Проще и честнее всего было бы выйти из себя, и это даже позволило бы мне отвести душу. Ну а потом? Я решил не кипятиться и с тем же спокойствием ответил:
– Не отрицаю, можно и так подойти к делу, но можно ведь и по-другому. Она была здесь и хотела остаться, а мы ее вышвырнули, и вот она убита. Осмелюсь полагать, это не пустой звук для вашего самоуважения, которое вы поминали прошлым вечером. Осмелюсь полагать, вы все-таки должны что-то сделать – приступить к расследованию убийства. А клиент у вас есть. Это ваше самоуважение.
– Вздор!
– Возможно. – Я по-прежнему сохранял спокойствие. – Хотелось бы объяснить подробно, почему я считаю, что наш долг – схватить убийцу Присциллы Идз, но я не склонен тратить ваше время и свои силы понапрасну. Будет в этом смысл?
– Нет.
– Вы даже обсудить ничего не хотите?
– С какой стати? – Он махнул рукой. – Я не брал на себя никаких обязательств, и мне не предлагают никакого вознаграждения. Нет.
– Хорошо. – Я встал. – Пожалуй, я и так знал, чем закончится дело. Понимаете, у меня, в отличие от вас, есть одна проблема. Если бы я отказал этой девушке и выставил ее вчера днем, как только выяснил, чего она хочет, очутилась бы она в морге? Сомневаюсь. Когда вы спустились и я пристал к вам с ней, вы велели выпроводить ее из дому до обеда. Если бы я так и поступил, оказалась бы она в морге? Вероятно, нет. Исключительно по моей вине она ушла от нас почти в полночь, а потом решила вернуться домой – не важно, по какой причине. Может, просто чтобы переодеться, взять какие-то вещи. Или же раздумала играть в прятки. Так или иначе, она вернулась домой, и ее убили. Это моя личная проблема.
– Арчи, – сердито начал он, – нельзя взваливать на себя ответственность за то, что проистекает из несовершенств твоего сознания. Особенно несовершенств, присущих всем нам, не наделенным всеведением. Это вульгарное заблуждение – полагать, будто неизвестное навредить не может. Зато верно, что неизвестное не может вменяться в вину.
– Все равно это моя личная проблема. Я вполне могу обходиться без всеведения, но я не могу жить с мыслью, что на свободе разгуливает чертов душитель, благодарный мне за то, что я направил жертву прямиком к нему в лапы. И жить с этим я не намерен. Я уволюсь, если вам будет угодно, но предпочел бы взять отпуск на неопределенный срок, прямо с данного момента… Неоплачиваемый, конечно же. Вы можете вызвать Сола. Я перееду в отель, но, полагаю, вы не станете возражать, если время от времени я буду заглядывать, когда мне что-нибудь понадобится.
Он хмуро смотрел на меня:
– Я правильно тебя понимаю? Ты намерен в одиночку искать убийцу мисс Идз?
– Не знаю, в одиночку ли. Возможно, мне потребуется нанять кого-нибудь себе в помощь, но искать собираюсь.
– Пф! – презрительно отозвался он. – Вздор! Неужели мистер Кремер такой растяпа? А его люди? Такие неумехи, что ты должен брать на себя их обязанности?
Я уставился на него:
– Будь я проклят! И это я слышу от вас?
– Не получится, Арчи, – покачал головой Вулф. – Ты провоцируешь меня, но я не поддамся. Я не возьмусь за масштабное и дорогостоящее расследование без всяких надежд на гонорар только потому, что ты уязвлен. Твой блеф не сработает. С твоей стороны, конечно же, будет глупо пытаться… А это еще зачем?
Я был слишком занят, чтобы отвечать ему. Сняв пиджак, я достал из ящика наплечную кобуру и надел ее, потом взял «марли» 32-го калибра и коробку патронов, зарядил барабан, сунул пушку в кобуру и надел пиджак. То был мой ответ Вулфу, хотя я имел и другие причины вооружиться. Печальный опыт, приобретенный несколькими годами ранее, приучил меня не выходить из дому без револьвера во время расследования убийства. И теперь сработала сила привычки.
Покончив с этим, я повернулся к Вулфу:
– Буду непременно предупреждать всех, что не работаю на вас. Кто-то, конечно, не поверит, но тут уж я ничего не могу поделать. Я еще вернусь кое за чем, а если не получится, сообщу по телефону, в каком отеле остановился. Если решите уволить меня, так тому и быть. Больше времени на разговоры не имею, так как хочу перехватить одного парня до ланча.
Он сидел, нахмурившись и плотно сжав губы. Я повернулся и вышел из кабинета. В прихожей снял с вешалки соломенную шляпу. Вообще-то, я не люблю возиться со шляпами летом, но вдруг понадобится где-нибудь продемонстрировать хорошие манеры? Преодолев семь ступенек крыльца, я взял на восток, как будто точно знал, куда направляюсь. Прошел по Десятой авеню, повернул в сторону центра и на углу Тридцать четвертой улицы зашел в аптеку, забрался на высокий табурет возле стойки с газировкой и заказал солодово-шоколадный коктейль, взбитый с тремя яйцами.
Никого я не хотел перехватить до ланча. Мне пришлось убраться из дому, поскольку я прекрасно знал: все равно придется это сделать. Понял это, как только осознал всю бессмысленность попыток подвигнуть Вулфа к расследованию убийства. Я не винил Вулфа, ведь его совесть не была отягощена проблемой, стоявшей передо мной.
Впрочем, меня эта проблема больше не волновала, потому что была улажена. В ближайшем будущем я видел лишь одно возможное применение для моего времени и способностей: найти душителя, к которому я отправил Присциллу на такси, и упаковать его для отсылки по надлежащему адресу с чьей-либо помощью или без оной. Я вовсе не тешил себя мечтой проскакать по Бродвею на белом коне с головой врага, насаженной на копье. Я всего лишь хотел схватить сукиного сына или хотя бы этому посодействовать.
Мысль о содействии заставила меня задуматься. Можно было отправиться к инспектору Кремеру, объяснить свою проблему и пообещать беспрекословно подчиняться приказам, если он возьмет меня в качестве специального агента для расследования этого дела. Подобный вариант меня бы вполне устроил, если бы не одно обстоятельство: некоторые приказы наверняка будут исходить от Роуклиффа. А в моих глазах никакая цель не может оправдать того, кто готов следовать указаниям этого типа. Пришлось отбросить мысль о содействии. Что дальше? Если я отправлюсь в квартиру Присциллы, меня попросту туда не пустят. Если найду Перри Хелмара – при условии, что мне это вообще удастся, – он даже разговаривать со мной не будет. Нужно отыскать какую-то лазейку.
Покончив с коктейлем и запив его стаканом воды, я направился к телефонной будке, набрал номер «Газетт» и попросил соединить меня с Лоном Коэном.
– Во-первых, – заявил я ему, – звоню по собственной инициативе. Ниро Вулф в деле не участвует и нисколько им не интересуется. Имея это в виду, будь так любезен, выложи мне все факты, подозрения и слухи, прямо или косвенно связанные с мисс Присциллой Идз и ее убийством.
– Газета стоит пять центов, приятель. Я занят.
– Я тоже. И не могу ждать газеты. У нее остались родственники?
– В Нью-Йорке никого, насколько нам известно. В Калифорнии есть пара тетушек.
– Ухватились за какую-нибудь ниточку, которую ты можешь упомянуть по телефону?
– И да и нет. Ничего особенного. Тебе известно о завещании ее отца?
– Я вообще ничего не знаю.
– Ее мать умерла, когда она была еще младенцем, а отец – когда ей шел шестнадцатый год. Деньги и ценные бумаги, которые он ей оставил, – ну, еще и страховка – не особо впечатляют. Однако он учредил попечительство над солидным пакетом – девяносто процентов – акций корпорации «Софтдаун», производящей полотенца и прочий текстиль. Это бизнес ценой в десять миллионов долларов. Опекуном был назначен друг и адвокат отца Перри Хелмар. Восемьдесят процентов прибыли с опекаемого имущества предназначались Присцилле, а на ее двадцатипятилетие в собственность наследницы должно было перейти все. В случае ее смерти до наступления указанного возраста акции компании отходили в собственность руководителям и сотрудникам корпорации. Их имена перечислялись в списке, прилагавшемся к завещанию, с указанием количества акций, причитающихся каждому. Львиная доля ценных бумаг окажется в руках примерно десяти человек. Ее убили за шесть дней до двадцатипятилетия, и это, несомненно, ниточка, но, естественно, не единственная.
– Готов поспорить, что нет. Чертов дурак!.. Я имею в виду папашу. А что насчет парня, за которого она вышла? Я слышал, она с ним сбежала. От кого сбежала? Отец ведь умер.
– Не знаю… Может, от опекуна? Он за ней приглядывал. А парень был нездешний. Она познакомилась с ним во время путешествия, кажется, где-то на юге. В Нью-Йорке мало что можно накопать на эту тему. Так ты говоришь, Вулф не участвует в деле и не имеет в нем никаких интересов?
– Именно так. Не участвует.
– Ха-ха! Полагаю, тебе нужен напарник. Передавай ему поклон от меня. Ну как, стоит это десяти центов?
– Пока да. Я угощу тебя стейком в ресторане «У Пьера» в половине восьмого.
– Самое лучшее предложение за сегодня, – хмыкнул Лон. – Надеюсь, смогу его принять. Позвонишь мне в семь?
– Договорились. Премного благодарен.
Я повесил трубку, открыл дверь будки, достал носовой платок и вытер лоб и затылок. В будке оказалось жарко. Отыскав манхэттенский телефонный справочник, я нашел в нем один адрес, покинул аптеку, пересек Тридцать четвертую улицу, поймал такси и покатил в восточном направлении.
Глава 5
Штаб-квартира корпорации «Софтдаун» располагалась на Коллинз-стрит, 192, где-то в дремучих дебрях между Сити-Холл-парком и Гринвич-Виллиджем, и занимала не отдельное помещение или этаж, но все здание. Возможно, его фасад в четыре этажа некогда и радовал глаз кирпичом кремового цвета, но теперь пришлось бы поработать зубилом или пескоструйным аппаратом, чтобы в этом убедиться. Впрочем, две огромные витрины по бокам от входа были так надраены, что буквально сверкали. В одной красовался бескрайний геометрически правильный строй банных полотенец разнообразнейших цветов и размеров, а в другой – старинная полуразвалившаяся штуковина с вывеской на одной из поперечин, гласящей:
ПРЯДИЛЬНЫЙ СТАНОК ХАРГРИВСА[7 - Англичанин Джеймс Харгривс (?–1778) известен как изобретатель прядильной машины периодического действия, названной в честь его дочери «Дженни-пряха». Эта машина, производившая пряжи в шесть раз больше обычной прялки, сыграла немаловажную роль в промышленной революции. Правда, приоритет Харгривса оспаривается современными исследователями.]
1768 год
Обе створки двойной двери были распахнуты, и я вошел. Левая половина обширного зала была отгорожена по всей длине стеной с вереницей дверей, а правая заставлена множеством столов, на которых высились груды товаров. В этой части зала я заметил четырех или пятерых служащих. У входа в стене имелась ниша футов восемь шириной, над ней висела табличка «Справочное бюро», однако сидевшая там за коммутатором старая боевая кляча имела чертовски скептический вид, так что я прошел мимо нее направо, где стоял, почесывая ухо, румяный толстячок. Я продемонстрировал ему свою лицензию с фотографией:
– Гудвин. Детектив. Где босс?
Он едва удостоил взглядом мой документ.
– Какой босс? – пропищал он. – Чего вы хотите?
Еще один скептик.
– Расслабьтесь, – отозвался я официальным тоном. – Я здесь по заданию, связанному со смертью Присциллы Идз. Мне надо поговорить с каждым, кто после ее смерти получит свою долю в этом бизнесе, желательно начиная с верхушки. Может, начать с вас? Представьтесь, пожалуйста.
Он и бровью не повел, но пропищал:
– Вам нужен мистер Брукер.
– Допустим. Где он?
– Его кабинет вон там, в конце, но сейчас он наверху, в зале для совещаний.
– А лестница?
– Там, – ткнул он большим пальцем.
Я двинулся в указанном направлении и прошел в дверь. Лестница оказалась сверстницей здания, за исключением ступенек, обновленных рельефным пластиком.
На втором этаже кипение жизни ощущалось куда явственнее, чем на первом. Он также был заставлен рядами столов с пишущими машинками и прочей конторской техникой, шкафчиками да полками. И конечно же, за столами сидели девушки, как минимум сотня. Что может быть приятнее изучения живых форм, красок и движений в крупном деловом офисе? Однако в тот день я был слишком занят. Подойдя к темноглазому цветущему созданию, управлявшемуся с машиной больше ее самой, я поинтересовался местонахождением зала для совещаний. В ответ она указала в дальний конец помещения, противоположный от улицы. Я направился туда, обнаружил дверь, зашел и закрыл ее за собой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65098132&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Лимон Мейера – гибрид лимона и мандарина (или апельсина).
2
Лиззи [Эндрю] Борден (1860–1927) – американка, в 1892 г. представшая перед судом по обвинению в убийстве отца и мачехи из-за наследства, но оправданная за недостатком прямых улик. Споры о ее виновности не утихли по сей день.
3
Отсылка к повести Рекса Стаута «Цветов не посылать».
4
Отсылка к романам Рекса Стаута «Острие копья», «Даже в лучших домах» и к повести «Черные орхидеи».
5
«Путешествие Пилигрима [в Небесную Страну]» – религиозное сочинение английского писателя и баптистского проповедника Джона Баньяна (1628–1688), первая часть которого увидела свет в 1678 г., а вторая – в 1684-м. «Очерки Элии» (1820) – сборник очерков и эссе английского поэта, публициста и критика Чарлза Лэма (1775–1834).
6
Свершившийся факт (фр.).
7
