– Пора идти. Я не прочь поймать пару душ.
9
Ашер
– Ты же знаешь, что это имя мне не принадлежит, – возразил Ашер, опустив Цето на пол и затем повернувшись к Элариану. Пока что все складывалось неплохо.
– Ну да, тебе его дали люди, не я. Но я считаю, что оно тебе ужасно подходит. Люцифер, Падший. Первый среди Темных, первый темный Вечный – предавший свою возлюбленную, – задумчиво произнес Элариан, и Ашер почувствовал на себе его взгляд. – Ты выглядишь усталым.
Ашер не мог позволить себе выдать гнев или отчаяние. Впрочем, его собеседник и так все хорошо понимал. Элариан был кем угодно, но не дураком. Если бы Ашер не был бы в гневе или в отчаянии, он бы сюда не явился – разве что заблудившись.
Брат подошел к нему почти с наигранной элегантностью. На его губах появилась легкая улыбка. Элариан, который стоял теперь перед ним, выглядел точно так же, как тот, кого он когда-то знал. Но это было невозможно. Не после стольких лет, не после всего, что случилось. После всего, что он пережил и чего лишился.
– Что же дальше? – спокойно спросил Элариан.
– Мне нужна твоя помощь, – неохотно произнес Ашер. Ходить вокруг да около бессмысленно и бесполезно. На это не было времени.
Его брат удивленно поднял брови. Его оливково-черная кожа была безупречной. Зеленовато-карие глаза смотрели ясно и дружелюбно; волосы… тут было что-то не так. Он заметил какой-то отблеск, что-то…
– Возможно, тебе стоит убрать вуаль, прежде чем мы продолжим говорить. Чтобы я мог говорить действительно с тобой, а не с каким-то лживым образом.
Когда Ашер этот произнес, с лица Элариана исчезли любые проявления дружелюбия. Гнев, который жил в нем со смерти Лии, прорвался наружу и разрушил вуаль, которая окружала его. Возможно, Элариан использовал ее ради сохранения каких-то приличий.
– Не смей, брат! Не смей мне что-то приказывать. Тебе следует встать передо мной на колени и поблагодарить меня, что я до сих пор не разорвал тебя на куски, – гневно произнес Элариан. Вуаль постепенно развеивалась, и по всей сфере прошла дрожь.
Ашер не шевелился – лишь выжидал, с ужасом наблюдая за тем, что раскрывалось его взгляду. Кто появлялся перед ним. Настоящий Элариан, со всей его злобой, печалью, следами от множества попыток что-то изменить. Не важно, что именно.
Его волосы стали длинными, и он заплел их в косу, которая лежала на плече. На нем была черная рубашка со множеством дырок всевозможных форм и размеров, черные драные штаны и ботинки, которые на фоне всего остального казались новыми. Кожу испещряли шрамы, раны и магические руны. Это – часть той цены, которую ему пришлось заплатить. У него на макушке росли ветвистые рога, которые изгибались и стремились вверх. Несимметричные, но при этом вполне гармоничные. Повинуясь воле Элариана, рубашка исчезла, обнажив его торс – чтобы Ашер увидел перед собой еще больше того, чего он видеть не хотел. Тело Элариана было испещрено отметинами отчаяния, страдания и гнева. С трудом сглотнув, Ашер смотрел на то, что открывалось его взору, – он не ожидал, что все будет настолько плохо.
– Что ты сделал? – прошептал он.
– То, что сделал бы и ты, если бы ты по-настоящему влюбился.
– Это и случилось.
– Нет, – возразил он. – Не обманывай себя. Возможно, ты ее любил, но не так, как я. – Он поднял подбородок. – Не так, как я, – повторил он, и Ашер не стал возражать.
– Почему же ты не отомстил? – поинтересовался Ашер. – Почему не отомстил Тариэлю… или мне?
– О, я хотел, но… что бы это изменило? Лия мертва. И единственное, чего я хотел… – Элариан сглотнул. – Сильнее, чем отомстить, я хотел снова оказаться рядом с ней.
Ашер почувствовал ком в горле. Впервые за все это время он понял брата. По-настоящему понял.
– Как ты, конечно, понимаешь, это не сработало. – Элариан безрадостно рассмеялся, окидывая взглядом свою изуродованную кожу, на которой кое-где проступали трещины.
– Сколько заклятий ты применил?
– Слишком много. И все они оказались бесполезными. Даже проклятья, которые я накладывал сам на себя. Потому что было уже слишком поздно.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно, но серьезно спросил Ашер.
– Я не могу умереть. От чужой руки – не могу. Когда-нибудь я угасну, быть может, через сотни тысяч лет. Убить себя я уже пробовал.
Элариан показал на глубокие шрамы на груди и животе, на колотые раны, а затем – на магические символы и следы заклятий. Только огромным усилием Ашер смог сдержать вскрик.
– Я хотел вечно жить вместе с ней, хотел защищать ее от всех и от всего. И я сделал это. Я тогда… хотел… – Стиснув зубы, он замолчал. – Для нее было слишком поздно. Я пришел слишком поздно.
Каким-то образом Элариан нашел способ добиться абсолютной неуязвимости, чем бы невероятным это ни казалось. Он хотел, чтобы никто не мог причинить вред Лие. Он хотел защитить и ее. Но теперь, после ее смерти, он тратил все свои силы на то, чтобы умереть, чтобы избавиться от того, что когда-то было мечтой, а теперь превратилось в проклятье. Умереть, а не отомстить. Вот чего он хотел.
Элариан скрестил руки на груди. Его могущество возросло. Наверное, он сам этого не ожидал, но Ашер был уверен, что с каждой попыткой убить себя Элариан становился ближе к жизни, а не к смерти.
– А теперь, – спокойным голосом заговорил Элариан, – расскажи мне, что вы с Цето здесь делаете. Почему вы решили рискнуть своей жизнью – а может быть, даже рискнули умереть от моей руки? Какая помощь вам понадобилась?
Что мог Ашер ответить на этот вопрос? Как начать и чем закончить? Он подумал о Миле, о своей цели, и с каждой секундой магическая энергия наполняла его, пронизывая все его тело. Жар разрастался в нем, и дверь, за которой таились его внутренние демоны и тени, дверь к его собственной первозданной силе, дверь, которую он лишь чуть-чуть приоткрыл, слетела с петель. Он больше не мог сдерживать тьму.
Элариан рассмеялся.
– Правда? Это на самом деле случилось? Возможно ли это?
Смех Элариана становился все громче, и Ашер ощущал, как с каждой секундой нарастает его гнев, копится магическая сила. Он наконец-то полностью открыл путь – к себе и к эфиру. Обратной дороги не было… дым клубился вокруг него. Пепел сыпался с потолка, тьма расплывалась вокруг Ашера. Смех Элариана стал тише, в нем зазвучали неуверенность и нотки любопытства.
– Расскажи мне о ней, – предложил он, и тут же энергия, скопившаяся вокруг Ашера, вспыхнула, он снова вобрал ее в себя, и комната на мгновение словно растянулась, прежде чем вернуться в свою исходную форму.
– Это очевидно, да?
– Идем, – предложил Элариан и, когда Ашер кивнул, телепортировал их обоих, вместе с Цето, из этого непритязательного помещения. Вокруг них возникла новая комната – с диваном, двумя креслами, обитыми зеленой и серой кожей, и разноцветным ковром, который совсем не вписывался в интерьер. Комната была приятно освещена, а в углу виднелся внушительный бар.
– Цето – на диван, – пояснил Элариан, поднимая его в воздух с помощью своей силы, чтобы уложить. – С ним все будет в порядке. Какая жалость, его кровь капает на ковер Лии. – Элариан уселся в кресло, и Ашер последовал его примеру. – А вот ты выглядишь паршиво, – с ухмылкой добавил он.
– Дворак? Я думал, ты просто считаешь меня за дурака. Я поверить не мог, что ты его искал и нашел и что все эти истории – правда…
– Он показался мне идеальным существом, которое могло бы защитить Нехеву.
– Не говоря уже о том, какая это насмешка над Советом и его правилами, – добавил Ашер, и губы Элариана изогнулись в улыбке. – Я бы с радостью убил тебя или по меньшей мере поколотил, но мне на это не хватит сил. Прости, это нам придется отложить.
– Я тебе напомню, – с довольным видом ответил Элариан, протягивая Ашеру бокал. – А теперь расскажи уже, чего именно ты от меня хочешь. Я думал, что никогда не увижу тебя снова. Я не хотел больше тебя видеть, потому что я тебя и правда убил бы.
– Что же изменилось с того времени? – Отпив большой глоток, Ашер закашлялся.
– Все! Если бы я решил тебя убить, ты страдал бы лишь вполовину того, как страдаешь сейчас. Но это не в моем духе. А теперь рассказывай уже!
– Райя. Она пришла к нам через несколько месяцев после того, как ты исчез. Цето любит ее. Очень любит.
– А ты?
Ашер отпил еще один глоток и глубоко вдохнул.
– Ее зовут Мила.
– Когда она появилась среди вас? Когда вы познакомились?
– Пару недель назад, в результате одного… случая, – признался Ашер.
– А ты любишь крайности. Впрочем, так было всегда. И мы оба знаем, что случай не настолько умен. Как бы там ни было, ты встретился с ней.
– Сейчас она во власти Ролана. Они обе.
В то же мгновение в комнате стало холодно – настолько, что Ашера пробрала дрожь. Бокал в руке Элариана разлетелся на тысячу осколков, но он своей силой заставил их застыть в воздухе вместе с его содержимым. Вероятно, чтобы не испортить ковер Лии. Его глаза засветились красным, как и его шрамы – словно просветы, мерцающие во тьме.
– Он еще жив, – раскатился по комнате резкий, глубокий голос. Лишь через несколько секунд ему удалось взять себя в руки. – Я всегда его терпеть не мог.
Это было одновременно слишком близко к истине и слишком далеко от нее. С одной стороны, потому что он от всей души ненавидел его, с другой – потому что он был знаком с ним не так уж долго. Ролан сразу же после своего появления принялся преследовать Лию, и Элариан исключительно из ревности сбросил его в Кратер.
– Мы не можем найти Райю и Милу, – вернул Ашер их обоих к насущным проблемам.
– Зачем Ролан похитил их обеих? – Элариан всегда умел задавать правильные вопросы.
– Райя была вместе с Милой и…
– И? – Он наколдовал себе еще один бокал, заставив, наконец, исчезнуть остатки предыдущего.
– Мила – человек.
Элариан отреагировал… именно так, как должен был, по мнению Ашера, отреагировать Вечный, услышавший такие новости: потрясение, озадаченность, насмешка.
– Я бы засмеялся или заплакал, но я боюсь, что ты не шутишь. Так что я просто спрошу: «Ты что, за то время, пока мы не виделись, окончательно умом тронулся?»
– Ты меня спрашиваешь? Ты меня спрашиваешь?
– Ты влюбился в смертную. Разве что-то может быть хуже?
– Она – аномалия. – Ашер заставил себя произнести то, что обжигало ему душу.
Элариан стиснул зубы, его скулы отчетливо напряглись. Не сдержавшись, он возмущенно вскрикнул и вскочил на ноги.
– Аномалия, – недоверчиво повторил он, расхаживая из стороны в сторону. – Кто же ее создал?
– Мы не знаем.
Он ни при каких условиях не признается Элариану, что Мила – видящая души. По крайней мере, не сейчас. Когда Элариан об этом узнает… Никто не может предугадать, как он отреагирует. До этого существовал лишь один человек, видящий души.
– Пожалуйста.
Впервые Ашер о чем-то просил Элариана, буквально умолял его. К тому же у Ашера не осталось других вариантов. Местонахождение Ролана неизвестно. Теневые лазутчики не выяснили ничего, и они с Цето не рискнули дожидаться, пока Ролан проявит себя в человеческом мире.
Со стороны дивана донесся тихий стон, и Цето что-то пробормотал. Он приходил в себя.
– Она тебе и правда нравится. Ты по уши в дерьме, тебе этого еще никто не говорил? – ответил Элариан.
Теперь настала очередь Ашера вскочить с места.
– Черт побери, да! Мне нужна твоя помощь. Я должен найти Райю и Милу, а потом я вырву из груди Ролана его темное, прогнившее сердце. А когда я с этим покончу, я отыщу Рахель и Тариэля и уничтожу их, – прорычал он так громко, что Элариан потрясенно посмотрел на него.
– Сколько всего случилось.
– Тебя давно не было.
Элариан задумчиво кивнул, а затем пристально посмотрел на Ашера.
– Я буду рад познакомиться с женщиной, которая поставила моего брата на колени и показала ему, что это значит – быть готовым отдать себя и свою жизнь за другого человека.
10
Мила
Берлин. Мила не могла его не узнать. Они с мамой жили здесь – буквально в нескольких улицах от этого места. Воспоминания переполняли ее, и Мила подумала об обещании, которое она дала матери и не сдержала. Теперь она так сожалела об этом.
Керим и Райя стояли рядом с ней. Райя была связана, ее глаза широко распахнуты, рот приоткрыт, она тяжело дышала. Она выглядела бодрой – даже слишком. Словно под наркотиком. Что они вообще с ней сделали?
– Прикрой нас вуалью, спрячь нас, – резко приказал Ролан, и Мила тут же ощутила тонкий покров энергии, окруживший их. Ашер когда-то тоже так делал, чтобы никто из людей не мог их заметить.
Густые тучи нависали над городом. Воздух казался тяжелым, но в сравнении с помещением, где их держали в плену, он был таким свежим, таким прекрасным. Мила втянула его, словно раньше ей никогда не доводилось свободно дышать. И тут же устыдилась этого, хотя позволила себе наслаждаться этим ощущением лишь секунду. Потому что они еще не были на свободе…
Она внимательно осмотрелась по сторонам. Они стояли перед Бранденбургскими воротами, на огромной Парижской площади. Среди бесчисленного множества людей, которые делали селфи или фотографировали достопримечательности, она разглядела две группы туристов, несколько семей… Мила с трудом сглотнула – после стакана воды, который она выпила, стало немного легче. В какой-то момент она собиралась отказаться от него, но как ей тогда бороться дальше – как минимум попытаться, – если силы покинут ее окончательно?
– И теперь, дорогая видящая души, скажи мне, что же ты видишь.
– Ничего, – ответила она. Но это была ложь. Хоть магические путы глубоко впивались в ее запястья, Мила все равно могла различить Серых. Все еще могла.
Ролан резко дернул за поводок, так что Мила оказалась рядом с ним.
– Она говорит правду, – раздраженно произнес Керим, прежде чем Ролан успел обрушиться на Милу. – Путы, – коротко добавил он.
Поняв, в чем дело, Ролан тут же перестал злиться, и на его лице отразилось высокомерие.
– Конечно. Прости. – Он положил ладонь на руку Милы. – Я уберу магические путы, но не выпущу твоих рук. И если ты хоть чуть-чуть дернешься, совершишь неверное движение… – Он не стал заканчивать предложение: ей было ясно и так.
Керим подтянул Райю поближе к себе. В его руке появился длинный, широкий нож, и он тут же прижал лезвие к ее шее.
Ролан наклонился вперед, оказавшись совсем близко к Миле, и прошептал:
