Старик надел очки с толстыми стеклами и придвинул листок с ангелом.
– Шо ты имеешь мне сказать? – спросил он, кусая карандаш и удивляясь, почему Шепсель не уходит.
– Шо б ты сказал, если бы я посватался к твоей племяннице? – Шепсель не любил ходить вокруг да около, когда дело касалось таких серьезных вопросов.
Нахумович окинул его с ног до головы оценивающим взглядом, видимо, остался не очень доволен и покачал головой:
– Не катит. Малка у нас королева, и ей требуется король. Я сказал, моя девочка никогда не будет жить в бедности.
– После того, что мы придумали, моя жена не будет жить в бедности, как и я, – парировал Шепсель. – И тебе это известно. В среднем мы станем зарабатывать по сто рублей в день. Я набью свои карманы деньгами, куплю Малке меховое манто и осыплю золотыми украшениями.
Яков посмотрел на него, и очки в роговой оправе поползли к кончику тонкого носа.
– Сначала, молодой человек, набей карманы, а потом приходи к моей Малке.
Младший Гойдман оскалился. Для него эта фраза звучала как согласие. Карманы будут набиты монетой – в этом он был готов поклясться памятью родителей.
– То есть, если я разбогатею, ты таки благословишь нас?
– Если ты раньше не отправишься на каторгу, – съязвил старик и, дав понять, что разговор окончен, принялся рисовать постамент для памятника.
– На том и порешим. – Шепсель с горделивой осанкой и сияющими глазами вышел из мастерской.
Лейба покорно ждал его, сидя на обломке мрамора.
– Шо сказал этот человек? – спросил он с интересом и сплюнул. – Думаю, отказал. Малка для него королева, да вот ты не прынц.
Младший Гойдман покачал головой:
– Чтобы жениться на его племяннице, мне всего-навсего нужно разбогатеть, что я и собираюсь сделать.
Он обнял брата за плечи, и они отправились в соседний кабак, чтобы пропустить несколько рюмок водки и еще раз обговорить детали предприятия.
Глава 12
Дивногорск, наши дни
Оказавшись в ее хоромах, Игорь шумно вздохнул и потянулся:
– А у тебя модерновая хата… Так, кажется, сказал герой какого-то фильма… И ты живешь одна? Серьезно, никакого мужа нет и в помине?
Лиза покачала головой:
– Мы уже перешли на «ты»? Впрочем, не возражаю. А муж… Был, да весь вышел.
– И детей нет? – допытывался он, шагая по квартире и ища глазами фотографии, которых тоже не было.
– Я же сказала, что одна, – холодно ответила Лиза, которой надоел такой допрос. – И запомни: я не из тех женщин, которые, имея мужа, приглашают в дом посторонних мужчин.
– Интересно, почему же вы расстались? – Он заглянул в ее синие глаза, ставшие вдруг двумя льдинками, и потряс головой. – Извини. Проклятое любопытство.
– А почему ты расстался с женой? – спросила она, отворачиваясь.
– Потому что она гуляла, когда я находился в рейсах – только и всего, – просто ответил он. – Такое бывает.
Лиза улыбнулась:
– Да что мы все о грустном? У меня есть отличные отбивные с клюквенным соусом, грибами и картошкой. Разогреть?
Он замотал головой:
– Мы только что ели. Я думаю, тебе лучше показать мне мою комнату.
– Вот. – Лиза открыла дверь в маленькую спальню с одинокой кроватью. – На ней никто никогда не спал. Так уж получилось. – Она зевнула и торопливо прикрыла рот рукой. – Извини. Устала. Завтра рано вставать на работу.
Он сел в кресло и взял журнал с рекламой косметики, который ей всучили на улице.
– А где ты работаешь, если не секрет?
Лиза расхохоталась и сразу помолодела.
– У меня прозаическая работа, в отличие от твоей. Я уборщица.
– Уборщица? – От удивления Игорь даже приподнялся. – Жизнь заставила?
– Можно сказать и так, – кивнула женщина. – Только у меня нет образования, девять классов – и все. Муж не хотел, чтобы я училась, а потом это стало одной из причин, по которой он меня бросил.
– Понятно, тема закрыта. – Игорь встал, подошел к ней и обнял. – Знаешь, спасибо тебе. Ты первый нормальный человек, встреченный мною за долгие годы. Не знаю, получится ли у нас что-нибудь…
Она вырвалась из его объятий:
– Я привела тебя сюда вовсе не потому, что искала мужчину. Просто пожалела. Такое бывает.
– Кстати, ты хотела видеть. – Он порылся в кармане брюк и достал паспорт. – Вот, держи. Ты можешь запереться от меня на все засовы – действительно, мало ли что наговорит в кафе незнакомый человек, – но я не прикоснусь к тебе и пальцем. Я уважаю гостеприимство.
Лиза раскрыла паспорт и прочитала: «Борисов Игорь Геннадьевич. Год рождения…» Черт возьми, моложе ее на восемь лет.
«Зачем я об этом подумала?» Она вернула ему паспорт с каменным лицом, убеждая себя, что ей не нужен любовник. Просто от жалости. И все.
– Спокойной ночи. – Когда он скрылся за дверью, женщина села на диван и улыбнулась.
Глава 13
Очаков, 1891 г.
Два богато одетых господина средних лет, немного постояв на пороге лавки братьев Гойдман, все же зашли внутрь.
Тотчас призывно зазвонил колокольчик, и сам Шепсель, в чистой белой рубашке и малиновой жилетке – сама респектабельность! – вышел им навстречу, широко улыбаясь.
– Я рад видеть вас у себя, господа. Если вы не знаете, меня зовут Шепсель Гойдман. Я антиквар. В нашей лавке к покупателям относятся с большим вниманием и уважением. Скажите мне, что бы вы хотели приобрести?
Господа переглянулись. Один, небольшого роста, розовощекий, седоватый и очень представительный, начал первым:
– Мы обошли много лавок, но ни в одной сегодня не было могильной мраморной плиты. Вы не представляете, как она нам нужна. Ради нее мы и приехали так далеко, из Санкт-Петербурга.
Шепсель состроил печальную гримасу, но душа его ликовала. Удача сама шла ему в руки. Не далее как вчера Семен выбил надписи на состаренном мраморе. Получилось очень даже ничего, во всяком случае, сам Гойдман-младший не мог бы отличить подделку от оригинала. Анна с мужем уже сидели на скамейке в маленьком садике, разбитом позади лавки, под молодой сливой, тонкие ветки которой еще не давали тени, и терпеливо ждали условного сигнала.
– К моему большому сожалению, господа, у меня тоже нет могильной плиты, – сказал он, грустно вздохнув. – Это ходовой товар, но он попадается не каждый день. Мы с моим братом пока ничего такого не обнаружили. Надеюсь, что…
В дверь постучали. Лейба подал Анне и ее мужу сигнал, и крестьяне вошли в лавку, волоча тяжелую могильную плиту.
Анюта, стройная миниатюрная брюнетка с ямочками на щеках, в цветастом платье и белом платке, оттенявшем ее смуглое лукавое личико, мельком взглянула на господ и обратилась к Шепселю:
– Господин Гойдман, это мы нашли сегодня. Сколько вы дадите за плиту?
Господа заволновались. Шепсель надел очки точь-в-точь как у старого Якова Нахумовича и наклонился к плите.
– На какой глубине вы ее отыскали? – поинтересовался он, ощупывая мрамор и удовлетворительно крякая.
– Метра два-три, – встрял муж, туповатый детина с плоским прыщавым лицом.
– Понятно, – кивнул Шепсель. – Значит, век пятый нашей эры. Что ж, я беру у вас вашу находку.
– Вы действительно уверены, что это древнегреческая могильная плита? – вмешался представительный господин.
Шепсель развел руками, как бы давая понять, что ошибки здесь не может быть никакой.
– Тогда позвольте. – Розовощекий выдвинулся вперед и достал бумажник. – Скажите, сколько она стоит?
– Вы уважаемые люди, – по лицу Гойдмана-младшего расползлась масляная улыбка. – Я отдам ее вам за двести пятьдесят рублей. Согласитесь, господа, это недорого. В соседней лавке с вас содрали бы четыреста, но мы не запросим столько. Нам очень важно иметь постоянных клиентов, которые бы нам доверяли. И нам очень важно, чтобы вы пришли к нам еще. Или приехали с другого конца России.
Клиенты переглянулись. Гойдман видел, что его льстивые слова пришлись им по душе.
– Согласны! – воскликнул второй, тоже седоватый, но с бледным лицом – заложник сырого питерского климата. – Мы берем товар.
Через несколько минут покупатели, очень довольные, вышли из лавки, а Шепсель и Лейба, не менее радостные, протянули Анюте пятьдесят рублей.
– Ты их честно заработала, – сказал ей Лейба и повернулся к брату: – Шо мы имеем сегодня еще?
– Три обломка древнегреческой колонны, – отозвался Шепсель. – Кстати, тоже ходовой товар. Я думаю, он у нас не залежится. Анюта, никуда не уходи.
Крестьянка кивнула и отправилась в садик. Туповатый муженек, как тень, поплелся за ней, но не успели они примоститься под сливой, как снова услышали условный сигнал.
Шепсель оказался прав. Товар не залежался. Покупатели не обходили лавку, и деньги к проходимцам текли рекой. И не жалкие копейки, которые они когда-то выручали от продажи леденцов и лаврушки. Сотни, сотни и сотни, постепенно складывавшиеся в тысячи.
Глава 14
Дивногорск, наши дни
Игорь оказался культурным и ненавязчивым жильцом.
Утром он принес ей нехитрый завтрак, состоявший из тостов, густо намазанных маслом, и яиц всмятку.
– Я не стал сильно ковыряться в твоем холодильнике, – объявил он с порога. – Но решил, что даже такой набор продуктов позволит тебе не торопиться на работу. Ты можешь пить кофе и блаженствовать.
Лиза вспомнила, что ей предстоит уборка огромной квартиры своей постоянной клиентки, и вздохнула:
– Не до блаженства. Но все равно спасибо. Ключи я оставлю тебе. Чем планируешь заняться?
– Знаешь, я проснулся очень рано и раздумывал над твоими словами, – признался он. – Действительно, мне стоит поискать работу. Пусть на первых порах она будет не очень престижной. Но я не могу позволить тебе ишачить на двоих, тем более когда один – здоровый мужик, с блеском проходивший все медкомиссии.
– И правильно, – согласилась Лиза, допивая кофе и запахивая халат. – Вдруг подвернется что-нибудь подходящее?
Она прошла в ванну, где вскоре заурчал душ, а Игорь плюхнулся в мягкое кресло.
По правде говоря, идти никуда не хотелось. Он не обманывал эту малознакомую добрую женщину, он хотел летать, потому что это было его призванием. Остальная работа вызывала отвращение. Неужели и ему придется стать уборщиком, хотя бы и на время?
Она вышла из душа помолодевшая, с сияющей кожей.
– Кстати, ты можешь сдать квартиру. Это тоже дополнительный заработок.
Он усмехнулся:
– Небольшой. У меня всего однушка. Когда мы продали с моей бывшей трешку и разделили ее пополам, я остался в однушке, в самом плохом районе нашего города. Все собирался сделать ремонт, но, – Игорь виновато развел руками, – так и не сподобился. А теперь и вообще недосуг. Кстати, и машину пришлось оставить ей. Тогда я не возражал, думал: ей она нужнее.
Лиза подошла к нему и провела рукой по его черным волосам.
– Все еще будет хорошо, – сказала она твердо, – вот увидишь.
Мужчина отмахнулся:
– Посмотрим. Ладно, я побежал.
– Подожди, я с тобой. – Они вышли вместе, и Лиза дала ему ключи. – Я уверена, ты придешь раньше меня.
В голове мелькнула мысль, что, возможно, она совершает глупость. Да, ей стало жалко человека, но она о нем ничего не знала. А кроме поговорок, прославляющих добрые дела, есть и другие, например «добро наказуемо».
