– Спасибо, – скорее прошипела, чем сказала, устроившись в мягком нутре мебели.
Первая страничка контракта не несла для меня никакой информационной ценности, потому что содержала мои и босса данные, только дата…
"Договор подготавливали заранее", – поняла я. Заранее! До того, как меня подставили и поймали на "горяченьком"!
– Вы чудовище! – возникшая в голове мысль ужасала. Разве могут так поступать люди? Он все подстроил! Он несомненно все подстроил!
– Помни об этом всегда, – уничтожая мою жизнь, Воскресенский улыбался. – Ты все равно не сможешь ничего сделать, мышка. Читай, если, конечно, интересно, что тебя ждет в будущем, и подписывай. Не трать мое время зря.
Я, сдерживая слезы, чтобы не показывать еще большую слабость этому зверю, принялась за листы, хотя строчки то и дело расплывались. Пробегала глазами по знакомым словам, которые собирались в жуткую картину, где он – кукловод, а я – послушная марионетка.
Итак, вот что "меня ждало в будущем": полное подчинение, новое имя и опять полное подчинение… То есть со мной могут делать что угодно! Пока не надоест, пока я не выполню какое-то задание. Какое именно не было написано.
– Вы не можете так со мной поступить… – Мне до сих пор не верилось, что со мной происходит подобное. Все как в страшной сказке, в чудовищном кошмаре, который перешагнул в реальность.
– Как видишь – могу. – Обыденным тоном, будто обсуждает погоду, а не мою жизнь, ответил мужчина. – Держи ручку… Аделия.
И я вспылила:
– Я не Аделия! – собрала листки договора в стопку и бросила на стол. Очень хотелось швырнуть ему в лицо, но страх не позволил совершить безумный поступок. – И носить чужое имя ни за что не собираюсь! У меня еще сохранились остатки гордости.
– А остатки инстинкта самосохранения? – Дмитрий Сергеевич задал вопрос совершенно спокойно, а у меня по спине прошелся холодок.
Я опустила голову. Ненавижу! Как же я…
– Правильно, мышка. – Он усмехнулся и жестко заметил: – Ты будешь и Аделией, и Машенькой, и Дашенькой, если я захочу. А теперь подписывай и не показывайся мне на глаза до вечера. Как мы договорились ранее, рабочее место за тобой.
Я зло на него посмотрела и, взяв ручку, расписалась на своей, по сути, закладной. Он мне прощает "ошибку" и предательство компании, а я становлюсь его личной игрушкой. Вот так в жизни происходит самое страшное. Нельзя доверять людям и нельзя быть слабой, иначе… Иначе загрызут, не оставив даже костей.
– Возьми там мой пиджак. – Мужчина кивком указал на диван. – Прикройся.
Глава 3. Ловушка
Виктория Солдатова
Если Воскресенский считал, что принудив подписать бумаги, он удержит меня, то сильно ошибался. Едва я выбралась из кабинета, укутавшись в его пиджак, то, не подавая вида, спустилась на свой этаж, по опен-спейсу прошла к рабочему месту и села за стол. Даже ответила любопытным коллегам, которые не были в курсе подробностей истории с подставой, что все в порядке и босс не покусал меня. Правда ведь. Он совершил поступок гораздо хуже, но я не буду вспоминать о плохом – я запретила думать себе о том, что произошло за закрытыми дверями кабинета.
Испытывающие взгляды, которыми меня забросали, не обделив вниманием чужую деталь одежды на моих плечах, я просто игнорировала. К черту.
Так, улыбаясь и отвечая на письма, я досидела до обеденного перерыва. Словно все в порядке, взяла свою сумочку и покинула фешенебельное здание офиса. Как бы пообедать, а на деле… Точнее, я, понимая, что крупно влипла, сначала зашла в ближайшее кафе, купила кофе, вкуса которого особо не почувствовала, и выскользнула через служебный выход на улицу.
Я не знала, куда пойду, я не знала, как быть в принципе, но не желала сдаваться. А вдруг получится? Вдруг? Больше всего в жизни я ценю свободу – и духовную, и физическую. Но если не буду бороться за нее, то кем я стану прежде всего в своих глазах?
Я долго ходила по городу, пытаясь запутать свои следы на случай, если за мной следят, и добралась до общежития ближе к девяти – почти счастливая, но невероятно уставшая. Мне казалось, что я провела безумного мужчину, который совершал немыслимые поступки, что у меня есть время, чтобы собрать вещи для отъезда обратно в деревню. Но лишь показалось…
Неладное я приметила сразу: двери моего бокса не были заперты, а лишь неплотно прикрыты, хотя я точно помнила, что закрывала. Но списав на то, что вернулись мои соседки, я прошла в нашу кухоньку, а затем в общую спальную комнату…
– И как, набегалась, мышка? – Воскресенский сидел на моей койке и листал книгу. Судя по корешку, явно мою.
У меня потемнело в глазах. Как?..
– Мы явно не обговорили правила, мышонок. – Мужчина плавно поднялся и направился в мою сторону.
Я отшатнулась и упала бы, если не вцепилась бы в косяк.
– Попытаешься снова сбежать, и тебе не понравится то, что произойдет. – Снова ледяной тон, который выворачивает наизнанку всю душу и вымораживает надежду.
– Я же вам… – глотнула воздух, чтобы не задохнуться в собственном ужасе, – я же вам ничего не сделала…
– Итак, правила, мышка. – Проигнорировав мои слова, он крепко стиснул мою талию одной рукой, а пальцем подцепил подбородок и приподнял, вынуждая смотреть ему в глаза. – Ты не предпринимаешь попыток сбежать, держишь язык за зубами и не рыдаешь – раздражает. И еще, – босс обвел красноречивым взглядом окружающее пространство, – переезжаешь. Тоже молча.
– Зачем я вам? – этот вопрос я крутила в голове целый день. Искала решение, копошилась в памяти, но ничего не находила, потому что у меня за душой ничего нет. Место в общежитии, парочка дешевых вещей и диплом. Больше абсолютно ничего.
– Правильный вопрос. – Дмитрий Сергеевич кивнул. – Но отвечу ли я на него?
– Вы обязаны. – Я просто поняла, что молчание и страх – не выход. И на смену им пришла злость, ведь все же у меня есть кое-что – моя свобода. Но ее пытаются отобрать, только я не позволю.
– Ах я обязан? Ну, хорошо, мышка. – Он надо мной издевался, но мне плевать. Осталось ли что-то от моей гордости? – Тогда слушай…
Босс наклонился ко мне еще ниже и, задевая своим горячим дыханием мои губы, произнес:
– Будешь моей любовницей.
Мои глаза надо было видеть в этот момент! Я, конечно, не дура, и догадывалась, но… Он сказал это так легко и непринужденно. Даже обыденно.
– Думаю, я не подхожу на эту должность, – осторожно подметила я, набравшись смелости.
– И кто же подходит, а, мышка?
– Например, – я вспомнила его секретаршу: высокую, стройную, с грудью пятого размера и такой же приличной попой – совершенный шедевр пластической хирургии, – Ульяна.
– Уже давно планировал ее уволить. – Мужчина поморщился. – Мои партнеры каждый раз получают моральную травму при ее виде.
Он шутит?! Серьезно?? Можно все, что было до этого, тоже будет шуткой? Можно? Пускай злой, неправильной и похоронно-черной, но я даже возьму и посмеюсь! Буду хохотать как ненормальная, до колик в животе.
– Не знала, что у ваших партнеров столь ранимое психическое состояние… – я просто не знала, как себя вести с человеком, у которого настроение меняется быстрее направления ветра.
– Сам в шоке. Нет. Мне нужна именно ты. Я удовлетворил твое любопытство или что-то еще?
Так как мы до сих пор находились непозволительно близко, я почувствовала себя… странно. Он смотрел мне в глаза, при этом не давая отстраниться от своего тела – держал сильными руками за талию. Я ощущала каждой своей клеточкой его силу и мощь.
– Да, еще один вопрос, – я не отвела взгляд. Глаза – зеркало души, и в них в первую очередь отражается ложь. – Зачем мне новое имя? Для роли вашей любовницы, – тут уж я позволила себе издевку, да, – Виктория слишком простое имя? И надо называться именно Аделией? Может, я стану "Анжелой" или "Кристин"?
Мужчина хищно усмехнулся:
– А у мышки и мозги присутствуют.
– Мышка, – я снова разозлилась, – умеет думать.
– Теперь не сомневаюсь. – Короткий смешок. – Я тебе отвечу на этот вопрос завтра. А теперь собирайся. У тебя пятнадцать минут и ни секунды больше.
Дмитрий Сергеевич резко отпустил меня, отчего я чуть не упала, но вовремя успела удержать равновесие.
– Я не хочу никуда переезжать.
– А я у тебя спрашивал, что ты хочешь? – мужчина снова устроился на моей кровати как ни в чем не бывало и взял в руки книгу. Кажется, это была Агата Кристи "Убийство в восточном экспрессе". – Хотя знаешь, я никогда не пробовал секс в настолько экстремальных условиях. Тараканы, куча студентов, стены и окна с отличной звукопроницаемостью и даже скрипящая кровать с торчащими пружинами. Представляешь, какой эротический массаж достанется твоей заднице?
Я вспыхнула, но не могла не опровергнуть:
– Здесь нет тараканов.
– Ты уверена? – он поднял голову и с ухмылкой на меня посмотрел. – А вон тот трупик в чашке чей?
Я чисто из принципа подошла к комоду, который находился у койки, и посмотрела на свой утренний чай… Да. В нем плавал мертвый таракан.
– Собирайся. У тебя осталось двенадцать минут. И бери самое нужное – остальное тебе не понадобится.
Почему у меня такое чувство, что я… тону? Тону в своих же ошибках. Или же не своих?..
Глава 4. Клетка.
Виктория Солдатова
Когда открыла наш общий с девочками шкаф, то поняла, что ничего у меня нужного, кроме нижнего белья, и нет. Никаких памятных безделушек – у нас в семье никогда не было денег на них, поэтому привычки захламлять пространство вокруг у меня не имелось. Никаких подарков – мне ничего не дарили. И одежды в принципе тоже почти не было – я думала, что с первой зарплаты куплю.
– И все? – босс удивленно приподнял бровь, увидев меня лишь с сумочкой, в которую я поместила и белье, и зубную щетку.
– Ну, я бы взяла с собой и кровать, но вы на ней сидите, – крайне вежливо ответила я.
Мне неожиданно улыбнулись. Я изумленно посмотрела на босса. Он и улыбается? Причем не насмешливо, не скалится, а просто… улыбается.
– Если ты об эротическо-пружинном массаже печешься, то он того не стоит, честно. Вот сидел и на себе пробовал – ничего особенного, – Дмитрий Сергеевич легко поднялся с моей заправленной постели и указал на книгу: – Увлекательное чтиво. Берешь?
– Конечно, – а про себя добавила "буду учиться на ошибках героев и мастерски спрячу ваш труп, дорогой босс. Ну, или труп таракана".
Всю дорогу до его дома я смотрела в окно, наблюдала за огнями никогда не спящей Москвы и напряженно думала. О том, к чему мне новое имя, что боссу нужно от меня и, собственно, еще один вопрос: а почему я? Почему среди сотен работников и полсотни девушек-стажерок он выбрал именно меня? Для чего? Я особо не обольщалась: я не неземная красавица с веером вместо ресниц, обладательнице "золотых волос" и "голубых глазок" я не являлась – я обычная шатенка, разве что зеленоглазая. А в своей потрепанной юбке и слегка помятой блузке и подавно выглядела убого на фоне шикарного кожаного салона авто и его водителя – собственно, Дмитрия Сергеевича, одетого с иголочки. Ему шли деловые костюмы, особенно тот, что был сегодня на нем – темно-синий, в мелкую вертикальную полоску. В полумраке сверкали его запонки – самые простые, но изысканные, из белого золота.
– Ну как я тебе? – внезапный вопрос от мужчины, который не отрывал свой взгляд от дороги, застал меня врасплох. – Ты так пристально меня изучала. Понравился?
– Никак. Не понравились, – мрачно ответила я, снова отворачиваясь к окну.
– Да брось, мышка, – он хмыкнул. – Такие взгляды я расшифровываю как "трахни меня". К слову, нам обоим понравилось то, что произошло сегодня днем, не отрицай.
Если бы босс до этого не заблокировал двери, я бы попыталась выбраться из машины. Мое умиротворение испарились, и пришли мысли одна другой хуже.
– Что, мышка, боишься? Совершенно зря: что страшного в том, что ты получаешь удовольствие?
Он издевается или действительно не понимает?! Да, утром было хорошо, но моему телу, а как же разум?
– Хватит игр, – устало попросила я. – Давайте начистоту?
И мужчина, не скрывая того, что действительно играет, произнес:
– Так будет скучно, мышонок.
– Я не мышонок! – мне надоело дурацкое прозвище.
– Нет, самая настоящая мышка, – он оторвался от дороги и несколько секунд смотрел на меня, снисходительно улыбнулся. – Пытаешься казаться сильной, самостоятельной и храброй, а у самой хвост дрожит. Серая мышь, но что-то в тебе есть.
Я не стала спрашивать, что есть во мне, просто решила молчать, раз ответов никаких не получаю.
Примерно спустя час ползания по пробкам и парочку крепких матерных выражений от Дмитрия Сергеевича, он заехал в подземный гараж фешенебельного жилого комплекса, полностью огороженного со всех сторон и окруженного охраной.
"Ну, вот в таких домах и прячутся те самые миллионеры-принцы из любовных романов до встречи в метро с наивной героиней, – отнюдь невесело усмехнулась я.
Я рассматривала убранство подъезда с затаенной горечью. Все было вычурно, громоздко, но так… сказочно. И высокие резные арки, и мраморные широкие лестницы, и лепнина, и каменный пол, наполовину спрятанный дорогим ковром. Я будто бы, как Золушка, вырвалась из хлева в королевский замок.
Большая трехярусная квартира была подстать окружающему экстертеру: тоже величественная, изысканная, но уже более современная. Но только имелось одно "но". Едва Воскресенский открыл входную дверь, пропустил меня вперед и запер за нами, мы услышали стремительное цоканье каблучков по паркету и нежный, переливчатый голос:
– Дорогой, ты вернулся?
Прекрасная женщина в легком шелковом халатике влетела в прихожую, улыбаясь. И по мере приближения у нее эта самая улыбка таяла. Она увидела, что этот самый "дорогой" не один.
– Вернулся, дор-р-рогая, – последнее слово босс буквально прошипел, окатив девушку таким презрительным взглядом, что меня даже перекосило. А неизвестная мне держалась – ни один мускул на ее лице не дрогнул. – Что ты здесь делаешь? И как вообще попала на МОЮ территорию?
– Я на НАШЕЙ территории, – невозмутимо ответила она. – И делаю здесь свои обязанности – я твоя жена, смею напомнить.
– Ты моя ошибка молодости, – Дмитрий Сергеевич сжал челюсти.
Я, под прожигающим насквозь взглядом его жены, от греха подальше спряталась за спиной у босса и прижалась к двери, дабы если что – сбежать первой от разъяренной фурии. Мне же лучше будет. Вдруг она поможет супругу встать на сторону перевоспитания и вообще вправит мозги?
– Аделия, милая, – тон босса мне совершенно не понравился, – прогуляйся пока по квартире и выбери себе комнату, я тебе чуть позже присоединюсь.
