– Звягинцева Зинаида Михайловна, – автоматически представилась она полным именем от испуга. – А вы кто?
– Капитан Крабов, – гаркнул в трубку мужчина.
Зинка была нестрессоустойчива, хотя усиленно работала с этим, пока же, когда на неё кричали, терялась и несла всякую чушь.
– Товарищ капитан, подскажите, пожалуйста, как к вам на судно попал телефон нашей подруги? – удивлённо спросила она быстрее, чем голова начала работать.
На том конце наступила тишина, видимо, человек обдумывал сказанное, а точнее, решал, издеваются сейчас над ним или он правда разговаривает с полной кретинкой, и, видимо, решив, что последнее, ответил:
– Значит так, хозяйка этого телефона находится сейчас в 248-м отделении полиции и обвиняется в нападении на полицейских, и никаких, мать вашу, кораблей! – последние слова он прокричал уже прекрасным фальцетом.
Зинка в растерянности посмотрела на друзей и сказала:
– Едем выручать Мотю, сказали, что она в полиции, и по тону капитана я поняла, что это правда, он уже на грани, а так доводить людей может только наша Матильда. Если не поторопимся, то возможно применение оружия, потому как нервы у Крабового капитана ни к чёрту.
– Я с вами, – засобирался Эндрю.
– Нет, – резко сказала Зинка, – ты сидишь и ищешь основных дилетантов. С полицией мы справимся без тебя.
Алексей же молчал, боясь даже предположить, что на этот раз вытворила любовь всей его жизни. Ну что же, какая непредсказуемая у него сейчас жизнь, такая и любовь.
Париж, Франция, август 1306 года
Фамильный замок семейства Бланшфор
Только маленький Бернар был страшно недоволен их предстоящим переездом. По причине его юношеского возраста Бернару не сказали, кто был инициатором этого путешествия. Призвав к себе старших сыновей Робера и Эврара, Эрменгарда передала им разговор с магистром ордена и спросила:
– Готовы ли вы, сыновья мои, отдать жизнь, как отец ваш, за Господа Бога нашего и сможете ли вы оправдать надежду великого магистра, наложенную на вас?
Она не слушала, что говорили её подросшие мальчики, она всё видела по их глазам, светившимся верой и чистотой. Эрменгарда осознала, что не зря прожила свою жизнь, воспитав благочестивых рыцарей, у которых на этой земле будет своя миссия.
Вещи были собраны, и хозяйка дома ходила по замку, в котором хранилось столько воспоминаний, понимая, что она навряд ли уже когда-то вернётся сюда. Сейчас они ждали только посланника от магистра с посылкой. Ожидание длилось уже довольно долго, и Эрменгарде даже подумалось, что магистр передумал и выбрал себе в служители миссии других людей. Холодок пробежал по коже от этих мыслей, неужто он усомнился в ней, неужто подумал, что её семья ненадёжна? Если так, то они не жильцы. К дому подъехала карета, и Эрменгарда вздрогнула: что принёс посланник, долгожданную весточку или смерть?
Ожидание было тягостно, поэтому женщина сама вышла на крыльцо принять решение магистра как Божью волю.
Рыцарь в белом плаще, сопровождающий карету, слез с коня и молча вручил Эрменгарде письмо. Она тут же раскрыла и начала читать.
«День вашей миссии настал. Человек, который привёз вам реликвию, глухонемой, поэтому не стоит его ни о чём спрашивать. То, что вы получите, не имеет цены в денежном выражении. Мир ляжет к ногам обладателя данной святыни, потому что она позволяет напрямую обратиться к Всевышнему и тут же получить ответ. Посему данная реликвия не может никому принадлежать. Наш доблестный орден поклялся у Гроба Господня, что будет вечно охранять её от зла. Сейчас вы направитесь в замок Мариенбург, он принадлежит нашим братьям рыцарям Тевтонского ордена. Но лишь один человек там будет знать истинную причину вашей миссии, для этого ты, Эрменгарда, должна будешь показать ему своё кольцо. Каждый посвящённый, кто будет видеть его на твоём пальце, узнает в тебе хранительницу святыни. Будь достойна миссии, наложенной на тебя орденом и Богом».
Едва она закончила читать, как немой рыцарь протянул ей кольцо, и когда она надела его себе на палец, он встал перед ней на одно колено и склонил голову в знак почтения. Это было обычное кольцо тамплиера с красным крестом в белом круге, и лишь два херувима с поднятыми крыльями на боковых гранях отличали его от множества подобных.
Когда все вещи были погружены, кони уже топали копытами, стремясь в дальнюю дорогу. Кованый железный сундук, закрытый на множество замков и засовов, от которых им даже не дали ключей, тоже стоял на самом тайном и самом безопасном месте в повозке. Эрменгарда простилась с прошлым, она уже точно знала, что её жизнь, да и жизнь её мальчиков больше не принадлежит им. Она прощалась с домом и просила помощи у Бога и своего покойного супруга, понимая, что им впереди предстоят страшные испытания.
Глава 4
Вор должен сидеть в тюрьме
– Понимаешь, Феликс, – объясняла Матильда своему новому знакомому, сидя на грязной лавке в КПЗ, – я с детства не могу выносить несправедливости. Зинка даже стихотворение про меня сочинила, прям в точку:
С детства я живу на всю катушку,
Не умею, видно, по-другому.
Коль люблю, то в чувствах по макушку,
Коль ругаюсь, сразу по больному.
Защищаюсь вилами и матом,
Рву подчас все связи сгоряча.
Иду по жизни только быстрым шагом,
А правду я рублю с плеча.
Когда гуляю, песни под шарманку
Сами поднимают ноги в пляс.
Ну а страдая, душу наизнанку
В порыве праведном порву не раз.
Обижаюсь я без сантиментов,
Прощаю быстро, вновь поверив слову,
Живу всю жизнь на сто процентов,
Ну не умею, видно, по-другому.
Алкоголь ещё не до конца выветрился, и поэтому чтение стихотворения было чересчур эмоциональным.
– Особенно не люблю, когда обижают слабых, – продолжала она рассказывать о себе молодому человеку, который, казалось, совсем её не слушал. – Вот как сегодня. Я думаю, это всё потому, – Мотя снизила тон, перейдя на шёпот, – что меня назвали в честь кошки.
– Это всё объясняет, – отрешённо махнул головой собеседник. – А в чём был смысл столь экстравагантного поступка родителей?
– Смысла не было, – вздохнула Мотя, – сплошные гормоны, которые гуляли у моей мамы после родов. Но, – она сделала театральную паузу и подняла указательный палец вверх, видимо, чтоб выделить важность момента, – я не в претензии, потому как я такая красивая и яркая именно благодаря моему имени.
Феликс взглянул на Матильду внимательней.
– Взаимосвязь налицо, – согласился он и вновь уставился в потолок.
– Ну и ещё, конечно, знаку зодиака. Мы, Близнецы, все рождаемся с огромным чувством прекрасного.
– Тут, конечно, совсем фартануло, – было видно, что молодой человек из вежливости поддерживает разговор, а сам находится где-то далеко. Он снял своё длинное чёрное пальто, постелил на лавку и теперь лёжа что-то обдумывал.
– А ты кто по гороскопу? – поинтересовалась Матильда.
– Скорпион, – ответил безучастно Феликс.
– Повезло, – констатировала она это обстоятельство как факт. – Прости меня за то, что так получилось, – виновато сказала Мотя, и стало понятно, что до этого она просто нелепо оправдывалась.
Когда в «избе» все занялись новым делом, Мотя заскучала. Хоть она и была одной из дилетантов, но всё-таки бывшей. В этой компании она тусовалась больше как девушка Алексея и подруга Зинки, да и то иногда Матильда чувствовала, что они с ней слишком разные, чтоб дружить. Девушка без образования понимала огромную пропасть даже между собой и своим мужчиной. Зинка, конечно, подходила Алексею больше, они могли часами болтать о политике, искусстве и литературе, и Матильда чувствовала себя в такие моменты чужой этим двум хорошо образованным людям. Она никогда не признается, но, обманывая своего любимого, по вечерам посещала курсы по повышению странного для нее до сих пор понятия ай-кью. Они назывались «Рождённый ползать может полететь». Если верить устроителям курсов, то по окончании она непременно станет умнее и образованнее и тоже сможет сверкнуть своим интеллектом. Правда, чем больше она туда ходила, тем меньше верила сладким речам говорливых коучей. Врут они всё, рождённый ползать никогда не полетит.
Белая полоса Матильды Портнягиной началась именно с того дня, как Савелий Сергеевич Штольц пригласил её в группу «Дилетант». Там она встретила Алексея, а самое главное, поверила в себя, поверила, что педикюрша без образования может сделать что-то большое и светлое, что-то настоящее. После дела Савелий Сергеевич подарил ей курсы модельеров, которые Мотя уже благополучно прошла, через месяц собираясь сдавать экзаменационный проект.
Понимая, что она сейчас самая свободная, Матильда решила быть полезной и сходить в ближайший супермаркет купить ещё вина. На душе скребли кошки, и любимое состояние Моти в прошлом – самоистязание – полностью овладело душой эмпата. Неужели она настолько никчемна, что её удел только в магазин за вином бегать? Грустно взяв бутылку вина, Матильда подошла к кассе. В магазине начинался час пик, уставшие люди набивали огромные сумки продуктами, чтоб быстро поесть и уснуть перед ждущими их целый день телевизорами. Ей вдруг так стало их всех жаль, что слёзы выступили на глазах.
– Красивые девушки не должны плакать, – сказал парень, что стоял в очереди в соседнюю кассу.
Мотя решила, что не хватает ещё начать знакомиться в супермаркетах, и демонстративно от него отвернулась, уставившись на раздвижную дверь магазина. Там сейчас происходила комедия, люди начинали собираться и хохотать. Собака семейства двортерьер с удовольствием веселила уставший после рабочего дня народ. Она подходила, вставала перед автоматическими дверями на задние лапы, и те перед ней торжественно раздвигались. Получив желаемый результат, собака неспешно уходила в сторону. Двери, не видя входящего, закрывали свои металлические ставни. После шкодливая дворняга вновь появлялась перед ними, вышагивая по-цирковому. И самое смешное, что было видно, как животному нравится эта игра под названием «двери супермаркета».
Матильда любила животных, и эта ситуация с собакой очень порадовала её. На сердце сразу стало легче и показалось, что мир не так уж и плох, что даже маленькая дворняга, если захочет, может получать радость в этой жизни.
– Ах ты гадина! – послышался крик на весь магазин, и толстый охранник направился в сторону веселившего народ животного. На глазах людей этот защитник порядка подошёл к доверчивой собаке и со всей дури пнул беззащитную псину в живот, она заскулила и убежала прочь. Народ остолбенел, никто не знал, как реагировать. У всех мгновенно появился привкус горечи во рту. Замерли все, но не Матильда. В такие мгновения голова у неё работала медленно, а тело, подчинённое исключительно душевному порыву, творило то, что считало нужным. Очень быстро, словно боясь, что кто-то её опередит в столь щекотливом деле, она подошла к охраннику и ударила его бутылкой по голове. Сделала Мотя это не исподтишка, а как честный человек, глядя прямо в глаза, поэтому удар пришёлся прямёхонько на лоб блюстителя порядка. Охранник закачался и некрасиво упал на грязный от апрельской слякоти пол супермаркета.
Толпа по-прежнему стояла замерев, словно боялась спугнуть захватывающее представление. Мотя тоже не очень понимала, что теперь делать, такой отвратительный ещё пять минут назад охранник на полу и с пробитой головой сейчас тоже вызывал жалость. Но быстрее всего сориентировались коллеги поверженного, они со всего огромного гипермаркета бежали на Мотю, как тараканы из разных щелей, доставая по пути дубинки и шокеры.
– Молодец, девушка! – крикнул парень, который пять минут назад запретил ей плакать. – Что ж это такое происходит, граждане, пинать животных, бедных голодных собак, и так уже лишённых любых благ.
Он подошёл к Матильде, одновременно хлопая в ладоши и произнося свою пламенную речь.
– А что, товарищи, сегодня собаку, а завтра, получается, нас пинать начнут, – продолжал митинговать молодой человек и, повернувшись к Моте, тихо добавил: – Ваш выбор вина прекрасен, и тара у них крепкая, буду иметь в виду.
Мотя взглянула на совершенно целую бутылку в своих руках и смущённо спрятала её за спину.
– Пора защититься от рукоприкладства в супермаркетах! – крикнул парень, и толпа загудела.
Самые смелые стали подходить к ним и прикрывать Мотю своими телами, но охранников уже было не остановить. Лежащий на холодном полу поверженный коллега развязывал им полностью руки, и началась любимая русская забава, именуемая в народе дракой.
– Так, Портнягина, на выход с вещами, – бас полицейского вывел её из невесёлых воспоминаний.
– Без Феликса я не пойду! – крикнула Мотя и схватила за руку молодого человека, мирно лежащего на скамье. Было видно, что он сам в шоке от подобной акции и был бы совсем не против, чтоб эта чересчур активная девушка уже пошла бы без него.
– А Феликс у нас кто? – услышала она голос Зинки.
– Шеф, – обрадовалась Матильда и кинулась к решётке, – я так рада тебя видеть.
– А я тебя здесь не очень, – недовольно ответила Зинка.
– Шеф, мы просто обязаны вытащить отсюда Феликса, он меня спас, – взмолилась Мотя.
– Это невозможно, – сказал полицейский, – Феликс Есупов вор, а вор должен сидеть в тюрьме, это, между прочим, ещё Глеб Жеглов сказал, – произнёс он и посмотрел вверх. Зинке даже показалось, что полицейский не подозревает о том, что Жеглов – вымышленный персонаж, и верит в его великие достижения в поимке преступников.
– Вор? – уточнила Зинка, повнимательней взглянув на парня.
– Вор, – подтвердил полицейский.
– Настоящий? – всё ещё не верила в удачу Зинаида.
– Стопроцентный, – как-то чересчур гордо ответил капитан, словно речь шла о его личном в этом деле достижении.
– С классиком я спорить, конечно, не буду, но думаю, всё же нет в этом мире ничего невозможного, – сказала Зинка и, взяв полицейского под руку, предложила: – Пойдёмте ещё раз выпьем ваш чудесный кофе, ничего вкуснее я не пила со времён моего путешествия в Италию.
Глава 5
Дело в шляпе
«Какой длинный день», – думала Зинка, засыпая в «избе» на неудобном кожаном диване. По домам разъехаться не получилось, экстренный мозговой штурм продлился глубоко за полночь, и потому было решено остаться всем здесь. Места в уютном домике было много и хватило даже для их обновлённой компании. Хотя усталость валила с ног, но сон-предатель всё не шёл, а Зинке так хотелось упасть в забытьё. Скорее всего, это подействовал кофе капитана, которого она за период переговоров выпила почти ведро. До сих пор во рту стоял его приторный растворимый вкус. Чтоб мысли снова и снова не возвращали её к расставанию с Тимуром, а они именно так и делали, Зинка начала вспоминать сегодняшний вечер.
Когда они всей огромной делегацией вышли из участка 248, то на улице уже стемнело и апрель своим вечерним холодом напомнил всем, что до лета ещё далеко. Алексей тихо отчитывал Мотю, а та шла, повесив голову, и даже не защищалась, видимо, алкоголь практически выветрился и веры в свою правоту у девушки поубавилось.
– Как вас зовут? – спросил её странный парень по имени Феликс.
– Зина, – ответила она, разглядывая его красивую широкополую мужскую шляпу и не менее впечатляющее пальто. Этот наряд делал из простого тридцатилетнего парня аристократа, не меньше. Алексей, который, к слову, имел в действительности такие корни, на выходе из участка оценил одежду парня, уважительно пробубнив «надо же».
– Разрешите представиться, Феликс Есупов, – сказал он и снял шляпу в знак приветствия, демонстрируя тем самым, что знает шляпный этикет.
– Интересные у вас имя и фамилия, – усмехнулась Зинка, – вы из тех самых Юсуповых, потомков нагайских ханов, впоследствии сроднившихся с русской знатью и ставших чуть ли не самым богатым княжеским родом России?
Ничуть не смутившись ни Зинкиной ухмылкой, ни её вопросом, парень ответил:
– Вы знаете, хоть наша фамилия начинается не на букву Ю, мы Есуповы, но в семье ходят легенды, что да. Чтоб не быть расстрелянными в советской России, мои предки поменяли одну букву в фамилии.
– То есть это ваши предки убили Распутина? – вновь съязвила Зинка.
– Нет, мы из другой ветки и к подлой выходке Феликса Феликсовича не имеем никакого отношения. Наш род идёт от его брата, Николая Феликсовича. Если вам интересно, я могу рассказать.
– Нет, – резко ответила Зинка, – я сама вам могу сутки рассказывать исторические байки, где правда очень сильно переплетена с вымыслом. Сейчас меня интересует, зачем вы украли хот-дог?
Парень очень сильно смутился, но взял себя в руки и ответил:
– Я не крал сосиску в тесте, я как честный гражданин стоял в кассу для оплаты товара. Когда же увидел, что вашу подругу сейчас начнут линчевать охранники, то поспешил на помощь, по инерции положив бутерброд в карман, тем самым дав полицейским повод для задержания.
– Ну, ещё повод им дал тот факт, что вы только сегодня прибыли в Москву, выйдя из мест не столь отдалённых, ведь так?
– Я полностью погасил свою судимость, – холодно сказал парень, перестав улыбаться, – отсидев положенный мне срок. Долгов перед Родиной больше не имею.
На этих словах он надел шляпу, махнул головой и добавил:
– Благодарю за вашу помощь.
Зинка, глядя на его удаляющуюся спину, всё ещё сомневалась. Да, пока она была в кабинете капитана, дегустируя его дрянной кофе и ведя задушевные беседы, то написала сообщение Эндрю с просьбой выяснить всё про Феликса Есупова и понимала, что сейчас ему идти некуда, но Зинка всегда опасалась принимать настолько быстро решения. Алексей и Мотя, вдоволь наругавшись, уже стояли и целовались у машины, совершенно не готовые помогать ей с выбором.
– Князь! – крикнула она ему вслед. Тот словно ждал этого и обернулся. Хитрая и жутко обаятельная полуулыбка снова скользнула по его лицу.
– Предлагаю в качестве благодарности за то, что вы спасли сегодня нашу подругу, праздничный ужин и приличный ночлег.
Он молчал, было видно, что очень хочется сказать да, но какая-то внутренняя гордость останавливает его.
