Через полчаса снова появился на кухне, уже одетый, тщательно побритый и причесанный. Настя спросила удивленно:
– Ты куда собрался? Сегодня же воскресенье…
– Да я обещал Ивану помочь с машиной… Карбюратор у него забарахлил. Обещал к десяти подъехать, а времени уже – двенадцатый час! Он там ждет, в гараже… Обижается, наверное…
– А почему ты так оделся, Валь?
– Как я оделся?
– Ну… Джинсы новые надел, рубашку хорошую… Запачкаешь же все!
– Да ничего страшного, я у Ивана в гараже переоденусь. У него там полно всякого барахла. Не бойся, вся одежда чистой останется.
– Ладно, как знаешь. Ты есть будешь? Я сейчас сделаю что-нибудь по-быстрому, обед еще не готов…
– Нет, не надо. Я у Ивана перекушу.
– Где? В гараже?
– Ну что ты к словам придираешься, Насть, ей-богу? Что в этом такого ужасного, если я решил другу помочь?
– Да я не придираюсь… Я просто хочу, чтобы ты поел… Не хочу, чтобы у тебя опять гастрит разыгрался, вот и все. Давай я тебя накормлю!
– Некогда, Насть. Говорю же – опаздываю…
– Куда опаздываешь? В гараж? У вас что, встречи с Иваном по расписанию происходят? Чуть позже никак нельзя прийти? Иван сразу прогул поставит и выговор приказом по гаражу вынесет?
Спросила шутливо, а получилось все равно неловко. И сама испугалась этой напряженной тональности, будто она мужа подозревает в чем, как ревнивая женушка. И добавила торопливо, не дав ему ответить:
– Ладно, иди, иди… Иди, если опаздываешь…
Валя только плечами пожал возмущенно – мол, даже отвечать не хочу на всякие глупости. Повернулся, вышел из кухни. Вскоре из прихожей прилетел запах французского парфюма, безумно приятного – сама ему дарила на двадцать третье февраля. Бешеные деньги отдала за этот парфюм… Помнится, продавщица ее уговаривала с улыбкой – берите, берите, мол! Да, дорого, но вам же в конце концов и придется этим запахом наслаждаться…
Вспомнила, усмехнулась про себя. Наслаждаться придется, ага. Приплыл запах немного на кухню, и хватит с нее. Улетел… Иван в гараже теперь будет запахом наслаждаться.
Кстати, а почему в гараж надо непременно идти с этаким благоуханием? Вопрос интересный, конечно…
Нет, она была совсем не ревнива, не чуяла за собой такой грешок. Да и некогда было ревновать, слишком уж бурно жизнь крутилась. И вообще… В доверии как-то легче жить. А может, она просто нутром чувствовала, что есть у нее от ревности некая охранная грамота: Валентин ведь понимает, сколько сил она его детям отдает. Понимает и благодарен. Или благодарность вовсе не является индульгенцией от мужниных измен?
Подумала так – испугалась. И впрямь ведь, никогда она подозрениями не мучилась. Да и Валя ей повода не давал…
А может, и были эти поводы, просто она их не замечала? Или не хотела замечать? Жила себе и жила… Любила его безоглядно, детей воспитывала. Они ж столько времени требуют, столько сил и сердечных вложений…
Как женская душевная организация странно устроена все-таки! Попала в нее ложка дегтя и всю бочку с медом испортила! А главное, так быстро… И весь день пошел наперекосяк, и настроение к вечеру уже никакое. Даже чуткая Поля это заметила, спросила с тревогой:
– Что-то случилось, мам?
– Нет, что ты… Ничего не случилось…
– Но я же вижу! Ты какая насквозь перевернутая, я с тобой разговариваю, а ты будто не слышишь, о чем-то своем думаешь. И даже не спросила, как у нас тренировка прошла. Обычно всегда спрашиваешь…
– Ну? И как же она прошла?
– Да нормально… Я ногу немного потянула в щиколотке, сначала больно было, потом прошло.
– Точно прошло? Может, я посмотрю?
– Да не, не надо. А можно мы с Олькой вечером гулять пойдем?
– Идите, что ж… Разве я вас держу?
– А почему ты не спрашиваешь, куда мы пойдем? Ты обычно с пристрастием спрашиваешь!
– И куда вы пойдете, Поль?
– В парк хотим, на аттракционы. Денег дашь?
– Дам, конечно. Идите, развлекайтесь. У вас же каникулы. Но чтобы к половине девятого…
– Да знаем, знаем! Чтобы к половине девятого были дома как штык! Вернее, как два штыка!
Полька засмеялась, и Настя улыбнулась ей весело, стараясь казаться беззаботной. Хотя и чувствовала, как разрастается проклятая ложка дегтя внутри, занимает все больше пространства. Даже сопротивляться этому процессу бесполезно, хоть плачь.
Девчонки ушли, а она села в кресло, нервно сжав руки, попыталась сосредоточиться. Ну что она вдруг так запаниковала? Из-за чего? Что Валя в новых джинсах в гараж пошел? Что парфюмом надушился? Вот уж подумаешь, недолга какая… Ну да, джинсы, и что? Если есть новые джинсы, почему бы их не надеть в свой законный выходной? А парфюм… Так он по привычке за флакон взялся. Безусловный хватательный рефлекс сработал, вот и все. И хватит об этой ерунде думать, голову себе забивать!
Легче от этих внутренних приказов не становилось. Наоборот, только хуже. Будто сомнение, разросшееся до катастрофы, требовало от нее каких-то действий. По меньшей мере, доказательств требовало. Оставалось только два пути – или предоставить себе эти доказательства, или убедиться в их отсутствии напрочь. Нельзя дать себя уничтожить этой невесть откуда прилетевшей панической атаке.
Но где их добыть-то, эти доказательства, как добыть? Не заявляться же к Ивану в гараж с проверкой, это уж совсем будет – ни в какие ворота! Валя не поймет, ему ж стыдно будет перед Иваном…
Думала, думала… И надумала. Решила с Леной поговорить, с женой Ивана. Не прямо поговорить, а как-то обиняком вызнать… Ну, хотя бы тот факт установить, что Валя действительно в гараже у Ивана свой выходной проводит. Лена ведь должна быть в курсе, правда?
Вообще-то они с Леной не были подругами, не получилось у них как-то. Хотя предпосылки для этого были явные – если мужья дружат, то почему бы и нет? И потому надо было придумать какую-то причину для скороспелого общения. Ненавязчивую причину. Ни к чему не обязывающую. И она придумалась довольно быстро.
Поднялась решительно из кресла, нашла телефон, кликнула Ленин номер. Лена ответила довольно быстро, спросила удивленно:
– Настя? Привет… Слушаю тебя…
– Привет, Лен! Извини, что с просьбой к тебе обращаюсь. Ты бы не могла мне помочь в одном щекотливом вопросе?
– Да, конечно… Чем могу… А что случилось, Насть?
– Понимаешь, мне платье новое срочно понадобилось… У нас юбилей скоро будет у главврача. Все наши дамочки так модно всегда выглядят… А я как-то отстала в этом вопросе. А у тебя, я знаю, вкус отменный… Ты бы не могла сегодня вечерком со мной по магазинам пройтись? Будем считать, что я как к специалисту к тебе обращаюсь…
– К специалисту? – польщенно переспросила Лена. – Ты и впрямь считаешь, что я в этих делах специалист?
– Да… А разве не так?
– Ну, в общем… Да… Я рада буду тебе помочь… Тем более я сегодня вечером совершенно свободна! Иван как раз к матери на дачу уехал…
– Как уехал? Когда? – не удержалась от испуганных вопросов Настя.
– Да вчера с вечера еще… Сказал, что три дня у мамочки своей гостить будет. Ты ж знаешь, как трогательно он относится к мамочке… Я в эти отношения и не суюсь даже, чтобы лишний раз не раздражаться. Ну сама подумай – ведь зрелый мужик, а все за мамину юбку держится! Наблюдать противно! Еще и сказать об этом нельзя – сразу обидится. Вот я и стараюсь, как умная невестка, нейтральную позицию держать, наблюдать и не вмешиваться…
Лена все говорила и говорила, попав на свою излюбленную тему, и Настя слушала ее автоматически. Хотя внутри все криком кричало – уехал Иван… Еще вчера… На три дня, к мамочке… Уехал, уехал…
– Эй, Насть… Ты где? Ты не слышишь меня, что ли?
– Я слышу, Лен… Извини…
– А чего не отвечаешь? Я спрашиваю, где и когда встретимся? Лучше в центре, там бутиков больше… А какой ты суммой располагаешь, Насть? Если платье покупать, надо ведь, чтобы к нему и туфли соответствующие были. Новые туфли тоже потянешь, или как?
– Ой, Лен… Я неожиданно вспомнила – я ведь не могу сегодня… Я ж маме обещала сегодня дома быть… Она с минуты на минуту приехать ко мне должна… Извини, Лен, зря я тебя побеспокоила, извини!
– Да ладно, чего уж… Тогда скажи, когда за платьем тебе пойдем? Может, завтра? Я завтра тоже свободна!
– Нет, я не могу… У меня дежурство завтра. Прости… Потом как-нибудь созвонимся еще… В другие дни…
– Хм! Странная ты какая-то, Насть. Сама же позвала и сама же передумала… Я уж настроилось было, стойку сделала! Люблю по магазинам ходить, просто хлебом не корми, как люблю!
– Прости, Лен… Я потом тебе перезвоню. Пока…
– Погоди, погоди! Не выходи из разговора! Я ведь поняла, кажется, чего ты звонишь… Поняла, что тебе никакого платья не надо. Ты Валентина своего проверить хотела, да? Он тебе сказал, что к Ивану в гараж пошел? Правильно я угадала? Да ты не молчи, что ты! Дело-то ведь житейское! Я своего Ваньку все время, например, проверяю! И ничуть этого не стесняюсь! В конце концов, жена я ему или кто?
– Ну… В общем… Ты права, Лен, да…
Ох, с каким трудом далось ей это признание! А что было делать? Ведь Лена ее, между прочим, к стенке приперла, и было бы глупо все отрицать. Теперь придется и эту тему еще обсуждать… Тем более Лена за нее так радостно ухватилась:
– Выходит, я твоего Валю с потрохами заложила, да? Наврал тебе, что к Ивану в гараж поехал? Во дает, зараза… Представляю, как ты его встретишь, когда домой придет! И мой тебе совет – бей сразу и резко! Не давай ни на секунду опомниться!
– В каком смысле – бей? – испуганно переспросила Настя. – Чем – бей? Скалкой по голове, что ли? Или сковородкой?
– Ну, это хорошо, что ты в этой ситуации еще и шутить можешь… Молодец, отлично держишься! Нет, скалкой и сковородкой не надо, конечно… Это ж я так, в фигуральном смысле сказала. По психике бей, понимаешь? Сломай его сразу, чтобы сам во всем сознался и в ужас пришел от содеянного! И в ноги упал… Но сразу не прощай, постращай маленько. Мол, никогда и ни за что не прощу. Мол, душа моя женская нежная оскорблена навеки. Уж я-то знаю, что говорю… Была в твоей ситуации, и не раз! Мой Ванечка тот еще кобелина… Знаешь, сколько раз я его на вранье ловила и практически на месте преступления заставала? Да не сосчитать, что ты… И потому прими мой совет – бей сразу и резко, иначе вывернется! Вот я тебе расскажу, как в последний раз было…
Лена распалялась все больше и больше, щедро делясь собственным опытом. Настя слушала вполуха, думая только о том, как быстрее выйти из этого диалога: слишком уж явно слышались радостные нотки в голосе Лены. Злорадство бабское. Мол, не одна я такая, у всех бывает. И ты, мол, Настенька, тоже хлебни…
– А раньше ты что, ничего такого за ним не замечала, да, Насть?
– Нет, не замечала… Да я и не старалась как-то…
– Ну и зря! Надо все время руку на пульсе держать, ты что! Карманы проверять, в телефоне контакты просматривать, переписку опять же… Хотя кому я это говорю, господи? Ты ведь у нас не такая, Настенька… Это мы из простых, а ты…
Лена вдруг замолчала на полуслове, будто спохватилась, что скажет что-то неправильное. И тут же голос ее зазвучал в другой тональности, в ласково-просительной:
– Ой, Насть… Я ведь совсем забыла… Я ж тебя попросить хотела! Ты мою двоюродную сестру не посмотришь? Ну, ей бы анализы по-быстрому организовать, УЗИ пройти, кардиограмму… Ей карту санаторную срочно оформить надо, а сама ведь знаешь, как нынче по врачам ходить, как у каждой двери по два часа сидеть надо… Можно она подойдет, когда тебе будет удобно, Насть?
– Хорошо, пусть приходит… Завтра, во второй половине дня. Третий этаж, кабинет триста одиннадцатый.
– Ой, спасибо, Насть… Я в долгу не останусь, обещаю. И вообще… Нам надо почаще созваниваться, мы ж с тобой не чужие, правда?
– Да, Лен… Обязательно… Извини, я больше не могу говорить. Пока, Лен…
Новая информация так оглушила ее, что сидела еще долго в кресле, поджав ноги и глядя в одну точку. И почему-то сильно сжимала телефон в ладони, будто хотела выдавить из него послевкусие плохого разговора. Даже мыслей никаких в голове не было: ни возмущенных, ни отчаянных, ни испуганных. Никаких. А потом накатило вдруг изумление – да как же так-то, как же так получилось, ведь все у них было хорошо с Валей… Прекрасные отношения, налаженный быт, хлопоты с детьми – все, как бывает в счастливых семьях! Да он даже ни одной претензии за все время ни разу ей не высказал, недовольства не проявил! Как же так-то?! Как?
Или было недовольство? И претензии были – не высказанные? Просто она так растворилась в своем бытовом счастье, что не замечала ничего? Неужели она была так слепа, господи? Так любила безоглядно – до слепоты? Слишком старалась быть ему хорошей женой, а детям – хорошей мачехой?
Но ведь нет ничего ужасного в том, что она старалась… Разве можно за это наказывать? Разве можно вот так… Подло обманывать? За что? За что! За что-о-о-о…
Странно, но слез почему-то не было. А было одно желание – получить ответ на свой вопрос: за что? Немедленный причем ответ…
Подняла руку с телефоном, разжала ладонь, дрожащими пальцами кликнула номер Валентина. Долго слушала длинные гудки, пока не ткнулся в ухо металлический голос оператора – мол, абонент не отвечает, перезвоните позже.
Значит, трубку не берет. Не слышит. Занят. Так занят, что любые звонки – лишние. И лучше даже не представлять, чем он сейчас занят…
Но как, как не представлять-то? Разве внутренним приказом заставишь себя не представлять?
Надо на что-то отвлечься, вот что. Иначе можно с ума сойти. Да хотя бы с места сдвинуться, на ноги встать… Чего сидит в кресле, как изваяние?
И тут же вздрогнула от звонка в дверь – длинного, требовательного. Так только девчонки звонят – сколько раз им выговаривала, что нельзя так ее пугать! Ведь ключи есть, можно самим дверь открыть… Или это Валя пришел?
Бросилась в прихожую, кое-как справилась с замком – слишком руки дрожали. Распахнула дверь…
За дверью стояли девчонки, как-то странно обнявшись. У Оли лицо испуганное, у Поли – почти страдальческое. Оля проговорила быстро:
– Мам… Поля ногу потянула, я ее кое-как довела до дому… Как раз в том месте и потянула, в щиколотке, где болело после тренировки! Я тебе звонила, звонила, и все время было занято!
– Да, занято… Я с тетей Леной долго разговаривала… Поля, давай, я тебе помогу…
– Ой, больно, мам! – вскрикнула Поля, когда она подхватила ее с другого боку.
– Потерпи… Сейчас до кресла доковыляем, ты сядешь, и я тебя посмотрю…
Оказалось, ничего страшного. Вывиха нет, просто сильный ушиб. Огладила Полю по плечам, проговорила ласково:
– Ничего, до свадьбы заживет… Сейчас компресс сделаем, потом я тебе тугую повязку наложу… Но дня два полежать придется, поболит еще. И как тебя угораздило – два раза, и все в одно и то же место? Боюсь, что двумя днями тут и не обойтись…
– Да как два дня, мам? У нас же завра тренировка! А послезавтра городские соревнования!
– Ну ничего страшного, пропустишь соревнования. У тебя же уважительная причина, правда?
– Да как?! Как это я пропущу, ты что? У нас же с Олькой сольный выход, мы «семь сорок» танцуем! Сделай что-нибудь, мам! Укол какой-нибудь поставь, чтобы я боль не чувствовала!
– Ладно, ладно… Не волнуйся так. Давай хотя бы до завтра доживем, а там посмотрим… Давай я тебе до кровати помогу дойти. Ужинать тоже будешь в постели, ничего не поделаешь…
– Тогда и я буду в постели ужинать! – предложила Оля, преданно взглянув на сестру. – Как Полька, так и я!
– Ладно, как хочешь… – Настя махнула рукой, и девчонки взглянули на нее удивленно, не ожидая такой покладистости. – Сейчас я котлеты подогрею и салат нарежу… И все принесу…
Пока резала овощи для салата, еще три раза пыталась набрать Валин номер. И снова слушала гудки, и снова они обрывались голосом оператора…
