Конференц-зал, в который Даган вошел во второй половине дня 8 января 2011 года, находился в академии «Моссада» к северу от Тель-Авива. Впервые за всю историю руководитель израильской разведки встречался с журналистами в сердце одного из самых охраняемых и секретных объектов.
Даган не любил средства массовой информации[5 - Интервью с Меиром Даганом, 29 мая 2013.]. «Я пришел к выводу, что СМИ – ненасытный монстр, – говорил мне позднее Даган, – поэтому нет никакого смысла поддерживать с ними отношения». Тем не менее за три дня до встречи я и ряд других корреспондентов получили конфиденциальные приглашения. Я был удивлен. В течение почти десятка лет я жестко критиковал «Моссад» и в особенности Дагана, что его очень злило[6 - В связи с публикацией мною этих материалов Даган вынудил премьера Эхуда Ольмерта приказать Шин Бет провести полномасштабное расследование, чтобы установить источники утечек, в том числе дать санкцию на прослушивание телефонных разговоров руководителей различных подразделений «Моссада». По следам этого расследования Даган уволил тогдашнего своего заместителя, которого обвинил в организации утечек, несмотря на упорное отрицание этого данным сотрудником. Ronen Bergman. Dismissal at Mossad’s High // Yedioth Ahronoth, 10 July 2007.].
В «Моссаде» сделали все возможное, чтобы придать мероприятию атмосферу «плаща и кинжала». Нам велели приехать на парковку около комплекса кинотеатров Cinema City, расположенного неподалеку от штаб-квартиры «Моссада», и оставить в машинах все вещи, кроме записных книжек и пишущих принадлежностей. «Вас будут тщательно обыскивать, и мы хотим избавить вас от неприятностей», – пояснили наши сопровождающие. С парковки на автобусах с тонированными стеклами нас привезли в академию «Моссада». Мы прошли через несколько автоматических турникетов, мимо электронных табло, указывающих, что разрешено, а что нет проносить внутрь комплекса. Последовало сканирование металлоискателями, чтобы убедиться, что мы не захватили с собой аудио- или видеозаписывающую аппаратуру. Мы направились в конференц-зал, куда через несколько минут вошел Даган, который обошел нас и пожал руки. Когда он приблизился ко мне, он крепко ухватил мою руку на несколько мгновений и сказал с улыбкой: «Вы действительно немного похожи на бандита».
Даган сел. Рядом с ним находились пресс-секретарь премьер-министра Биньямина Нетаньяху и главный военный цензор – женщина в звании бригадного генерала. («Моссад» является организацией, подчиняющейся напрямую премьер-министру, и по национальному законодательству изложение информации о любой ее деятельности подлежит цензорскому контролю.) Оба эти чиновника были уверены, что Даган собрал пресс-конференцию только для того, чтобы попрощаться с людьми, которые писали о нем в течение срока его полномочий, и что он ничего не скажет по существу.
Они ошибались. На лице пресс-секретаря премьер-министра отразилось удивление, а по мере того, как Даган говорил, глаза чиновника все больше округлялись.
«Есть определенные преимущества в том, что у человека иногда болит спина, – начал Даган свое выступление. – По крайней мере, врач выписывает вам подтверждение, что вы не бесхребетный». Очень быстро мы поняли, что это не очередной афоризм – Даган разразился ожесточенными нападками на премьер-министра Израиля. Биньямин Нетаньяху, заявил Даган, поступает безответственно и в угоду своим эгоистическим интересам ведет страну к катастрофе. «Если человек выбран на пост премьера, это еще не означает, что он умен» – таков был один из выпадов Дагана в адрес Нетаньяху.
В этот день истекал срок полномочий Дагана в качестве директора «Моссада». Нетаньяху указал ему на дверь, и Даган, заветной мечтой которого было дослужиться до поста шефа «Моссада», не собирался сидеть сложа руки. Острый кризис доверия между двумя политиками разразился вокруг двух вопросов, каждый из которых был тесно связан с с излюбленным методом Меира Дагана – политическим убийством.
За восемь лет до этого Ариэль Шарон назначил Дагана на пост руководителя «Моссада» и поручил ему срыв иранской программы разработки атомного оружия, которую они оба рассматривали как угрозу существованию государства Израиль. Для выполнения поставленной задачи Даган действовал разными методами. Он считал, что наиболее трудным, но и наиболее эффективным способом из всех возможных была идентификация иранских ученых-атомщиков и специалистов-ракетчиков, установление места их пребывания и уничтожение. «Моссад» определил 15 таких целей, из которых ликвидированы были шестеро человек, главным образом утром по пути на работу. Убийства были произведены при помощи бомб с коротким периодом замедления, которые устанавливались на машинах жертв мотоциклистами. В довершение всего в своей штаб-квартире был взорван генерал Корпуса стражей исламской революции[7 - Корпус стражей исламской революции – иранское военно-политическое формирование, объявленное в ряде стран террористической организацией.], который возглавлял ракетный проект. Вместе с ним погибли и 17 его сотрудников.
Все эти операции увенчались успехом, но премьер Нетаньяху и его министр обороны Эхуд Барак почувствовали, что действенность таких методов снижается. Они пришли к выводу, что иранскую ядерную программу больше нельзя эффективно сдерживать тайными операциями и что только массированные воздушные бомбардировки иранских атомных объектов способны остановить Иран на пути к созданию ядерного оружия.
Даган был категорически против этой идеи. Это был удар по всему, во что он верил: открытые военные действия должны использоваться только тогда, когда «меч приставлен к нашему горлу», то есть в качестве крайней меры, когда нет иного выхода. Во всех остальных случаях проблемы можно и нужно решать при помощи секретных операций.
«Политические убийства, – говорил Даган, – воздействуют на моральный дух противника и дают практический эффект. Я не думаю, что в истории было много людей, которые смогли бы полноценно заменить Наполеона, президента Рузвельта, или премьер-министра Черчилля. Роль личности в истории определенно велика. Верно, что незаменимых людей нет, но есть разница между заменой, наделенной мужеством, и какой-то бледной тенью».
Более того, по мнению Дагана, использование политических убийств является «гораздо более моральным», чем вступление в полномасштабную войну. Нейтрализации нескольких ключевых фигур может оказаться вполне достаточно для того, чтобы избежать войны и спасти жизни огромного количества солдат и гражданских лиц с обеих воюющих сторон. Массированная военная атака на Иран приведет к масштабному конфликту на Ближнем Востоке, и при этом, скорее всего, не нанесет значительного ущерба иранским ядерным объектам.
И наконец, с точки зрения Дагана, если Израиль начнет войну против Ирана, то это станет приговором всей его карьере. В книгах по истории будет написано, что Даган не выполнил задачу, которую поручил ему Шарон: используя секретные методы и не прибегая к открытому нападению, сорвать создание Ираном ядерного оружия.
Противодействие Дагана военному конфликту с Ираном и давление со стороны элиты армии и спецслужб заставили Израиль несколько раз откладывать удар по Ирану. Даган даже проинформировал директора ЦРУ Леона Панетту об израильских планах (хотя израильский премьер утверждал, что это было сделано без его разрешения), и вскоре американский президент Обама предупредил Нетаньяху о том, что не следует атаковать Иран.
Напряженность в отношениях между Даганом и Нетаньяху усилилась в 2010-м – на седьмом году срока полномочий шефа «Моссада»[8 - Интервью с Eldy, июнь 2014, и Nietzsche, июль 2007.]. Даган отправил группу из 27 оперативников «Моссада» в Дубай с заданием физически устранить одного из высших руководителей палестинской террористической организации ХАМАС[9 - ХАМАС признан террористической организацией Израилем, Канадой, США, Японией и Европейским Союзом, также его деятельность запрещена в Иордании и Египте. В ряде стран террористическим признается только радикальное крыло ХАМАС.]. Группа выполнила задачу: в номере отеля, где проживал палестинец, ему было введено нервно-паралитическое вещество. Группе удалось покинуть Дубай еще до того, как труп был обнаружен. Однако вскоре после бегства оперативников из-за совершенных ими грубых ошибок – они забыли о том, что в Дубае везде установлены камеры видеонаблюдения; предъявили те же фальшивые паспорта, которые задействовали для въезда в страну; пользовались мобильной связью, и их переговоры были быстро расшифрованы местной полицией – весь мир увидел их лица и наблюдал за всеми их передвижениями. Обнародование факта, что все это представляло собой операцию «Моссада», нанесло мощный удар по имиджу организации и привело к глубочайшему смятению в Израиле, который был вновь уличен в использовании поддельных паспортов дружественных стран Запада для своих агентов. «Вы ведь утверждали, что это будет легко и просто и что риск возникновения непредвиденных ситуаций практически нулевой». Нетаньяху был зол на Дагана и приказал ему отложить планы секретных убийств и других операций до особого уведомления.
Конфликт между Нетаньяху и Даганом становился все острее. В результате премьер-министр (по его версии) отказался продлевать срок полномочий Дагана или (по словам Дагана): «Я просто устал от него и решил уйти в отставку».
На брифинге в академии «Моссада» и в ряде интервью, данных во время написания этой книги, Даган выражал твердую уверенность в том, что под его руководством «Моссад» был способен сорвать попытки иранцев создать атомное оружие – путем убийств и других целенаправленных мероприятий (например, в сотрудничестве с США лишить иранцев возможности импортировать ключевые компоненты для атомной программы, которые они не могли произвести сами). «Если мы сможем помешать Ирану получить некоторые компоненты, это нанесет серьезный ущерб их проекту. В обычной автомашине около 25 000 комплектующих. Представьте себе, что отсутствует хотя бы сотня из них. Заставить такую машину ехать будет очень сложно».
«С другой стороны, – добавил Даган с улыбкой, возвращаясь к своему любимому modus operandi (способу действий), – иногда наибольшего эффекта можно достичь, убив водителя, и только».
Из всех способов, с помощью которых демократии обеспечивают свою безопасность, нет более чреватого опасностями и противоречивого, чем «убить водителя», – то есть политического убийства.
Некоторые употребляют эвфемизм «ликвидация». Американские спецслужбы по причинам юридического свойства называют такие операции «целевое» убийство. На практике все эти термины означают одно и то же: убийство конкретного индивидуума для достижения конкретной цели – спасения жизней людей, которых объект операции намеревается убить, или предотвращения опасных действий, которые он намерен совершить, а иногда устранения лидера для изменения хода истории.
Использование политических убийств ставит государства перед двумя очень трудными дилеммами. Первая: эффективны ли эти убийства? Может ли ликвидация индивидуума или группы людей сделать наш мир безопаснее? Вторая: оправданны ли такие убийства с моральной и юридической точек зрения? Допустимо ли для страны в этическом и правовом плане использование самого тяжкого преступления – предумышленного лишения человека жизни – в целях защиты своих граждан?
Эта книга повествует главным образом о политических и «целевых» убийствах, осуществленных в мирное и военное время «Моссадом» и другими структурами израильского правительства, а также (в первых главах) подпольными боевыми организациями до создания государства Израиль – организациями, которые станут армией и разведывательными службами государства после его возникновения.
Со времен Второй мировой войны Израиль совершил больше политических убийств, чем какая-либо другая страна Запада. В бесчисленных ситуациях лидеры Израиля, размышляя, как лучше обеспечить безопасность страны, вновь и вновь из всех вариантов выбирали секретные операции, в которых предусматривалось политическое убийство. Они верили, что таким образом будут решены сложные проблемы, стоящие перед государством, а иногда и изменен ход истории. Во многих случаях руководители Израиля даже допускали, что для устранения заранее намеченной цели вполне законно и морально создание угрозы жизням невинных гражданских лиц, которые могут оказаться на линии огня. Они верили, что это необходимое зло.
Цифры говорят сами за себя[10 - Эти цифры относятся ко всем операциям по политическим убийствам, о которых была собрана информация в процессе исследовательской работы над этой книгой. Большинство из них в ней упоминаются. Однако точный подсчет сложен, поскольку цель операции иногда смешанная – это и помещения, занимаемые врагом, и обособленные объекты, и конкретные люди. Приведенное здесь количество операций включает в себя акции Фронта за освобождение Ливана от иностранцев – террористической организации, которой Израиль управлял в Ливане в 1980–1983 годах и которая сама нападала на многих членов ООП и палестинских гражданских лиц, а также неудачные попытки операции Salt Fish убить Арафата, которые стоили жизни многим простым палестинцам. Поскольку большой объем информации, хранящейся в сейфах разведывательных ведомств Израиля, недоступен, приводимые здесь оценки достаточно осторожные. Действительное число операций, скорее всего, значительно выше.]. Еще до начала второй палестинской интифады, в сентябре 2000 года, когда Израиль впервые начал отвечать на подрывы смертников ежедневным использованием боевых дронов для совершения убийств, государство осуществило около 500 «целевых» ликвидаций. В ходе них было убито около 1000 человек – и боевиков, и гражданских лиц. Во время второй интифады Израиль провел еще около 1000 подобных операций, 168 из которых увенчались успехом[11 - Источники в Шин Бет утверждают, что в период второй интифады на каждую успешно проведенную операцию по ликвидации «цели» приходилось от пяти до семи неудавшихся попыток покушения на того же человека. Некоторые из этих акций останавливались еще до открытия огня, некоторые – из-за того, что ракеты уводились в сторону, когда в зоне атаки появлялись гражданские лица, а некоторые – просто потому, что стрелявшие промахивались. Во время операции «Хищные птицы», с которой началось противостояние ХАМАС и Израиля в Газе в 2008 году, израильтяне попытались посеять «страх и трепет» в секторе Газа, проведя более 1000 бомбовых ударов, часть которых была нацелена на боевиков, а часть – на здания и складские помещения. Интервью с Эхудом Бараком, 1 июля 2013; Иоавом Галантом, 1 июня 2011; Amazonas, июнь 2017.]. С тех пор, вплоть до момента написания этой книги, Израиль совершил еще около 800 операций по «целевым» убийствам; почти все они стали частью боевых действий против ХАМАС в секторе Газа в 2008, 2012 и 2014 годах или моссадовскими акциями на Ближнем Востоке против объектов из числа палестинцев, сирийцев и иранцев. Для сравнения: за время президентства Джорджа Буша США, по некоторым оценкам, осуществили 48 «целевых» политических убийств, а за время пребывания на посту президента Барака Обамы – 353 такие атаки[12 - В интервью с автором (12 июня 2016) Тим Вейнер, автор книги «Наследие пепелищ» (Legacy of Ashes), авторитетной истории ЦРУ, утверждал, что организованные ЦРУ покушения на политических лидеров были успешными. Однако все они были остановлены после убийства президента Джона Ф. Кеннеди. Вместе с тем, по словам Вейнера, ЦРУ в дальнейшем продолжило предоставление разведывательной информации и оперативной поддержки союзникам США по всему миру, и многие тысячи людей были убиты этими союзниками в результате прямой и косвенной помощи ЦРУ – некоторые во время пыток, другие – в локальных военных столкновениях, которые ЦРУ осуществляло вплоть до окончания «холодной войны». Общую численность убитых союзниками и агентами ЦРУ установить очень трудно, но Вейнер высказывался в том смысле, что только во Вьетнамской войне было убито более 20 000 человек, подозреваемых в принадлежности к вьетконгу. В связи с целой волной расследований различными ведомствами США деятельности ЦРУ президенты Форд и Картер издавали директивы, запрещающие американским спецсужбам осуществлять любые прямые или непрямые «целевые» убийства. Однако после событий 11 сентября 2001 года такие операции возобновились и осуществлялись в основном с помощью дронов в Пакистане, Афганистане, Сомали и Йемене. Числа, упоминаемые в книге, взяты с сайта расположенного в Вашингтоне исследовательского центра New America, https://www.newamerica.org./in-depth/americas-counterterrorism-wars/pakistan/ (https://www.newamerica.org./in-depth/americas-counterterrorism-wars/pakistan/)].
Приверженность Израиля политическим убийствам как военному инструменту не случайна. Скорее всего, она коренится в революционных и боевых традициях сионистского движения, трагедии холокоста и присутствующем у израильских лидеров и граждан страны ощущении, что ее народ живет в постоянной опасности уничтожения и что, как и во время холокоста, никто не придет к ним на помощь.
Ответом на попытки арабских государств разрушить Израиль еще до момента создания, их постоянную решимость добиться этого и вечную угрозу терроризма в стране столь малых размеров стало возникновение сильной армии и, как считают многие, одной из самых эффективных разведок в мире. Эти силовые структуры создали самую совершенную машину для политических убийств в истории.
В книге будет поднята завеса тайны, скрывающая действия этой машины, ставшей плодом своеобразного союза партизанского движения и военной мощи технологического гиганта. Будет рассказано о ее оперативниках, руководителях, методах, расчетах, успехах и неудачах, а также о нравственной цене ее операций. Эти рассказы проиллюстрируют, как в Израиле сложились две независимые юридические системы: одна для простых граждан и другая – для разведки и военной элиты. Последняя система допустила – с молчаливого согласия и одобрения правительства – вызвавшие множество проблем акты политических убийств, которые были осуществлены без рассмотрения этого вопроса парламентом или общественностью и повлекли за собой много невинных жертв.
Нельзя забывать и то, что именно метод политических убийств, опирающийся на разведку, оцененную как «по меньшей мере великолепная» – если процитировать бывшего директора Национальной разведки США и ЦРУ генерала Майкла Хейдена, – сделал войну Израиля с террором самой эффективной из всех, которые когда-либо велись западными странами. Во многих случаях именно политические убийства спасали Израиль от серьезных кризисов.
«Моссад» и другие спецслужбы Израиля покончили со многими людьми, которые были определены как прямая угроза национальной безопасности. Их ликвидация послала всем важное послание: если ты враг Израиля, мы найдем и убьем тебя, где бы ты ни находился. Нет сомнения в том, что это послание было услышано во всем мире. Случавшиеся время от времени ошибки только усилили репутацию «Моссада» как агрессивной и безжалостной организации в условиях, когда задача сдерживания настолько же важна, как и задача предотвращения конкретных враждебных акций.
Не все политические убийства осуществлялись небольшими закрытыми группами. Чем сложнее становились операции, тем больше людей в них участвовало – иногда их число доходило до сотен, причем большинству участников не было и 25 лет. Иногда эти молодые люди со своими командирами приходили на встречу с премьер-министром – только он мог дать зеленый свет конкретному убийству – для того, чтобы дать пояснения по мероприятию и получить окончательное одобрение. Такие форумы, на которых большинству из участников, жаждущих чьей-то смерти, меньше 30 лет, вероятно, уникальны для Израиля. Некоторые из младших офицеров, когда-то принимавших участие в таких встречах, с течением времени сами стали лидерами страны и даже премьер-министрами. Какой отпечаток наложило на них участие в карательных операциях?
В США методы сбора разведывательной информации и техника выполнения «целевых» убийств, разработанные в Израиле, взяты за образец. После 11 сентября 2001 года и принятия президентом Бушем решения начать кампанию «целевых» убийств против «Аль-Каиды»[13 - «Аль-Каида» («База») входит в Единый федеральный список организаций, в том числе иностранных и международных, признанных в соответствии с законодательством Российской Федерации террористическими. Деятельность организации запрещена на территории России.]Америка внедрила некоторые из этих методов в свои разведывательные и антитеррористические структуры. Системы управления и контроля, ситуационные «военные» комнаты, методы сбора информации, технологии беспилотников, или дронов, которые сегодня служат американцам и их союзникам, в значительной мере были разработаны в Израиле.
Сегодня, когда тактика убийств без суда и следствия, применявшаяся Израилем в течение десятилетий, ежедневно используется Америкой против ее врагов, уместно не только воздать должное оперативным возможностям, которые создал Израиль, но и исследовать ту высокую моральную цену, которая была заплачена и до сих пор платится за использование этой силы.
Ронен Бергман
Тель-Авив
1
В крови и огне
29 сентября 1944 года Давид Шомрон прятался во мраке улицы Св. Георгия, недалеко от романской церкви в Иерусалиме. Здания церкви использовались в качестве офицерских общежитий британскими властями, управлявшими Палестиной. Шомрон ждал, пока из здания выйдет Том Уилкин – один из английских офицеров.
Уилкин был начальником подразделения, которое занималось евреями, в Департаменте уголовных расследований (CID) британской администрации, которая управляла Палестиной по мандату Лиги Наций[14 - Интервью с Давидом Шомроном, 26 мая 2011 и Ицхаком Шамиром, январь 1997.]. Уилкин хорошо справлялся со своей работой, особенно в том, что касалось проникновения и подрыва изнутри раздробленного еврейского подполья. Агрессивный, спокойный и расчетливый, Уилкин хорошо говорил на иврите и после 13 лет службы в Палестине располагал широкой сетью осведомителей. Благодаря информации, которой они снабжали Уилкина, многие подпольщики были арестованы, тайники с оружием захвачены, а операции, направленные на то, чтобы заставить англичан покинуть Палестину, провалены[15 - Harouvi. Palestine Investigated. P. 230 (иврит).].
Именно за это Шомрон собирался убить его.
Шомрон и его напарник Яаков Банай (псевдоним Мазал – «Удача») были оперативниками организации «Лехи», самого радикального из подпольных сионистских движений, которые сражались с британцами в начале 1940-х годов. Членов «Лехи» (сокращённое от Лохамей Херут Исраэль (ивр.) – «Борцы за свободу Израиля») англичане считали просто террористами и уничижительно называли «банда Штерна», имея в виду ее основателя, ультранационалиста-романтика Авраама Штерна. Штерн и небольшая группа его последователей использовали кампанию заранее намеченных политических убийств и взрывов – кампанию «персонального террора», как называл ее руководитель оперативного крыла «Лехи» (а позднее премьер-министр Израиля) Ицхак Шамир[16 - Интервью с Ицхаком Шамиром, январь 1997.].
Уилкин знал, что является целью[17 - Harouvi. Palestine Investigated. P. 191 (иврит); Banai. Anonymous Soldiers. P. 243 (иврит). Опасаясь убийства Мортона, власти перевели его в британскую колонию в Тринидад, но «Лехи» пыталась ликвидировать его и там. См.: Yahav. His Blood Be on His Own Head: Murders and Executions During the Era of the Yishuv. P. 286 (иврит).]. «Лехи» уже пыталась убить его и его шефа Джеффри Мортона. 20 января 1942 года убийцы установили бомбы на крыше и внутри дома по адресу улица Яэль, 8 в Тель-Авиве. Вместо намеченных жертв бомбами были убиты трое полицейских, двое евреев и один англичанин, которые прибыли раньше Уилкина и Мортона. Позже Мортон уехал из Палестины, получив ранение во время другого покушения – на этот раз в качестве мести за то, что застрелил Штерна.
Ничто из этих деталей – последовательность событий, кто кого убил и в каком порядке – не имело для Шомрона никакого значения[18 - Harouvi. Palestine Investigated. P. 235.]. Британцы оккупировали землю, которую сионисты считали по закону своей, – вот это имело значение, и Шамир одобрил смертный приговор в отношении Уилкина.
Для Шомрона и его товарищей Уилкин был не человеком, а целью – заветной и ценной. «Мы были слишком заняты и голодны для того, чтобы размышлять об англичанах и их семьях», – скажет Шомрон спустя десятилетия[19 - Интервью с Шомроном, 26 мая 2011.].
Узнав, что Уилкин живет в пристройке к романской церкви, киллеры приступили к выполнению своей миссии. У Шомрона и Мазала в карманах были револьверы и гранаты. Вокруг предполагаемого места покушения находились другие бойцы «Лехи», одетые в костюмы и шляпы, чтобы выглядеть как англичане.
Уилкин вышел из общежития в церкви и направился в Департамент уголовных расследований, находившийся на Русском подворье, где содержали и допрашивали арестованных участников подполья[20 - Ben-Tor. The Lehi Lexicon. P. 119–120 (иврит).]. Как всегда, он был внимателен, во время движения сканировал взглядом всю улицу и постоянно держал руку в кармане. Когда он проходил угол улиц Св. Георгия и Меа-Шеарим, молодой человек, сидевший рядом с бакалейной лавкой, поднялся и уронил шляпу. Это был сигнал, и два боевика начали двигаться по направлению к Уилкину, идентифицировав его по фотографиям, которые заранее изучили. Шомрон и Мазал пропустили Уилкина вперед, сжимая в карманах револьверы.
Потом оглянулись по сторонам и достали оружие.
«Мазал сказал: “Дай мне выстрелить первым”, – вспоминал Шомрон. – Но когда мы увидели Уилкина, я не мог сдерживать себя. И выстрелил первым». Всего Мазал и Шомрон стреляли в Уилкина 14 раз. «Он умудрился повернуться и вытащить пистолет, – сказал Шомрон, – затем упал лицом вперед. Из его лба вырвалась струя крови, словно фонтан. Это была не очень приятная картина».
Шомрон и Мазал бросились назад в тень и быстро уехали на такси, в котором их ожидал другой боевик «Лехи».
«Единственное, что расстроило меня тогда, это то, что мы забыли забрать у Уилкина портфель, в котором были документы, – сказал Шомрон. – Помимо этого, я не испытывал ничего, ни малейшего чувства вины. Мы верили: чем больше гробов будет отправлено в Лондон, тем ближе станет для нас день свободы»[21 - Интервью с Шомроном, 26 мая 2011.].
Идея того, что возвращение народа Израилева на землю Израиля может быть достигнуто только силой, зародилась не у Штерна и его товарищей по «Лехи».
Фундамент этой стратегии был заложен на встрече восьми мужчин, собравшихся 29 сентября 1907 года в Яффе в тесной и душной однокомнатной квартирке с окнами на апельсиновую рощу[22 - До сих пор точно не известна дата той исторической встречи. Большинство израильских источников на иврите указывают 29 сентября, тогда как англоязычные источники упоминают 28 сентября. Все источники едины в том, что это собрание проходило накануне праздника Симхат Тора в 1907 году, в том году праздник выпал на 30 сентября.]. Это произошло за тридцать семь лет до того, как фонтан крови извергнулся из головы Уилкина, а Палестина еще была частью Оттоманской империи. Квартирку арендовал Ицхак Бен-Цви, молодой русский еврей, эмигрировавший в Оттоманскую Палестину в начале того года. Как и другие участники встречи – все иммигранты из России, расположившиеся на соломенных подстилках и освещенные свечами, – Бен-Цви был убежденным сионистом, но принадлежал к радикальному крылу, которое угрожало расколом движения.
Сионизм как политическая идеология возник в 1896 году, когда журналист из Вены Теодор Герцль опубликовал книгу «Еврейское государство» (The Jewish State). Большое впечатление на него произвело присутствие в качестве журналиста на суде над Альфредом Дрейфусом, армейским офицером еврейского происхождения, который был несправедливо обвинен и осужден за измену.
В своей книге Герцль утверждал, что антисемитизм настолько глубоко проник в европейскую культуру, что евреи могут достичь подлинной свободы и безопасности только в собственном государстве. Еврейская элита Западной Европы, добившаяся для себя комфортной жизни, в большинстве своем отвергла Герцля. Однако его идеи нашли благодатную почву среди бедных трудящихся евреев Восточной Европы, страдавших от погромов и угнетения, на которые некоторые из них отвечали, примыкая к выступлениям сторонников левых партий.
Сам Герцль видел в Палестине, родине предков современных евреев, идеальное место для создания будущего еврейского государства. Однако заявлял, что если еврейский народ хочет жить в мире, расселение евреев на этой земле должно осуществляться очень осторожно и деликатно, с помощью соответствующих дипломатических средств и с санкции международного сообщества. Взгляды Герцля стали известны как политический сионизм.
Напротив, Бен-Цви и семь его товарищей, как и большинство евреев – выходцев из России, были практическими сионистами[23 - Сущесвуют также разногласия по количеству участников собрания. Большинство источников указывает число семь, но некоторые говорят о десяти. Причиной может являться то, что после того, как событие уже свершилось, став историческим, к нему захотели присоединиться и другие участники.]. Вместо того чтобы ждать, когда остальной мир даст им дом, они верили в необходимость строить его самим – ехать в Палестину, работать на земле, заставив расцвести пустыню. Они хотели взять то, что считали принадлежащим им по праву, и готовы были защищать то, что возьмут.
Это немедленно вызвало конфликт между практическими сионистами и евреями, которые уже жили в Палестине. Составляя этническое меньшинство в арабском мире – многие из них были мелкими торговцами или теологами, а также исполняли функции чиновников низкого ранга в Оттоманской империи, – они предпочитали вести себя незаметно. Услужливостью, готовностью к компромиссам и взятками укоренившиеся в Палестине евреи смогли выторговать себе относительный мир и некоторую долю безопасности.
Однако Бен-Цви и другие новоприбывшие были поражены теми условиями, которые терпели их единоверцы – евреи. Многие жили в крайней нищете и не имели средств, чтобы защитить себя, находясь полностью во власти арабского большинства и продажного чиновничества коррумпированной Оттоманской империи[24 - Hagai. Yitzhak Ben-Zvi: Selected Documents. P. 15–16 (иврит).]. Толпы арабов нападали и грабили еврейские поселения, чаще всего оставаясь безнаказанными. Еще хуже было то, что некоторые еврейские поселения поручали свою защиту арабским охранникам, зачастую сотрудничавшим с нападавшими толпами.
Бен-Цви и его друзья сочли такое положение неприемлемым и нетерпимым. Некоторые из них были в прошлом членами российских левых революционных движений, воодушевленных «Народной волей», а также агрессивных антимонархических подпольных организаций, использовавших террористическую тактику, в том числе и политические убийства[25 - Участие евреев в революционных движениях было не редким в 1870-х годах. См.: Vital. A People Apart: A Political History of the Jews in Europe 1789–1939. P. 400–415.].
Разочарованные захлебнувшейся революцией 1905 года в России, которая в итоге дала лишь минимум конституционных реформ, некоторые из этих социалистов-революционеров, социал-демократов и либералов переехали в Оттоманскую Палестину для того, чтобы возродить Еврейское государство.
Все они были очень бедны, еле сводили концы с концами репетиторством или ручным трудом на апельсиновых плантациях и часто голодали[26 - Особенно страстной революционеркой была Маня Шохат, которая присоединилась к движению несколько позже. Она принимала участие в террористических акциях в России и даже хранила нелегальное оружие у себя дома в Одессе. Когда один студент случайно увидел это оружие, Маня, не колеблясь, застрелила его из миниатюрного пистолета. Потом она и ее товарищ отрезали мертвецу ноги, чтобы тело поместилось в чемодан, который они отправили по фальшивому адресу. См.: Lazar. Six Singular Individuals. P. 52–53 (иврит).]. Но они были гордыми сионистами. Если они собирались создать свое государство, то прежде всего должны были суметь защитить себя. Они просачивались на улицы Яффы парами или поодиночке, направляясь на тайные встречи в квартире Бен-Цви. В ту ночь восемь человек сформировали первую еврейскую боевую дружину современности. Они провозгласили, что с этого момента образ слабых и забитых евреев, разбросанных по всему миру, останется в прошлом. Только евреи могли защитить евреев в Палестине.
Они назвали свою зарождающуюся организацию «Бар-Гиора» – по имени иудейского военачальника, одного из лидеров Великого еврейского восстания против Римской империи. В символике знамени они отдали дань памяти тому восстанию и предрекли свое будущее. Надпись на их знамени гласила: «Иудея пала в крови и пламени. Из крови и пламени Иудея возродится».
Иудея действительно возродится. Бен-Цви станет вторым президентом в истории еврейского государства. Однако перед этим будет много огня и крови.
Сначала «Бар-Гиора» не представляла собой широкого народного движения. Но в период с 1905 по 1914 год в Палестину из России и Восточной Европы приезжало все больше евреев – по 35 000 ежегодно. С собой они привозили ту же полную решимости философию практического сионизма.
Поскольку все больше радикально мыслящих евреев вливалось в Ишув, как собирательно называлось еврейское население Палестины, в 1909 году «Бар-Гиора» трансформировалась в более крупную и агрессивную организацию «Ха-Шомер» («Стражник» на иврите). К 1912 году «Ха-Шомер» обеспечивала защиту 14 поселений. Наряду с этим организация развивала в своих недрах наступление, пусть и тайное, готовясь к тому, что практические сионисты видели как неизбежную войну за контроль над Палестиной. «Ха-Шомер» позиционировала себя как ядро будущей еврейской армии и разведывательных служб.
Оседлав коней, бойцы «Ха-Шомер» осуществляли рейды по арабским поселениям, чтобы наказать тех жителей, которые обидели евреев[27 - Yahav. His Blood Be on His Own Head. P. 40 (иврит).]. Иногда они их избивали, а иногда казнили. В одном случае специальное тайное собрание членов «Ха-Шомер» приняло решение ликвидировать бедуинского полицейского Арефа аль-Арсана, который помогал туркам пытать еврейских заключенных. Он был застрелен боевиками «Ха-Шомер» в июне 1916 года.
Впрочем, «Ха-Шомер» не отказывалась от применения силы и по отношению к другим евреям[28 - Ibid. P. 33–39 (иврит).]. Во время Первой мировой войны «Ха-Шомер» агрессивно противостояла НИЛИ, еврейской шпионской сети, которая работала в интересах британцев в Оттоманской Палестине. В «Ха-Шомер» боялись, что турки обнаружат шпионов и отомстят всей еврейской общине Палестины. Когда боевики «Ха-Шомер» потерпели неудачу в подавлении деятельности НИЛИ, а также в изъятии у нее денег, полученных от британцев, они организовали покушение на Йосефа Лишански, одного из членов НИЛИ, правда сумев только ранить его.
В 1920 году «Ха-Шомер» претерпела трансформацию, превратившись в организацию «Хагана» («Оборона» на иврите). Хотя эта организация была не совсем законна, британские власти, правившие к тому моменту Палестиной уже около трех лет, терпели «Хагану» как военизированную оборонительную организацию Ишув. «Гистрадут», основанная в том же году Всеобщая федерация еврейских трудящихся, проживающих в Израиле, и созданное несколькими годами позже Еврейское агентство, автономный орган управления Ишув, – оба возглавлял Бен-Гурион – руководили секретной организацией «Хагана».
Бен-Гурион родился в городе Плоньске в Польше в 1886 году. При рождении получил имя Давид Йосеф Грин. С ранних лет он, как и его отец, активно участвовал в сионистском движении. В 1906 году эмигрировал в Палестину и благодаря харизме и решимости скоро, несмотря на молодость, стал одним из лидеров Ишув. Впоследствии изменил свое имя на Бен-Гурион, в честь другого лидера восстания против римлян. «Хагана» в первые годы своего существования поддерживала дух агрессивности, свойственный «Ха-Шомер»[29 - Позднее оказалось, что Маня Шохат, одна из основательниц «Ха-Шомер», которая отправляла на задания боевиков, принимала решения на основе неверной информации. См.: Dalia Karpel. The Untold Story About the Wrong Arab, Who Got Assassinated by Manya Shochat // Haaretz, June 5, 2009; Yahav. His Blood Be on His Own Head. P. 41 (иврит); Lazar. Six Singular Individuals. P. 78–93.]. 1 мая 1921 года арабская толпа растерзала четырнадцать молодых евреев в иммигрантском хостеле в Яффе. Узнав, что арабский полицейский Теуфик Бей помог толпе проникнуть в помещение, «Хагана» направила специальную группу боевиков, чтобы его ликвидировать. 17 января 1923 года полицейский был застрелен посреди улицы в Тель-Авиве. По кодексу чести организации Теуфик Бей был застрелен спереди, а не сзади. Как сказал тогда один из участников, «цель состояла в том, чтобы показать арабам, что их деяния не будут забыты и их судный день настанет, пусть и с запозданием».
Члены «Ха-Шомер», которые вначале руководили «Хаганой», высказывались за осуществление актов насилия даже по отношению к своим единоверцам-евреям. Якоб де Хаан, родившийся в Голландии, был «хареди» – ультраортодоксальным евреем, проживавшим в Иерусалиме. Он проповедовал учение «хареди» о том, что создать еврейское государство сможет только мессия, что только Бог будет решать, когда возвращать евреев на земли предков, и что люди, которые пытаются ускорить этот процесс, совершают тяжкий грех. Другими словами, де Хаан был убежденным антисионистом, и удивительно умело привлекал к себе внимание в мире. Для Ицхака Бен-Цви, ставшего видным лидером «Хаганы», это превратило де Хаана в опасную фигуру. И он распорядился ликвидировать последнего.
30 июня 1924 года – за день до того, как де Хаан собирался отправиться в Великобританию, чтобы просить британское правительство пересмотреть свое обещание об организации еврейского государства в Палестине[30 - Nakdimon. De-Han: The First Political Murder. P. 171–182 (иврит). Интервью со Шломо Накдимоном, 18 февраля 2015. Письмо от Накдимона, 29 мая 2017.], – двое боевиков выстрелили в него три раза, когда он выходил из синагоги на улице Яффа в Иерусалиме.
Однако Бен-Гурион не очень одобрительно относился к таким акциям[31 - Israel Galili Testimony, Yad Tabenkin Archive (YTA), 5/7/1–2–15.]. Он понимал, что для получения хотя бы частичного признания англичанами целей сионистов он должен будет использовать более законные и умеренные методы командования полулегальными военизированными отрядами. После инцидента с де Хааном смелые и смертельно опасные «конные стражи» из «Ха-Шомер» были заменены более организованной, вертикально подчиненной военной силой. Бен-Гурион приказал «Хагане» отойти от использования «целевых» убийств. «В том, что касается персонального террора, линия Бен-Гуриона была последовательно и неуклонно отрицательной», – свидетельствовал позднее командующий «Хаганой» Исраэль Галили. Он вспомнил ряд случаев, когда Бен-Гурион отказался одобрить предложения по убийствам отдельных лиц. Среди них были палестинский лидер Хаджи Амин аль-Хусейни и другие члены Верховного арабского комитета, а также британские служащие, например, старший чиновник Земельного департамента британской мандатной администрации, который чинил препятствия проектам строительства еврейских поселений.
Не все горели желанием уступать Бен-Гуриону. Авраам Техоми, который застрелил де Хаана, с презрением относился к позиции Бен-Гуриона относительно британцев и арабов. Вместе с другими руководителями он вышел из «Хаганы» и в 1931 году организовал «Иргун Цвай Леуми», или Национальную военную организацию (сокращенно на иврите «Этцель», по-английски обычно обозначается как IZL или “Irgun”). В 1940-х годах этой радикальной правой организацией командовал Менахем Бегин, который в 1977 году станет премьер-министром Израиля. Внутри «Иргуна» были свои конфликты, и личные, и идеологические. Оппоненты Бегина, выразившего готовность сотрудничать с Британией в войне с нацистами, откололись от организации и создали «Лехи». Эти люди предавали анафеме любую идею о сотрудничестве с англичанами.
Две эти диссидентские группы в разной степени признавали правомерность «целевых» убийств врагов из числа арабов и британцев, а также евреев, которые считались опасными для дела сионизма[32 - Как и любому подпольному движению, сионистским ячейкам постоянно угрожали проникновения врагов и раскрытия. Информаторов-евреев, как только на них падало подозрение, ликвидировали – 26 было уничтожено «Иргуном» и 29 – «Лехи». Сам Бен-Гурион санкционировал ликвидацию предателей-евреев «Хаганой», предавая эти убийства широкой огласке, дабы предостеречь от предательства других. См.: Gelber. A Budding Fleur-de-Lis: Israeli Intelligence Services During the War of Independence, 1948–1949. P. 553 (иврит). Количество убитых приведено из исследований журналиста Шломо Накдимона.]. Бен-Гурион оставался непреклонен в том, что «целевые» убийства не должны служить оружием[33 - Ronen Bergman. The Scorpion File Yedioth Ahronoth, 30 марта, 2007.], и даже принимал жесткие меры против тех, кто не подчинялся его приказам.
Когда Вторая мировая война закончилась, изменилось все, даже взгляды упрямого Бен-Гуриона.
Во время Второй мировой войны около 38 000 евреев из Палестины записались волонтерами в британскую армию в Европе. Англичане сформировали так называемую Еврейскую бригаду, хотя и несколько неохотно и только под давлением гражданского руководства Ишув.
Не зная, что делать с этой бригадой, британцы сначала направили ее для прохождения боевой подготовки в Египет. Именно там в середине 1944 года члены бригады впервые услышали о кампании нацистов по полному уничтожению евреев. Когда их в конце концов отправили в Европу сражаться в Австрии и Италии, они стали свидетелями ужасов холокоста и первыми отправили подробные доклады Бен-Гуриону и другим лидерам Ишува.
Одним из этих солдат был Мордехай Гишон, который позднее станет одним из основателей израильской военной разведки. Гишон родился в Берлине в 1922 году. Его отец был из России, а мать происходила из известной германо-еврейской семьи и была племянницей раввина Лео Бэка, лидера либерального (прогрессивного) иудаизма. Семья Гишона перебралась в Палестину в 1933 году, когда в немецкой школе его заставили отдавать нацистское приветствие и петь партийный гимн национал-социалистов.
Солдатом он вернулся в разоренную Европу, где его народ был почти весь уничтожен, а родные очаги превратились в пепелища. «Евреев унижали, истязали, убивали, – рассказывал он. – Когда я записался в британскую армию, то в мечтах представлял себе, как арестовываю моего немецкого одноклассника по имени Детлеф, сына майора полиции. Я хотел восстановить еврейскую честь»[34 - Интервью с Мордехаеем Гишоном, 7 мая 2010.].
Ощущение растоптанной гордости, обиды за чудовищное унижение своего народа и ненависть к нацистам были движущими силами для таких людей, как Гишон. Впервые он встретил еврейских беженцев на границе Австрии и Италии. Солдаты из его бригады накормили их, сняли с себя форму, чтобы защитить от холода, и попытались узнать у них подробности ужасов, которые они пережили[35 - Материалы, отправленные членами бригады, включая Гишона, руководителям «Хаганы» и Ишува в Палестине, были первой информацией о масштабах уничтожения евреев в Европе. Сначала отчеты поступили из Италии и Австрии, а в октябре 1945 года – из Польши и непосредственно из концентрационных лагерей.]. Гишон вспоминает встречу в июне 1945 года, когда женщина-беженка подошла к нему.
«Она отделилась от группы и говорила со мной по-немецки, – рассказывал Гишон. – Она сказала: “Вы, солдаты бригады, сыны Бар-Кохбы – великого героя Второго еврейского восстания против римлян в 132–135 годах до н. э. – И добавила: – Я навсегда запомню ваши знаки отличия и то, что вы сделали для нас”».
Хотя Гишон был польщен сравнением с Бар-Кохбой, он почувствовал только горечь и стыд в ответ на ее слова. Если солдаты бригады были сынами Бар-Кохбы, кем были эти евреи? Солдаты с земли Израилевой были сильны, уверены в себе и несгибаемы. Они видели в переживших холокост соплеменниках жертв, которые нуждались в помощи. В то же время эти люди были частью европейского еврейства, которые позволили, чтобы над ними творились бесчинства. Они воплощали стереотипное представление о евреях диаспоры (изгоях, если говорить традиционным языком евреев и сионистов), которые подчинялись вместо того, чтобы сопротивляться, и не представляли, как держать винтовку, а тем более стрелять из нее. Именно такое представление о евреях – в самой экстремальной версии Muselmann, что на тюремном обозначало до смерти изможденных, похожих на зомби заключенных в нацистских лагерях, – новые евреи Ишува отрицали. «Мой мозг отказывался понимать и тогда, и сегодня, как такое могло быть – десятки тысяч евреев в лагере, который охраняли несколько немецких охранников. Они не восстали, а просто шли на заклание, словно овцы, – говорил Гишон шестьдесят лет спустя. – Почему они не разорвали немцев в клочья? Я всегда заявлял, что ничего подобного не могло случиться на земле Израиля. Если бы у этих сообществ людей были лидеры, достойные этого слова, все могло бы выглядеть по-другому».
За годы, прошедшие после войны, сионисты Ишува докажут всему миру, и прежде всего себе, что евреи никогда больше не позволят безнаказанно убивать себя и что еврейская кровь дорого стоит. Шесть миллионов человек должны быть отомщены.
«Мы думали, что не имеем права отдохнуть даже на секунду, пока не сочтемся кровью за кровь, смертью за смерть»[36 - Интервью с Ханохом Бартовом, 6 июня 2010.], – говорил мне Ханох Бартов, выдающийся израильский писатель, который записался в бригаду за месяц до своего 17-летия.
Такая месть – зверство за зверство – нарушила бы законы войны и стала бы разрушительной для дела сионизма. Как всегда практичный, Бен-Гурион четко высказался по этому поводу: «Сегодня месть не имеет ценности для нашего народа[37 - Даже лидеры левацкого движения «Ха-Шомер Хатцаир» знали об операциях возмездия и молча соглашались с ними. См.: Halamish. Meir Yaari. P. 283 (иврит).]. Она не может вернуть жизнь миллионам убитых».
Лидеры «Хаганы» понимали, что необходимо какое-то возмездие для того, чтобы успокоить солдат, которые видели зверства своими глазами, добиться хотя бы некоторой исторической справедливости и предупредить возможные попытки убивать евреев в будущем. Поэтому они санкционировали определенные ответные действия против нацистов и их пособников[38 - Другие операции возмездия осуществлялись группами евреев-партизан под командованием Аббы Ковнера, которые сражались с немцами. Они хотели убить шесть миллионов немцев, отравив источники питьевой воды. Позже они изменили планы и пытались уничтожать немецких военнопленных, отравляя их хлеб. Ученые из Ишува снабжали их мышьяком, но до сих пор неизвестно, что знали об этих планах лидеры Палестины. Партизаны утверждают, что смогли ликвидировать сотни немцев, однако американские военные, контролировавшие лагерь, сообщали о том, что от острых пищевых отравлений умерло только несколько десятков немецких военнопленных. Интервью с Диной Порат, октябрь 2014. См.: Porat. Beyond the Corporeal: The Life and Times of Abba Kovner. P. 224–248; Bar-Zohar. The Avengers. P. 40–47 (иврит).]. Сразу же после войны в «Хагане» втайне от англичан было создано секретное подразделение, контролируемое командованием этой организации. Оно называлось «Гмуль» («Возмездие» на иврите). Целью подразделения было «осуществление актов мести, но не бандитской мести»[39 - Свидетельство под присягой Калмана Кита, Haganah Historical Archives, 48.42.]. «Мести в отношении тех эсэсовцев, кто лично участвовал в убийствах евреев».
«Мы искали крупную рыбу, – рассказывал Мордехай Гишон, нарушая данный командирами “Гмуля” обет молчания, который соблюдал в течение шестидесяти лет. – Высокопоставленных нацистов, которые сумели избавиться от своей формы и вернуться домой»[40 - Интервью с Гишоном, 7 мая 2010.].
Агенты «Гмуля» тайно работали даже в то время, когда выполняли свои обязанности в бригаде. Сам Гишон в процессе охоты на нацистов использовал два поддельных документа: паспорт – гражданина Германии, и удостоверение личности британского майора. В операциях по немецким документам Гишон нашел архивы гестапо в Тарвизио, Виллахе и Клагенфурте, которые нацисты подожгли, но из которых сгорела только часть. Как британский майор, он получил списки нацистов у югославских коммунистов, которые все еще опасались сами осуществлять операции возмездия. Несколько евреев, служивших в американской разведке, тоже готовы были помочь, передавая имеющуюся у них информацию о скрывшихся нацистах. Они считали, что палестинские евреи используют эту информацию эффективнее, чем американские военные.
Активно применялось и принуждение[41 - Свидетельство под присягой Дова Гура, HHA, 12.36. См. также: Gelber. Jewish Palestinian Volunteering in the British Army. P. 307–308 (иврит).]. В июне 1945 года агенты «Гмуля» нашли немецкую пару родом из Польши, проживавшую в Тарвизио. Жена во время войны занималась перевозкой награбленного у евреев имущества из Австрии и Италии в Германию, а муж служил в местном отделении гестапо. Палестинско-еврейские боевики предложили им жесткий выбор: сотрудничество или смерть[42 - Свидетельства в сериале The Avengers («Мстители»), режиссер Ярин Кимор. Сериал транслировался по 1-му каналу израильского телевидения в 2015 году. Записи свидетельств любезно предоставлены Ярином Кимором из личного архива.].
«Гой[43 - Гой (ивр.) – обозначение нееврея (неиудея в иудаизме), встречается в обиходной речи в значении «иноверец».]быстро сдался и согласился на сотрудничество, – сказал Исраэль Карми, который допрашивал эту пару, а позднее, после рождения еврейского государства, стал начальником военной полиции в Армии обороны Израиля. – Я заставил его подготовить список всех местных чиновников, работавших на СС и гестапо. Имя, дата рождения, образование, должность»[44 - Свидетельство под присягой Исраэля Карми, HHA, 51.4.].
Результат превзошел все ожидания – это был крупный успех разведки. В составленном списке числились десятки фамилий. Люди из «Гмуля» добрались до каждого, обнаружив некоторых ранеными в местных больницах, где они прятались под вымышленными именами, и заставив их раскрыть еще больший объем информации. Боевики обещали немцам, что те не пострадают, если будут честно сотрудничать. И большинство нацистов пошли на это. Потом, когда они перестали быть полезными, оперативники из «Гмуля» расстреливали их и выбрасывали трупы. Не было смысла оставлять их в живых – они могли раскрыть британскому командованию секретные операции «Гмуля».
После того как устанавливались имя и личные данные конкретного человека, начинался второй этап операции: определение его местонахождения и разработка плана по ликвидации. Родившемуся в Германии Гишону часто поручали задания такого рода. «Никто не мог меня заподозрить, – вспоминал он. – Я говорил на чистейшем берлинском диалекте. Часто ходил в бакалейные лавки или пивные, а иногда просто стучал в конкретную дверь, чтобы передать от кого-то привет. В большинстве случаев люди откликались на свои настоящие имена или начинали двусмысленно молчать, что тоже являлось своего рода доказательством»[45 - Интервью с Гишоном, 7 мая 2010. Дневник офицера разведки первого батальона бригады (архив автора, получено от Гишона).]. Получив подтверждение личности объекта, Гишон начинал следить за его перемещениями, а также делал подробный набросок дома, в котором этот человек жил, или места, где планировалось его похищение.
Ликвидаторы работали группами не более пяти человек[46 - Для того чтобы скрыть свою деятельность, осуществлявшуюся по ночам, группа мстителей, которая в дневное время выступала в качестве солдат регулярной британской армии, использовала как прикрытие выдуманное ими самими подразделение, взвод TTG британской армии. Бумаги с этим логотипом еврейские солдаты предъявляли патрулям и охране на блокпостах во время проведения своих акций (а также во время контрабанды оружия и евреев, переживших холокост). Буквы TTG, которые британские патрули считали обозначением совершенно секретного подразделения, настолько секретного, что никто о нем ничего не слышал, на самом деле были сокращением фразы tilhaz tizi gesheftn, что на комбинации идиша и арабского означало «поцелуй меня в задницу». См.: Eldar. Soldiers of the Shadows. P. 12, 17 (иврит).]. Перед своими жертвами они обычно появлялись в британской военной форме и говорили, что пришли за ним, чтобы доставить на допрос. В большинстве случаев немцы подчинялись без сопротивления. Как признавался один из боевиков «Гмуля», Шалом Гилади, в своих свидетельских показаниях для архива «Хаганы», иногда оперативники убивали нацистов тут же, а иногда отводили их в глухие места, где ликвидировали. «С течением времени мы разработали скрытные, быстрые и эффективные методы уничтожения эсэсовцев, которые попадали к нам в руки», – добавлял Гилади.
Кто когда-нибудь залезал в кузов грузовика, знает, что при этом человек обычно держится руками за борт, заносит вперед одну ногу и подтягивается внутрь крытого кузова. В это время в темноте его поджидает наш агент, который ловко пользуется склоненной вперед позой пассажира.
Как только голова немца оказывается во мраке кузова, боевик обхватывает его двумя руками вокруг шеи под подбородком (как бы обратный захват) и падает навзничь на спину на специально постеленный матрац, который заглушает звуки. Падение назад с захваченной шеей жертвы моментально удушает ее и ломает шейные позвонки.
Однажды из английского лагеря поблизости от нашей базы сбежала женщина – бывшая эсэсовка. Когда англичане обнаружили это, они разослали ее фотографии, сделанные в лагере (анфас и в профиль), по всем контрольным пунктам военной полиции. Мы пошли в лагерь беженцев и нашли ее. Когда мы обратились к ней по-немецки, она разыграла из себя венгерку и сказала, что говорит только по-венгерски. Без проблем. Мы подставили ей подростка венгра, который сказал эсэсовке: «Скоро в Палестину отходит пароход с нелегальными беженцами из Венгрии». Ей ничего не оставалось, как заглотить наживку и пойти с нами к автомашине. Я и Заро (Меир Зореа, позднее ставший генералом Армии обороны Израиля) сели сзади, а за руль сел Карми. Он сказал нам: «Когда доеду до подходящего пустынного места, посигналю. Это будет знак, что вы должны ее ликвидировать».
Так мы и сделали. Ее последний выкрик на немецком был: “Was ist los?” («Что происходит?») Чтобы удостовериться, что она мертва, Карми сделал контрольный выстрел. Затем мы придали ее телу и окружающему месту такой вид, будто здесь произошло изнасилование.
