– Это ничего не значит. Я поговорю с ним. – Она подошла к кухонному ящику и вытащила оттуда коричневый резиновый стопор для двери. – Когда в следующий раз пойдешь спать, подопри им дверь, и все будет хорошо.
Ники оцепенела и вышла из кухни.
Этот мужчина не имел никакого права входить ночью к ней в комнату. А от легкомысленного отношения его жены Ники стало не по себе. Она поднялась к себе в комнату, бросила стопор под кровать и собрала вещи.
Один звонок Эми – и через час за ней приехала Шерон. Ники знала, что если бы не Эми, вариантов у нее бы не было. Надежная Эми. Она не могла представить себе лучшего друга или защитника.
Жить с Шерон было так легко, что Ники почти жалела, что не платит за квартиру и не заключила с ней договор, чтобы ей было на что рассчитывать в долгосрочной перспективе. У нее был самый маленький дом в округе, но в нем было три спальни и две ванные комнаты. Казалось, что для живущей в одиночестве пожилой леди это было чересчур. В молодости, когда Ники еще была идеалисткой, она мечтала, что Шерон удочерит ее и у нее будет надежный постоянный дом. Но она уже вышла из возраста усыновления, а Шерон была слишком стара, чтобы быть ее матерью. К тому же у Шерон уже была дочь.
Итак, прошло уже порядка недели, и у Ники начал складываться определенный распорядок дня. Утром Шерон отвозила Ники на работу, а в конце рабочего дня забирала домой. Когда они возвращались, Шерон доставала ужин из духовки. Она всегда готовила что-нибудь сытное, а на гарнир были овощи или салат. За ужином Ники рассказывала, как прошел день. В магазине кроме Дон и Макса работали еще две старшеклассницы, но они почти не пересекались. После ужина Ники убиралась на кухне – на этом она настояла с первого вечера, – а Шерон уходила в гостиную читать. Обычно в это время Ники извинялась и поднималась наверх. Там она стирала свою рабочую футболку в раковине и вешала ее сушиться над ванной. Дон обещала дать ей футболку на смену, но с тех пор не упоминала об этом. Так что Ники сомневалась, что она ее дождется. Хорошо, что футболка была из полиэстера и быстро сохла.
Покончив с этой рутиной, она отправлялась к себе в комнату. Там она занималась йогой или сидела в телефоне, игнорируя сообщения своего бывшего.
Эван писал ей: «Детка, я скучаю по тебе. Прости меня. Этого больше не повторится. Дай мне еще один шанс».
Она подумывала о том, чтобы его заблокировать, и знала, что когда-нибудь ей придется это сделать. Но сообщения приходили все реже, а ей в глубине души льстило, что он хочет ее вернуть.
Этого никогда не случится, но осознание того, что это полностью зависит от нее, придавало ей сил.
Однажды вечером Ники поймала себя на том, что отвечает на его сообщения вслух. Эван был не очень умен, так что сообщения не отличались разнообразием.
«Ники, прости меня, это больше никогда не повторится».
– Точно.
«Без тебя моя жизнь – ничто».
– Хорошо, так и должно быть, – произнеся эти слова вслух, она почувствовала себя счастливой.
«Дай мне еще один шанс».
– Плавали, знаем. Ты исчерпал свой лимит.
«Детка, я по тебе скучаю».
– Я тебе не детка.
Прочитав последнее сообщение, она выключила телефон и подключила его к зарядному устройству. Ей казалось, что так она выключила Эвана.
– У тебя здесь нет власти, – сказала она, положив телефон на прикроватную тумбочку.
В дверь заскреблись. Ники открыла ее и увидела, что кот смотрит на нее большими зелеными глазами.
– Привет, Серж. Заходи. Что такое? – Она заметила, что у Шерон была привычка разговаривать с котом, и поймала себя на том же. Серж был не особо ласковым, поэтому когда он приходил к ней в комнату, она чувствовала себя польщенной. Ники села на кровать, а он запрыгнул рядом и позволил ей почесать себя под подбородком. Кот заурчал, как хорошо отлаженный двигатель. Когда через несколько минут Ники перестала его гладить, он потянулся, а потом спрыгнул на пол и направился к двери, показывая, что хочет выйти.
– Пока, Серж, – сказала она, закрывая за ним дверь.
Взглянув в окно, она заметила движение на заднем дворе Флемингов. Она быстро схватила бинокль, который принесла в комнату из кладовки, и выключила свет в спальне. Поднеся бинокль к глазам, она отрегулировала фокус.
Во дворе было темно – если не считать падающего из открытой двери света. По двору ходил человек, одетый в темное худи с капюшоном. Он светил себе под ноги фонариком.
Наверное, это тот самый мальчик-подросток, про которого говорила Шерон.
«Интересно, что он делает?»
Ники следила за лучом света, а мальчик ходил по двору, время от времени нагибаясь, как будто что-то поднимая. По движению луча света было похоже, что он собирает собачьи какашки. Но зачем было это делать, когда на улице кромешная тьма?
Сами по себе Флеминги не особо интересовали Ники – ее любопытство было вызвано подозрением, что в доме жила девочка, с которой плохо обращались. Она заметила, что когда Шерон забирала ее с работы, они проезжали мимо дома Флемингов, хоть это был и не самый короткий путь. Дважды они видели миссис Флеминг. Один раз она сдавала назад на подъездной дорожке, а во второй забирала с крыльца посылку. Они не заметили ничего необычного, кроме блестящих рыжих волос женщины, уложенных в роскошную прическу. Такого цвета волос не существовало в природе. Очень стильная стрижка ухоженной состоятельной дамы из пригорода.
Один раз они видели, как ее сын удрученно идет по подъездной дорожке, засунув руки в карманы своего худи. На нем были мешковатые неопрятные джинсы. Он был очень полным. Таких парней ее бывший называл «телками». Однажды она поправила Эвана, сказав, что «телка» – это корова женского пола, но он бросил на нее такой испепеляющий взгляд, что ей пришлось сменить тему, пока он не разозлился и не начал проявлять силу.
Ничто не указывало на то, что у Флемингов есть дочь, так что было вполне вероятно, что тем вечером Шерон сфотографировала гостью.
Пока Ники наблюдала за ними, задняя дверь дома открылась, и миссис Флеминг что-то крикнула. Судя по всему, она звала сына по имени, а также выливала на него непрерывный поток гневных слов. Ники не удалось их разобрать. Но когда между ног женщины пробежала собачка, она, казалось, разозлилась еще больше.
Заметив собаку, женщина вышла на крыльцо и агрессивно взмахнула рукой. Ее пронзительные крики заставили Ники содрогнуться.
Ники засунула бинокль под мышку и открыла окно, чтобы лучше слышать. В комнату хлынул поток холодного воздуха. Но это было неизбежно, если она хотела услышать больше. Она поднесла бинокль к глазам и снова посмотрела на двор.
– Гризвольд, немедленно иди сюда! – кричала миссис Флеминг. Собака бегала кругами, не обращая на хозяйку никакого внимания. – Джейкоб! Бросай все и тащи эту дворнягу сюда!
Джейкоб даже не поднял головы, но махнул рукой с фонариком и крикнул:
– Мам, иди в дом! Я принесу его, когда закончу.
Не успел он договорить, как она закричала в ответ:
– Не говори мне, что делать! – Она бросила взгляд в сторону дома Шерон, и Ники отступила от окна, хотя знала, что ее не было видно. – Немедленно принеси собаку в дом!
Она была невероятно сердита. Ники подумала, что прямо сейчас на заснеженном заднем дворе разразится настоящий скандал. Но Джейкоб не стал отвечать матери. Миссис Флеминг повернулась и снова зашла в дом.
Она закрыла сетчатую дверь, но основная осталась открытой, и из дома во двор лился свет. Через минуту миссис Флеминг вернулась, но на этот раз с ней была маленькая девочка. Она поспешно вытолкнула ее на крыльцо.
– Принеси его! – злобно приказала миссис Флеминг.
Девочка побрела по снегу.
– Гризвольд, иди сюда! – звала она.
На ней были джинсы и огромный свитшот, в котором она казалась даже меньше, чем есть на самом деле. У нее были темно-каштановые, короткие, чуть выше ушей, волосы. Услышав ее голос, пес прекратил свой безумный забег и помчался прямо к ней. Он радостно прыгнул в ее объятия. Девочка подхватила собаку на руки и понесла в дом, к нетерпеливо ожидающей ее миссис Флеминг.
Как только девочка и собака вошли в дом, дверь захлопнулась. Мальчик покачал головой и вернулся к своему занятию.
Эта сцена продолжалась всего несколько минут, и на первый взгляд в ней не было ничего необычного. Пес выбежал из дома, маленькую девочку отправили его поймать. Так почему же сердце Ники колотилось так, словно она сейчас посмотрела напряженную сцену триллера?
Может быть, потому, что теперь она могла подтвердить, что Шерон видела на прошлой неделе. В доме Флемингов действительно жила маленькая девочка. Дочь? Племянница? Приемный ребенок? Гостья? Трудно сказать наверняка.
И нельзя было утверждать, что над ней издевались. Если не считать того, что она на две минуты вышла на улицу без куртки.
Но тут было что-то не так. Одежда была ей совсем не по размеру, а волосы выглядели так, как будто их обкорнали, а не подстригли со знанием дела. И зачем миссис Флеминг отправила за собакой девочку, вместо того чтобы сходить за ней самой или дождаться, пока ее принесет ее сын? Судя по реакции пса, он явно любил эту девочку. Так что, если она приемный ребенок, можно предположить, что она жила там продолжительное время.
На первый взгляд не произошло ничего необычного. Но Ники все равно это казалось странным. Странным, и все тут.
Ники жалела, что не сняла это на видео.
Девушка продолжала смотреть, как Джейкоб разминирует двор, пока он не вернулся в дом. Потом она закрыла окно и отправилась вниз: ей не терпелось поделиться увиденным с Шерон.
И теперь они наконец-то знают, как зовут сына Флемингов.
Джейкоб.
Глава 11
Иногда Джейкоб желал матери смерти. Ничего ужасного – просто внезапный сердечный приступ или разрыв аневризмы. Как-нибудь быстро и безболезненно – но с однозначным исходом.
Он представил, как она падает на пол и как на это реагируют остальные члены семьи. Как они кричат и поспешно звонят в Службу спасения…
Лучше всего было бы, если бы это произошло на кухне: она сможет схватиться за столешницу и упадет не так быстро. Тогда крови будет немного.
Когда приедет «Скорая помощь», медики сделают все, что будет в их силах, но в конце концов, конечно, это будет бесполезно.
– Приносим вам свои соболезнования, – скажут врачи, и Джейкоб представил, как печально склоняет голову, все же благодарный медикам за то, что они сделали все возможное.
Если мама умрет, люди будут сочувствовать ему. Он будет жалеть, что они никогда не были близки, как бывают мать с сыном. Но он не будет по ней скучать.
Он считал, что в ее существовании нет никакого смысла. Когда ее не было рядом, всем было лучше. Даже Гризвольд, у которого мозг размером с грецкий орех, казалось, нервничал в ее присутствии. А когда она повышала голос, его задние лапы начинали дрожать.
Джейкоб старался держаться от матери подальше, потому что один его вид вызывал у нее раздражение. Она либо находила чем его занять, либо критиковала его внешность и его личные качества. Она говорила, что у него плохой характер. Слишком длинные волосы. Лишний вес.
Его вес ей не нравился больше всего. Его комплекция сводила маму с ума. Он словно был визуальным воплощением ее неспособности быть хорошей матерью. Она купила семейный абонемент в спортзал и пришла в ярость, когда он отказался ходить туда вместе с ней. Она наложила категорический запрет на перекусы и следила за его питанием дома. Из-за этого ему приходилось тайком покупать снеки на заправке. Он уже стал там завсегдатаем. После школы он заходил туда за чипсами и газировкой и тайком приносил их домой в своем рюкзаке.
Мама хотела, чтобы он был своей полной противоположностью. Ей нужен был идеальный сын, спортсмен, отличник, участник школьных дебатов. Она забила его шкаф одеждой, но он никогда не будет носить поло и плиссированные брюки цвета хаки. Когда он был маленьким, она заставляла его регулярно ходить в парикмахерскую. Но, став подростком, он смог оказывать ей физическое сопротивление, и это привело ее в ярость. Она отказалась от мысли водить его к парикмахеру, но ему пришлось несколько недель терпеть ее оскорбления.
Какая же она ненормальная.
Иногда папа заступался за него. В последний раз она нависла над ним с ножницами, когда он пытался позавтракать. А она угрожала подстричь его прямо на кухне.
– Оставь парня в покое. С ним все в порядке.
Маме это очень не понравилось, а скандалы она умела закатывать как никто другой. Но по крайней мере она отложила ножницы и обратила свой гнев на папу, и Джейкоб смог ускользнуть.
После этого папа стал водить его к парикмахеру, но позволял Джейкобу самому решать, как ему стричься. Джейкобу нравились длинные волосы. И дело было не только в том, что это сводило маму с ума. Без волос вокруг ушей и шеи он чувствовал себя незащищенным.
Папа говорил, что у нее всегда был скверный характер, но после смерти Оливии все стало только хуже. Сестра Джейкоба Оливия умерла еще до его рождения, но время от времени он думал о ней. Мама никогда о ней не говорила, но папа однажды рассказал эту ужасную историю.
Тогда он уехал из города на медицинскую конференцию. Пока его не было, у пятимесячной Оливии началась лихорадка. Мама лечила ее детским парацетамолом. Когда у нее не получилось сбить температуру, она отвезла дочь в отделение неотложной помощи. Менее чем через сутки Оливия умерла. Папа примчался домой, как только узнал об этом, но было уже слишком поздно. Врачи сказали, что в этом никто не виноват. Иногда, несмотря на все усилия, пациенты умирают.
– Когда я узнал, что это был менингит, у меня возникло плохое предчувствие, – сказал папа, качая головой. Прошло уже столько лет, но все равно, когда он говорил об Оливии, его глаза наполнялись слезами. – Ее смерть сломила твою мать. Разумеется, она винила меня, за то, что меня не было рядом. – Он вздохнул. – Я надеялся, что мы пройдем через это вместе. Но все изменилось. – У Джейкоба сложилось впечатление, что папа тоже винил в произошедшем себя. – А потом родился ты. Я думал, это поможет.
Иногда Джейкоб думал: а что было бы, если бы Оливия была жива? Была бы она тем золотым ребенком, о котором мечтала мама? Стали бы они вообще заводить второго ребенка? И ощущение, что он разочаровал ее, становилось только сильнее.
Удивительно, но другие люди маму любили. Учителя, соседи, друзья. При желании она могла быть невероятно обаятельной. Жаль, что ее семья никогда не видела ее с этой стороны. Обсуждая на родительских собраниях его ужасные оценки, она была воплощением заботливой, любящей матери. Он знал это со слов учителей. Один из них даже сказал, что ему повезло, что у него такая заботливая и преданная мать.
«Ха!»
Если бы они только знали.
Забавно, что его до сих пор удивляли подобные комментарии. Давно пора было к ним привыкнуть. Это продолжалось всю его жизнь.
Когда он учился в начальной школе, мама часто сопровождала класс на экскурсии. На школьных мероприятиях она была воплощением идеальной матери. Она называла его «сладким», взъерошивала его волосы, рассказывала другим взрослым милые истории о нем. Правда, сам он их не помнил.
В то время это сбивало его с толку, потому что он не понимал, что это всего лишь игра.
Сколько раз другие дети говорили ему, что ему очень повезло с мамой. Одна девочка однажды сказала, что его мама такая красивая.
«Как модель».
«О господи».
Что он мог на это ответить?
«Это всего лишь фасад. Видела бы ты ее холодное, мертвое сердце».
Но люди никогда в это не поверят. Их так легко одурачить.
Если бы только они слышали, как она кричит, когда собака выбегает во двор. Конечно, если она стоит, открыв входную дверь нараспашку. Она обругала Джейкоба за то, что он не убрал двор после школы, но он просто забыл.
Это могло бы подождать и до завтра, но нет, она начала орать на него и заставила выйти и собирать какашки в темноте. А потом она заставила Мию пойти на улицу и забрать Гризвольда, хотя Джейкоб сказал, что приведет собаку, когда закончит.
Не в состоянии подождать даже несколько минут.
Все должно быть так, как хочет она, по ее условиям. Все они были пленниками ее прихотей.
Каждый член семьи знал, что избегать ее – гарантия спокойной жизни. Папа часто ездил в командировки, и Джейкоб подозревал, что он добавил в свой график дополнительные поездки, чтобы отсрочить неизбежное возвращение домой. Сам Джейкоб скрывался от матери в своей комнате, заглушая ее резкий голос громкой музыкой в наушниках. У Мии было меньше вариантов, но она стала прятаться за диваном.
Она думала, что Джейкоб этого не знает, но от его внимания мало что ускользало.
Мия притворялась дурочкой, но была умнее, чем считали его родители. Они полагали, что она почти не умеет говорить. Это было просто смешно. Когда они были вдвоем, она много говорила, и у нее был хороший словарный запас. Кроме того, девочка каким-то образом научилась читать. Но это секрет, известный только им двоим. Прошлым летом он начал дарить ей книги. Он выбирал те, которые, по его мнению, могли ей понравиться, и говорил, что раньше они принадлежали ему, хотя на самом деле он покупал их на гаражных распродажах.
Она так радовалась его подаркам. И ее счастливое личико немного скрашивало его день.
Мама была не права. Мия не была умственно отсталой. С мозгами у этой девочки все в порядке. Джейкоб мог бы разубедить мать, но ему нравилось, что у него есть преимущество. Осознание, что он знает что-то, чего не знает она, приносило ему огромное удовлетворение.
Жизнь в этом доме была сущим адом, но, по крайней мере, он скоро уедет в колледж.
