– Обязательно, – ответила Бобби. – Но предупреждаю сразу: я намерена учиться как следует.
– Ну уж мисс Дженкс проследит за этим, – заметила Хилари. – Не забывайте, что мы теперь не самые младшие. Придётся много трудиться, чтобы сдать экзамены.
– Поехали! – закричала Пат, высовываясь из окна. – Мамочка, до свидания! Мы в воскресенье напишем!
Поезд медленно покинул вокзал. Девочки втянули головы обратно в купе. В вагоне стоял шум – все громко болтали, рассказывая, какие они провели чудесные каникулы, где побывали, обсуждая, что им предстоит в этой четверти.
– Новенькие есть? – спросила Изабель. – Что-то я никого не заметила.
– Кажется, только одна, – сказала Бобби. – Мы видели на платформе неподалёку от нас какое-то несчастное создание. Не знаю, в первый класс она пойдёт или во второй. Надеюсь, что не к нам, уж очень у неё вид тоскливый.
– Элисон уже схватилась за свои кудри! – фыркнула Пат. – Элисон, сейчас же убери расчёску. Девчонки, по-моему, нужен закон, по которому Элисон не может причёсываться больше пятидесяти раз в день!
Подруги расхохотались. Они были счастливы, что снова вместе. Вот уж они повеселятся во время зимней четверти!
Глава 2
Второклассницы
Сначала было очень непривычно ощущать себя второклассницами. Пат и Изабель ходили такие важные и несколько свысока посматривали на первоклашек, которые казались малявками. Зато третьеклассницы были чрезвычайно высокомерны с второклассницами. Но постепенно все успокоились и привыкли друг к другу.
– Так странно заходить во второй класс вместо класса мисс Робертс, – сказала Пат. – Я всё время по привычке сворачиваю к ней.
– И я тоже, – закивала Дженет. – Мисс Робертс уже начинает думать, что мы нарочно. Надо быть внимательнее.
– А в первом классе полно новеньких, – продолжила Пат. – Наверное, мисс Робертс пришлось собирать их по всему поезду. Вот почему мы их сразу не увидели. Человек двенадцать, наверное!
– Мне кажется, я никогда не запомню, как кого зовут, – сказала Изабель. – Хотя какая нам разница, они всё равно ещё совсем малышки, некоторым даже четырнадцати нет.
– Все прошлогодние первоклашки перешли во второй класс, – сообщила Бобби. – Кроме Пэм, а ей только исполнилось четырнадцать лет. Спорим, она станет старостой!
Пэм Бордмен, поступившая в Сент-Клэр в прошлой четверти, была на редкость старательной и примерной. Как и предсказывала Бобби, её сделали старостой первоклашек, и она была безумно горда и счастлива и готова помогать всем девочкам своего класса.
А во втором классе с прошлой четверти остались двое – Элси Фэншоу и Анна Джонсон. Новых второклассниц это не радовало, поскольку в школе обеих недолюбливали. Элси Фэншоу была завистливой злючкой, а Анна Джонсон – лентяйкой.
– Наверное, старостой назначат кого-то из них, – поморщившись, сказала Хилари. – Но мне не нравится ни та ни другая. А тебе, Бобби?
– Они обе считают себя гораздо лучше нас только потому, что целый год проучились во втором классе, – ответила Бобби.
– Мне на их месте было бы стыдно, – фыркнула Карлотта. – Уж я точно не хочу провести в одном классе больше года. Но Анна, по-моему, такая бездельница, что никогда не перейдёт в третий класс!
– Мне кажется, мисс Дженкс не перевела их специально, она надеется, что, став старостами, они немного подтянутся, – предположила Пат. – Думаю, мисс Дженкс назначит старостами обеих. И тогда надо вести себя очень осторожно: Элси – страшная вредина.
– А ещё к нам поступило то самое Несчастное Создание, о котором я говорила, – добавила Бобби, оглянувшись на унылую фигуру. Та стояла в стороне от всех, глядя в одну точку. – Она всё время молчит, и вид у неё такой, будто она готова разреветься в любой момент.
Настоящее имя Несчастного Создания, как прозвали её девчонки, было Глэдис Хиллман. Все старались её разговорить, а Бобби даже попыталась рассмешить, но Глэдис словно никого не замечала. Она везде ходила одна, поглощённая какими-то своими мыслями, и вытянуть из неё хоть слово было практически невозможно.
– Лучше не трогать её, – решила Хилари. – Может, она по дому тоскует.
Большинство учениц в Сент-Клэре не особенно скучали по дому и по родителям, поскольку в школе царила тёплая и дружеская обстановка, было весело и всегда столько дел, что скучать было просто некогда. Все любили начало четверти – новые учебники, новенькие девочки, новые парты, а иногда и переход в следующий класс.
– А ещё у нас новая учительница! – взволнованно воскликнула Бобби. – Она будет преподавать декламацию и театральное мастерство. Смотрите, вон она… Такая смуглая, да?
Действительно, мисс Квентин была смуглая и очень красивая. У неё были пронзительные чёрные глаза и прекрасный голос. Элисон пришла от неё в восторг.
– Ну конечно, – сказала Бобби. – Теперь ты начнёшь укладывать волосы, как она, прикрывая лоб и заправляя пряди за уши. Ты всегда найдёшь, кому подражать, дорогая Элисон. Помнишь, как в прошлой четверти ты абсолютно во всём подражала своей любимой подруге Сэди?
Элисон покраснела. Её очень часто дразнили, но она к этому так и не привыкла. Девочка отвернулась, досадливо тряхнув хорошенькой головой. Остальные только рассмеялись. Элисон была неплохой, но и назвать её очень хорошей тоже не получалось. Как выражалась Пат, она была всего-навсего миленькой пустышкой.
К мисс Дженкс второклассницы привыкли быстро. Сначала им казалось странным, что большинство уроков теперь ведёт не мисс Робертс. Девочкам не хватало её суховатых комментариев и сдержанной похвалы. Мисс Дженкс была менее проницательной, чем её предшественница, и более вспыльчивой. Она совершенно не выносила даже намёка на грубость и терпеть не могла всякие, как она говорила, «оборочки и кружавчики». Ни одна ученица мисс Дженкс не смела придумывать себе какие-то сложные причёски и носить украшения, кроме разве что простой брошки-брусочка.
– Бедняга, – ухмыльнулась как-то утром Бобби, когда мисс Дженкс велела Элисон немедленно вынуть из волос ленту и снять нарядную брошку с воротничка.
– Карлотта тоже бедняга, – заметила Пат. – Мисс Дженкс не любит оборочек и кружавчиков, но и неопрятность не потерпит. Посмотри на свои волосы, Карлотта. Они у тебя и всегда-то растрёпанные, а сегодня так просто похожи на воронье гнездо!
– Что, правда? – вздёрнула брови Карлотта, которая никогда не интересовалась тем, как она выглядит. – Понимаете, примеры были такие трудные, что я всё время дёргала себя за волосы!
– А старушенция Мамзель совсем не изменилась, – сказала Изабель. – Забавно. Она такая сердитая, вспыльчивая, вечно шаркает, а я её всё равно люблю. Помните, как они с Карлоттой чуть не подрались в прошлой четверти?
Да, летняя четверть протекала очень бурно. Провожая мадемуазель взглядом, девочки заново вспоминали, как они над ней подшучивали. Старушка так легко поддавалась на розыгрыши! Может, она и была страшна в гневе, но зато у неё имелось отличное чувство юмора, и близорукие глаза так лукаво блестели за толстыми стёклами очков, что в такие минуты просто невозможно было не любить её.
– Ага, – проговорила мадемуазель, оглядывая девочек. – Теперь вы – второклассницы! Вы стали серьёзными, ответственными, трудолюбивыми, n’est-ce pas[2 - Не так ли? (фр.)]? Первоклассницы ещё маленькие, они ничего не знают, но, перейдя во второй класс, вы становитесь большими и умными. Ваш французский отныне будет пр-р-ревосходным. И Дорис – даже Дорис! – научится наконец произносить настоящее французское «р»!
Все засмеялись. Бедная Дорис, всегда хуже всех успевавшая во французском языке, никак не могла произнести раскатистое «р-р-р».
Дорис тоже засмеялась. Училась она отвратительно, но к ней всё равно хорошо относились. Дорис умела потрясающе изображать других людей и, когда была в настроении, могла рассмешить весь класс.
– Р-р-р-р-р! – внезапно выпалила Карлотта.
Больше всего это было похоже на взлетающий самолёт, и мадемуазель слегка поморщилась.
– Ты теперь во втором классе, Карлотта, – сухо сказала она. – Во втором классе себя так не ведут.
– Нет, мадам, – покорно ответила Карлотта. – Конечно нет.
– Глупым шуткам и розыгрышам не место ни в одном классе, кроме первого, – предупредила мадемуазель. – От младенцев-первоклашек многого не ждут, но, стоит вам перейти в следующий класс, начинается другая жизнь. Вам следует держать себя с достоинством. Возможно, когда-нибудь кто-то из вас станет старостой школы, и надо начинать готовиться к такой высокой чести уже сейчас.
В этом году староста школы Уинифред Джеймс покинула Сент-Клэр, и её место заняла Белинда Тауэрс, капитан спортивной команды. Это был чрезвычайно удачный выбор, поскольку Белинду хорошо знали и любили в школе. А она, как капитан, тоже знала практически всех учениц Сент-Клэра, и это, конечно, сильно облегчало ей новую работу. Белинда была не такая мягкая и спокойная, как Уинифред, и кое-кто побаивался её прямоты и резкости, но все понимали, что из неё выйдет отличная староста.
В свободное от учёбы время Белинда прошла по гостиным всех классов и везде произнесла краткую речь:
– Вы все знаете, что я теперь – староста школы. Но я по-прежнему остаюсь капитаном команды. Вы всегда, в любое время, можете обратиться ко мне за помощью, если возникнут какие-то неприятности, и я постараюсь вам помочь. Кроме того, всем придётся больше заниматься спортом и спортивными играми, потому что я собираюсь вывести лакросс в Сент-Клэре на новый уровень. Мы должны выиграть все межшкольные соревнования! У нас есть прекрасные игроки за школьную команду, но я хочу, чтобы каждый класс выделил учениц для второй и третьей команд. Так что соберитесь с силами и работайте как следует.
Едва Белинда вышла из гостиной второго класса, Элисон издала громкий стон.
– Ну почему мы обязательно должны участвовать в спортивных играх? – жалобно воскликнула она. – От них только потеешь, устаёшь и выглядишь ужасной растрёпой.
– Не только, – возразила Дженет. – Мы учимся дружно работать в одной команде. Каждый помогает своим, борется за всю свою команду, а не только за себя одного. Тебе это особенно полезно, дорогая Элисон. Дай волю, и ты сидела бы целыми днями в уголке, любуясь на себя в зеркало. От этого никакой пользы ни тебе, ни другим.
– Ой, отстань! – отмахнулась Элисон. – Вечно ты ко мне вяжешься.
Да, хорошо было вернуться в школу, слушать привычную школьную болтовню, вздыхать над уроками, объедаться бутербродами за чаем, обсуждать лакросс, смеяться над шутками подруг и с нетерпением ждать начала любимого урока – рисования, например, или музыки, или декламации. Или даже математики!
В конце недели второй класс ожидал сюрприз. Появилась ещё одна новенькая! Она прибыла в школу во время чая, глаза у неё были красные и заплаканные, рот обиженно кривился. Бросив вызывающий взгляд на будущих одноклассниц, новенькая уселась за стол.
– Это Мирабел Анвин, – представила девочку мисс Дженкс. – Она немного опоздала к началу четверти, но лучше поздно, чем никогда, Мирабел.
– Я вообще не хотела сюда приезжать, – громко заявила Мирабел. – Меня пытались заставить приехать когда положено, но я отказалась. Я согласилась в конце концов, поскольку папа обещал, что я смогу покинуть школу в середине четверти, если поеду сейчас. Он, наверное, думает, что, оказавшись в школе, я уже никуда не денусь. Но я не собираюсь здесь оставаться.
– Довольно, Мирабел, – успокаивающе произнесла мисс Дженкс. – Ты устала и перенервничала. Скоро привыкнешь, и тебе у нас понравится.
– Ничего подобного! – вспыхнула Мирабел. – Не привыкну и не понравится. И вообще, я не собираюсь ничего делать. Какой в этом смысл, если всё равно уеду через полчетверти?
– Ну это мы ещё посмотрим, – заметила мисс Дженкс. – А пока успокойся, выпей чаю и съешь чего-нибудь. Ты, наверное, проголодалась.
Девочки разглядывали Мирабел. Они не привыкли к тому, чтобы люди вот так запросто кричали при всех о своих личных проблемах. Мирабел неприятно удивляла их, но и вызывала любопытство.
– Сначала я подумала, что приехало ещё одно Несчастное Создание, но теперь мне кажется, что она просто капризная и избалованная, – сказала Пат. – Да, похоже, во втором классе будет захватывающе интересно!
Глава 3
Две старосты и две новенькие
Мисс Дженкс назначила старостами класса обеих второгодниц. Она обсудила этот вопрос с директрисой школы мисс Теобальд, и они решили, что, возможно, новое поручение поможет девочкам взяться за ум.
– Элси – недобрая девочка, – сказала мисс Дженкс. – В школе её не любят, а ей хочется нравиться всем. Вот она и злится и мстит другим, как может, и говорит про них гадости. А Анна – лентяйка до мозга костей, она и пальцем не двинет, пока её не заставишь.
– Что ж, обеим не повредит почувствовать немного ответственности за что-нибудь или кого-нибудь, – задумчиво произнесла мисс Теобальд. – Это поднимет Элси в собственных глазах и даст ей возможность проявить те хорошие качества, которые у неё есть. Анне же придётся пошевеливаться, чтобы удержать хотя бы остатки уважения со стороны окружающих. Пусть попытаются.
– Даже не представляю, как они сработаются, – с сомнением сказала мисс Дженкс. – Они друг друга терпеть не могут.
– Ничего, пусть пробуют, – ответила ей директриса. – Элси живая и подвижная, может, она сумеет расшевелить Анну. А Анна слишком ленива, чтобы злиться. Возможно, она будет гасить недобрые вспышки Элси. И поверьте, я тоже не уверена в результате.
Элси Фэншоу была очень довольна, что её назначили одной из старост. «Конечно, гораздо лучше быть старостой в единственном лице, – рассуждала про себя Элси, – но, после того как тебя целый год клевал весь второй класс, так тоже очень даже неплохо. Уж я-то сумею всех прижать к ногтю и заставить меня слушаться, уж я-то на них отыграюсь. Воспитаю этих глупых первоклашек, чтобы подчинялись мне беспрекословно. А Анна, эта лентяйка, будет соглашаться со всем, что я делаю. Заставлю их соблюдать все правила до единого и ещё несколько собственных придумаю. А если кто-то начнёт возникать, мигом старшим пожалуюсь. Да, стоило остаться на второй год, чтобы стать старостой класса!»
Надо сказать, бывшие первоклашки догадывались о планах Элси. Хотя они знали её не очень близко, но многое слышали от других и потому прекрасно понимали, что Элси попытается, как она сама выражалась, отыграться на них.
– Вот уж чего староста точно не должна делать, – сказала Дженет. – Она должна быть примером для нас, а иначе какой смысл быть главой коллектива? Взять, например, нашу Хилари, когда она была старостой первого класса, – отличный товарищ, участвовала во всех проделках, но при этом всегда умела вовремя остановиться и не подставить остальных.
– Я не выношу Элси, – заявила Карлотта. – Так и хочется врезать ей хорошенько!
– Ах, Карлотта! – воскликнула Бобби, делая вид, что потрясена до глубины души. – Неужели ты до сих пор не избавилась от этой привычки? Что скажет Элси?
Подошедшая сзади Элси услышала последние слова Бобби.
– Что я скажу о чём? – заинтересовалась она.
– Да так, ни о чём особенном, – ухмыльнулась Бобби. – Просто Карлотта сказала, что ей хочется кому-нибудь врезать.
– Пойми, Карлотта, ты теперь во втором классе, – холодно произнесла Элси. – Не может быть даже разговора о том, чтобы кому-то врезать.
– Ну а у нас есть разговор об этом, – сказала Карлотта. – А разве тебе не любопытно, кому я хочу врезать?
Уловив в звонком голосе Карлотты угрожающие нотки, Элси надменно вздёрнула нос.
– Нет, меня совершенно не интересуют твои привычки в области драк, – бросила она и гордо удалилась.
– Заткнись, Карлотта, – посоветовала Бобби, – и не приходи в своё испанское бешенство. Достаточно ты изводила Пруденс в прошлой четверти.
– Слава богу, что хоть Простоквашу Пруденс выставили из школы, – вздохнула Карлотта. – Если бы ещё она вернулась, я бы точно здесь не осталась!
Второклассницы сидели в общей гостиной – играли, доделывали уроки, болтали. Все любили это время. В одном конце комнаты гремело радио, и Дорис с Бобби изображали под музыку ужасно смешной танец. Глэдис Хиллман сидела в уголке со своим обычным несчастным видом. Никто не мог понять, что она из себя представляет. Изабель вдруг стало её жалко.
– Пойдём потанцуем, – предложила она, подойдя к Глэдис.
Но та лишь замотала головой.
– Что с тобой? – спросила Изабель. – Скучаешь по дому? Это скоро пройдёт.
– Не трогай меня, – проговорила Глэдис, – я же тебя не трогаю.
