– Да, – подтвердил НикДир, – и идет она на нужды армии и наших людей. Хотя кое-кто продавал бы ее за бешеные деньги за границу. Да и китайцы спят и видят, как бы к нашей воде присосаться.
Горелый сплюнул на пол:
– Им волю дай, они трубопровод в Заручье проведут и всю воду выкачают, что твоя саранча. А уродов местных по банкам распихают, заспиртуют и продавать начнут. Слышь, Полкан, тебя китайцы не просили еще хвост им сбагрить?
– Когда попросят, я тебя наголо обрею, – фыркнул тот. – Говорят, у лысых ума прибавляется – связь с космосом сильнее.
Горелый от души рассмеялся, затем взглянул на часы.
– Ладно, хорошо с вами, но я поехал. Как раз до ночи доберусь.
Он хлопнул Федора по плечу, пожал руку НикДиру и вышел. Вскоре послышался звук мотора, заголосило радио, и в облаке пыли мимо окон промчался внедорожник Горелого.
– Воображает слишком много Горелый, – заключил НикДир. – Ходоку так нельзя.
Глава седьмая. Максим Леонидович
Федор решил уточнить:
– Почему нельзя?
НикДир сходил на кухню, налил себе солянку, отрезал хлеб, намазал его горчицей, сверху положил кусок сала и лишь тогда произнес:
– Гибнут или совсем зеленые – новички, или те, кто себя слишком опытным считает. Горелый по краю ходит, зазнался чересчур. Я вчера с Иванычем разговаривал – он с Горелым больше в Заручье не пойдет. Так что через год приезжай и просись к Иванычу, он мужик опытный и осторожный.
Было в этом предложении что-то нечестное, но Федору не хотелось перечить НикДиру, так что он кивнул. Тем более, через год идти в Заручье никакого смысла нет. Если отправляться, то сейчас, наплевав на все советы.
– Вы один в Заручье ходите? – спросил он.
– Одному спокойнее, – ответил НикДир. – Отвечаешь лишь за себя. Ты никого не подведешь, да и тебя некому.
– А вы шпионов видели? – не унимался Федор. – Которые в Заручье проникнуть пытаются?
НикДир хмыкнул:
– Кто их сюда допустит? Их еще на полпути ловят, в головную организацию раз в год отчет приходит. Ну и напоминание, чтобы не болтали попусту.
– Меня никто не проверял, – признался Федор.
НикДир рассмеялся неприятным дребезжащим смешком:
– Да кому ты сдался, Федя? Те, кому положено, все про тебя знают и давно уже проверили. Здесь случайных людей не бывает.
– Я же могу выдать себя за художника или туриста, – возразил Федор, но НикДир лишь продолжал усмехаться.
– Буду собираться, – Федор поднялся со скамьи, – да и пойду потихоньку.
По карте дорога из Щелково шла в Усково, и где-то там находилось Заручье – за Бородаевским озером. В карте, как всем было известно, имелись неточности, чтобы сбить с толку шпионов и предполагаемого противника. Но Федор не сомневался: вход в Заручье он найдет. Лучше бы, конечно, поплыть на лодке – так быстрее выйдет, но не возьмешь же чужую без спроса, а воровать он не станет.
– И правильно, – НикДир тоже встал. – А я читать. Прикупил в сельпо книги дефицитные. В Ферапонтово они никому не сдались, а я беру: и сам почитаю, да и продать с хорошей наценкой можно.
Федор поднялся в клеть, достал рюкзак и проверил его содержимое: запасные носки, трусы, которые так и не высушил, пара рубашек и отцовская куртка. Пустой пакет из-под бутербродов и пустой же термос – Федор решил попросить еду в дорогу у Марины Вячеславовны, не идти же из-за продуктов в Ферапонтово. Наверняка путешествие не займет больше двух дней, так что растянет еду. Сегодня, например, есть не станет. Эх, надо было вчера у Горелого расспросить, как там, в Заручье. К НикДиру с таким вопросом не подкатишь, он сразу заподозрит Федора. Да и Полкан себе на уме – на кривой козе не подъедешь, как в прямом, так и в переносном смысле.
Он опустился на тюфяк, привалился к стене и закрыл глаза. Хотелось домой. К друзьям, в техникум, в нормальную жизнь, где почти нет ответственности, где он отвечает только перед родителями и за себя. Но если Федор вернется, значит, предаст Алену и смирится с тем, что шансы у нее закончились. Нет уж! Отступить сейчас – значит, расписаться в собственной трусости. Да может, и нет на нем невидимого пятна, а ходоки все придумали. Ради проверки или хохмы, или, возможно, чтобы избавиться от Федора.
Он закинул рюкзак за спину и спустился на улицу.
– Марина Вячеславовна, сколько я должен? И еще: вы не дадите мне бутербродов с собой в дорогу?
– Рубль семьдесят, – ответила та. – Я на Иваныча запишу, для ходоков у нас тариф сниженный.
– Куда так рано? – спросил Полкан. – Посиди еще час, я тебя провожу, чтобы мавка снова не пристала.
– Я сам, – ответил Федор. – Хочу еще в магазин в Ферапонтово заглянуть.
– Как хочешь, – Полкан пожал плечами. – Но про мавку я не шутил.
Марина Вячеславовна вынесла пакет с пирожками и термос. Федор рассчитался с ней, попрощался с остальными и зашагал в сторону Ферапонтово. В начале деревни он свернул на правый рукав дороги, который вел в Усково.
Он старался не думать, как отыщет путь в Заручье. Наверняка идет одна дорога, так что разберется. Но в голове возникали мысли, одна за другой: а если он заблудится? А если его остановят военные? Или мавка вновь наведет морок? Федор оглянулся: никого. Все же неясно, острил ли Полкан, или мавки реально существуют? Но как понять это?
И тут до Федора дошло. Он вспомнил свое вчерашнее полусонное состояние в озере и поле, когда возникло ощущение, что его убаюкивают. Точно! Это гипноз такой, чтобы Федор ничего не заподозрил. А может, это была не мавка? Кто в озере водится? Русалка? А в поле? Вконец запутавшись, Федор решил ни о чем лучше не думать, чтобы не сглазить себя. Говорят же, что мысли материальны.
Он взглянул на часы: уже четыре дня – долго спал утром, да и потом в себя приходил. Федор зачем-то вспомнил то ли анекдот, то ли это реально было, рассказанный бабушкой. Мол, как-то пошла одна женщина в лес с дочерью. Видят табличку с надписью, на которой часть букв стерлась, ну и прочитали: «Осторожно, волки еся!» И бегом бежать оттуда. А потом выяснилось, что написано было: «Осторожно, валка леса!» Может, и с Федором так? Что-то стерлось, что-то наложилось поверх, кто-то прочитал не так, вот все и пошло наперекосяк.
По прикидкам до Заручья он был должен добраться лишь к позднему вечеру. Стоило бы заночевать в Усково, но тогда Федор снова потеряет время. В спину подул ветер. Федор расправил руки, точно крылья, поддавшись настроению: сейчас взмахнет ими и поднимется в небо. И будет лететь вдоль дороги, пока не увидит вход в Заручье, а там станет парить над лесом в надежде разглядеть источник с живой водой. Эх, как бы было все так легко…
Примерно через час послышался звук мотора. Федор обернулся: позади в клубах пыли приближалась машина. Федор отступил в траву: дышать пылью не хотелось, хотя можно проголосовать, чтобы подбросили. Пока он раздумывал, пикап проехал мимо. В кузове, предназначенном для хранения вещей, лежал Полкан. Федор встретился с ним взглядом и от удивления остановился. Полкан вскочил и начал стучать по кузову изо всех сил.
Машина резко затормозила, и Полкан спрыгнул на дорогу. В несколько скачков он приблизился к Федору.
– Ты откуда здесь взялся, чудик? Ферапонтово в противоположной стороне.
Федор молчал: отпираться смысла не было.
– Тебе же ясно сказали: в Заручье хода нет, – Полкан прищурился.
– Мало ли что сказали, – Федор вскинул голову. – Мне туда надо. И не через год, а сейчас.
Хлопнула дверь, из кузова выбрался мужчина: чуть моложе родителей Федора, а, может, и одного с ними возраста – не разберешь. Сухощавый, ростом немногим выше среднего, среди русых его волос проглядывала седина. На подбородке виднелась вмятина: будто кто вдавил туда палец, а след так и остался. Одет мужчина был не в униформу, как Иваныч и остальные, а в брюки и куртку цвета хаки – таких полным-полно на рынке в палатках для рыбаков и охраны.
– Что стряслось, Полкан? – поинтересовался мужчина.
В голосе слышалась усталость, будто он языком мешки ворочал.
– Да парень знакомый, – неохотно ответил получеловек-полуконь. – В ходоки просился.
Мужчина приблизился вплотную и вгляделся в Федора.
– Говорили, что нельзя тебе в Заручье? – поинтересовался он.
Федору почудилась снисходительность в тоне мужчины, присущая мастерам своего дела по отношению к новичкам. Мол, куда лезешь, глупыш?
– Ну и что?! – вскинулся Федор. – Может, врали?
– Зачем? – удивился мужчина. – Или ты думаешь, что мертвую воду по лимиту выдают? Так нет, бери, сколько хочешь, если взять сумеешь.
Федор возразил:
– А если вам конкуренты не нужны? Все знают, что вы за воду тысячи получаете.
Мужчина хмыкнул:
– Так ты из-за денег? Сколько тебе надо? Сотню, две? Могу дать. А ходоки в Заручье не за деньгами ходят, точнее, не только за деньгами.
– Отвалите со своими деньгами! – Федор разозлился. – Мне они не нужны. Мне…
Голос сорвался, Федор опустился в траву и беззвучно разревелся. Он пытался сдержаться, но ничего не выходило. Федору было стыдно, что он как слабак или маменькин сынок, но слезы текли ручьем, а он мог лишь кусать губу, чтобы не разрыдаться во весь голос.
– Что случилось? – мужчина сел рядом.
– Мне очень надо в Заручье, – ответил Федор. – Я все равно туда пойду.
– Ты и полдороги не пройдешь, Федя, – Полкан копытом ковырял землю. – Знаешь, сколько там опытных ходоков сгинуло? Я с него вчера мавку снял, – пояснил он мужчине.
– Я Алене обещал, – признался Федор. – Точнее, отцу ее.
– Девушка твоя? – сообразил мужчина.
Федор кивнул:
– Она в больнице лежит, на нее мертвой воды не хватило.
Он решил молчать про живую воду до последнего.
– Думаешь, если погибнешь, ей от этого легче станет? – Полкан отбросил волосы с лица. – Лучше сбор денег объяви: будут деньги, будет и вода.
Федор упрямо произнес:
– Все равно я пойду.
– Иди, только не пустят тебя: мимо заставы не пройдешь, – объяснил Полкан, – а обойти ее нет возможности: вход в Заручье один. Скажи ему, Максим Леонидыч.
Над ухом Федора пищал комар, второй опустился на запястье и уже налился красным. Федор смахнул комара и, сжав губы, произнес:
– Я пойду, не уговаривайте меня.
– Ясно, – протянул Максим Леонидович. – Тогда залезай в машину, подброшу.
Глава восьмая. Заручье
Максим, или как его еще со школы звали Максимус, не ожидал, что предложит парню ехать вместе. Подействовал импульс: Федор напомнил Максиму самого себя двадцать лет назад. Не внешне: Федор был белобрыс, плечист и выше Максима, а своей бедой. Двадцать лет назад Максим пошел в Заручье тоже от отчаяния.
Ехать именно сегодня Максим не собирался, планировал остановиться на ночь на базе. Но там неожиданно встретился с НикДиром, который ждал подходящего момента, чтобы отправиться в Заручье. НикДира Максим недолюбливал. Ясных мотивов для антипатии не имелось, просто меньше всего Максиму хотелось попасть в Заручье одновременно с НикДиром: он тоже предпочитал совершать вылазки в одиночку. А от непрошенных советов НикДира лучше держаться подальше: они все с душком.
Прозвище НикДир получил за то, что в чате ходоков сидел под ником Директор. Когда-то он был геологом и ходил в экспедиции, но жена начала устраивать скандалы: мол, ей надоело воспитывать троих дочерей одной. НикДир ушел из геологов, устроился заместителем директора в научно-исследовательский институт и осел дома.
Выяснения отношений вспыхнули с новой силой: оказалось, жена не может ужиться с НикДиром – отвыкла от его присутствия в квартире. Да и зарплата заместителя директора оказалась в разы меньше – институту урезали субсидирование. Потом жена завела любовника и подала на развод. Все увещевания НикДира одуматься ее не остановили. НикДир оставил дочерей и квартиру жене, а сам ушел на съемное жилье. Вскоре заскучал и подался в ходоки: зарабатывать на новую квартиру для себя и помогать дочерям.
Все это НикДир поведал о себе, и не верить ему повода не было: НикДир постоянно рассказывал о дочерях, доставал для них дефицитные товары и был с ними на связи. Но все равно, НикДир Максиму не нравился, а потому он сорвался в Заручье, прихватив Полкана – тот попросил подбросить.
И вот случайная встреча с парнем, похожим на Максима в юности. Максим покосился: Федор сидел рядом, вцепившись в рюкзак так, что костяшки пальцев побелели. Казалось, парень не верит в то, что с ним происходит. Да и Максим двадцать лет назад был, как в тумане. Лишь в голове крутилась мысль: он должен!
Вдоль дороги стояли статуи пионеров: кто с горном, кто с флагом, один пионер на вытянутой руке держал футбольный мяч. Скульптуры пострадали то ли от времени, то ли от вандалов: у одной отвалилась часть ноги, у другой – вместо руки остался обрубок, обнажая арматуру, торчащую из культи.
– Их из пионерлагерей сюда привезли? – оживился Федор.
Максим пожал плечами: его это волновало меньше всего. Наверное, кому-то заняться нечем, вот и тащит с округи разный хлам. Кстати, мусора вдоль обочин было полно. Максим поморщился: он этого не понимал. Что стоит донести пустую бутылку или обертку до урны или свалки? Неужели людям нравится жить на грудах мусора?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/lada-kutuzova/ptica-neschastya/?lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
