Сергей Дышев "Цианистый карлик"

В книгу известного мастера остросюжетной прозы Сергея Михайловича Дышева (1956–2022) вошли три его детективные повести. В первой из них – «Девочка на цепи» – заместитель начальника убойного отдела майор Никита Савушкин расследует дело о пропаже 19‐летней девушки, во второй – «Кладбище для одноклассников» – он же пытается вычислить серийного убийцу по кличке Скульптор, жертвы которого, как выяснилось, учились в одном классе. В третьей – «Цианистый карлик» – в гостиничном номере был отравлен коммерсант Борис Зайцев, но его жена не опознала тело мужа в морге. Кто же отравлен и где настоящий Зайцев?

date_range Год издания :

foundation Издательство :ВЕЧЕ

person Автор :

workspaces ISBN :978-5-4484-8963-1

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 26.11.2023

Цианистый карлик
Сергей Михайлович Дышев

Любимый детектив
В книгу известного мастера остросюжетной прозы Сергея Михайловича Дышева (1956–2022) вошли три его детективные повести. В первой из них – «Девочка на цепи» – заместитель начальника убойного отдела майор Никита Савушкин расследует дело о пропаже 19?летней девушки, во второй – «Кладбище для одноклассников» – он же пытается вычислить серийного убийцу по кличке Скульптор, жертвы которого, как выяснилось, учились в одном классе. В третьей – «Цианистый карлик» – в гостиничном номере был отравлен коммерсант Борис Зайцев, но его жена не опознала тело мужа в морге. Кто же отравлен и где настоящий Зайцев?

Сергей Михайлович Дышев

Цианистый карлик




© Дышев С.М., наследники, 2023

© ООО «Издательство «Вече», 2023

Девочка на цепи

1?е число. Месяца не было

Это был необычный подвал под обычным жилым многоэтажным домом. И если бы какой-то черт занес тебя сюда, в мокрую темноту среди вырванных плафонов, то ты мог бы в непредсказуемый миг ослепнуть от ярчайшего света осветительного прибора на треноге. И если б ты сдержал крик и мгновенно сократился до размеров крысы, то смог бы тихо оценить и сладострастно вкусить необычайность этого подвала.

Ты бы увидел в углу, в свете «дедолайта», девушку, сидящую на потертом диванном покрывале, с поджатыми под самые губки коленками. Ей не более 19 лет, она привлекательна, возможно, и красива, но страх на ее лице не дает тебе это понять. На девушке – короткое платье с открытыми плечами, в крупный горошек: такое носили бог знает где и когда…

В полумраке полыхает светильник. Ты замечаешь еще одну треногу, они напоминают здесь марсианских чудовищ из романа Г. Уэллса «Война миров» и вот-вот они оживут и пойдут своей изломанной походкой по подвалу, а потом еще и выкарабкаются по лестнице на улицу. На второй треноге головка. Да это ж видеокамера!

Неожиданно из другого темного угла появляется, буквально «материализуется», молодой мужчина. Он молча облачается в пурпурный балахон, на голову надевает такого же цвета колпак с прорезями для глаз. В общем, получается куклуксклановец московских подвалов. Кладет на землю огромных размеров нож.

Ты уже сто раз пожалел, что зашел в этот подвал помочиться. Но теперь уж выхода нет. Чтобы сбежать, надо снова превратиться в обычного жильца, пройти мимо палача и умудриться при этом остаться в живых. Поэтому лучше стерпеть.

Краснобалахонный, по всему, задумал съемки фильма ужасов. Он включил видеокамеру, направил ее своим красным глазком на оцепеневшую пленницу. Он вытащил из сумки, лежавшей на полу, цепь с узорчатыми звеньями. В другой ситуации ее с восторгом приняла бы в подарок и тут же прицепила на пузик или бедрышко какая-нибудь юная металлистка.

Краснобалахонный несуетливо, будто Акиро Куросава, вошел в кадр, обмотал цепью левую руку девушки, замкнул навесным замком амбарных размеров. Второй конец цепи садист-выдумщик прицепил к металлической балке на потолке. И тоже замкнул – смеха ради – самым миниатюрным, просто микроскопическим замочком.

Он взял плетку, приблизился к девушке и неожиданно резко взмахнул у нее перед лицом. Подвальная пленница инстинктивно сжалась, прикрыла лицо руками. Второй удар плеткой был настоящим. Ремешки плетки скользнули по рукам девушки.

Девушка взвизгнула:

– Не бей меня!

– Ты будешь сидеть на цепи, пока не полюбишь меня! – утробным голосом произнесло балахонное чучело. – Но учти, мне не нужны фальшивые чувства!

– Ну, отпусти меня… – заканючила «цепная» девушка.

Лезвие приготовленного ножа отсвечивает стылым холодом. Тебе абсолютно не жалко худосочную жертву мужчины в пурпуре, даже когда он бросает перед девушкой эмалированный тазик, в котором почему-то лежат несколько луковиц, потом ставит ведро с водой. Тебе жутко интересно и столь же страшно.

Он гасит свет. Обваливается кромешная тьма.

Ты понимаешь – это твой единственный шанс. И пулей, не чуя ног, летишь к выходу, как мышь, чудом уцелевшая под гильотиной мышеловки.

О читатель, читальщик, читалло! Мы оставляем тебя в покое до той поры, пока тебе вновь не приспичит справить малую нужду в самом обычном среднестатистическом подвале многоэтажного дома.

А нечего жмотничать, экономя червонец на городском биотуалете!

2?е число того же…

Утро для дежурного по УВД района капитана Шаловливого было явно не мудренее вечера. Ночь прошла спокойно, в обезьяннике привычно клевал носом лупоглазый бомж Валерка Макаров, который очень гордился своей «пистолетной» фамилией, впрочем, не подтвержденной никакими документами. Изолировали его в который раз за то, что он на главной районной площади, причем совершенно в трезвом виде, орал во всю глотку, что ни в жисть не примет участия в президентских выборах. Его забирали, он тут же засыпал на нарах, со счастливой улыбкой единственного диссидента района. Огорчало его лишь то, что до выборов оставалось уже всего ничего.

В общем, дежурство шло к концу. Шаловливый уже предвкушал, как, придя домой, примет душ после смрадной дежурки, съест, по обыкновению, тарелку борща или супа и завалится часиков на пять на диван.

И вдруг невесть откуда на окошко «дежурной части», как на амбразуру, навалилась дородная угрюмая женщина. Шаловливый в этот момент ощутимо почувствовал, как не хватает воздуха. И порывисто вздохнул. Предчувствие не обмануло его.

– Товарищ дежурный, у меня дочь пропала. Не знаю, что и делать, и телефон ее заблокирован. Меня звать Варвара Борисовна. Фамилия – Шпонка.

– Пишите заявление, – устало сказал дежурный. – Сейчас сотрудника приглашу, расскажете ему все обстоятельства.

Он набрал номер.

– Никита Алексеевич, тут женщина пришла, говорит, дочь пропала… Сколько ей лет? – Шаловливый хмуро глянул на Шпонку: – Сколько?

– Мне? – спросила Шпонка.

– Да не вам!

– Э-это… Девятнадцать.

– Ждите.

Шпонка отлипла от окошка.

Вскоре в вестибюль спустился опер Серега Кошкин, сразу определил потерпевшую.

– У вас дочь пропала?

– Да, – кивнула Шпонка.

– Я – Кошкин, оперуполномоченный уголовного розыска. Пойдемте со мной.

Они поднялись по истертой лестнице на второй этаж, прошли по узкому коридору среди десятка дверей и дошли до кабинета с табличкой: «Савушкин Н. А.».

Кошкин, обозначив стук, вошел первым. Хозяин кабинета задушевно ругался с кем-то по телефону.

Шпонка поздоровалась.

– Присаживайтесь. Я – Савушкин Никита Алексеевич, зам начальника отдела. Ну, расскажите, что произошло.

Шпонка вздохнула.

– Вчера Маша, как обычно, утром пошла на работу. Она работает парикмахером в салоне. Вечером она обычно приходит домой, садится за учебники, хочет поступить на заочное отделение экономического института. И вот вечером она не пришла. Я всю ночь не спала, переживала… Она девушка не гулящая, правда, скрытная по характеру. – Женщина всхлипнула. – Не знаю, что делать…

– Прежде всего успокойтесь, – строго посоветовал Савушкин. – В ее возрасте (ей сколько – девятнадцать?) хочется совершать самостоятельные поступки, иногда экстравагантные. Вы искали ее у знакомых, родственников?

– Да я их никого толком и не знаю. В салон позвонила, сказали, на работу не выходила.

– Ну, а подруги, парень у нее есть? – подал голос Кошкин.

– Не знаю… – вздохнула Шпонка. – Она была очень скрытная, ничего о своей личной жизни не рассказывала. Все молчком, молчком.

– Почему была? – мрачно поинтересовался Савушкин.

– Ну, это… в смысле, всегда была… – смутилась Шпонка.

– Доверительных отношений между вами не было? – с напором спросил Савушкин.

Шпонка обиделась:

– Почему вы так говорите? Я ее очень любила.

– Почему вы все время говорите в прошедшем времени? – продолжал допытываться Савушкин.

– Вы какие-то странные люди! – возмутилась Шпонка. – Придираетесь к словам, вместо того чтобы немедленно броситься на поиски.

– Бросимся, только покажите, в какую сторону, – мрачно отреагировал Савушкин. – Но ведь вы не знаете ни ее знакомых, ни даже родственников – полагаю так, по линии мужа?

– Да, по линии моего покойного мужа. Они все отвернулись от меня после того, как Олег семь лет назад умер от инфаркта.

– Мы, конечно, найдем и опросим всех ее родственников и знакомых, – уже другим тоном продолжил Савушкин. – Да, и принесите нам ее школьный альбом.

– Хорошо, если найду…

– И запишите, пожалуйста, номер ее мобильного телефона в заявлении.

Шпонка торопливо написала заявление, протянула Савушкину.

Никита в свою очередь дал посетительнице квадратный листок.

– Если что-нибудь вспомните, позвоните по этим телефонам.

– А если Маша найдется, не забудьте сообщить, – добавил Кошкин.

Савушкин бегло прочитал заявление.

– Значит, так, Мария Олеговна Лихолетова. 19 лет. У вас разные фамилии. Дочь неродная? – резко спросил Савушкин.

– Ну, как же, неродная? – возмущенно воскликнула Шпонка. – Когда умер Олег, я заменила ей мать. Какие же вы черствые люди!

– Работа у нас грубая, так что извиняйте, – холодно заметил Савушкин. – Общаемся с убийцами, насильниками, живодерами. Специфический контингент.

– Вы найдете ее? – Голос женщины дрогнул.

– Будем искать, только принесите хоть какую-нибудь ее фотографию, – сказал Савушкин.

Шпонка спохватилась.

– Ой, в самом деле… Сейчас принесу…

Женщина тихо вышла.

– Что-то ты сегодня, Никита Алексеевич, не просто черствый, а вообще как рашпиль, – заметил Кошкин.

– Изя Рашпиль, которого на заре лейтенантской юности я посадил за кражу скрипки из школьного оркестра, был, кстати, милейшим юношей, – заметил Савушкин. – А вот эта мадам, поверь мне, терпит падчерицу лишь потому, что она обладает правами на квартиру, в которой они живут… Давай зови Андрюху, сейчас раскидаем, кому чего отрабатывать. Чует мое сердце, здесь не все ладно.

Заглянул в кабинет самый юный и разбитной из оперативников – Андрюха Ряхин.

Савушкин показал на диван:

– Падай.

Андрей уселся, положил блокнот на колени. Савушкин покосился на блокнот.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом