Она обошла меня и побежала вниз по лестнице.
Ничего не сказала про последнюю новинку туши для ресниц. Не похвасталась своими сапогами на высоком каблуке. Не раскритиковала снисходительным тоном мою шапку в катышках. Какая-то она сама не своя.
Странно…
Мацек и Моника? Я нахмурилась. На практике… он бы ей быстро наскучил – слишком уж он порядочный.
Я решила больше не забивать себе этим голову. Не мне судить. Я достала из сумочки связку ключей – некоторое время назад мы с Петрушей ими обменялись.
Мне хотелось бы жить вместе, но я знала, что у разозлившегося Марека случился бы сердечный приступ раньше, чем он разрешил бы нам это сделать.
Я мысленно улыбнулась, вертя в руке длинный ключ от квартиры Петруши. Было приятно осознавать, что я не одна, что есть кто-то, кто ждет меня, скучает по мне. Кого можно попросить о помощи, кто понимает меня без слов.
Повернув ключ в замке, я вошла внутрь.
– Это я, Вики! – крикнула я, бросая сумку на пол.
Мне никто не ответил. Я услышала только шум воды, доносившийся из ванной.
Квартира парней выглядела… ну… как будто в ней жили одни парни. Куча грязных ботинок валялась у входной двери. Дверь в кухню, заваленную немытой посудой, не закрывалась из-за вздувшегося (после того как потекла стиральная машинка) пола, а в комнатах царил типичный студенческий хаос.
– Мацек? – Я постучала в дверь, но ответом мне была тишина.
Странно…
Я повесила куртку на вешалку и пошла на кухню. Помыла маленькое яблочко от таинственного незнакомца.
Шум воды в ванной стих. Я услышала голос Петруши, который напевал что-то себе под нос.
Достала нож из кухонного ящика и разрезала яблоко пополам. Прежде чем убрать кожуру, я помедлила.
Посмотрела на сочную мякоть. Дежавю. Будто бы когда-то я уже ела такое яблоко. Да ну, чепуха, я ведь съела за свою жизнь сотни яблок.
Потянулась за ножом, но снова остановилась.
Этот Белет. Кто он?
В голове билась какая-то навязчивая мысль.
Намек. Что-то такое, что упорно от меня ускользало.
Я сосредоточилась на этой мысли изо всех сил, но не смогла ничего вспомнить. В конце концов я сдалась. Может, он просто напоминал мне какого-нибудь актера или модель, и отсюда это предчувствие, будто я его знаю?
Подумала о Петреке, который до сих пор не вышел из ванной. Я знала его несколько лет, несмотря на то что мы встречаться стали всего несколько месяцев назад. Как же я была от него без ума! Носилась за беднягой как дурочка, каждый вечер мечтая, как чудесно нам будет вдвоем, пока наконец не осмелилась сказать ему о своих чувствах.
Только порой мне казалось, что что-то не так. Меня охватывала странная тоска по чему-то недостижимому, но я никак не могла понять, по чему именно. Сегодняшняя встреча с таинственным Белетом снова пробудила во мне это чувство.
Глупая я. Отношения с Петреком давали мне все необходимое. У меня была стабильность, чувство безопасности, любовь человека, которого я любила в ответ. Петр был моим другом. У меня было все, о чем только может мечтать каждая девушка.
Только порой меня преследовали мысли, что я по чему-то тоскую.
Душ стих. Из ванной вышел Петрек с перевязанным на талии полотенцем. При виде меня он встал как вкопанный.
– Привет, котенок. – Я подошла к нему и поцеловала его в губы. – Решила заскочить пораньше.
– Уже вижу. – К Петреку вернулся дар речи. – Давно пришла?..
У него снова был этот странный отсутствующий взгляд.
– Только что.
Вода капала на пол с черных, слегка вьющихся волос Петрека. Миндалевидные глаза, обрамленные длинными черными ресницами, напряженно уставились на меня. На подбородке виднелась сексуальная однодневная щетина.
На его шее на тонкой цепочке висел маленький серебряный ключик с выгравированными розочками. В день, когда мы впервые поцеловались, на вечеринке у наших знакомых, я нашла этот ключик в своем кармане. Мы с Петреком до сих пор не выяснили, какой замок он открывает. Не знаю, откуда он взялся в моем кармане.
Тот вечер я помню очень туманно. Я тогда переборщила с алкоголем и кальяном, у меня кружилась голова, а в памяти были небольшие пробелы.
Я коснулась серебряного ключика. Он поблескивал на фоне оливковой кожи моего возлюбленного. Петрек носил его в память о нашем первом поцелуе. Я обожала его за это.
– Душ посреди дня? – спросила я и подмигнула ему. – Что на тебя нашло?
– А… – Он взял из моей руки половинку яблока. – Как-то так вышло.
Петрек направился к своей комнате. Я пошла за ним и села на кровать. Рассказала ему о приключении с налоговой несколько дней назад. Он очень смеялся.
Я немного поработала ножом, отрезая кожуру со своей половинки яблока, пока Петрек надевал джинсы. Теперь он стоял ко мне спиной, и мне открывался прекрасный вид на его широкую спину и вьющиеся волосы на затылке. Мышцы под кожей сокращались, когда он застегивал штаны.
Он потянулся за половинкой яблока, которую положил на стол.
– Я только что встретила Монику, – сказала я.
Яблоко выпало из рук Петрека, закатилось под стул и замерло возле грязных, небрежно брошенных кроссовок.
– Она сказала, что пришла к Мацеку, – добавила я.
– А-а-а… да-да, – подтвердил Петрек, садясь рядом со мной.
Он вытер яблоко о штаны. Как пить дать подхватит каких-нибудь микробов, нематод, глистов или еще какую-нибудь гадость.
А я, конечно же, подхвачу ее от него…
– Но Мацека нет, – осторожно заметила я.
– Ага, нет, – кивнул Петрек, глядя куда-то в пространство.
– Значит, она зря приходила, – сказала я. – Мацек должен был быть дома, раз приглашал ее к себе.
– Да-да… – подтвердил Петрек и откусил яблоко.
Я последовала его примеру.
На вкус яблоко было… обычнейшим на свете.
Я подумала, откуда родом мог быть таинственный Белет. Собиралась потом поискать в интернете происхождение этого странного имени – таким образом я пойму, из какой он страны. Довольная собой и своей находчивостью, я откусила еще кусочек.
Петрек, сидевший рядом со мной, проглотил яблоко в одно мгновение. Он выглядел напряженным с тех пор, как я пришла. Странно. Нужно спросить его об этом.
Я уже открыла рот, как вдруг перед глазами стали мелькать непонятные образы. Я схватилась за голову, чувствуя внезапную пульсирующую боль. Петрек согнулся пополам. С ним происходило то же, что и со мной.
Я чувствовала, будто кто-то вскрыл мне череп и начал копаться внутри. Волна боли захлестнула все тело. Я вскрикнула.
Образы, образы, образы.
Я увидела себя в парке. Убийца с ножом. Почувствовала боль, когда он ударил. В следующее мгновение ту сцену сменили очередные видения.
Торги за мою душу. Дьявол Азазель говорит мне, что я умерла и отправлюсь в Ад.
Канцелярия в Нижней Аркадии, где меня назначают на должность дьяволицы на шестьдесят шесть лет, и я получаю адскую силу после того, как съела яблоко.
Мои друзья. Страдающая неврозом Смерть, дьяволица Клеопатра, кот Бегемот, дьявол Белет…
Белет, Белет. Его лицо, его слова, его поведение… его вожделение.
Мои первые торги за души смертных.
Сожженное Поле Мокотовское.
Одержимость своей смертью.
Настойчивые возвращения на Землю, чтобы побыть с Петреком. Иллюзия жизни.
Ночь, когда я узнала, что меня убили из-за политических игр в Аду.
Бал у Сатаны.
Тюрьма.
Суд. Картина вынесения приговора за совершенные ошибки и невозможность встречи с Петреком, который только что признался мне в любви.
Революция, в результате которой Люцифера должны были свергнуть с адского трона. Поединки с вражескими дьяволами.
Петрек в объятиях Моники. Моя боль.
Взорванная Луна. Осколки спутника летят к Земле. Картина гибели всего земного населения.
Суд.
Вмешательство Небес.
Откат во времени, в результате чего я вернулась к жизни, но забыла все, что произошло. Данный мне второй шанс не уничтожить планету на этот раз.
Боль исчезла в тот момент, когда я все вспомнила. Я выпрямилась и разжала пальцы, которые до этого судорожно сжимали нож для фруктов. Я тяжело дышала, будто долго и утомительно бежала.
Петрек посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Я поняла, что он тоже все вспомнил. Нашу прошлую – несостоявшуюся жизнь.
Белет.
Он хотел, чтобы я все вспомнила. Он сделал это специально. Вопреки собственному желанию я по нему соскучилась. По его горящим глазам, по низкому бархатному голосу, по словам, полным опасных безнравственных обещаний.
Нет. Что я творю?! Я почувствовала злость. Наверняка он снова хотел воспользоваться мной. Иначе зачем бы он вернул мне память?
Я была орудием в руках дьяволов, игрушкой для политической борьбы.
В голове была путаница.
– Откуда у тебя это яблоко? – спросил Петрек.
– Мне дал его незнакомец с улицы, – пробормотала я. – Теперь я знаю, что это был Белет…
Сказки нравились мне всегда. Как же так получилось, что я не вынесла из них ни одного урока? В конце концов, если бы Белоснежка не съела яблоко от незнакомой старухи, то не впала бы в спячку. Или как там, заснула вечным сном – без разницы.
А я, как полная недотепа, мало того что взяла у незнакомца яблоко, так еще и съела его. Ну, и как моя прапра-(еще пара тысяч раз пра) – прабабка Ева, первое, что я сделала, – это угостила яблоком своего парня. Печально… Совсем я не умею учиться на чужих ошибках.
– Белет? – буркнул Петрек.
Я резко повернулась к нему. Вода уже не капала с его волос. Серебряный ключик сверкнул на солнце. Мой дьявольский ключ, позволяющий свободно перемещаться по Аду и по Земле. Символ адских сил. Он давал возможность немедленно переноситься в любое место.
Я посмотрела на огрызок.
Яблоко силы. А может, это яблоко с Древа Познания Добра и Зла? Нет… это явно невозможно. Последнее деревце в Аду, принадлежавшее Сатане, я превратила в куст помидоров.
И этого, конечно же, Люцифер до сих пор мне не простил…
– Ты взяла яблоко у незнакомца? – рявкнул на меня Петрек. – А потом мы его съели? Оно могло быть отравлено.
Оно наверняка было отравлено. Но не ядом. А сомнениями.
Почему Петрек принимал душ посреди дня?
– Моника приходила не к Мацеку, правда? – спросила я, сжимая от злости кулаки.
Когда-то их влекло друг к другу, но Петрек выбрал меня.
Вместо ответа он посмотрел на мою руку. Я даже не заметила, что порезалась ножом. Струйка крови потекла по коже. Вдруг капли развернулись и побежали обратно к ране, которая зажила на наших глазах. Я согнула пальцы, удивленно глядя на неповрежденную кожу. На месте бывшей раны я чувствовала легкое покалывание – напоминание о применении силы.
Мои адские способности вернулись, а вместе с ними с глаз упали розовые очки.
– Почему ты принимал душ? – спросила я, откладывая нож.
