Серрэйлер прервал ее движением руки.
– Миссис Ангус, вы знаете, как все это работает, мне вам объяснять не надо. Вы знаете, что я обязан задать вам много вопросов, которые вам уже задавали, и что это будет неприятно, и что вы смущены и запутаны. Но все, что вы нам скажете, может оказаться полезным. У меня была беседа с патрульными, которые говорили с вами с самого начала, но некоторые вещи я должен услышать сам. Не беспокойтесь, если вы вспомните что-то, что тогда забыли, или будете противоречить тому, что сказали ранее, такое случается, когда люди находятся в стрессовой ситуации.
– Спасибо… Это утро – словно видеоролик, снова и снова прокручивается у меня в голове. Что он сказал, что я сказала, как он выглядел… Все, что произошло накануне вечером. Его лицо. Я просто вижу перед собой лицо Дэвида.
– Да. И я приложу максимум усилий к тому, что вы увидите его снова, такого же как раньше, и что ему не будет причинен никакой вред.
– Уже был. Разве к этому моменту ему уже не был причинен вред?
Мэрилин Ангус поднялась, встала у каминной полки и начала поправлять маленькие золотые часы, поворачивая их из стороны в сторону.
– Я хочу спросить у вас, как у Дэвида со школой.
– Он обожает Сейнт Фрэнсис.
– Хорошо. У него есть там какие-то особо близкие друзья?
– Ребята, с которыми он вместе ездит… У них что-то типа банды… Ну, не в плохом смысле «банды», просто… они всегда вместе. Каспар ди Ронко… Джонатан Форбс… Артур Маклин… Нед Кларк-Холл…
– Они ссорились?
– Они всегда ссорятся… мальчишки постоянно это делают… У них вечная возня и драки между собой, но все всегда заканчивается миром. Они терпеть не могут долгих ссор, затяжные обиды не про них.
– Есть кто-то, с кем он не ладит?
– Если вы о том, обижает ли его кто-то, то я тоже думала об этом, но ответ – нет. Школа очень жестко реагирует при первых же признаках подобного… У них были серьезные проблемы пару лет назад, и они совсем не хотят, чтобы они повторялись. Я уверена, что ничего в этом духе там не происходит. Дэвид популярный мальчонка, очень веселый… Был…
– И остается, – твердо сказал Серрэйлер, глядя прямо ей в лицо.
– Господи, надеюсь, вы правы.
– Он сообразительный?
– О да. И это не просто слова самодовольной мамаши. Я не из тех, кто считает, что мои утятки обязательно должны быть лебедями. Наша дочь Люси не особо блещет в академическом плане. Но Дэвид сообразительный не в самом очевидном смысле… Он много размышляет, что-то придумывает, мастерит, разбирается во всем сам, вникает в предмет… Последнее, что его заинтересовало, были Помпеи. Он прочел все, что смог найти про них. Он любит проводить время в одиночестве. Ну и, конечно, любит футбол.
– Он болеет за какую-то конкретную команду? – первый раз за все время подал голос Натан. Она посмотрела на него так, будто забыла, что он вообще тут.
– «Манчестер Юнайтед». Они все прикидываются, что болеют за ту или иную большую команду… «Челси», «Тоттенхэм».
– Прикидываются?
– Они же просто маленькие мальчики… Это же немного поза, разве нет? Что они там могут понимать?
Разговор продолжился, Серрэйлер мягко провел мать по теме поведения сына дома, крайне тактично, но с хирургической точностью вскрыл подробности семейных отношений, со всей внимательностью пытаясь отыскать какие-то мельчайшие признаки напряжения и неблагополучия. Она отвечала без задержек, двигаясь по комнате, прикасаясь к предметам мебели, трогая вещи и переставляя их, периодически запуская пальцы в свои короткие кудрявые волосы. Они пробыли с ней почти час, прежде чем старший инспектор поднялся со своего места.
– С вами будет человек, семейный полицейский психолог, вам об этом, наверное, уже сообщили. Он будет с вами на связи постоянно.
– Моему мужу пришлось поехать в больницу… У пациента, которого он оперировал, появились какие-то осложнения… Больше с этим никому не справиться.
– Понятно.
– Вы не подумайте… Не стоит видеть в этом…
– Я и не собирался.
Когда они ушли, приехал Крис Дирбон.
– Я их лечащий врач. Хочу их проведать.
– Она в порядке… Выглядит разбитой, но явно держит себя в руках. Ему пришлось поехать в больницу.
Крис пожал плечами.
– Он там нужен… Он лучший нейрохирург в округе. Есть какие-то мысли, Сай?
– Нет, слишком рано. С Кэт все хорошо?
– Это ее расстроило… Она теперь расклеивается по любому поводу. Позвони ей.
– Куда теперь? – спросил Натан, когда Саймон сел в машину.
– Не знаю. Давай сначала просто уберемся отсюда… Езжай в сторону Старли.
– Там что-то есть?
– Не думаю.
Натан понял, что задавать вопросы больше не стоит, выехал из Лаффертона и покатил дальше по загородным дорогам. День был мрачный, небо выглядело безжизненным и уныло-серым, деревья гнулись под холодным ветром. Серрэйлер сидел молча, а потом внезапно выпрямился и сказал:
– Сворачивай прямо сюда и езжай по дороге на Блиссингтон.
Натан так и сделал. Дороги были пустые, улицы сужались под нависающими кронами деревьев, и в конце концов они приехали в поселок, представлявший собой лишь горстку коттеджей и пару больших особняков, спрятанных за высокими заборами.
Они остановились у паба, перед которым на треугольнике газона рос огромный вяз.
– Я и не знал, что тут есть поселок, – сказал Натан.
В баре было тепло и хорошо пахло. Они заказали домашние рулетики из ветчины и кофе.
– Что нам известно? – сказал Саймон Серрэйлер, когда они устроились за столом у окна.
– Так: мальчик и его мать вышли из дома приблизительно в десять минут девятого.
Шаг за шагом они прошлись по немногочисленным установленным фактам и проговорили их еще раз, в свете того, что им сказала Мэрилин Ангус.
– Ничего, – сказал наконец Саймон. – Нормальный маленький мальчик, нормальная семья, никаких конфликтов, никаких проблем. Ничего.
– И?
– Худший сценарий? Случайный водитель, которому нужен ребенок? Когда мы вернемся, я хочу знать все, как обычно – проверь все случаи исчезновения детей в стране, каких педофилов недавно выпустили на свободу, все. Патрульные разузнают все о местных, которые обычно ездят на работу по этой дороге, обо всех соседях, о любых странных происшествиях неподалеку… Если бы ты был педофилом в поисках ребенка, что бы ты сделал?
– То же, что и этот… Выбрал подходящее время дня, когда все идут в школу или оттуда домой, когда вокруг много детей.
– Да, но большинство из них ходят до автобуса компаниями или садятся в машины на глазах у кучи людей… Это ведь час пик.
– Значит, провел бы подготовительную работу. Разведал обстановку.
– Хорошо, тогда ты бы точно узнал, по каким улицам дети обычно ходят одни. Или ждут одни.
– Вы думаете, это было тщательно спланировано?
– Может быть, – Саймон Серрэйлер допил свое пиво. – Мать. Она не сказала того, чего можно было бы ожидать. Не винила себя в том, что оставила его дожидаться машину одного.
– Значит, она так делает всегда?
– Во всяком случае, достаточно часто… Она сказала, что была в суде тем утром, так что, наверное, в те дни, когда она должна быть в суде и не ее очередь подвозить ребят, она обычно оставляет Дэвида ждать у калитки.
– В девять лет?
– Ну… В это время светло, мимо постоянно проезжают машины, подвозят его регулярно, причем люди, которым можно доверять… Мне не кажется, что мы должны винить ее за это.
– Кто-то просто знал, когда… В какое время, в каком месте.
– Или, может, мы на ложном пути. Я бы хотел с тобой это выяснить сейчас, потому что когда мы вернемся в участок – и до тех пор, пока Дэвид не найдется, – на нас будут спускать всех собак. Подключится национальное телевидение и пресса, посыплются звонки. Передай мне еще рулетик, пожалуйста. И сам поешь, пока есть такая возможность.
По пути к машине Саймон остановился, чтобы взглянуть на скамейку под старым вязом. «В память об Арчи и Мэй Дормер. Они любили сидеть здесь».
– Так спокойно. Привезу сюда Эм в следующий раз, когда будем кататься на велосипедах. Она бы хотела жить в таком месте, как это. В своих мечтах.
– Никогда не знаешь наверняка… Присмотрись к коттеджам… Что-то в духе тех, в дальнем ряду.
– У Арчи и Мэри был такой. Тогда люди могли себе это позволить. У нас нет шансов, он будет стоить минимум двести тысяч.
– А ты продолжай искать… Никогда не знаешь. Ну же, Натан, куда делась твоя бодрость духа?
– Туда же, куда и этот пацан, – сказал Натан, заводя машину.
Четырнадцать
«Маленький английский городок Лаффертон сегодня был шокирован новостью об исчезновении девятилетнего школьника Дэвида Ангуса… Это новый удар для жителей, которые еще не успели оправиться от серии прошлогодних убийств. Дэвида Ангуса, сына консультирующего нейрохирурга и адвоката, последний раз видели…»
– Черт побери, детям теперь небезопасно сидеть рядом со своими собственными долбаными калитками…
– Уже слышал об этом в новостях. Его так и не нашли?
Мишель Тейт с помощью ножниц открыла упаковку замороженной пиццы и включила духовку.
– Найдется где-нибудь в канаве, как та девчушка из Кента.
– Он мог уйти и сам. Пойти к приятелю.
– Не будь идиотом.
– Я так постоянно делал.
– Ну, да. Эти дети не такие. Хорошая семья, частная школа, шикарный дом… Они так не делают, понимаешь?
– Почему из-за того, что у него все это есть, он перестает быть девятилетним пацаном?
– Включи мозг. Будешь пиццу?
Предложение прозвучало недоброжелательно.
– Нет, я перехвачу что-нибудь в «Окс» потом.
– Угу, и выпей тоже там обязательно, ладно?
– Сколько, две бутылки?
– Ты сходил в центр по трудоустройству еще раз?
– Да. И я ищу в газетах.
– Куча работы… Смотри, тут целые страницы с вакансиями…
– Ага.
– Ты не в том положении, чтобы быть слишком разборчивым, ты в курсе?
– Я прошел обучение. Я не буду выставлять товар на полки в супермаркете.
– Обучение. Ясно.
– Да, обучение, и это больше, чем многие здесь могут похвастать.
– О-о-о-о. То-то из-за твоих умений мы с Питом «здесь» и околачиваемся, да?
– Ты хочешь, чтобы я ушел? Хорошо. Я уйду.
