Глава 3
Большие богини не плачут
Я сидела на радужном единороге, широко улыбаясь, и кричала от радости. Палка, к которой был прикреплен единорог, ритмично поднималась и опускалась, пока карусель кружилась, а теплый ветер раздувал мои золотистые волосы. На моей голове сверкала розовая корона. В одной руке у меня была волшебная палочка Лилифи[1 - Принцесса Лилифи (нем. Prinzessin Lillifee) – это немецкий мультик 2009 года выпуска, на основе которого выпускаются самые разные игрушки и аксессуары, а также предметы мебели для детских комнат.], а в другой – пластиковая грива единорога. Волосы животного казались жирными и немного липкими. На самом деле было неприятно, но единственное, что имело значение, когда мне было четыре, – верховая езда на единороге! С настоящим розовым рогом! Я радостно подпрыгивала на окоченевшей спине животного и махала своей палочкой Даймонд, которая наблюдала за мной со скамейки в парке. Смех других детей эхом отдавался в моих ушах. В двух единорогах от меня сидела Руби, самый младший ребенок в семье после меня. Ей восемь, и Даймонд пришлось практически заставить ее сесть со мной на эту карусель, потому что одной мне нельзя ехать. Сердитые взгляды и упрямо скрещенные на груди руки демонстрировали не только строгий отказ Руби веселиться, занимаясь чем-то настолько детским, но и немое обещание того, что мне придется пожалеть об этом дне. Однако в тот момент даже обещания мести не смущали меня. Мой звонкий смех разносился по Гайд-парку вместе со смехом других детей, и я почти представила себе, что все они – мои друзья. Друзья, которые пришли сюда, чтобы отметить мой день рождения. Музыка радостно играла. Лицо Даймонд появлялось и исчезало. Круг за кругом ее прохладная красота приближалась и отдалялась, пока музыка становилась все громче и пронзительней.
Смех вдруг прекратился. Даже мое собственное хихиканье застряло в горле, когда органная музыка приобрела гудящий, почти ленивый звук, от которого по спине побежали мурашки. Я вцепилась сильнее в гриву животного. Палочка выпала из рук и с треском потерялась в пустоте. Руби исчезла, как и все остальные дети. Теперь я одна ехала по кругу на своем единороге. И лишь Даймонд сидела на скамейке, наблюдая за мной. Круг за кругом.
– Даймонд! – испуганно крикнула я.
Она не отвечала, а улыбка словно приклеилась к ее лицу.
– Хватит! – попросила я, хватаясь за пластиковые поводья. Один раз, второй, третий. Кривая музыка затихла, и меня сдавила последовавшая за этим тишина. – Даймонд! Я хочу слезть! – панически кричала я, подняв свою ручку и протянув в сторону сестры.
Она и с места не сдвинулась. Даймонд лишь наклонила голову, смотря так, словно я была чем-то занимательным.
– Ты непременно хотела покататься на карусели и должна оставаться на ней, пока поездка не закончится.
Моя нижняя губа задрожала, а единорог продолжал подниматься и опускаться.
– Я уже хочу слезть! – крикнула я. По щекам стекали слезы.
Даймонд вздохнула, встала и подошла ко мне. Как только единорог оказался около нее, она вытащила меня из седла и осторожно посадила на черный пол. Сестра элегантно опустилась на корточки рядом со мной, чтобы наши глаза находились на одном уровне, и смахнула с моего лица соленые слезы.
– Не плачь, Ворриор, – мягко пожурила она меня. – Большие богини не плачут, когда чего-то боятся. А ты ведь хочешь стать богиней. Не так ли?
Я шмыгнула носом. Единорог бесшумно исчез в темноте, и я смотрела ему вслед с округлившимися от ужаса глазами. И все же кивнула. Да! Я хотела стать богиней, как мамочка. Или принцессой фей. Я еще не совсем определилась. Пальцы Даймонд в последний раз погладили меня по щеке, прежде чем обхватить мои руки. Я, шмыгая носом, сжала их. Это был наш секретный знак: так мы говорили, что любим друг друга. Три раза крепко сжать. Даймонд сжала мои руки. Один раз. Я улыбнулась. Второй раз. Хватка стала неприятно крепкой. Моя улыбка исчезла. Третий раз. Она так сильно обхватила мои ладони, что костяшки хрустнули. Я взвизгнула, желая вырвать руки, но хватка Даймонд была непоколебимой.
– Посмотри на меня! – строго скомандовала светловолосая красавица.
Я снова попыталась высвободить свои руки, потому что Даймонд начинала пугать не меньше чем карусель с единорогами.
– Ворриор, – сказала она, заставляя меня посмотреть в ее лицо. – Ты должна перестать быть ребенком! – отругала меня она. Ее ногти впились в мою кожу, и я закричала.
– Мне больно! – взвыла я.
– Жизнь всегда причиняет боль, – холодно ответила мне Даймонд. – Ты должна наконец смириться с тем, кто ты такая.
– Я же уже смирилась! – простонала я. Боль в руке пульсировала с каждым ударом сердца. Мои локти онемели.
– Нет, не смирилась. Вопрос состоит в том, для кого ты хочешь быть богиней: для себя или для него, – она кивнула, повернув голову направо.
Я подняла взгляд, смотря вперед сквозь мокрые ресницы, и у меня перехватило дыхание. На одном из радужных единорогов сидел Пиас. С харизмой хищника, который выглядел совсем не счастливым, катаясь на ярком пони. Его бездушные глаза сияли снежным холодом. Синие волосы почти доходили до плеч, а прямая морщина разделяла высокомерно нахмуренный лоб на две части.
– Что происходит, Ворриор? Почему ты затащила меня в свои сны? Тебе надо отдохнуть.
– Только посмотри на него! – сказала мне Даймонд. – Ты ему покорилась. Почти без сопротивления. Хочешь ли ты быть такой женщиной? Прирученной и держащейся на коротком поводке, чтобы соответствовать его ожиданиям?
– Я не покорялась ему, – тут же возразила я.
И тем не менее было трудно оторвать взгляд от синевласого бога, который, в свою очередь, смотрел на нас. Все во мне хотело побежать к нему, зарыться в его объятия, разделить холод и поделиться теплом. Я хотела чувствовать его губы на своей коже. Его тонкие пальцы, которые гладили меня по шее. Я хотела… хотела… его. Каждой клеточкой тела.
– Он тебя просто использует, Ворриор, – прошептала Даймонд. Слова пронзили мою грудь иголками.
– Ничего подобного! Мы – две половинки одного целого! – прошипела я.
Даймонд уставилась на меня.
– Подумай еще раз. Он разве хотел тебя? Такой, как ты есть. Разве стал делиться своим телом и душой так, как это принято у половинок?
– Я… – мое дыхание снова перехватило. – Он этого совсем не может. У него нет души, – уверенно объяснила я.
Даймонд весело фыркнула.
– Хоть сама-то себе не ври. Он заметил тебя лишь тогда, когда узнал о твоих силах и оценил твою полезность! – неодобрительно ответила она. – Ему нужно было лишь прошептать тебе несколько приятных слов, прикоснуться к тебе пару раз, и ты безвольно растаяла в его руках. Пойми уже это, Ворриор. Он использует тебя. Это в его природе. Как и у его отца Зевса. Он играет в шахматы. А ты – лишь одна из его пешек.
– Нет! Нет, потому что он умрет, если умру я. Он нуждается во мне. Помогать ему – единственно верное решение! – я снова попыталась высвободиться из хватки сестры, но Даймонд держала меня очень крепко. Ее ногти, словно ножи, разрезали мою бледную кожу. Я захныкала, когда потекли капли крови. Сладкие, серебряные, бессмертные.
– Этот вопрос не обсуждается, – резко упрекнула меня сестра. – Речь идет о ваших ролях. Можешь убеждать себя в чем угодно. Однако, если продолжишь быть влюбленным щеночком, это плохо для тебя закончится. Ты богиня хаоса, и намного могущественнее его. С ним мир падет, потому-то им движут ненависть и месть. Отсутствие души и темнота внутри поедают его разум. Зевс прекрасно знал, что делал. Но с тобой… Ты у руля смогла бы сделать мир чем-то невероятным. Только подумай об этом. Рано или поздно тебе придется понять: либо съешь ты, либо съедят тебя, – с этими словами она, наконец, отпустила меня и выпрямилась. Сестра вдруг снова нежно поправила съехавшую корону. Ее пальцы остались на моем подбородке и мягко его подняли. – Ты богиня, Ворриор. Прими это.
Она повернулась и ушла прочь, оставляя меня наедине с Пиасом, который смотрел на элегантную спину сестры прищурившись.
– Она пытается манипулировать тобой, – трезво прокомментировал он. – Один из старых богов, должно быть, нашел дорогу в твои сны. Мы должны будем что-то с этим сделать, – его взгляд переметнулся ко мне. В его красивых чертах виднелась мягкость. – Не слушай ее! – хриплым голосом прошептал он. – Я твоя половинка. И никогда бы так не поступил. Я твой, а ты – моя. Навсегда… навсегда… навсегда… навсегда…
Я задыхалась. В короткие секунды полной дезориентации, когда мне еще казалось, что еду на радужном единороге, я поняла три вещи:
1. Я сияю ярко, будто звезда.
2. Я парю на расстоянии метра над кроватью.
3. Кто-то громко стучит в дверь и тем самым серьезно действует мне на нервы.
– Госпожа Ворриор? Все в порядке?!
У меня были сложности с тем, чтобы определить, кому принадлежит этот рычащий и глубокий голос. Но, когда он сердито рявкнул, а массивное тело врезалось в дверь, я наконец-то определила владельца голоса. Бладклоу. Я посмотрела на нее, беспомощно паря в воздухе. Потом взгляд упал на отражение в окнах. Я светилась так ярко, что ослепляла сама себя. Светлые распущенные волосы колыхались вокруг, будто я находилась под водой, а в нос ударил такой сильный запах роз, что стало плохо. Я вяло двигала руками. И как мне отсюда спуститься?
– Госпожа Ворриор? – залаял пес.
Я открыла рот в желании позвать на помощь, но слова забивали горло, и получилось издать лишь беспомощный хрип. Тем временем, я парила уже так высоко, что могла дотронуться до потолка. И несмотря на суетливые попытки остановить свой подъем, тело упрямо плыло вверх, пока нос не познакомился со штукатуркой. Я со стоном уже хотела оттолкнуться от нее, но в тот момент слишком быстро для моего мозга произошли сразу две вещи: послышался громкий грохот расколовшейся двери, и адская гончая ворвалась в комнату, ощетинив от волнения свой черный мех.
– Госпожа? – неверяще пролаял пес, когда, наконец, направил на меня свои фиолетовые глаза и увидел, как я барахтаюсь в воздухе, размахивая ногами. – Что вы делаете наверху? – удивленно спросил он.
Я собиралась ответить какой-нибудь колкостью, но поняла, что сопротивление между моим телом и стеной неумолимо нарастало безо всякого предупреждения. Как будто кто-то натянул резиновую ленту, которая вот-вот разорвется. Я почувствовала покалывание на коже. В следующее мгновение я прорвалась сквозь потолок. Просто так. Как какой-то чертов призрак!
– Госпожа Ворриор! – Бладклоу подпрыгнул.
Его зубы щелкнули рядом с рукавом моей ночнушки. К сожалению, все мимо. Я безумно махала руками, потеряв пса из поля зрения. В это мгновение я видела лишь темную сталь, бетон и нити магии, скреплявшие конструкцию, словно клей. Мысли метались в неизвестном направлении. Что здесь происходит? Почему я это делала? Моя магия жужжала, наполняя клетки тела до предела. Как будто я была рекой, в которой прорвалась дамба, позволяя воде залить все вокруг. Богиня во мне, кажется, взбесилась. Но почему? Все выглядело так, будто она что-то искала.
Я выдохнула от облегчения, когда стена наконец осталась позади и я оказалась на полу какого-то офиса. В комнате была целая куча письменных столов с продвинутыми компьютерами. Тут присутствовали также несколько богов, которые, не веря своим глазам, наблюдали за тем, как я прорвалась сквозь пол рядом с копировальной машиной. Их присутствие заполняло комнату. Дикий, сладкий и бессмертный запах молодости исходил от них, хотя один из богов явно выделялся. Темный хвостик Хака с красными кончиками отлетел в сторону, когда он уставился на меня взглядом, полным шока. Я взяла курс на следующий потолок, но столкнулась с одним из компьютеров и опрокинула какую-то бумажную ерунду на пол.
– Пресвятые причиндалы Аида! Что это такое? – спросил кто-то из них с недоверием в голосе. Какая-то богиня завизжала так, будто я была тараканом, который вылез из-под ее бутерброда.
– В-ворриор? – заикался Хак.
Лампочки и кабели на его лбу судорожно замигали, когда он вскочил на ноги, отчего стул с грохотом упал на пол.
– Что ты там делаешь? Что случилось?
Я беспомощно махала руками и открывала рот, пытаясь насильно продавить слова, но не могла издать ни звука. Ни писка. Мое тело все еще бастовало.
– Ворриор! Погоди! Я за Пиасом! – сказал молодой бог, наконец поняв мои страдания. По крайней мере, я надеялась, что он их понял. Я благодарно кивнула и исчезла в следующем потолке. Это снова вызвало у меня волну мурашек по коже.
В этот раз я прорвалась в следующую комнату кверху задом. Послышались, как и прежде, удивленные визги. Ну спасибо, конечно. Может, мне стоит похудеть?
Что-то сломалось, и непонятная клейкая жидкость потекла по ногам. Когда я все-таки заставила голову вылезти из пола, то увидела перед собой оцепеневшего Чарминга. И… о нет! Я панически зажмурилась. Я никогда не должна была этого видеть! Никогда! Никогда! Никогда! Возможно, у меня теперь будет рак глаз! Бог был совершенно голым и, казалось, устроил необычную вечеринку. В пещере похоти висел тяжелый запах амброзии и ладана, вокруг скакала куча женщин и мужчин и… не знаю, что там было на Чарминге. Он что, ласкал растение? Это меня потрясло. Тут было много обнаженной кожи и алкоголя, и после тусовки ее участникам, думаю, стоило бы посетить психиатра.
Я никогда не смогу выбросить эти воспоминания из своей головы. Послышался накуренный хохот, и я осмелилась все-таки открыть глаза. Чарминг, в шелковых простынях, извивался в своей полной… назовем это «божественной силе». Вонявшая амброзией сигарета свисала с его губ, когда он выпустил в мою сторону поток желтоватого дыма. У меня тут же закружилась голова. Бог казался настолько накуренным, что мог взлететь со мной в любой момент.
– Уи-и-и, Ворриор летит! – пробормотал он. Улыбка стала еще шире. Макияж весь поплыл, а волосы растрепались.
На его светлой коже проступил пот, который пах так же притягательно, как моя пахнущая розами задница.
– Напиши мне в WhatsApp, когда долетишь, милая, – прошептал он.
Собрав все свои силы в кулак, я подняла правую руку и показала ему средний палец, прежде чем добраться до следующего потолка. Люстра, прикрепленная к нему, качнулась и загремела, когда я проскользнула рядом с ней. Накуренный смех Чарминга еще некоторое время долетал до меня через стену. Я ожидала худшего, когда оказалась на следующем этаже, но в этот раз очутилась всего лишь в слабо освещенном коридоре, в конце которого находилась стальная дверь со светящейся зеленой табличкой «Выход». Облегчение от того, что мне не пришлось удивлять своим появлением Бизара, сидящего на унитазе, было недолгим, потому что дверь в конце коридора, очевидно, вела на крышу небоскреба. Горло сжалось в панике. Я улечу в небо Тартара! И буду находиться на головокружительной высоте, не имея возможности остановить падение! Если, конечно, тело не решит сделать перерыв. Своим крыльям я в настоящий момент не очень-то доверяла. Я болтала руками и ногами, пытаясь вспомнить дни обучения плаванию, когда овладела кролем. Правда, должна признаться, тогда я скорее тонула, чем плыла. Не ко всему на свете у меня был талант. Плавание, например, явно не было моей сильной стороной. Пока я извивалась, то скорее напоминала хромую лягушку, которая все время билась головой о потолок. Сейчас же повернулась на 180 градусов и ногами вперед поплыла к двери. Светлые волосы невесомо болтались вокруг бесполезного тела. Одна прядь щекотала нос, пытаясь спрятаться в ноздре. Громко чихая, я еле услышала беспокойный голос, отразившийся от голых стен.
– Ворриор!
Пиас! Наконец-то! Настало время надеть рыцарские доспехи и броситься мне на помощь! Я в панике подняла глаза и увидела синеволосую голову, бегущую по лестнице. И именно в этот момент вылетела на улицу.
Испуганное лицо Пиаса последовало за мной.
– Ворриор! – донесся его приглушенный голос из-за двери. Я стонала, выплевывала волосы и подумывала о том, не оставить ли слюнявые следы, чтобы в случае чего Пиас мог меня по ним выследить. Ну, вместо хлебных крошек. Но нет. Он же был моим суженым, так что я придержала свои слюни. Пиас всегда меня найдет. Мне даже не стоит прибегать к таким мерзким методам.
– Ворриор! Немедленно прекрати лететь и возвращайся сюда! – прорычал он.
Ух, ну что за шутник!
Он нажал на дверную ручку, но дверь не двигалась, несмотря на тряску, в то время как я летела над крышей в кромешной тьме. Все ближе к бездне.
– Ворриор! А ну прекрати это… что бы ты там ни делала!
Он что, издевается? Я сердито посмотрела в его сторону, хотя он и не мог меня видеть.
Казалось, Пиас терял терпение, потому что до меня донесся громкий грохот от попыток сорвать петли. По крайней мере, я думала, что он это делал, так как дверь со скрипом закачалась.
– Черт возьми! Дерьмо! – слышала я проклятия Пиаса, прежде чем предательский запах озона ударил в нос. Небо загрохотало. В следующую секунду дверь была сорвана с петель яркой молнией и полетела вперед. К сожалению, прямо в моем направлении.
Я округлила глаза от страха. Следующим, что почувствовала, было столкновение, сопровождаемое потоком моей серебряной крови, хлынувшей из носа и рта. Жесткий удар совершенно сбил меня с толку. Сразу после этого я почувствовала резкую боль от того, что шейные позвонки треснули. Я поморщилась, проглотив серебряную жидкость, и посмотрела вниз на Пиаса. Бог подошел к краю крыши и протянул руку в мою сторону. К сожалению, я была уже слишком далеко, чтобы меня спасла эта суперпоздняя спасительная акция.
– Ворриор! Спокойно! Я… я тебя достану. Не улетай слишком далеко, – крикнул Пиас.
Мне пришлось потрудиться, чтобы подавить в себе желание показать средний палец еще и ему. Мы уставились друг на друга. Воздух между нами был полон подавленного страха, вины и упреков, так что волосы на руках встали дыбом. Пиас тяжело сглотнул. Ветер растрепал его волосы, а тело напряглось так, будто он готовился перепрыгнуть через парапет. Небо засветилось синими молниями. Тени разрезали лицо Пиаса на две части. Его глаз наполовину зажил, но выглядел болезненно. Ну и хорошо. Или не очень, не знаю. Вдруг он повернулся на каблуках и исчез в коридоре.
Шаги были слишком громкими. За ними последовали царапавшие пол собачьи когти. Значит, Бладклоу ему помогал. Хоть какая-то надежда! Адский пес унюхает меня, где бы я ни оказалась. К счастью, я не впервые улетала из этой части города.
Пока резкий ветер трепал мою одежду, я пыталась сориентироваться в пространстве. По свету, мерцающему в промышленном здании, я узнала клуб Чарминга, «Дарк Вандерлэнд», который отбрасывал цветные тени на небо. За ним стояли развалины небоскреба, который разрушил Василиск. Но то, что находилось на шаг позади, было для меня совершенно неизвестным миром. А жаль, учитывая, сколько времени я провела здесь внизу. Пиас безупречным образом отрезал меня от остального мира богов. Ну, зато теперь все изменится. Я светилась так ярко, что даже слепой без проблем увидит в небе. Несмотря на темноту, тут и там можно было различить любопытные пары глаз, наблюдающие за мной. Чем дальше я углублялась в город, чем более разные эмоции и волны власти чувствовала, тем более странными и дикими становились собственные ощущения. Как будто жизнь Тартара начиналась лишь где-то там.
Некоторые вибрации я даже не воспринимала как присутствие богов. Другие же заставляли мою кожу покрыться мурашками. Третий тип ощущений я не могла соотнести ни с чем. Огромное количество новых эмоций штурмовало разум, и я почувствовала головокружение, а тело стало мерцать. Оно как будто по-прежнему понимало, куда хотело лететь, даже если шаталось, словно пьяное, но курс оставался прежним: в глубь темного сердца Тартара. А может, из него? Я однозначно потеряла ориентацию.
Левым плечом проехалась по стеклянным окнам небоскреба. Повернула голову и заметила удивленное лицо пухлой богини. Она сидела в своей гостиной на диване, скрестив ноги, и, обернувшись в голубой плед, читала книгу. Интерьер напоминал обычную квартиру, это, конечно же, имело смысл, если учитывать, что хоть какие-то боги должны жить нормально. И все же картина встревожила меня. Она будто была из жизни, которая сюда не вписывалась. Это же Тартар, тюрьма.
Наши взгляды ненадолго встретились. Ее карие глаза, как у Бэмби, становились все шире, а мое собственное тело ярко отражалось в окне. Как только я пронеслась мимо, она встала с дивана и бросилась ко мне. Я услышала щелчок, когда она трясущимися пальцами открыла одно из стеклянных окон, и тяжелая рама распахнулась внутрь. Наружу высунулась ее голова со светлыми кудрями до плеч.
– Э-эй, с тобой все в порядке? – ее голос был высоким и звонким. В мою сторону донесся сладкий запах. Я открыла рот, но сразу же сдалась, затем вздохнула и покачала головой. Юная богиня внимательно на меня посмотрела. Ее взгляд скользнул по моему телу, будто она видела что-то, что было скрыто от меня. На ее круглых щеках образовались красные пятна.
– Я… я думаю, что кто-то тебя заколдовал.
Я беспокойно округлила глаза.
– Н-не бойся! – сказала богиня, заикаясь, и непроизвольно улыбнулась. – Я последую за тобой. Ты не одна! – в это же мгновение она исчезла из поля зрения.
Я плыла дальше, прокладывая свой путь через темноту, и где-то внутри чувствовала, как Пиас ищет меня. Наша с ним связь тянула душу подобно тугой веревке, державшей нас вместе. Я ухватилась за нее и мысленно потащила к себе. Он последовал за ней, словно ищейка, взявшая след. Очень хорошо. По крайней мере, он был в пути. Напряжение в шее отступило, когда я услышала чей-то зов. Мой взгляд упал вниз на улицу.
– Эй! Все в порядке? Дыши глубоко! Я думаю, тебя тянет в сторону идиотского треугольника!
Блондинка! Она стояла подо мной, запрокинув голову, и кричала. Идиотское что?.. Сбитая с толку, я смотрела на пухленькую богиню, которая с трудом засунула руки в короткую куртку, а затем, прыгая, пыталась завязать свои шнурки. Ее короткие ножки едва позволяли бежать вслед за мной. Почему она это делала? Почему следовала за незнакомкой, которая, словно сумасшедшая, проплыла в небе мимо ее окна? Я бы явно не стала так поступать. Такое же просто так не делают, правда? Однако, честно сказать, я чувствовала облегчение от того, что была не одна. Теперь я летела по Тартару, не чувствуя такую беспомощность. Даже если моя помощь только что столкнулась с мусорным баком и поскользнулась на чем-то жидком. Я почти засмеялась, особенно когда юная богиня со стоном оттирала что-то со своей задницы. Девушка посмотрела на меня и покраснела.
– Там была какая-то… Тут темно! – заикалась она.
Уголки моих губ дрогнули, и я резко повернулась. Если раньше мне казалось, что на улицах, которые я освещала лишь собой, было темно, то теперь меня охватило совершенно новое измерение. Правда, и запах тут тоже изменился. Здесь пахло влажностью и старостью, а также камнями и темной магией. Пульсирующая жизнь улиц превратилась в тишину, стала осторожнее и в то же время неотесанней. Как стая собак, предупредительно оскалившая зубы. Несколько огоньков освещали мне путь, а здания были полуразрушенными, будто я оказалась в какой-то антиутопии. Те, кто здесь жил, были однозначно небогаты. Мои ноги задели антенну полуразрушенной вышки, и желудок сделал сальто. В ушах что-то затрещало, а задница превратилась в метеорит, камнем падающий с неба. Без предупреждения. Пуфф! Свет вокруг меня мерцал, словно сломанная лампочка. Волосы бились о лицо, ветер трепал кожу и одежду, а я в ужасе смотрела в бездну и визжала. Земля была близко. Слишком близко. Мэйдэй![2 - Mayday (Сигнал бедствия) – международно признанное средство запроса помощи. Сигнал бедствия сообщает, что человеку, группе людей или транспортному средству угрожает смертельная опасность и требуется срочное оказание помощи.] Капитан, у нас проблема! В отчаянии я раскрыла свои крылья, почувствовала, как прорываются перья, и стала судорожно ими махать. Слишком поздно: я со всей силой ударилась о бетонный пол.
Пыль и куски асфальта летели мимо меня. Правое крыло согнулось, и я застонала. Закружилась голова. Как и день назад – или уже два? – мое тело продолжало противостоять законам природы. Я осталась невредимой. По крайней мере, никакие кости и прочая анатомическая ерунда из меня не торчали. Я не плевалась кровью или своей же печенью, что казалось хорошим знаком. Подо мной хрустели осколки бетона, гвоздями впивавшиеся в спину.
– Она в сознании? – чей-то высокий голос заставил меня растерянно осмотреться.
Вокруг клубилась пыль, и несколько оборванных перьев падали на землю. Я лежала в яме, которую образовало тело при падении, окруженная лишь смутными тенями. Я, правда, подозревала, что оказалась на чьем-то заднем дворе. Ряды домов простирались передо мной, устремляясь ввысь. Прямо как тени двух людей, которые стояли в отдалении и настороженно держали дистанцию. От их пристальных взглядов у меня мурашки по спине побежали. Я со стоном уселась, пытаясь остановить головокружительную карусель в своей голове.
– Она проснулась! – снова завизжал женский голос. – Сделай хоть что-нибудь, Вирус! Я больше не могу держать заклинание левитации, это чертовски сложно!
– Не нервируй меня, Карма! Дай мне хоть осмотреть ее, – ответила вторая тень глубоким и раздраженным голосом. Оба были примерно одного роста, но плечи второй тени, более широкие, однозначно принадлежали мужчине. Он скрестил руки на груди, пока высокий голос, ака тень номер один, стучала каблуками по разрушенному асфальту. Резкий звук выдавал нервозность.
– Не надо тебе ее осматривать. Все будет нормально. Заклинание только ненадолго изменило ее тело. Еще две минуты, и она будет как прежде. А теперь пойдем! – простонала она. – Ты разве не слышал, что случилось с Шейм? Цыпочка совсем с ума сошла. Бери ее, и уходим. Если Пиас увидит ее с нами, мы в заднице.
– Заткнись! Я знаю, что делаю, и в состоянии желе она нам никак не поможет, – прошипел мистер Темный Голос. Как его назвала та женщина? Вирус? Это мне ни о чем не говорило. Кроме того, звучало это по-идиотски. Как какое-то венерическое заболевание. Ой, у тебя тоже вирус? Жжет ужасно, не так ли?
Я захрипела и закашлялась, что заставило их вздрогнуть.
