– Ваше высочество, не познакомите меня с этой очаровательной ронной? Хотелось бы узнать поближе всех девушек на Отборе.
Ее голос разливался мягкой патокой, как мед затекал в уши, грозясь напрочь там застрять.
Тщательно скрывая гримасу отвращения, я едва не пропустила момент, когда лицо Альфина неуловимо изменилось. Выражение благосклонности и легкого веселья, с которым он смотрел на меня, сменилось маской благородной учтивости… и полного безразличия.
Интересно, почему? Кто же была для него эта особа?..
Принц тем временем аккуратно указал на меня ладонью и проговорил:
– Мартелла Довилье, официальная наследница гранды Ирмабеллы Довилье, Ржавой вдовы.
Ни один мускул не дрогнул на лице колдуньи при звуках моего очень даже нетривиального титула. Конечно, ей было совершенно нечему удивляться, ведь она прекрасно знала, кто я.
– Ронна Иветта Рефар, – продолжил принц, в свою очередь указав на сестру. – Третья из шестерки магов в Коалиции Светлых волшебников Вальтариума. И моя личная волшебница в Лебедином дворце.
Вот оно что… Получалось, что Сафира являлась правой рукой короля, а Иветта – правой рукой принца. Неплохо устроились!
Но отсюда рождались два вопроса.
Первый: почему Иветта носила фамилию Рефар, а не фамилию моего отца? Могло ли быть такое, что эта женщина вовсе не моя сестра?
И второй: почему лицо Альфиана так неуловимо изменилось, когда к нему подошла его же личная ведьма? Та, что должна прислуживать ему во всем и обеспечивать магическую безопасность, где бы он ни находился?..
К несчастью, ответы на эти вопросы мне найти пока не удавалось даже в теории.
В этот момент Иветта вдруг резко развернулась и остановила проходящего мимо официанта. Сняла с его подноса по очереди три бокала. Один отдала Альфиану, одарив того улыбкой, полной обожания, а затем один из двух оставшихся протянула мне.
– Ох, я так рада познакомиться с вами, – радужно проговорила она. – Давайте выпьем за то, чтобы сегодняшнее испытание для всех прошло хорошо. И пусть это будет для вас просто развлечением, а не стрессом и переживаниями. Ваше высочество, вы ведь уже сказали, что никто из девушек после этого испытания не будет отсеян? Пусть развлекаются, а то трудно представить, какой это удар по слабым женским нервам!
От ее сладких слов у меня чуть не слиплось там, где не надо. Похоже, Иветта пыталась выглядеть настолько мягкой и зефирной, как только могла. Даже кремовое платье ее, если подумать, напоминало одну большую облачную конфету.
Но, даже не зная лично Иветту Рефар, я чувствовала, что все это ложь. Лишь фасад, за которым скрывается ядовитая змея. То был какой-то необъяснимый внутренний зуд, который будто говорил: держись от этой ведьмы подальше, она съест тебя с потрохами еще быстрее, чем Сафира.
Но вот что интересно: неужели то же самое ощущал и Альфиан?..
И если да, тогда почему Иветта до сих пор его правая рука?
Выслушав всю ее карамельную речь, принц кивнул и молчаливо выпил игристого вина, лишь бы не отвечать.
«Хитро!» – подумала я и сделала то же самое.
С тонкой, как червяк, улыбкой Иветта последовала нашему примеру. Так мы и пили, переглядываясь, словно трое заговорщиков, пока девушка на сцене наконец не перестала петь и распорядитель неожиданно не возвестил:
– Ронна Мартелла Довилье! С ее песней…
В этот момент он, похоже, понял, что я не уведомляла его заранее о том, что буду исполнять.
Снова проклятый реверанс принцу и его улыбающейся ведьме, и я поспешила к мчащему навстречу мне Ирвису.
– Ронна, как же так, что вы будете петь сегодня? У меня это не указано!
– «Медный закат», – ответила я, и с каждым словом мои глаза расширялись все сильнее. – Это… стихи, придуманные мной буквально… Да что же это такое?
Мой голос вдруг неожиданно почти превратился в мужской бас, доведенный до серьезной хрипоты многолетним курением трубки.
А я, между прочим, трубку и в руках-то никогда не держала!
– Что с вами, ронна Довилье? Вы в порядке? Подавились? – участливо спросил распорядитель, однако его брови оставались сведенными. – Потому что если вы не подавились, а это такая уловка, чтобы не выступать, то я спешу уведомить вас, что сим вы будете исключены из Отбора.
– Нет-нет! – басом ответила я, и мужчина даже маленько отшатнулся. – Я буду исполнять «Медный закат»! Только мне нужно пару минут, чтобы… откашляться.
Ирвис сдвинул брови сильнее. Девушки где-то в стороне зашептались, и я слышала, как растет этот гомон, словно пчелиное жужжание.
– Хорошо, ронна Довилье, я пущу перед вами еще одну конкурсантку. Но после вы должны будете появиться и исполнить свой номер. Это ясно?
– Конечно, – поспешно закивала я, с ужасом пробасив в ответ.
– Тогда уточните мелодию для музыкантов, – взял перо распорядитель, чтобы записать к себе на пергамент.
– Старая Вальтарская колыбельная, – через силу выдавила я и, неловко поклонившись, заторопилась прочь из зала.
Лишь краем глаза у самого выхода я заметила, как Иветта и Сафира мрачно улыбаются, стоя в темном углу Малахитовой залы.
Осознание того, что одна из мерзких ведьм отравила меня, явилось довольно быстро. Вместе с тем накатил и ужас оттого, что я вообще могу лишиться голоса или жизни.
Я бежала так быстро, как могла, по коридору дворца в поисках уборной. Понятия не имела, где она находится и что я вообще буду там делать. Общие уборные в замках – это не те комнаты, как во дворце Дрейгона, с магией, искрящимися кристаллами и красивой купальней в полу. Нет! Такое возможно лишь в личных покоях благородных особ. Там, где за функционированием магической канализации и системы водоснабжения почти непрерывно следят колдуны. Ведь в отсутствие магической подпитки все остановится и придет в упадок. Появится вонь, нечистоты, плесень и мухи.
Собственно, все это, как правило, и находилось в общих уборных любого замка. Такие помещения торчали из дворцовых стен наружу, как прыщи-наросты. Или грибы-поганки. Никакой канализации там не предусматривалось, а слив нечистот шел из дыры в полу прямо наружу вниз. Через много этажей на землю.
Магия в таких помещениях присутствовала лишь для того, чтобы устранять запах, поддерживать видимость чистоты и отсутствие насекомых.
Одним словом, это совершенно не то место, где я могла бы вылечить свой голос или избавиться от отравления!
Но другого выхода не было. У меня оставалось крайне мало времени до испытания.
И вот, когда я уже добежала до конца, казалось бы, бесконечного темного коридора, откуда-то слева раздался такой знакомый и почти родной мрачный голос:
– Сюда, недоведьма.
Какая-то подозрительная, сперва незаметная дверь в стенной нише открылась, и внутри маняще блеснул зеленовато-желтый свет.
Я буквально провалилась туда, плотно закрывая за собой проход, а затем первым делом подбегая к круглому настенному зеркалу и что-то отчаянно хрипя.
Голос не возвращался!
Я оказалась внутри скромной комнатушки, чем-то напоминающей мою собственную. А на небольшом столике под зеркалом сидел мой фамильяр.
Вот только он был не вороном. Он был человеком.
– Мне конец, – выдохнула я голосом вышибалы какого-нибудь низкосортного трактира. – Мне кажется, я умру. Как пить дать – умру!
Дрейгон мгновенно спрыгнул со столика и подошел ко мне. Каким-то властным, собственническим движением схватил за горло и заставил запрокинуть голову назад.
Я вздрогнула и подчинилась.
Не знаю, что он делал. Не знаю, что двигало мной, заставляя отдаваться его воле так, будто он не может причинить мне вред, а я в этом абсолютно уверена.
Я не уверена.
Но, чувствуя, как его длинные аристократические пальцы касаются моей шеи, будто что-то прощупывая, как напряженный взгляд скользит по лицу, я испытывала странное спокойствие.
Мне становилось легче.
А еще я невольно любовалась тем, как длинные черные волосы падают на его лицо, как сверкают зеленые глаза из-под густых бровей и как сжимается в линию красивый алый рот.
– Ты что-то пила, да? – спросил он быстро, неожиданно склонившись к моим губам так, словно собирался поцеловать.
Я вздрогнула и зажмурилась, старательно игнорируя мурашки, заскользившие по коже.
Но колдун втянул воздух и тут же отстранился.
– Да, вино, – пробасила я в ответ. – Но его пили и принц, и Иветта. Я была уверена, что все в порядке, ведь бокалы стояли на одном подносе. И что теперь, Дрейгон, я умру, да?
– Успокойся, недоведьма, ты выпила лишь порошок сакрары. Это растение, которое лишает голоса, – ответил колдун, тут же отпустив меня и отойдя обратно к столику с зеркалом. Совершенно неожиданно он оперся на столешницу кулаками и опустил голову, будто устал.
Черные волосы упали на лицо и скрыли его выражение. А мне стало холодно.
Захотелось дотронуться до его широкой спины, коснуться лопаток, чуть торчащих вверх и натянувших черную шелковую рубашку.
– Хорошо хоть, не смертельно, – констатировала я, пытаясь мыслить позитивно. – А долго действует эта отрава?
– Сутки, – послышался мрачный ответ. – Ведьмы не стали бы травить тебя прямо во дворце на глазах принца, а вот испортить жизнь могли легко.
Дрейгон не поворачивался ко мне. А я вдруг поняла, что, похоже, он был очень расстроен.
– Значит, я провалила испытание и должна буду вылететь с Отбора, – задумчиво проговорила, осознавая масштаб проблемы. – Но не переживай, я найду способ получить Искру Солнца как-нибудь иначе. В конце концов, Ведьмономикон придумает мне какое-нибудь свое испытание. Ничего страшного!
Вместо ответа колдун вдруг резко повернулся ко мне и замер. Его темно-изумрудные глаза пылали так ярко, что казалось, можно обжечься.
А еще казалось, что он в бешенстве…
Но почему?
– Искра Солнца не менее сложна в получении, чем Искра Огня, – проговорил он медленно. – И другие способы, кроме поцелуя, тебе могут не понравиться.
– Что же это за способы? – выдавила я басом, прикусив губу.
Мне очень хотелось говорить тише, нежнее, более женственно. И, признаться, я почему-то ужасно стеснялась, что Дрейгон слышит мой голос таким. Мужским, грубым, некрасивым. Казалось, со стороны я должна выглядеть просто ужасно.
Однако его слова заставили меня немного отвлечься от впечатления, которое я произвожу, разговаривая, как сапожник-пропойца.
– Например – убийство короля, – ответил он, внимательно глядя мне в глаза.
– Но… – ахнула я.
Звук был такой, словно медведь икнул.
Мысленно я приняла решение говорить как можно меньше.
– Как же… другие колдуны? Не всем же целоваться и убивать королей? – коротко уточнила я.
Дрейгон передернул плечами.
– Можно совершить паломничество в храм бога Солнца.
– Ну вот же! – воскликнула я и тут же зажала себе рот рукой.
– Успокойся, – скривился Дрейгон, убирая у меня ладонь ото рта. – Оттого, что будешь говорить, хуже не станет.
– Не хочу мучить твой слух этим! – проговорила я, махая руками, но почему-то вышло так, словно старый забулдыга признается кому-то в нежных чувствах.
Дрейгон приподнял бровь, словно был крайне удивлен моим ответом. И несколько мгновений молчал, не сводя с меня глаз.
Я же, чтобы еще сильнее не смущаться, добавила:
– А храм бога Солнца меня вполне устраивает. Вот где он находится?
– На другом континенте, – ответил Дрейгон негромко, все еще глядя мне в глаза. – Полгода пути на корабле.
– Ох, – крякнул старик внутри меня. – А как насчет других членов королевской семьи? – ухватилась я за последнюю надежду, как за соломинку утопленница.
В глазах колдуна снова мелькнуло что-то неуловимое.
– Не все члены королевской семьи способны передать Искру, – ответил он неторопливо. – Не все захотят это сделать. Ну и… не все могут в силу определенных обстоятельств… – как-то туманно проговорил он. – И не забывай, что Искра передается вкупе со страстью, Искра Солнца – это внутренний огонь. Королевский Отбор – это был твой шанс получить Искру незаметно и совершенно официально. Без Отбора же придется искать иной способ привлечь внимание герцогов и принцев крови. Полагаю, что в твоем случае это трудный и маловероятный путь.
Приходилось признать, что Дрейгон прав. Благодаря Отбору мне не нужно было бегать за Альфианом. В некотором роде он сам бегал за мной. А стоит мне вылететь, как даже просто проникнуть во дворец будет почти нереально.
Несколько мгновений утекли в полной тишине, а затем будто со стороны я услышала грубый голос, доносящийся из моего горла:
– Наверняка предыдущая претендентка уже заканчивает петь. Или закончила. Надо идти домой, если я не собираюсь участвовать…
Сразу накатила какая-то апатия.
– Еще сестры эти… хорошо бы улизнуть, не встретив их на пути.
Дрейгон оборвал мой на ходу придуманный план буквально на корню. Он вдруг неторопливо подошел ко мне и, остановившись так близко, что у меня разом закончились все слова, негромко произнес:
– Все еще боишься меня, недоведьма?
