думает о будущем.
Владимир, ни слова не добавляя, развернулся и пошел в другое крыло, через холл, к кабинету. Лера еще раз оглянулась на свою излишне доверчивую дочь, которая уже взяла за руку чужую тётку и начала рассказывать ей свои детские секреты.
– Не переживай. Она знает, что ей голову снимут, если с девочкой что-то случится.
Лера вздохнула. Она знала правила этого мира, с какой легкостью здесь летят головы и пули в сердце, но ее тронула забота Владимира о дочери. Она не ошиблась, придя за помощью к нему. Он точно поможет, когда она убедит его помочь.
– Садись, – хозяин махнул рукой на диван, но Лера выбрала кресло.
Вроде мелочь, но он заметил, приподнял бровь, отчего уголок рта дрогнул, будто насмехаясь над ней. И следующей фразой Владимир подтвердил.
– Таксиста нашли, след оборвали. Если Толян ищет тебя, то не найдет.
Лера не стала спрашивать, что сделали с таксистом, она знала.
– Хорошо, – с трудом проглотила, решивший вернуться, завтрак. – А что с вакциной, ядом и детьми?
– Проверяем. Пока я только убедился, что тебе хватило дурости сбежать от мужа и сдать мне.
Валерия побледнела и опустила голову. Она прекрасно знала, чем карается предательство в их мире, и отдавала отчет, какой шаг делает.
– Это ради детей, – прошептала она.
– Ради чьих-то чужих детей ты решила пожертвовать жизнью? Своей и дочери?
– Нет. Своей, да. Но ты же спасешь Мию?
Валерия подняла на него глаза, увидела, как издевательски он улыбнулся, откидываясь в кресле за рабочим столом. Неужели ошиблась?
Она долго обдумывала к кому обратиться за помощью. Местная полиция сразу отпала, там обе банды имели своих, чтобы быстро все замять и избавиться от бабы-дуры.
По той же причине отпали государственные органы, все выборы проводились из общака того или другого бандита, политиков спонсировал либо Анатолий, ее муж, либо Владимир. Это была вообще их игра в шахматы, кому органы самоуправления будут принадлежать следующие четыре года до переизбрания. Причем если побеждал один, то второй обязательно собирал оппозицию и часто доводил верхушку власти до отставки досрочно.
Наверное поэтому Валерия подумала, что можно обратиться к единственному сопернику мужа – к Владимиру.
Они вынужденно делили территорию на двоих, не решаясь переступать негласные законы и соглашение. Оба не хотели войны на своей территории. Каждый ждал, когда оступится другой.
И каждый в тайне мечтал единолично завладеть всей территорией и объединить две банды в одну. Абсолютная неприкосновенная власть!
Лера играла на алчности и искушении соперника. Предав мужа, она развязывала войну между бандами. Кто-то один останется главенствовать над территорией. Только она этого уже не увидит.
– Раздевайся, – отрывисто бросил Владимир, пожирая ее глазами.
– Здесь? Сейчас? – руки против воли задрожали.
– И не болтай.
Их вещи им так и не вернули, Валерия неуверенно взялась за пояс халата и снова посмотрела на Владимира. Он ждал и передумывать не собирался. Значит, это его цена за услугу… Она отдаст.
Медленно развязала пояс, и спустила халат с плеч. Владимир продолжал сидеть, не двигаясь.
Что дальше? Ждать приказа? Самой проявить инициативность? Что он от нее хочет?
В утреннем свете из окна Валерия видела, как меняется лицо мужчины, тяжелеют веки, темнеют глаза, раздуваются ноздри, дыхание становится резче. Он хочет ее, ему нравится ее тело.
Может это шанс?..
Сколько продолжалось это разглядывание? Валерии показалось целый час, хотя сейчас время странно себя вело, то спешило, то подводило.
Мужчина вышел из-за стола, обошел его и присел на столешницу. Лера опустила взгляд на оттопыренную ширинку, перевела дыхание. Она знала на что шла, но до этого момента старалась не думать о моменте близости с другим мужчиной, с самого начала у нее был только Анатолий, первый и единственный. По другому быть просто не могло.
– Ты изменилась, я помню тебя девчонкой…
Голос Владимира царапал хрипотцой, а Валерия поморщилась. Он не мог помнить ее девчонкой. Анатолий ввел ее в свой мир в восемнадцать, в девятнадцать она забеременела и в двадцать родила. Владимир мог запомнить ее невестой, потому что был приглашен на их свадьбу. Запомнил ту худую, нескладную, запуганную девчонку.
Сейчас от той девчонки не осталось ровным счетом ничего. И тело Валерии изменилось после родов и грудного вскармливания.
– Сейчас ты невероятно красивая, – на выдохе произнес мужчина, и тут же его голос изменился, в нем прорезались стальные нотки. – На колени.
Вряд ли в сексе он мягкий, Валерия зря надеялась.
Медленно опустилась перед ним на колени, запрокинула голову, почувствовав в волосах его пятерню. Помассировал, сжал, натянул волосы за корни и прижал ее лицом к оттопыренной ширинке.
– Возьми его.
