Он положил телефон, что-то записал себе в блокнот, подошел к шкафу и, достав еще один голубой медицинский халат, протянул его Мирону.
– Наденьте, таковы правила.
– Хорошо. Разрешили?
– Да, можно было бы и так пойти, но тоже правило, чтобы в главном корпусе отметили. Туда редко кто ходит из посетителей.
– Почему? – удивился Мирон.
– Контингент не тот, там не то, что бы буйные, те в отдельном корпусе, он в самом конце больницы. Я не медик, но, как понимаю, они неизлечимы. Вы готовы?
– Да.
– Тогда пойдемте, нам в другую сторону.
Они вышли из здания, охранник у входа даже головы не поднял, читал какую-то книгу.
– Я тут видел, что многие пациенты пользуются шлемами, это их IP.
– Да, у нас сейчас в открытом доступе 286 ИБС, но планируют увеличить. Говорят, помогает. Обычно всплеск пользования начинается после завтрака и перед сном, словно лунатики шляются. То, что в лечебных корпусах – это отдельно, но некоторые привязываются к конкретному пациенту.
– Почему? Зачем?
– Они без них уже жить не могут.
– Но ведь это же кибернаркомания, она ведь противозаконна.
– Бросьте, о чем вы говорите. Это там у вас на свободе есть закон, тут все иначе, здесь вы никто, а если попали за решетку, как в пятнадцатой палате, то все, вы овощ.
– Овощ!
– Да, овощ, который ничего сам не может сделать. Говорят, таких пациентов раньше усыпляли, они безнадежны, но после принятия закона о защите жизни их вынуждены содержать. За два года как я тут работаю, количество безнадежных возрастает, словно мир сходит сума. Вон наш корпус.
Мирон посмотрел на высокий, метра четыре, бетонный забор, сверху шла колючая проволока, словно там содержали преступников.
– Вы поймете, почему он стоит. Поверьте, так лучше.
Они подошли к двери здания и, войдя внутрь, Мирон показал свой бейджик гостя.
– Идемте, нам в 24 палату.
Все двери были закрыты, некоторые имели окошки как в тюремных боксах. Откуда-то доносился вой, кто-то рыдал, Мирон услышал смех и плач. Стало не по себе. То ли знать, что есть умалишенные, то ли их слышать. Ощущение, что попал в замок с привидениями. Как только поднялись на второй этаж, на него обрушилась лавина криков.
Мужчина, что сопровождал Мирона, только пожал плечами, говоря тем самым: «я же вам говорил, дурдом». Пошли по коридору, где с двух сторон шли толстые решетки от пола до самого потолка. По краям стояли койки, кто-то из пациентов качался из стороны в сторону, кто-то прыгал, словно кенгуру, а кто-то ходил от стенки к стенке.
– Идемте, нам дальше. Таких палат в больнице сорок пять.
– Что?
– Я же вам говорил, с каждым годом их все больше и больше. Но эти еще смирные, вы бы видели тех, – он махнул куда-то в сторону, наверное, там стояли отдельные корпуса с буйными.
– И как же с ними?
Мирон не мог себе представить, как можно управлять взрослым человеком, если у него сорвало крышу.
– Таблетки, только так и никак иначе.
Они свернули в переход, поднялись еще на один этаж выше и, пройдя через глухую дверь, попали в соседнее здание.
– Мы в 24, – сказал мужчина медбрату, больше похожего на военного, чем на медика.
Щелкнул электрический замок, и железная дверь открылась.
Мирон с сопровождающим вошли в коридор, где по краям были палаты. Но тут уже была тишина. Медбрат заглянул в глазок.
– Сидит, – он нажал на кнопку, и замок разблокировался. – Только не трогайте ее, она сегодня не в духе.
Дверь открылась, и Мирон увидел ее.
16. Смерть гения
– Ну, вот ваш объект, что натворил два года назад, – сказал системный администратор. – Не знаю, что вы можете у нее спросить. Боюсь, это бесполезно.
Мирон сделал неуверенный шаг вперед. В кресле сидела какая-то женщина, на голове у нее был шлем ИБС. По виду ее сморщенных и желтых рук ей можно было дать лет за семьдесят. Он не знал, что и сказать, надеялся поговорить, узнать, что это за формулы, но только не это. Перед ним была сумасшедшая женщина.
– Вы только ее не трогайте и не отключайте, она до вечера будет сидеть, словно ангелочек, – сказал медбрат и, подойдя к больной, пододвинул на место кровать.
– Она так всегда? – спросил Мирон и, присев, постарался заглянуть ей в лицо, но щиток экрана загораживал глаза женщины.
– Да, она вас не слышит, в отключке. Наверное, это лучше, чем таблетки, после этого она спокойно спит и даже может нормально поесть. Но стоит ей хотя бы день не надеть этот горшок на голову, все, неуправляемая женская истерика.
Мирон развел руками.
– Это точно тот номер, что я вам дал? – спросил системного администратора.
– Он самый. За ней числится, как уже говорил, лет пять. Если хотите, могу точную дату сказать. Не знаю, что она там у вас натворила, но думаю, это из-за любопытства. В основном они в мире Врадж – скот: бараны, овцы, коровы, что могут мычать. Почему-то им это нравится, ходить и щипать траву. Некоторые перевоплощаются в зверей, в основном в хищников, и тогда они нападают на деревни и путников.
– Вы это серьезно? – Мирон был поражен услышанному. Он думал, что скот в мире Врадж – это цифровая галлюцинация. – А кто им прописывает команды, кто кем будет?
– Доктор, это как терапия. Но иногда меняют своих персонажей сами.
– А разве они это могут? Они же не способны.
– Это тут не способны, а там все по-другому, их мозги как-то иначе начинают работать. В этом видят смысл. Хуже, когда оттуда переносят свои привычки сюда. Да, – кивнул медбрат. – Женщина из 22 палаты вечно спит на полу, а из 29 всю ночь стоит на одной ноге. И ведь не падает, спит и стоит.
– А если они выбирают себе персонажа, то могут любого? – поинтересовался Мирон, присматриваясь к аккуратно подстриженным ногтям женщины.
– Вообще-то, ограничений нет, тут достаточно стандартный вход, первое меню животные, а дальше как у них самих пойдет.
– Вы хотите сказать, что сумасшедший в мире Врадж может стать торговцем или капитаном корабля?
– Э… – протянул системный администратор. – Понятия не имею, у меня нет возможности заглянуть, кто они там. Главное, работает и все. Я ведь не психолог и не врач, я только слежу за работой этих ИБС и все.
Мирон был поражен. Он опустился перед женщиной и осторожно коснулся ее руки. Ее пальцы дрогнули и совершенно осознанно сжали его ладонь. Ему показалось, что все это игра, что его водят за нос. Ведь сумасшедший уже не способен нормально мыслить. Или он что-то не понимает. «Может, и правда в ином мире их мозг работает уже по-другому. Но почему так?» – думал, наблюдая, как пальцы женщины сжимали его ладонь. «А может, просто притворяется, что сумасшедшая? Но ведь так не могут делать все, это нереально». Он погладил ее руку.
– Она что-то серьезное у вас натворила? – спросил мужчина.
– Да, но похоже, это уже не важно.
«Неужели вы тот самый гениальный математик, чьими формулами восхищался академик Логинов, а японец вообще испугался. Неужели вы доказали гравитационную ловушку Понамарева. Неужели вы зашифровали свои записи, превратив их в артефакт? Неужели из-за вас только смертей?». Мирон обреченно отпустил руку женщины.
– Почему гений всегда сумасшедший? – тихо произнес он.
– Что вы говорите? – спросил медбрат и повернул голову на шум, что доносился из коридора.
Мирон не обратил внимания на крики, топот ботинок, он смотрел на ее губы, женщина улыбалась.
Кто-то ворвался в палату и словно вихрь набросился на него. Его швырнули на пол. Он ударился головой, но боли не почувствовал. Только заметил, как мужчина, что влетел в палату, задел женщину и та, потеряв равновесие, тоже стала падать. С ее головы слетел шлем, она еще секунду смотрела на него ясными глазами, но уже через мгновение все изменилось. Женщина завизжала и набросилась на одного из мужчин, что закручивал Мирону руку за спину. Боль в плече, а после хлопок и кровь.
– Нет!!! – был вопль, когда он понял, куда попала пуля. – Не стреляйте!!!
Женщина, похоже, не ощутила, как в ее тело попала пуля, она все визжала и рвала волосы какому-то мужчине, а тот все стрелял и стрелял.
– Нет!!! – что есть мочи орал Мирон.
Ее грудь была продырявлена. Тело, упав на пол, еще несколько раз дернулось и окончательно замерло.
– Нет, нет, нет!!! Только не это…
17. Мы уже близко
– Нет, нет, нет…
Только и делал, что повторял Мирон. Его скрутили и поволокли к выходу, а он все повторял: «Нет, нет, нет…». Его увезли, машина, опять тащили по коридорам, задавали какие-то вопросы, но он только отвечал: нет, нет и еще раз нет.
– Вы что с ним сделали?
– Мы его взяли. Поехал в психушку, похоже, хотел там скрыться.
– Дураки вы все, дураки, – сидя за столом в наручниках, сказал он людям, что пытались заставить его говорить.
– Что ты сказал, идиот?
Мирону было все равно кто перед ним, он знал свой исход.
– Это вы идиоты, убили гения. Убили!!! – опять заорал он. – Убили!!!
Ему поставили укол, а после опять задавали вопросы, на которые снова получали ответ: нет, нет, нет.
Так прошла неделя, а потом еще одна, но те, кто схватил его, так и не смогли нормально поговорить с Мироном. Теперь он смеялся, плакал, орал и плевался, успокаивался лишь тогда, когда ему опять ставили укол.
– Спалился, – сделал свой вывод седой мужчина и обреченно закрыл папку с досье Мирона.
– Неужели ничего нельзя сделать?
– Уже нет. Док все перепробовал, его окончательно замкнуло.
– Проклятье! – взревел мужчина и с силой ударил ладонью по столу. – И нет зацепок, куда спрятал свой пергамент?
– Боюсь, он его уничтожил, а все что осталось, это в его голове. Я отправляю его обратно в психбольницу, не зря же туда хотел попасть. Ничего, начнем все заново, пустим ищеек, будем рыть, рано или поздно мы найдем наш артефакт.
– Или его кто-то другой найдет, – подвел итог разговора второй мужчина.
Мирона отвезли в ту же в психушку, где арестовали. Уже не кричал, а тупо смотрел в одну точку и словно мантру повторял: «Нет, нет, нет».
– Поместите его в 24 палату, – после обследования сказал доктор. – И перекодируйте ему ИБС, завтра начнем.
– Думаете, справится?
– У нас нет выхода, но я думаю, что мы уже близки, – сказал доктор.
Он открыл стол, достал несколько помятых листов бумаги, на которых мелким почерком были написаны формулы. Аккуратно вложил их в файл зеленого цвета, написал на пластике цифру 12.
– Будь внимателен к нему, – попросил док вошедшему медбрату. – Относись как к любимому сыну.
– Хорошо, я присмотрю за ним.
– Иди.
Дверь закрылась. Доктор встал, открыл сейф и положил зеленый файл поверх цветной стопки из таких же файлов.
Хамелеон
1. Алла
