Дреф, шепча Слова, поднял взгляд на Агнешку.
«Отвечай!» – властно скомандовал князь, не переставая шептать на своём шелестящем наречии, и Агнеша понял, что слышит слова Дрефа только в голове. От испуга юноша оступился и чуть было не упал. Великий князь леса продолжал шептать, его Слова ещё сильнее опутывали Агнешу, который не знал, что делать – Агнеша никогда не учился волхвованию. Когда ворожба окружила сварогина плотным зеленоватым туманом, юноша даже вскрикнул, пытаясь отмахнуться от Слов руками. Но чем пуще боролся с ворожбой сварогин, тем крепче опутывали его зелёные Слова Дрефа. «Твой страх сильнее твоего духа! – раздался в голове Агнешки мягкий голос лесного князя. – А ну-ка соберись!» Юноша попытался так же мысленно ответить Дрефу, что он не умеет волхвовать и не знает Слов, но у него не получилось. Застлавшая мир ворожба будто колола Агнешку, который не выдержал и опустился, закрыв лицо руками. В голове раздался добрый смех, и Слова опали, превратившись в зелёный мох.
– Вставай, – властно проговорил Дреф, и Агнеша почувствовал, как тело против его воли распрямляется. Какова же сила Слова полевика? Сварогин поднялся и робко посмотрел на великого князя, который был ему по колено и, положив руку на сердце, уважительно склонил голову.
– Эх, сколько с тобой работы-то будет! – хмыкнул Дреф, глядя на удивлённого Агнешку. – Человеческие путы с души снимать.
– Человеческие путы? – переспросил сын рыбака Тихона.
– Да, – кивнул Дреф и стал медленно обходить сварогина по кругу, внимательно рассматривая будущего ученика. – Глупости человеческие, что Духу твоему мешают. Правда, эти глупости и у леших стали появляться. – Дреф бросил сердитый взгляд на елмаганов, которые всё это время с недоверием смотрели на человека, и витязи тут же опустили взоры. – Но с мраком невежества нужно бороться, иначе он победит, а ты и не заметишь, – уверенно проговорил Дреф и, встав напротив Агнешки, твёрдо сказал: – Я беру тебя в ученики, как и велел мне в видении Индрик.
От последних слов великого князя удивлённо рыкнул даже Лый, который был уверен в том, что наставником человека будет он.
– Ты тоже можешь помогать ему. – Дреф посмотрел на Лыя. – Но обучить этого отрока тебе не по силам. Даже мне будет сложно распутать всю ту паутину страхов и заблуждений, которая мешает Агнеше услышать Песнь своей Души и Леса. Что же творится сейчас в мире человеческом, если Индрик Дух этого сварогина, – великий князь махнул лапой в сторону изумлённого Агнешки, – свободным и внемлющим назвал?
– Беда, – непроизвольно ответил Агнешка, и Дреф кивнул.
– И, к сожалению, эта беда настолько глубока, что коснулась даже нас, – сокрушённо покачал седой головой Дреф. – Поэтому нам придётся помочь друг другу перед тем, как лесной народ покинет Свет.
– Лесной народ покинет Свет? – удивленно переспросил Агнешка.
– Придёт время, и Боги, и духи, и лешие покинут этот Свет, оставив его вам в полное владение, – ответил Дреф поражённому сварогину. – Только главное, чтобы было что оставлять и кому оставлять. – Леший задумчиво помолчал. – Да и чтобы было кому уходить, – добавил князь, горько усмехнувшись.
– Меня пугают ваши слова, – искренне признался юноша.
– Они и меня пугают, – вздохнул Дреф и, глядя на хмурого Лыя, проговорил: – Отведи моего ученика в третий терем двора, где живут ученики Великого Ведая и йари. Посели в горнице с окнами, покажи трапезную и выдай ему одежду, – велел князь леса, и Лый покорно кивнул. Дреф вновь посмотрел на Агнешку. – Сегодня проведи день с Лыем, он расскажет тебе о городе, о наших обычаях, – сказал князь, и юноша поклонился. – А завтра жду тебя на восходе солнца на Большой Поляне, – мягко проговорил Дреф и вновь посмотрел на Лыя: – Не забудь показать ему, где это, хорошо?
Лый положил лапу на сердце и поклонился Дрефу. Агнешка поклонился тоже, и Дреф ответил коротким уважительным поклоном, чем несказанно удивил сварогина.
– Ну что, – Лый потрепал по спине Агнешку, когда за ними закрылись двери тронного зала, – поздравляю, юный йарь.
– Кто? – удивился сварогин.
– Йарь – ученик князя, – пояснил, улыбаясь, Лый. – Великая честь! Даже я, способный ученик, не был удостоен внимания самого Дрефа, – немного завистливо добавил он и, заметив удивлённый взгляд человека, рассмеялся.
– Обучением у нас занимаются ведаи – по-вашему волхвы, – объяснял леший, ведя юношу из сеней в соседний с тронным зал. В центре зала поднималась массивная дубовая лестница, освещённая факелами. – Самых способных веденников, как мы зовём учеников, берёт на обучение сам Дреф, и такие отроки именуются йарями.
– Я не понимаю, – искренне признался Агнешка. – князь же должен править, а не учить молодежь.
– Так он и правит! – улыбнулся Лый, и лестница под ним тягуче заскрипела. Агнешка стал подниматься следом, с трудом преодолевая высокие ступени. И как князь ходит по лестнице? – Какое же правление без обучения? – удивился гаркун. – Ведь Дреф передаёт мудрость и знания молодым лешим, а они ему помогают править, поступая соответственно полученным знаниям. Неужели ваши князья этого не понимают?
– У наших князей есть веденеи, которые на Соборах дают им советы, как править. А сами князья помогают править царю, на Соборах Великой Палаты Князей, – стал объяснять Агнешка, от чего Лый рассмеялся в полную силу. – Что смешного? – удивился юный сварогин.
– Ты уверен, что те, о ком ты говоришь, действительно помогают? – смеясь, уточнил Лый, и лестница повернула на второй этаж. – Да и нужна ли такая «помощь»?
– Где это видано, чтобы с целым народом один человек управился? – возмутился Агнешка. – Сваргорея-то – земля большая! Даже самому великому царю с ней не справиться!
– А зачем ему с ней справляться? – удивился Лый. – Если бы каждый из сварогинов был обучен мудрости, «справляться» бы ни с кем не приходилось.
Агнеша удивлённо посмотрел на своего спутника, и лестница повернула в третий раз.
– А у леших – так, как ты говоришь? – спросил сын рыбака Тихона. – Все лешие обучены этой мудрости?
– В том то и дело, что нет, – признался Лый. – Поэтому великий князь Дреф и учит. А судя по тому, о чём поведал мне ты, ваших князей и царей самих учить надобно.
Агнеша хотел возразить, но Лый предупреждающе поднял лапу, и юноша замолчал. На третьем этаже Лый повёл будущего йаря в сени и, отворив дверь в противоположной лестнице стене, вывел сварогина на широкий балкон. Балкон обрамляла высокая деревянная ограда с резными балясинами.
– Вот это высота! – поразился Агнешка, восхищённо глядя на представший взору Йолк.
– Не самая большая, – пожал плечами леший. – В тереме великого князя двенадцать этажей.
– Сколько? – не поверил своим ушам Агнеша. Царский Терем Солнцеграда, который славился своей монументальностью, поднимался на восемь этажей.
– Дюжина, – улыбнулся Лый. – А те, кто в трутовиках живет, могут жить и выше, почти у самой кроны высовитов.
– Кроны кого?
– Деревьев, у которых строят дома, – объяснил Лый, показывая лапой на сосны и ели с пристроенными к ним теремами. – Высовиты – древнейшие деревья, у них очень толстая кора, и наши постройки им не вредят. Идём.
Лый повёл Агнешу по балкону, что опоясывал терем. На балкон выходили украшенные простой резьбой двери и окна, в которых кое-где горел свет. Агнеша с любопытством попытался заглянуть внутрь, но леший укоризненно покачал головой, и сварогин тут же отошёл от окна. Балкон закончился большой огороженной забором террасой, с которой был переброшен подвесной мост к следующему терему, пристроенному к той же сосне и поднимавшемуся на шесть этажей.
– Вот же диво дивное! – искренне прошептал Агнешка.
Довольный Лый обернулся на сварогина: лешему льстило, что человек восхищался его родным городом.
– Сосна, которая хранит Княжеские Терема, зовётся Живой, – пояснил гаркун. – В третьем тереме княжеского двора живут ученики Великого Ведая и ученики самого князя.
– А сколько учеников у Дрефа? – спросил Агнеша, проходя на террасу вслед за Лыем.
– Теперь вас пятеро, – улыбнулся Лый и шагнул на подвесной мост. Мост был таким мощным и широким, что почти не качнулся под весом лешего. – Ты, Ватан, Айул, Иванка и Явих.
– Иванка? – переспросил удивлённый Агнешка, ступая на мост вслед за Лыем. – Девочка?
– Девушка уже, – усмехнулся леший, – одарённая ворожея.
Сварогин даже остановился.
– Князь учит девушку? – удивлялся он.
– Да. А что тут такого? – обернулся на человека Лый и, увидев круглые глаза Агнешки, рассмеялся в голос. – А ваши девы разве не учатся?
– Учатся, – растерянно ответил Агнешка, – но отдельно от мужчин.
– Что? – переспросил леший и разразился смехом так, что задрожал мост. Лый остановился и хохотал, держась за верёвочные перила. Агнешка растерялся и не знал, как успокоить задыхающегося от смеха лешего. Спустя некоторое время хохот Лыя превратился в вой и затих. Леший стоял, облокотившись на перила моста, и держался за живот. Наконец леший вытер слёзы и, покачав головой, посмотрел на Агнешку. – Ну вы чудные, – с трудом проговорил он и вновь захохотал. – Вот же обычаи…
Лый отошёл от перил и, смеясь, двинулся по навесному мосту, лапой позвав Агнешку следовать за ним.
– Лый, я слышала, ты человека привёл, – проговорила высокая рыжая га?ркунка, что стояла на террасе подле терема, к которому вёл подвесной мост. – Пришла его увидеть!
– Уже весь Йолк, наверное, знает, – со смехом сказал Лый, остановившись напротив лешей, и махнул лапой на ставшего рядом с ним Агнешку. – Агнеша, будущий йарь Дрефа. – Лый посмотрел на поклонившегося сварогина и представил ему лешую: – Иванка, старшая йарь Дрефа.
– Приятно познакомиться, – растерянно пролепетал Агнешка, разглядывая Иванку. Ворожея была выше человека, но Лыю всего лишь по плечо. На Иванке было зелёное перехваченное кожаным поясом платье с вышитым знаком йарей – древом с копьём. Шерсть у лешей была рыжей, а глаза – зелёными, как лес. Волнистые волосы собраны в мощную косу, а сильные руки держали такое же копьё, какое Агнешка видел у стражей. «Неужели женщины леших тоже умеют воевать?» – удивлённо подумал сварогин. Будто услышав его мысли, Иванка звонко рассмеялась.
– Конечно, умеют, – кивнула гаркунка, и Агнешка вздрогнул. Лешая прочитала его мысли!
– Неужели люди не умеют закрывать свои думы? – спросила Иванка изумлённого Агнешу, и юноша отрицательно покачал головой.
– Уже нет, – ответил за Агнешу Лый. – Дреф как-то рассказывал, что в начале Эры Перуна люди ещё могли владеть своими думами, но сейчас никто из них на это не способен.
– Надеюсь, Индрик не ошибся в тебе, – со вздохом произнесла Иванка, и у Агнешки невольно сжалось сердце. Он не хотел подвести лесной народ, правда, сам не знал в чём. – Если не можешь сохранять тишину, – строго сказала Иванка, – думай, пожалуйста, тише.
Агнеша поник.
– Он ещё совсем юный, – заступился за человека Лый. – По-нашему – совсем дитя. Но ты знаешь, сколько живут люди.
– Да, – печально согласилась Иванка. – Не хотела тебя обидеть, – обратилась она к сварогину, положив руку на сердце. Агнеша невольно улыбнулся. – Сколько тебе лет?
– Семнадцать, – ответил Агнеша, и Иванка удивлённо на него посмотрела. – А тебе сколько? – в свою очередь поинтересовался юноша.
– Восемьдесят, – улыбнулась лешая, и Агнеша ахнул. – Но леший может жить и больше тысячи лет, потому я по нашему разумению – твоя ровесница, если не моложе.
– Великому князю Дрефу, говорят, более трёх тысяч лет, – наклонившись, прошептал Лый.
Иванка, хмыкнув, посмотрела на Лыя.
– Его Дух обладает редкой силой, потому Дреф так долго живёт, – ответила она. – Обычному лешему такое долголетие не по силам.
– А человеку? – робко спросил Агнеша.
Иванка пожала плечами:
– Тут дело не в расе, а в силе Духа, – предположила она. – Так говорит сам Дреф. Великий князь учит, что смерть – выбор Духа, но не тела. Когда Дух выбирает Иное, тело с ним соглашается и начинает стареть.
– То есть можно жить вечно?
– Не знаю, – искренне ответила Иванка. – Такие вопросы лучше Дрефу задавай. – Лешая тепло улыбнулась сварогину. – Мне пора, – она махнула рукой в сторону подвесной дороги. – Рада была познакомиться, Агнеша! – Иванка положила на сердце руку, и сварогин тоже поклонился ей. Когда Иванка ушла, Лый вновь пригласил Агнешу следовать за ним.
Леший повёл человека по гульбищу терема, от которого был переброшен мост до следующего, третьего, терема, в котором жили йари князя и веденники, ученики Великого Ведая.
– Лый, может, ты скажешь мне, как закрывать свои мысли? – спросил Агнеша лешего, когда тот стал открывать дверь, ведущую в терем. Гаркун обернулся на сварогина.
– Не думать, и всё.
– Как это – не думать?
– Ну как – не думать ни о чём, молчать в своей голове так же, как ты умеешь сохранять молчание при ходьбе, – пожал плечами Лый.
– Я не понимаю, – искренне признался юноша.
Лый покачал головой и отворил дверь в терем. Сени, в которые они вошли, почти не отличались от сеней Княжеского Терема: на стенах между дверей горели факелы, а у дальней стены располагался арочный проход к лестнице.
Лый отворил дверь, ведущую в просторный зал с большой печью. Стены зала, украшенные грубой резьбой, покрывал мох; меж резных полуколонн стен располагались двери. На каждой двери были написаны руны, значения которых Агнеша не знал. Между дверьми горели в подставах свечи и стояли шкафы с книгами. В центре зала находился большой стол, на котором лежали бересты и книги. За столом сидел белый елмаган в зелёной рубахе и что-то так увлечённо писал, что даже не заметил вошедших.
– Здравствуй, Айул, – громыхнул Лый, и елмаган от испуга подскочил, с грохотом опрокинув стул. Агнешка тихонько рассмеялся. Увидев Лыя, Айул облегчённо вздохнул: он испугался, что вновь не заметил Учителя. Дреф часто корил Айула за невнимательность и за то, что он так увлекается своим занятием, что перестает замечать окружающее.
– Всё ещё учишься внимательности, – мягко заметил Лый, и Айул, вернув стул на место, хмуро посмотрел на гаркуна, а затем и на сварогина.
– Иванка передала мне Слово о том, что среди нас теперь человек, – низко говорил Айул, идя к Лыю и Агнешке. Сварогину не понравилось настроение белого елмагана с рыжими глазами, и сын рыбака Тихона отчаянно пытался не думать и скрыть свой страх. – Человек, который так громко думает и боится, – судя по замечанию Айула, у Агнешки ничего не получилось.
– Тоже мне, Великий Ведай, – хмыкнул Лый. – Сам-то от испуга чуть душу Индрику не отдал.
Елмаган гневно посмотрел на Лыя, и Агнешка понял, что йарь рассердился именно поэтому.
– Я, правда, боюсь, – попытался смягчить гнев елмагана сварогин, но громила только грозно на него посмотрел.
– И что ты хвастаешься своей слабостью? – поинтересовался Айул. – Или у людей так принято?
Агнешка ничего не ответил, а вот Лый укоризненно покачал головой.
– Агнеша, как и ты, – йарь Дрефа, – сказал он елмагану. – Вы не должны враждовать, вы должны помогать друг другу.
Айул отрицательно покачал головой.
– Человеку помогать не буду, даже если об этом попросит сам Дреф! – с вызовом сказал он, строго глянув на сварогина.
– Какой же ты ещё глупый, Айул, – вздохнул Лый и, наклонившись к Агнеше, тихо прошептал: – Ему просто только сорок лет, он самый юный из йарей, вот и гоношится.
Айул явно услышал слова Лыя: он грозно зарычал и, что-то буркнув, вернулся за стол.
Лый, усмехнувшись, прошёл к ближайшей двери, на которой не было рун (Агнеша догадался, что то, что он принял за руны, было именами учеников), и отворил её. Окно ученической кельи выходило в сторону балкона, у дальней стены стояла срубленная кровать, подле которой располагались скрыни. У противоположной окну стены стоял шкаф, поросший светящимся с белыми грибами мхом. Подле окна находился небольшой стол со стулом.
– Зачем ты его дразнил? – тихо спросил Агнешка у Лыя, когда за ними закрылась дверь его кельи.
– Потому что хоть Айул и елмаган, но труслив. Да и к тому же зазнайка ужасный, – проворчал Лый, проходя к одной из скрынь. Леший открыл сундук и достал оттуда зелёную рубаху со знаком йарей и бросил её на кровать, застеленную тем же зелёным сукном. – Вот тебе и одежда самого настоящего йаря. Оденешься завтра так. Про размер не беспокойся, рубаху шили для гаркуна – перевяжешь туже поясом.
– Я могу надеть сверху свиту? – робко спросил Агнеша, разглядывая длинную, как платье, рубаху. – У меня нет шерсти, как у вас, мне будет холодно.
– Не будет: теплее сукна, чем сукно из мха-веретенника, не сыскать, – рассмеялся Лый и достал из скрыни зелёный плащ с тем же знаком йарей. – Вот, оденешь, – гаркун положил и его на кровать. – Свои штаны, онучи и кожаные сапоги можешь оставить. А теперь, – Лый посмотрел на Агнешку, – я покажу тебе трапезную ученического терема, отведу в город и на Большую Поляну. Спрашивай обо всём, что тебя заинтересует.
– Я боюсь того, что лешие меня не примут, – искренне признался Агнешка. Лый удивлённо на него посмотрел.
– Они тебя уже приняли, – ответил гаркун. – Сам Дреф будет учить тебя! Разве благословение Дрефа для тебя не принятие?
– Я имею в виду остальных, – робко проговорил сварогин. – Я вижу, как они на меня смотрят.
– Ах, вот о чём ты, – улыбнулся Лый. – Но это – только в твоих силах, – подмигнул юноше леший.
