Она уже не раз такое видела. Низшие демоны не так уж сильно отличаются от смертных, но вот высшие… все высшие умеют колдовать. У них у всех есть какие-то мистические способности – они это называют демонической силой.
И Лахджа невольно завидовала. Ей тоже такое хотелось. То есть не издеваться над другими наложницами, конечно, а просто уметь… всякое.
На самом деле жить в мире демонов не так уж и плохо… если ты демон. Лучше всего высший. Смертные ищут твоего расположения, тебе доступна эта самая демоническая сила, ты бессмертна и другие демоны в той или иной мере начинают считаться с тобой. По крайней мере низшие.
На самом деле, очень много плюсов. Лахджа уже неоднократно возвращалась к этим мыслям.
– Сидзука, а вот ты бы хотела стать демоном? – спросила она соседку, вернувшуюся к своему симулятору свиданий.
– Нет, – ответила та, проматывая бесконечный диалог.
– Почему не хочешь?
– Ты ж демоном станешь, – постучала по виску Сидзука. – Твоя душа будет проклята.
– И что это изменит в нашем нынешнем положении?
– Так ты останешься человеком и попадешь после смерти в рай. А демон туда всяко не попадет.
– Сидзука, я очень сомневаюсь, что из преисподней, где мы сейчас ублажаем Хальтрекарока, в принципе можно попасть в рай.
– Все равно не то. Ты же изменишься. Станешь… ну такой. Худшей версией себя. Или вообще чокнутой тварью, – сказала Сидзука, покосившись на Абхилагашу.
– Я здесь и так уже стала худшей версией себя, и все еще становлюсь.
– Все равно не хочу. Меня и так уже немного… изменили. Мне хватит.
– А я бы рискнула… Стать худшей версией себя не так уж плохо, когда у тебя такое токсичное окружение.
– Ты на что это намекаешь, а? – повернулась к ней Сидзука.
– Да не на тебя, не на тебя… – тоже покосилась на Абхилагашу Лахджа.
На самом деле ей действительно все сильнее хотелось стать демоном. Тогда она смогла бы летать. Она смогла бы творить чудеса. Она стала бы бессмертной не тем бессмертием, которым всегда будет обязана Хальтрекароку, а настоящим – своим собственным.
К тому же это несколько улучшит ее положение. А там… а там посмотрим. Можно добиться положения доверенной слуги. Или, напротив, получить возможность стать самостоятельной. Оставаясь человеком, она обречена на роль… в лучшем случае домашней зверушки.
Может быть, она даже смогла бы свалить отсюда навсегда. Если не из Паргорона, то хотя бы от Хальтрекарока.
А еще она бы сожрала Абхилагашу.
– Все-таки, – снова заговорила Лахджа. – Ты знаешь, как стать демоном?
– Не знаю, – отрезала Сидзука. – Забудь об этом. Я не хочу, чтобы моя соседка стала злобной стервой, как… о, привет, Абхилагаша!
– О чем болтаете, девочки? – вальяжно протянула королева гарема, подходя ближе. – Это частный разговор или всем можно участвовать?
Сидзука неопределенно пожала плечами. Она не слишком боялась Абхилагашу. Раньше – да, но сейчас, поднявшись в верхние строчки негласного рейтинга… В случае чего она и Хальтрекароку может пожаловаться. Сидзуку он более-менее помнит и заметит, если та вдруг пропадет или превратится в какую-нибудь гадость.
Абхилагаша тоже тщательно следила, кто на каком месте. Поэтому на Сидзуку она даже не посмотрела, а вот Лахджу приобняла за плечи и проворковала:
– Я тут нечаянно услышала часть вашего разговора. Интере-е-есно!..
– Интересно? – попыталась высвободиться Лахджа.
Не получилось. Гхьетшедарии выглядят обычными людьми, но могут вязать узлами рельсы. Даже юные девушки, каковой кажется Абхилагаша.
– Интересно, очень. Ты что же, хочешь стать демоном? Ты, смертная?
– Ну… это я так… гипотетически… А это возможно? Ну, демонизация?
– Демонизация? – хлопнула глазами Абхилагаша. – А что это? Девчонки, вы слышали когда-нибудь такое слово?
– Я слышала, – сразу подключилась Оошона. – Демонизация – это роспуск войск.
– Да нет, это демобилизация! – возразила Нагалинара. – А демонизация – это старческое слабоумие у смертных.
– Да нет, это деменция! – хлопнула ее по груди Лаиссална. – Демонизация – это внедрение демократических принципов!
– Да нет, дура, это демократизация! – фыркнула Абхилагаша. – Демонизация – это наука о призыве демонов!
– Что ты, Абхилагаша, это же демонология! – снова включилась Оошона. – Демонизация – это публичный показ!
– Да нет же, это демонстрация! – вспылила Нагалинара. – Демонизация – это наука о воспроизводстве населения!
– Что ты, это же демография! – возразила Лаиссална. – Демонизация – это упадок нравственных ценностей!
– Хватит пороть чушь, это деморализация! – возмутилась Абхилагаша. – Демонизация – это разрушение на мелкие частицы!
– Это дезинтеграция! – воскликнула Оошона. – А демонизация – это избавление от внутренних червей!
– Это дегельминтизация, дура! – повысила голос Нагалинара. – Демонизация – это уменьшение стоимости денежных знаков!
– Это деноминация! – возразила Лаиссална. – Демонизация – это выделение кала!
– Да это же дефекация, идиотка! – закричала Абхилагаша, едва сдерживая хохот. – Демонизация – это выделение информационного сигнала из колебания высокой частоты!
– Это демодуляция, – внезапно подала голос Сидзука. – И ты откуда такие слова знаешь?
– Я гхьетшедарий, глупая смертная, – бросила ей Абхилагаша. – Мои знания не зависят от того, что я узнала сама, как у вас. Я родилась со всем, что нужно.
На Сидзуку она смотрела злобно. Перебила. Испортила игру. Испортила шутку.
– Я помогу твоей подружке, – ухмыльнулась она. – Давайте, девчонки, все вместе. Превратим… как тебя?.. Лахджа?.. превратим Лахджу в какой-нибудь гадкий комочек!
– Да-да, давайте превратим ее в шука! – восторженно запищала Оошона.
– Нет-нет, лучше в куржуя! – предложила Лаиссална. – Превратим ее в куржуя!
С рефлексами у Лахджи все было хорошо. Она резко развернулась и бросилась наутек. Абхилагаша хохотала ей вслед, а потом просто дернулась – и возникла впереди Лахджи. Та едва успела притормозить.
– Убегать бесполезно, – насмешливо произнесла жена номер один. – Но расслабься – я не смогу превратить тебя в демона, даже если очень захочу. В цыпленка вот смогу. А сделать тебя демоном сможет только демолорд. Попроси Хальтрекарока… если осмелишься!
– Спасибо за совет, – неуверенно кивнула Лахджа.
– Правда, ты не сможешь его попросить, если у тебя не будет рта, – ухмыльнулась Абхилагаша, поднимая руку.
Лахджа замерла от ужаса. Но, к ее счастью, щелкнуть пальцами Абхилагаша не успела. В библиотеку как раз вошел пушистый рыжий кот.
– Абхилагаша! – гневно воскликнул он.
– А… Совнар?.. – повернулась к нему демоница. – Я чем-то могу тебе помочь?
– Можешь, можешь, – покивал кот. – Потрудись-ка для начала объяснить вот эти счета.
В воздухе вспыхнули голубые письмена. Бесконечные путаные строки, колонки цифр, значки и рисунки.
– Не понимаю, о чем ты, – лишь бегло глянула на них Абхилагаша.
– За последнюю неделю твои расходы составили две тысячи условок! – воскликнул кот. – А за предыдущую – три!
– И что? – поджала губы Абхилагаша. – Я же любимая жена моего мужа. У меня неограниченный кредит.
– Неограниченный… но в пределах разумного! Ты за две недели спустила на всякую дрянь пять тысяч условных душ! Пять тысяч душ, Абхилагаша! Ты что там, города скупаешь?! Что с тобой такое?!
– У Хальтрекарока этих условок сто пятьдесят миллионов, – отмахнулась Абхилагаша.
– И поэтому их можно швырять направо и налево? – возмутился Совнар. – Давай вот посмотрим, что ты там такое накупила! Ну-ка, ну-ка…
– Не надо, это мое личное! – замахала руками Абхилагаша, рассеивая светящиеся письмена. – Совнар, что ты себе позволяешь?! Я любимая жена Хальтрекарока и дочь двух демолордов! У меня большие потребности! Если Хальтрекарок не может зарабатывать быстрее, чем я трачу, значит, ему надо лучше стараться!
– Хорошо, я ему так и передам, – кивнул Совнар. – А следующей наложнице-транжире я просто покажу твое чучело.
– Вы никогда не посмеете, – усмехнулась Абхилагаша. – Мои родители будут в гневе. Особенно мама.
– Думаю, откупиться от их гнева обойдется дешевле, чем продолжать тебя содержать, – быстро что-то подсчитал Совнар. – И думаю, что хозяин со мной согласится.
И засеменил прочь. Абхилагаша какую-то секунду пыжилась и надувалась, но потом бросилась следом и принялась уговаривать Совнара не докладывать ее любименькому пусику-лапусику. Рыжий кот пренебрежительно отводил голову.
Лахджа выдохнула с облегчением. Без Абхилагаши ее подпевалы сразу потеряли интерес к издевательствам и разошлись. Сидзука достала откуда-то свой листок с рейтингом и принялась высчитывать, как изменится расстановка сил, если из Абхилагаши сделают чучело.
Лахджа посмотрела на это, посмотрела… и тихо удалилась.
Найти Хальтрекарока несложно. Нужно просто идти на шум. На звон бокалов, хихиканье наложниц, охи-вздохи и раскатистый хохот. Хальтрекарок всегда в самом центре веселья, и раньше Лахджа использовала это, чтобы держаться от него подальше.
Но сегодня она ринулась с головой в пучину распутства. Получилось не с первой попытки, желающих и без нее хватало. Но в конце концов ей удалось доползти до своего господина и получить возможность перед ним лебезить.
За последние месяцы Лахджа в этом поднаторела. Хальтрекарок – не слишком сложная натура. Любую лесть принимает за чистую монету и воспринимает как должное. В развлечениях особых изысков тоже не ищет, стандартный разврат его вполне устраивает.
Ну как стандартный… по земным меркам оргии тут безумные, с кучей извращений. Но по крайней мере никакого членовредительства, никаких золотых дождей, гомосексуализма и педофилии. Лахджа слышала, что многим гхьетшедариям подобное еще как заходит, но Хальтрекарок сношает только сочных половозрелых девиц.
Пока Лахджа добралась до него самого…
Дегатти смерил Янгфанхофена тяжелым взглядом.
…ей пришлось через многое пройти. Она устала, обессилела и уже плоховато соображала. Еще один аргумент в пользу демонизации – от оргий ей точно не отвертеться, а демоны в этом плане гораздо выносливей.
Самого Хальтрекарока утомить вообще невозможно. Он работал, как на конвейере, и ему явно не надоедало. Демолорд барственно развалился на громадном ложе, восседал королем среди десятков наложниц. Ему с нескольких рук подносили кушанья, разминали плечи и ступни, а пенис ни секунды не оставался без внимания.
Лахджа прекрасно понимала, что не сможет сделать для Хальтрекарока ничего существенного. Ничего, чтобы заслужить его благодарность или хотя бы обратить на себя внимание. Разве что звезды сложатся как-то немыслимо удачно – но этого можно ждать всю жизнь и не дождаться.
Поэтому она просто выжидала правильного момента. Сумев постепенно переместиться к нему вплотную, она прошла через его «конвейер», но не отправилась восвояси, как делала обычно, а примостилась под бочком. Тоже стала подавать кушанья и разминать плечи, как бы невзначай оттесняя других наложниц. Те в ответ пихались локтями, но так, чтобы не побеспокоить Хальтрекарока.
За его спиной всегда шла подковерная борьба красавиц, но каждая старалась, чтобы хозяин ничего не замечал. Его страшно бесили склоки между наложницами, так что он если и наказывал, то либо всех подряд, либо кого попало.
– Господин, осмелюсь заметить, что сегодняшнее шоу было великолепным, – рискнула наконец подать голос Лахджа.
– Хм?.. – с легким недовольством произнес Хальтрекарок. – А…
– Разумеется, все предыдущие тоже были великолепны, – быстро добавила Лахджа. – Но мне кажется, сегодня твой гений вышел на новый уровень.
– А, тут ты права, – разгладился лоб Хальтрекарока. – Это действительно так, я постоянно совершенствуюсь.
– Да, господин! Вы неподражаемы, господин! – раздалось со всех сторон.
Лахджа тоже продолжала осыпать Хальтрекарока грубой лестью, с горечью размышляя, как низко она пала. Была подающим надежды психиатром, стажировалась в лучшей клинике Хельсинки, могла многого достичь – а теперь стелется перед каким-то тупым бесом… которому сама же случайно помогла.
Причем Хальтрекарок по-своему ей даже благодарен. Проблема в том, что лучшей наградой он считает возможность круглосуточно лицезреть его прекрасный лик.
А у нее ведь на Земле родители остались. Друзья. У нее парень был… они недавно начали встречаться, пока ничего серьезного, но… а, какого черта. Теперь она здесь. Надо как-то выживать.
И Лахджа продолжила мурчать Хальтрекароку милые пустяки на ухо. Какой он потрясающий, да какой он чудесный, да какой он красивый, да как она его любит, жить без него не может. Хальтрекарок довольно улыбался, слыша именно то, что хотел слышать. Он настолько был уверен, что все вокруг им восторгаются, что у него даже на миг не возникало сомнений: Лахджа говорит именно то, что думает.
– Я люблю тебя, мой господин, – как можно искренней произносила она.
– Я тебя тоже люблю, – милостиво погладил ее по голове Хальтрекарок. Словно собачонку потрепал.
– Но я люблю тебя сильнее! – хихикнула Лахджа самым глупым своим голосом.
– Да, ты сильнее, – согласился Хальтрекарок.
– А разве ты не должен был сказать, что это ты любишь меня сильнее?.. – надула губки Лахджа.
– Давай не перегибать палку, – лениво ответил Хальтрекарок. – В конце концов, я это вообще только из вежливости сказал.
