Дарья Донцова "Мадам Белая Поганка"

grade 4,3 - Рейтинг книги по мнению 420+ читателей Рунета

Интересно, почему Татьяна Сергеева бродит по кладбищу в деревне Агафино? А потому что у Танюши не бывает простых расследований. Вот и сейчас она вместе со своей бригадой занимается уникальным делом. Татьяне нужно выяснить причину смерти Нины Паниной. Вроде как женщина умерла от болезни сердца, но приемная дочь покойной уверена: маму отравил муж, а сын утверждает, что сестра оклеветала отца!  Сыщики взялись за это дело и выяснили, что отравитель на самом деле был близким человеком Паниной… Но были так шокированы, что даже после признания преступника не могли поверить своим ушам и глазам!  А дома у начальницы особой бригады тоже творится чехарда: надо снять видео на тему «Моя семья», а взятая напрокат для съемок собака неожиданно рожает щенят. И что теперь делать с малышами?

date_range Год издания :

foundation Издательство :Эксмо

person Автор :

workspaces ISBN :978-5-04-120602-4

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 14.06.2023

– Все не так, – вздохнул Иван Никифорович. – Зельда, которая по паспорту Нина Сергеевна Панина, никогда не болела, к врачам не обращалась. Зачем, если ничего не болит.

– Некоторые недуги не проявляют себя до того времени, когда их уже лечить поздно, – покачала головой Рина, – надо раз в году обязательно проходить обследование.

– Зельда так и делала, – сказал Иван, – только она обращалась к мужу. Тот брал книгу алхимика-врачевателя, искал там симптомы смертельной болезни…

– Какой? – уточнила я.

– Смертельной хвори, – повторил муж.

– Они разные, – уточнила я, – чума, холера, проказа… Все это смертельная хворь.

– Книга, которой пользовался господин Астрадамус, старше трактата Бэкона «Зеркало алхимии», написанного автором в темнице около тысяча двести шестьдесят седьмого года. Маг расспрашивал Зельду, определял, что симптомов смертельной болезни у нее нет, и они успокаивались. Недавно Зельда внезапно умерла. Сердце отказало, ничего криминального врачи не обнаружили. Краснову кремировали. Спустя некоторое время Анжелика, которую Нина воспитывала с раннего детства, прибежала в полицию и обвинила Льва Павловича в убийстве супруги. Ее выслушали, хотели вежливо выпроводить, но не на такую напали. Госпожа Бахметьева кинулась к начальнику отдела, положила ему на стол визитку своего мужа и заявила: «Включите Гугл, проверьте, кто мой супруг, и поймете, что вам за игнорирование моего заявления нагорит по полной программе». Местный шеф крякнул, заверил агрессивно настроенную даму, что горит желанием ей помочь, и вызвал в отделение мага Астрадамуса. Беседа не была допросом, поэтому протокола нет. О чем шла речь в закрытом кабинете, никому не ведомо. Зато известно, что примерно через час в отдел вызвали «Скорую», которая увезла Льва Павловича в реанимацию. Сейчас Краснов находится в больнице, телефон у него отобрали, посетителей к нему не пускают. Анжелика с мужем улетели за границу, мобильные они отключили. Мирон, сын Льва и Зельды, кипит от ярости, он хочет доказать невиновность отца, – пояснил Иван и встал из-за стола. – Все, что я изложил, сообщил мне Коробков. Поехали. Расспросим сами сына мага.

Глава третья

– Отец не мог причинить маме вред, – стукнул кулаком по столу тощий парень в очках, – он ее любит! Любил! Не побоялся жениться на ней, наплевал на ее генетику!

– Ваша мама цыганка? – уточнил Димон.

– Точно неизвестно, но, наверное, да, – сказал Мирон, – по паспорту она Нина Сергеевна Панина. Но все звали ее Зельдой. Отец и мать очень любили друг друга. Они образец прекрасной семейной пары. Папа с мамы пылинки сдувал.

Коробков решил кое-что объяснить:

– В заключении эксперта указано, что Зельду предположительно отравили ядом кустарника опарим[1 - Опарим – растения с таким названием нет. Настоящее название цветка, который можно вырастить в оранжерее, автор не указывает из этических соображений.]. Его еще называют радостью самоубийц. Он растет в ряде стран Центральной Азии. Прекрасно себя чувствует в оранжереях. На вид это куст с весьма безобидными розовыми цветочками. А по сути – это один из самых ядовитых представителей флоры на Земле. Попав в живой организм, опарим вызывает сокращение сердцебиения. В конце концов сердце вообще перестает работать. У куста токсично все – цветы, листья, ветки. Даже дым костра, в который бросили опарим, смертелен. Антидота не существует. Название «радость самоубийц» растение получило из-за того, что яд мгновенно «испаряется», его невозможно обнаружить даже в случае быстро назначенного постмортального исследования. Покойному ставят диагноз – остановка сердца, про суицид не пишут, он не доказан, яд не найден. Считается, что человек скончался от кардиологических проблем. Европейские врачи с этим представителем флоры не знакомы.

– И как тогда установили, что Зельда умерла от яда? – удивился Иван. – Почему речь идет об отравлении?

– В кармане ее платья обнаружили коробочку, – объяснил Мирон, – на крышке была надпись: «Любимой Зельде от духа красоты». В ней нашли крошки обожаемой мамой халвы, но с начинкой.

Сын алхимика отвернулся к стене. В разговор вступил Димон:

– Когда на опариме опадают цветы, созревают плоды, внутри них есть крошечные косточки, это самые ядовитые части растения. Ягоды разминают, смешивают их со сладкой пищей, чтобы отбить горький вкус, и едят. По статистике, такой вид суицида предпочитают женщины в странах, где очень ценятся только новорожденные мальчики. Девочки мало кому нужны. Если в семье уже есть дочь или, не дай бог, две, а врач определяет, что женщина ждет третью наследницу, вот тут супруг может угостить жену вкусным ужином, куда добавит раздавленные ягоды опарима. Все вокруг знают, почему мать двух дочек покинула этот мир. Но никто ничего не скажет, а в свидетельстве о смерти напишут: «Остановка сердца». Искусственное прерывание беременности в ряде стран запрещено, третья девочка огромная обуза. Вдовцу легче жениться второй раз, чем кормить, одевать, собирать приданое для трех невест. Эксперт не мог подтвердить факт отравления Зельды, он только высказал предположение, что это возможно. Муж купил фисташковую халву, которую жена обожала, и подмешал в нее семена опарима. На дне жестяной упаковки остались крошки халвы и мелкие косточки. Точно установлено, что они от ягод опарима.

Мирон Львович сделал глубокий вдох, потом выдох, а Коробков продолжил:

– Анжелика обнаружила жестяную коробку в кармане Зельды, когда ту везла «Скорая». Зельду нашли в столовой на диване. На столике рядом стояла чашка с остатками чая. Бахметьева пришла к матери, позвонила в дверь, ей не открыли. Анжелика забеспокоилась, открыла дверь.

– У нее были ключи? – удивилась я.

– Да, – сухо подтвердил Мирон.

– Бахметьева нашла Зельду и вызвала «Скорую». Как она потом сказала следователю: «Меня удивило, что мама пила пустой чай. Она невероятная сладкоежка, без конфет и мармелада за стол не сядет. Я держала ее в «Скорой» за руку, потом решила поправить ей платье, оно скомкалось, нащупала в кармане что-то твердое и обнаружила коробочку».

– Бахметьева, – перебил Мирон, – моя вроде как сестра. Едва тело матери увезли в морг, Лика кинулась в полицию и обвинила отца в убийстве Зельды.

– Астрадамус уверял, что он не подсыпал опарим в чай для супруги. И эту коробочку халвы с надписью на крышке он жене не дарил, – сообщил Коробков, – хотя преподносил ей сладкие сюрпризы часто.

– Это правда, – кивнул Мирон, – отец сентиментален. И мама была такая же. Они очень друг на друга походили. Не демонстративные люди, никаких поступков ради того, чтобы произвести благоприятное впечатление, они не совершали. Родители любили друг друга по-настоящему. Папа дарил маме конфеты, она обожала сладости, халва для нее – лучший подарок. Отец перекладывал конфеты в оригинальную упаковку, сам ее мастерил. Он говорил, что лакомства жене посылает дух красоты, мама находила сюрпризы под подушкой или на столике. Папа смеялся: «Это не я». Мама ахала, радовалась и никогда не выкидывала тару.

– Анжелика Бахметьева… – начал Иван, но Мирон перебил его:

– Дрянь! Она прикидывалась любящей дочкой. Прекрасно притворялась. Мразь! А еще сестрой называется! Упаси Бог иметь среди родственников такую мерзавку, – вскипел Мирон. – Папа вычислил по звездам, что Лика его астральная дочь! И полюбил ее от всего сердца. После того как отца в полиции довели до приступа, крыса Бахметьева решила присвоить бизнес Астрадамуса.

– Интересно, – оживился Иван. – И что она сделала?

– Написала в соцсетях, что великий маг, алхимик, врачеватель и астролог вследствие дьявольских козней заболел, – скривился Мирон, – но он не может бросить тех, кто в нем нуждается, поэтому будет работать онлайн. Оцените подлость бабы! Доносит на человека, который ее, найденную на помойке в прямом смысле слова, назвал своей дочкой! Дрянь пишет про «дьявольские козни», но начинает работать от имени Краснова в интернете, небось денег гребет немерено. И как сатану звать? В этом случае имя ему Анжелика Бахметьева!

Мирон задохнулся от возмущения, перевел дух, а потом уже спокойней произнес:

– Я все по порядку расскажу.

Я направилась к кофемашине, а гость стал объяснять, как в семье появилась Лика.

Зельда и Лев мечтали иметь много детей. Но у них родился всего один сын. Больше Нине забеременеть не удалось. Пара обошла тьму врачей, они все в один голос твердили:

– Вы здоровы.

На вопрос мужа:

– Почему же нам не удается завести еще детей? – медики только разводили руками.

В конце концов Красновы попали к пожилому профессору Андрею Сергеевичу Пименову. Тот посмотрел кучу анализов, которые принесла пара, и неожиданно заявил:

– Не надо вам больше детей. Есть один сын. И слава богу, что он нормальный.

– Не понял, – растерянно произнес Лев Павлович.

– Милейший, вы кем работаете? – снова огорошил его вопросом старичок.

Ни один врач до сих пор не интересовался профессией пациентов.

– Я астролог, – не стал углубляться в детали Астрадамус.

– У вас высшее образование? – уточнил доктор.

– Да, – подтвердил Краснов.

– А ваша жена?

– Я учусь в институте на вечернем, стану психологом, – объяснила Зельда. – Но какое отношение это имеет к нашей проблеме?

– Деточка, я все непременно объясню, – пообещал Пименов, – пока просто отвечайте на мои вопросы. Где вы работаете?

– У мужа, в его центре «Дом Астрадамуса», – объяснила Зельда.

– Давно ли он существует? – спросил Андрей Сергеевич.

– Открылся пару лет назад, – уточнил Лев.

– А до того где жена работала? – не отставал профессор.

Зельда смутилась.

– Не хочу, чтобы вы думали плохо о моих родителях. Такие-сякие, не дали девочке образования. Они упрашивали меня пойти учиться. А я отмахивалась, злилась, кричала: «Я не маленькая, сама решу! Хочу сниматься в кино!» Мечтала стать знаменитой, богатой. Пять лет подряд штурмовала училища, где готовят звезд театра и кинематографа. И нигде не подошла. Потом встретила Льва. Он тогда принимал клиентов дома, а все полученные средства откладывал на создание астрологической клиники. Семья существовала на мои заработки. Сначала я в магазине работала.

– В каком? – полюбопытствовал старичок.

Зельда чихнула.

– Там продавали удобрения на развес, яд от вредителей. Я не больна. Просто почему-то, когда про лавку вспоминаю, начинаю чесаться, кашлять, чихать. Пахло там отнюдь не булочками с корицей. Я отслужила два года, а потом мне предложили работать в химчистке. Я согласилась, там зарплата больше, отпуск месяц.

– Понятно, – кивнул Андрей Сергеевич, – на новом месте были реактивы. И запах не как в яблоневом саду.

– Точно, – согласилась Зельда, – но денег больше.

– Сына когда родили? До того, как попали в магазин, или позже? – не умолкал профессор.

– Мальчику исполнился годик, когда мы отдали его в ясли, – ответил вместо Нины муж, – а супруга нанялась в магазин, где удобрениями торговали.

– Лева дома с клиентами на свое дело зарабатывал, – добавила Зельда, – а я стояла за прилавком, моя зарплата шла на повседневные нужды. После открытия центра я решила стать психологом, поступила в вуз на вечернее, начала вместе с мужем работать.

– О-хо-хо, – вздохнул Пименов. – Ангелы мои, работа с химреактивами очень часто приводит к бесплодию, в особенности у женщин. Что используют для борьбы с вредителями на полях или фермах? Отраву! Слава богу, что вы ушли из этой торговли, но попали из огня да в полымя. Химчистка – вовсе не райское место. С точки зрения анатомии вы здоровы, но фертильность[2 - Фертильность – способность к воспроизведению, к рождению ребенка.] пострадала от ядовитых испарений. Хорошо, что успели мальчика на свет произвести.

– Значит, нам более не суждено стать родителями, – пригорюнилась Зельда.

– Надеюсь, что нет, – вдруг высказался Пименов. – Учитывая время, которое вы провели в контакте с отравляющими веществами, не стоит ожидать появления на свет беспроблемного ребенка. С большой долей вероятности у вас мог родиться инвалид.

– Что же нам делать? – растерялась Зельда.

– Радоваться здоровому мальчику, благодарить Бога за то, что не позволил родить больного ребенка, – сказал профессор, – и помнить, что Господь вам непременно пошлет утешение.

Через несколько месяцев после визита к Пименову супруги поехали в гости. По дороге к метро Лев увидел бродячих собак. Они кружили вокруг мусорных баков. Краснов решил выбросить в помойку пустую бутылку из-под лимонада, подошел к псам и ахнул. Собаки пытались согреть чумазую малышку лет двух.

К друзьям Красновы в тот день не попали. Они доставили ребенка в клинику. Там выяснилось, что это и правда девочка. Она была истощена, обезвожена, не умела говорить, была одета в рванину, босая, грязная.

– Похоже, что бедняжку бросили недавно, – предположил педиатр, – у нее нет вшей, а они у беспризорных заводятся сразу. Отсутствуют ссадины, синяки, порезы, наверное, она просто сидела на помойке.

– Ужас! – содрогнулся Лев. – Кто ее родители?

– Никаких меток на одежде нет, – пожал плечами врач, – документов тоже. Она слишком мала, чтобы сообщить свои имя-фамилию. Отправим ее в приют. Таким детям лучше на попечении у государства оказаться.

– Мы ее удочерим, воспитаем, – возразила Зельда, – я обязана это сделать. В память об Авдотье, моей маме.

– Вот оно, утешение, о котором говорил профессор, – вспомнил Лев, – мы заберем девочку.

Глава четвертая

И через некоторое время Анжелика обрела семью. Красновы воспитывали ее с любовью. Мирон знал, что у него есть младшая сестра, заботился о Лике. В восемнадцать лет девушка вышла замуж за Григория Бахметьева. Скоропалительный брак, который заключили в пылу страсти, просуществовал год, потом развалился. Молодые насмерть разругались и разбежались. Анжелика тогда училась на факультете, где готовили учителей младших классов. Получив диплом, она не пошла работать в гимназию, а стала искать другую службу. Да только вчерашнюю дипломницу без всякого опыта никуда не брали. Лев предложил дочери поработать у него помощницей. Временно, пока она ищет дело по душе. Зарплату отец платил достаточную, все сотрудники знали, кем секретарь приходится боссу, поэтому обращались к Анжелике почтительно. Однажды один из магов, только-только пришедший в центр и поэтому еще не разобравшийся кто есть кто, явился в приемную и заорал:

– Эй, как тебя там? Долго еще мне кофе ждать? Клиент в кабинете сидит. Шевели задницей, хорош по телефону с мужиками трендеть.

Анжелика не успела положить трубку, когда из своего кабинета вышел Астрадамус и произнес:

– Вы уволены за хамство коллеге.

Чтобы любимая доченька могла устроить личную жизнь, отец купил ей квартиру. К слову сказать, Мирон не имел своего угла, жил с родителями. Апартаменты, которые занимают Красновы, состоят из семи комнат и находятся в самом центре. Никто из родственников никому не мешает, до офиса им рукой подать. Хоромы Анжелики расположены в пяти минутах ходьбы от родительских. У нее пять комнат. Зачем одинокой разведенке такое просторное жилье? Лев Павлович надеялся, что дочка выйдет замуж, родит детей и ей не придется подыскивать другие апартаменты.

Мирон на секунду умолк, потом с горечью завершил рассказ:

– На помойке ее нашли, отмыли, вылечили, выучили, на руках носили, обожали, дворцовые покои для девчонки приобрели, никогда ее не ругали, во всем поддерживали… И эта мразь помчалась в полицию и заявила, что отец отравил мать! У меня просто нет слов! Вот она, благодарность сиротки! Можно вытащить малышку из мусорного бака, но вытащить мусорный бак, который у нее вместо сердца, невозможно!

– Неприятная история, – согласился Иван.

Сын мага стукнул кулаком по столу.

– Это еще не все! До второго замужества девка жила с неким Певцовым. Я уверен, что Василий Николаевич, используя свои связи, позвонил в полицию, по его наущению местный начальник отца до больницы довел. Анжелика не красавица, ума у нее чайной ложки не наберется. Но Певцов, наверное, не может забыть дочь человека, которого звал своим другом. Это Бахметьева бывшего любовника накрутила. Не сомневаюсь, что так все и произошло.

– Вы уверены, что приятель Льва Павловича некогда затеял интрижку с Бахметьевой, до сих пор к ней неровно дышит и поэтому решил посадить вашего отца на длительный срок? – спросил Коробков.

– Да! Я видел их вместе в ресторане. Случайно туда зашел и сразу смотался. Не хотел Анжелику смущать. Это случилось еще при жизни мамы, учтите, девка уже второй раз штамп в паспорте поставила. Певцов так на Лику смотрел! Никаких сомнений в том, что их связывает, у меня нет, – отрезал Мирон. – Певцов всю жизнь занимается какими-то стремными делами. Он из тех людей, которые способны на все! Папа не мог убить маму! Никак! Отец очень сильно переживал, когда она умерла. Поговорите с Анжеликой. Только поставьте ей условие: приезжай одна. Бахметьева дура. Если рядом сидит адвокат или какой-то другой советчик, девка с умным видом кивает. Если рядом нет никого, она болтать начнет. Думаю, она знает, кто убил маму, но рада посадить отца.

– Зачем Анжелике отправлять за решетку человека, который ее любит? – спросила я. – И вроде она улетела с супругом за границу. Связаться с ней невозможно.

– Поговорите с Вероникой Матвеевной Фоминой, – посоветовал Мирон, – это лучшая подруга мамы. Анжелика всегда с ней шепталась. Вероятно, Фомина вам расскажет нечто, о чем я понятия не имею. А насчет вашего вопроса… Не знаю, сам удивлен. Папа Анжелику обожал. Не на словах. Некоторые родители с детьми сюсюкают: «Ах, мой золотой, любимый, чмок, чмок». Сопли, слюни льют. Всем вокруг жужжат: «Обожаю доченьку, все для нее делаю». Но если дочь попросит ей квартиру купить или соберется замуж за того, кто семье не нравится, тут ей сразу дадут понять, что песня о любви – слова, а деньги на хоромы – это деньги. «Любви у нас ведро слов с верхом, а рубликов не дадим, самим они нужны». Папа иначе себя вел.

– Представим, что вы правы… – начала я.

– А нечего и представлять, – взвился Мирон, – ни грамма лжи в моих словах нет.

– Хорошо, – согласилась я, – допустим, Лев Павлович оболган корыстной дочерью. Но ваша мать умерла.

– Да, да, да, – застучал ладонью по столу клиент.

– Значит, кто-то угостил ее ядом, – продолжила я, – она съела халву, сунула в карман коробочку, где нашли семена ядовитого растения.

– Вот! Именно упаковка указывает на Анжелику. Только родные, близкие люди знали, что отец часто приносил Зельде небольшие подарки, в основном сладости. Мама равнодушно относилась к косметике, духам, модной одежде, украшениям. А вот конфеты! Халва же ее наилюбимейшее лакомство. Думаю, события разворачивались так. Зельда пришла с работы, поела, увидела на столике у дивана коробочку с надписью. Поняла, что муж сделал ей очередной сюрприз, легла, включила телик и съела халву. Жестянку спрятала в карман.

– Зачем? – удивился Коробков. – Она была пуста.

Мирон грустно улыбнулся:

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом