Взяв себя в руки, полковник постучал в дверь.
– Входи.
Он вошел. За длинным столом сидели шестеро, а во главе него – сам герцог, который жестом показал на место в другом конце стола. Полковник сел.
– Итак, положу конец домыслам, – сказал герцог. – Наша двоюродная сестра Ингер получила предложение выйти замуж.
– Значит, из-за этого все слухи и ночные гонцы? – спросил кто-то. – Прости меня, Дэйн, но мне кажется, это несколько…
– Позвольте мне все объяснить, и сами поймете, почему данный вопрос должен решаться на высшем семейном совете. Наша двоюродная сестра ухаживала за ранеными в госпитале во время осады города войсками Шинсана. И у нее завязался роман с пациентом – причем, как я понимаю, достаточно бурный. Хотя она, что вполне ожидаемо, предпочитает не вдаваться в детали. Когда осаду прорвали и война ушла на юг, она решила, что на этом все закончилось. От того человека не было вестей. Обычная история: солдат воспользовался ею и отправился дальше. Но четыре дня назад она получила от него предложение о замужестве – после чего, поразмыслив, пришла ко мне за советом.
Господа, – объявил он, – боги наконец смилостивились над нашей семьей, подарив драгоценный шанс. На руку нашей двоюродной сестры претендует Браги Рагнарсон, маршал Кавелина, командовавший войсками союзников во время Великих Восточных войн.
На полминуты наступила мертвая тишина. Полковник даже затаил дыхание. Рагнарсон. Злейший враг Грейфеллсов в течение целого поколения, непосредственно виновный в убийстве прежнего герцога и положивший кровавый конец многим планам, которые строила семья. Тот, кого больше всех ненавидел каждый за столом, за исключением полковника, который был просто солдатом и ни к кому не питал ненависти.
Он почувствовал сгущающуюся тень, и ему это не понравилось. Все было в лучших традициях интриг Грейфеллсов.
Шестеро одновременно заговорили, и герцог поднял руку.
– Прошу вас, тише. – Он немного подождал. – Господа, если одной этой новости вам недостаточно, подумайте вот о чем. Тамошние глупцы собираются сделать его королем, поскольку не сумели найти больше никого, готового возложить на себя корону. Понимаете? Это не только возможность отомстить старому врагу, но и шанс отобрать корону у самого богатого и стратегически удачно расположенного Малого королевства. Шанс перенести нашу базу полностью за пределы Итаскии и освободиться от печальной помехи в виде вечно враждебного нам государства. Шанс получить власть над наиболее важной фигурой в конфликте между Востоком и Западом. Шанс вернуть себе величие, которое мы потеряли.
Волнение герцога передалось и слушателям, только полковник был заинтригован куда меньше. Речь шла лишь об очередных грязных делишках Грейфеллсов, и у него возникло чувство, что его попросят взять часть бремени на себя. Иначе зачем его сюда позвали?
– Вопрос прост: следует ли нам позволить нашей двоюродной сестре принять предложение? – герцог улыбнулся. – Или – посмеем ли мы ей не позволить? Было бы грехом отказаться от такой возможности. Не так ли?
Возражать никто не стал.
– Но мы же не можем позволить всему идти своим чередом и надеяться на лучшее, – заметил кто-то.
– Нет, конечно. Ингер должна стать рычагом, подставленной под дверь ногой, отвлекающим маневром. Сейчас она просто хочет увидеться с возлюбленным, но, полагаю, мы сумеем сделать из нее семейного шпиона. Для страховки, а также для руководства повседневными мелочами предлагаю послать туда полковника.
На лице полковника не шевельнулся ни один мускул. Собственно, так он и предполагал – и дело пахло весьма дурно. Порой он жалел, что вынужден хранить верность этому семейству, будучи перед ним в долгу.
– У кого-то есть повод для возражений?
В ответ собравшиеся лишь покачали головами.
– Все настолько удачно складывается, что ты мог бы и не спрашивать, – сказал кто-то.
– Мне хотелось единодушного решения. Значит, принято? Будем пользоваться возможностью, пока не возникнет какое-нибудь непреодолимое препятствие?
Все кивнули.
– Что ж, хорошо. – Герцог не скрывал удовольствия. – Я так и думал, что вам понравится. На этом пока все. Я вникну глубже в суть дела и посмотрю, нет ли каких-либо ловушек. Буду держать вас в курсе. Можете идти. – Он откинулся на спинку кресла, а когда все направились к двери, добавил: – И еще: ни с кем это не обсуждайте. Вообще никому ни слова. Да, и полковника я попрошу остаться.
Полковник уже успел встать, но из-за стола не вышел. Он снова сел, положив руки на стол и глядя поверх плеча герцога.
– На самом деле мы продвинулись даже дальше, чем я упоминал. Бабельтоск связал меня с некоторыми старыми друзьями времен Праккии, и они согласились помочь.
Бабельтоск был чародеем на службе семьи герцога. Полковник его терпеть не мог.
– У тебя недовольное выражение лица, полковник. Есть возражения?
– Нет, ваша светлость. Я просто не доверяю чародею.
– Может быть. Они весьма скользкий народ. И тем не менее, похоже, мы заполучили все надлежащие средства, чтобы воплотить в жизнь наш план. Нужно лишь обратить эту женщину в нашу веру и направить ее по верному пути.
– Понятно.
– У меня в самом деле такое чувство, будто ты это не одобряешь.
– Прошу прощения, ваша светлость. Я вовсе не имел в виду, будто я против.
– Тогда берешься? Отправишься в Кавелин от нашего имени? Тебе придется провести там несколько лет.
– Как прикажешь, ваша светлость.
Ему очень хотелось, чтобы случилось иначе, но долги приходилось платить.
– Вот и хорошо. Можешь чувствовать себя в замке как дома. Буду держать тебя в курсе дела.
Встав, полковник слегка поклонился и быстро вышел. «Солдат не спрашивает, – подумал он. – Солдат подчиняется. А я, увы, солдат на службе герцога».
1
1016 г. от О.И.И.
Правители
Браги застонал, и Ингер снова встряхнула его за плечо.
– Ну же, ваше королевское величество. Вставай.
Он приоткрыл глаз. На него холодно уставилось лишенное стекла окно.
– Еще темно.
– Это только кажется.
Браги недовольно заворчал, коснувшись ступнями прохладного пола. Дни сейчас начинались заморозками, сменяясь после полудня адской жарой. Он закутался в медвежью шкуру, убеждая себя, что вставать нет никакого смысла.
В Кавелин пришла весна – с жаркими днями и холодными ночами. Чаще всего погода стояла отвратительная.
Зевнув, Браги сонно потер глаза.
– На улице дождь? У меня голова словно ватой набита.
– Не стану спорить. Да. Та самая ваша беспрестанная кавелинская морось.
– Крестьянам хорошо, – сказал он обычные в таких случаях слова.
– И нам тоже, – завершила ритуал Ингер, соблазнительно изгибаясь. – Неплохо для старой карги вроде меня, да?
– Для жены – даже очень, – не особо весело пошутил он.
– В каком смысле – для жены? – Она надула губки.
– Сама знаешь, как говорят. – Улыбка его выглядела столь же унылой, как и настроение. – Старая трава всегда кажется зеленее.
– Пасешься на чужом пастбище?
– Что? – Он тяжело поднялся и принялся искать одежду.
– Прошлой ночью у нас был только второй раз за месяц.
– Старею, – вздохнул он, язвительно усмехаясь про себя.
Он обманывал себя, не ее. У его ног зияла пугающая черная бездна. Проблема заключалась в том, что он не знал – то ли пропасть ждет, чтобы он попытался ее перепрыгнуть, то ли он уже на другой стороне и оглядывается назад.
– У тебя есть другая женщина, Рагнарсон? – Она уже вовсе не была похожа на ласкового котенка, превратившись в ощетинившуюся кошку. От обычной хрупкой улыбки не осталось и следа.
– Нет. – И он не лгал.
У него в самом деле не было больше никого. Изящные очертания, теплые груди и влажные бедра не разжигали в душе ревущий огонь, скорее отвлекая, чем вызывая интерес, и больше раздражая, чем возбуждая.
Было ли это признаком старости? Время – неумолимый вор.
Рагнарсона тревожило растущее с каждым днем безразличие ко всему. Желание собирать скальпы исчезло, оставив в душе пустоту, словно после потери старого друга.
– Уверен?
– Дьявобсолютно, как сказал бы мой друг Насмешник.
– Жаль, что я не была с ним знакома, – задумчиво проговорила Ингер. – И с Гаруном тоже. Может, если бы знала их, я лучше бы узнала и тебя.
– Тебе стоило бы их знать…
– Ты уходишь от темы.
– Милая, у меня не было никого на стороне столь давно, что я даже не знал бы, что с ними делать. Вероятно, просто стоял бы, сунув палец в ухо, пока дама не обругала бы меня на чем свет стоит.
Ингер провела гребнем по волосам, чувствуя, как за него цепляются светлые кудри, и размышляя о Браги. Он успел заслужить определенную репутацию, но жил вовсе не в соответствии с нею. Возможно, он был слишком занят, и его любовницей, причем весьма требовательной, стало королевство Кавелин.
Он смотрел на женщину, которая была его женой и королевой Кавелина. Она стала единственным подарком, которым одарили его войны. Время обошлось с ней милостиво: высокая и изящная, она обладала хрупкой красотой и еще более хрупким чувством юмора, а также самым интригующим ртом из всех, какие ему доводилось видеть. Вне зависимости от настроения, ее губы всегда изгибались в легкой саркастической улыбке, а искорки в ее зеленых глазах лишь усиливали это предвестие смеха.
С первого взгляда она выглядела знатной дамой, но со второго можно было предположить, что у нее открытая душа. Она являлась некоей загадкой, интригующим созданием, которое пряталось в раковине, лишь иногда раскрывавшейся, чтобы выдать очередную тайну. Браги считал ее настолько идеальной королевой, какую только мог пожелать король. Она родилась для этой роли.
Губы ее вновь изогнулись в загадочной улыбке.
– Может, ты и впрямь говоришь правду.
– Конечно.
– Что, разочарован?
Он промолчал. Ингер умела заманивать его в клетку из вопросов, на которые не хотелось отвечать.
– Может, взглянешь лучше, как малыш?
– Опять ты уходишь от ответа.
– Ты права, дьявол тебя побери.
– Ладно, отстану. Что у нас на сегодня?
Она настояла на том, чтобы в полной мере участвовать в королевских делах. Сам он был в них новичком, а необходимость уживаться со столь волевой женщиной лишь осложняла задачу, с чем соглашался и круг его старых товарищей. Некоторым крайне не нравилось «вмешательство» Ингер.
Ингер вернулась из детской с сыном Фальком на руках.
– Спал как убитый. Теперь хочет, чтобы его покормили.
Браги обнял ее за плечи, глядя на младенца. Маленьких детей он до сих пор воспринимал как чудо. Фальк, крепкий полугодовалый малыш, был первым их с Ингер ребенком и первенцем для нее самой.
– Сегодня утром у меня толпа народа по поводу сообщения от Дереля. После обеда я должен играть в захваты.
– В такую погоду?
– Они вызвали нас на игру, и только они могут ее отменить. – Он начал зашнуровывать сапоги. – А в грязи они справляются отменно.
– Не слишком ли ты стар для такого?
– Не знаю. – Возможно, лучшие времена для него и впрямь остались позади. Реакция становилась хуже, да и мышцы уже не работали как прежде. Возможно, он стал стариком, отчаянно цеплявшимся одной рукой за иллюзию молодости. Игру в захваты он не особо любил. – А что у тебя?
– Полнейшая тоска. И так будет до тех пор, пока не закончит заседать Тинг. Чувствую себя словно гувернантка.
Он не стал напоминать, что она сама потребовала себе право развлекать жен делегатов. До начала весенней сессии оставалась еще неделя, но более состоятельные члены Тинга уже были в городе, пользуясь гостеприимством Воргреберга.
– Пойду поищу чего-нибудь поесть, – сказал Браги.
