Он осторожно кивнул:
– Ну?
– Научишь меня драться? Лёха говорил, что ты можешь сделать из меня Лару Крофт.
Тифон удивленно округлил глаза:
– А тебе зачем?
– От парней отбиваться.
– Пристают?
– Не то слово, – я показала ему красный след, оставшийся на носу после потасовки с двенадцатилетним мальчишкой у Амелина в деревне.
Тифон задумчиво пожал плечами:
– Ну-ка встань.
Я поднялась, он придирчиво оглядел меня, покрутил, пощупал мышцы. Рука у него была тяжелая, пальцы сильные, я поморщилась, и он рассмеялся:
– Мышечная масса как у котенка. – Поднял правую ладонь вверх. – Ударь.
Я легонько стукнула кулаком и почувствовала себя глупо.
– Давай потом?
– Да бей, чего стесняешься?
Стукнула еще раз.
– Все ясно, – едва сдерживая улыбку, он покачал головой.
– Что тебе ясно? – Подобная реакция зацепила.
– Так бывает… Извини, я вряд ли могу помочь. Ты, похоже, из тех людей, которые психологически не могут ударить другого человека.
– Вовсе нет. Я могу ударить!
Он насмешливо выставил вперед подбородок.
– Тогда ударь меня.
– По лицу? – опешила я.
– В лицо, – поправил он.
– Ага, сначала я ударю, а потом ты меня, и я улечу в окно.
– Разумно. Это, кстати, первое правило любой драки: «Всегда помни, что можешь получить в ответ». Поэтому нужно бить так, чтобы сразу и наверняка. В общем, либо ты меня сейчас бьешь, либо даже начинать не будем.
Дракон у него на шее колыхался.
– Может, все-таки потом?
– Ты права. Лучше после того, как вернемся. Иначе ты передумаешь, и мы никуда не уедем.
– С чего бы это?
– Я должен быть честным с тобой, а я не могу быть честным, думая, что ты можешь не поехать.
– Я поеду. Обещаю. Говори сейчас.
– Честно? – Выдержать его неуютный взгляд было сложно, но я упрямо уставилась в ответ. – Ты маленькая, слабая и легкая. Но, даже если я покажу тебе, как и куда бить, ты никогда никого не ударишь. Нет в тебе ни смелости, ни воли к победе. С женщинами всегда так: очень много понтов, а как дело до дела – сразу: спасите-помогите. Просто заведи себе баллончик или шокер и успокойся.
– Я не слабая.
В ту же секунду вспомнился тот деревенский пацан, с которым я дралась, и дикая злость на него всколыхнулась с прежней силой.
Я ударила резко, без предупреждения – метилась в подбородок, куда Тифон показывал, но не попала, он тут же поймал мой кулак, обхватив ладонью.
– Ну вот, а то я уж было подумал, что все действительно безнадежно, – он с силой сжал мою руку.
– Больно.
– Неужели?
Пихнула его в плечо – хоть бы что.
– Хочешь самый проверенный способ, чтобы парни на тебя не кидались?
– Ну?
– Не надевай такие короткие шорты.
– Ты специально меня злишь, да?
– Угу. Но что-то плохо получается.
Он огляделся, после чего внезапно поднял меня и плюхнул задом прямо на стол, где обсыхали шарики. Тут же отступил на пару шагов назад и с довольной физиономией достал сигареты.
Но прикурить не успел, потому что это действительно было уже слишком, и, хотя я понимала, что он нарочно меня доводит, разозлилась не на шутку. Шорты были мои любимые, шоколад мог не отстираться, а под задом стало омерзительно мягко и липко.
Захватив горсть шариков, я пульнула их в него и ринулась в наступление. Пусть это было не по правилам, но я все же успела огреть его подвернувшейся под руку миской. Правда, всего один раз, потому что он тут же отнял ее и встал в закрытую боксерскую стойку.
– Вот теперь бей!
Каждый мой удар он отбивал или отводил в сторону ладонью. Так что теперь моей задачей было не просто ударить, а изловчиться и попасть.
Когда же стало ясно, что у меня ничего не выйдет, я раздосадованно задрала ему майку и в пылу азарта смачно растерла оставшуюся порцию шариков по животу.
Лицо его удивленно вытянулось.
– Ты измазала меня в какашках.
– Ты первый начал.
– У нас такое делают с проигравшим. А ты меня еще не победила. Сейчас заставлю слизывать.
– А ты будешь стирать мои шорты? – Я развернулась к нему задом.
Он неопределенно хмыкнул.
– Ладно, извини. Глупо вышло, – я опустила глаза. Весь пол был в шоколаде. – Давай убираться.
Глава 8
Вита
Хозяина дома звали Влад. Он долго водил нас по дому и показывал огроменные залы и многочисленные спальни, все стены которых совсем недавно были выкрашены в одинаково сочно-зеленый цвет. Чему Артём да и все мы очень удивились, а Влад пояснил, что для продажи главное – чистота, а новые хозяева пусть красят во что угодно, потому что краску в таком количестве им удалось достать почти даром, прямо с производства, при условии, что они возьмут именно этот цвет. Продали ее им в «левых» бочках и, очевидно, незаконно, но его это совершенно не волновало, потому как в их семье лишних денег нет.
Из-за ремонта большая часть мебели была кое-как втиснута в две комнаты, но несколько массивных кроватей и шкафов остались на своих прежних местах. Больше всего меня поразила кровать с балдахином: деревянным каркасом с резными украшениями на столбах и толстыми складчатыми золотистыми шторами, ниспадающие полы которых были подвязаны в углах белыми шелковыми лентами с кистями, и одна из ванных комнат со старинной ванной на медных ножках под квадратным распашным окном.
В остальном я почти ничего не видела. Помещения, лица, голоса – все расплывалось в тумане. Я чувствовала, что сильно устала, но, глядя на жизнерадостную, энергичную Зою, признаться в этом никак не могла. Поэтому тенью таскалась за всеми по этажам, а когда Артём спрашивал, нравится ли мне, отвечала, что «очень». Однако на третий этаж не пошла. Оттуда сильно тянуло запахом краски, и меня снова затошнило.
Села на декоративную кушетку и бездумно выпала из времени, а очнулась с абсурдным ощущением того, что все уехали и бросили меня одну в этом чужом и непонятном доме. Как будто теперь я его пленница и больше никогда отсюда не выберусь.
Запаниковав, я выбежала в коридор и стала звать Артёма. Как если бы снова попала в тот полуразрушенный корпус и слышала зловещее хлопанье дверей.
Посреди гостиной залы с колоннами и камином напротив друг друга стояли здоровые дутые диваны и кресла. Балконная дверь была распахнута настежь, и через нее в комнату проникал сухой нагретый воздух.
Сам балкон оказался просторным, каменным, тянущимся вдоль всего внешнего фасада дома, с полукруглой площадкой над крыльцом. Отсюда была видна значительная часть сада, подъездная аллея, фонтан со скульптурой античной девушки и ворота. В воздухе витал насыщенный аромат цветов. В отдалении повсюду плотной стеной возвышался лес.
Возле въезда в гараж я увидела Пандору. Это означало, что меня никто не бросал, и я устыдилась своей растерянности.
Отчего Зоя, которая старше меня всего на год, чувствовала себя совершенно свободно и самостоятельно, а я, оставаясь без Артёма, металась в ужасе, как потерявшийся в торговом центре ребенок?
– Нашлась! – крикнул кто-то за спиной.
Я обернулась и увидела Макса.
– Ты чего спряталась?
– Просто вышла подышать. От краски голова идет кругом.
– Чернецкий всех переполошил: «Караул! Дите потерялось», – он ехидно усмехнулся.
– Максим, зачем ты настраиваешь его против меня? Я думала, мы друзья. После Артёма ты мой самый лучший друг. Извини, я слышала ваш разговор в больнице.
Я определенно была не в себе, раз высказала ему это так прямо, но он ничуть не смутился.
– Если слышала, то и ответ знаешь. Я тебя тоже нежно люблю, но Артём увлекающийся и азартный, ты – чувствительная и впечатлительная, и вы постоянно подогреваете друг друга. Чернецкий мне не чужой, а случай с корпусом – это не просто тревожный звоночек. Это набат. Продолжите в том же духе – кто-то обязательно пострадает. Можешь обижаться на меня, но я сказал честно.
– Я не обижаюсь. Просто это какая-то ловушка. Я никогда не думала, что так бывает. Ведь, когда люди любят друг друга, все должно быть прекрасно.
– С этим не ко мне. Я не знаю, что нужно делать в таких случаях, но градус определенно стоит снизить. Только не спрашивай как. Попробуй поговорить с Зоей. Кажется, она разбирается в таком.
Обедали мы в столовой зале. Стол был из темного дерева, массивный и длинный, как в кино про средневековые замки. Над ним висела хрустальная люстра с подвесками. В одном углу возле окна стояло черное пианино и напольные часы с маятником. В другом – шкаф для посуды. Штор на высоких окнах не было, и жаркое дневное солнце заливало весь зал. Но каменные стены хранили естественную прохладу, и поэтому дневное пекло в доме ощущалось не так сильно.
Все мы сидели на таком расстоянии друг от друга, что можно было спокойно расставить локти в стороны и все равно еще осталось бы место. Эхо от звона приборов и голоса гулко разносились по залу.
Артём отлично вписался в эту аристократическую обстановку, и, хотя брезгливость, с которой он ковырял останкинские пельмени, сложно было скрыть, роль потомственного дворянина удавалась ему отлично. Вероятно, это составляло неотъемлемую часть его прошлой жизни и воспитания. Того, чем жили его родители и на чем он рос.
Артём прекрасно держал осанку, ловко управлялся с ножом, препарируя пельмень, говорил негромко, но очень отчетливо. Разумеется, он слегка «играл», но так, наверное, вел себя за столом его отец. Чинно и благородно. Я мигом представила их семейный ужин, за которым все с прямыми спинами изящно пилят стейки и улыбаются пластиковыми улыбками.
Макс с Зоей сидели друг напротив друга и кидались салфетками. Они были так увлечены этим занятием, что в разговоре почти не участвовали.
– Какое в лес? Хорошо, если получается вообще на улицу выползти, – мельком взглянув на мою полную тарелку, Влад передал мне кетчуп. – Мы только второй этаж закончили красить, а пашем уже больше месяца.
– Нет, ну не то чтобы, конечно, пашем, но быстро не получается. Вы же видели, сколько здесь комнат. И потолки жуть какие высокие, пока до верха доберешься… Первый этаж с непривычки долго шел, потом приноровились.
Друг Влада, Егор, оказался живым и разговорчивым. Невысокий, суетливый, с художественно всклокоченными волосами и в стильной обтягивающей белой футболке с изображением большеголового котенка по имени Гав и надписью на спине: «А давай вместе!»
– Но в лес мы не только поэтому не ходим, – произнес он загадочно и замолчал в ожидании расспросов.
– Я бы тоже туда не пошла, – Зоя отвлеклась от игры. – Я и так леса боюсь, а у вас он вообще жуткий. Страшно подумать, кто там водится.
Егор довольно закивал:
– Там водятся волки, кабаны, лисы и зайцы, а еще оборотни и доппельгангеры.
– Это ты только что придумал? – рассмеялась Зоя.
– Не веришь, да? Спроси у Амелина – это он мне первый об этом рассказал. Поначалу я тоже не поверил, конечно.
– Я не знаю, кто такой Амелин, но этих всех выдуманных тварей я не боюсь. Я боюсь людей.
Макс прицелился и попал смятой в шарик салфеткой в вырез ее блузки. Зоя возмущенно взвизгнула, без стеснения сунула руку в лифчик, вытащила оттуда шарик и с силой отправила его Максу. Шарик летел мимо, высоко над его головой. Но Макс поднял руку и не глядя поймал.
– Мы хотели там кино снимать, но, может, и не будем. Любишь кино? – Егор повернулся ко мне.
Я кивнула.
