– Есть? Ну-ка покажи!
Ральф запустил руку в карман, вытащил целую пригоршню медных монеток, один шиллинг[7 - Ши?ллинг – английская монета, равная 1/20 фунта стерлингов или 12 пенсам.] и две монеты по шесть пенсов.
– Видишь, как много, – похвастался он. – Правда, много, Гарриет?
– Да, – отозвалась девочка, жадным взглядом обводя монетки. – Мы могли бы купить все, что нужно для чая, и выпили бы его на лужайке.
– Неужели? – обрадовался Ральф. – Чудесно, просто чудесно!
Они купили все нужное для пикника, хоть это и были не слишком полезные для здоровья сладости, и вернулись обратно.
Ральф и Гарриет обедали вдвоем. Во время испытания остальные воспитанницы не должны были вмешиваться. Потом они устроили себе чай на траве, а после чая Гарриет опять заговорила о цыганах, о том, ка кое наслаждение бывать у них, о том, что они всегда угощают гостей чаем или обедом в своем изумительном доме на колесах. В заключение Гарриет прибавила, что Ральф не сделается настоящим мальчиком, пока не побывает вместе с ней у цыган.
В общем, Гарриет считала, что ее день прошел удачно. Не особенно веселый и раскрасневшийся маленький мальчик наконец лег в постель. Гарриет раздела его, не заботясь о том, хорошо ли он умыт и причесался ли на ночь. Даже когда Ральф пожаловался, что ему больно глотать и что он не совсем здоров, она ничего не ответила и никому ничего не сказала.
Желая своему подопечному спокойной ночи, она напомнила о цыганах:
– Мы непременно поедем к ним, я всегда держу свое слово.
– Покойной ночи, милая Гарриет, – проговорил мальчик, – это был очень хороший день!
* * *
Гарриет ушла, а Ральф долго ворочался в постели. Конечно, он был настоящим мальчиком и не скучал, оставшись в одиночестве. Ему было приятно иметь отдельную комнату, но он все-таки очень скучал по отцу.
К тому же его так занимали мысли о будущей школьной попечительнице, что он никак не мог заснуть. Все школьницы были милы. Роза обращалась с ним ласково и мягко, Фредерика и Пешенс заботились о нем, а последняя попечительница… Она лучше других понимала, что ему по душе. И была так хороша!
Конечно, мальчик не думал о том, красива ли Гарриет, и в глубине души считал ее даже безобразной, но она сделала для него то, чего не сделал никто другой. С ней он пережил, может быть, первые в своей жизни приключения: завтракал на траве, играл со спичками, носил их в кармане, катался на Огненной Мухе – очень горячем пони, и девочка смотрела с восхищением, как он сидел на лошадке. А поездка в город? А трата всех денег Гарриет на сладости и всех денег Ральфа на маленький пикник? О, он провел сегодня чудесный день… и совсем не учился.
По правде сказать, Ральф не любил уроков. Он только делал вид, что ему нравится учиться, потому что не хотел огорчать отца. Кроме того, настоящие мальчики должны много знать и уметь, по крайней мере, так обычно говорил отец. Сам Ральф тоже полагал, что настоящие мальчики должны уметь читать, правильно писать слова, выводить буквы чисто и красиво, а также уметь складывать ужасные длиннейшие ряды чисел. И раз уж безо всего этого невозможно стать настоящим и умным мальчиком, то он был готов заниматься тем, что ему неприятно и совсем не доставляет радости.
Но уроков Ральф не любил. А эта школьная попечительница не заставит его громко читать, долго писать и выполнять примеры на сложение. О нет, он просто будет веселиться с ней: спички, ножики (хоть папа и не любит, когда он берет ножи), а главное – упоительная надежда пойти к цыганам и покататься в доме на колесах. Их многочисленные детишки будут играть с ним в густой траве, а смуглые мужчины и женщины развлекать его разговорами…
Гарриет так увлекательно рассказывала об удовольствиях цыганской жизни, что Ральф многое отдал бы за то, чтобы побывать в таборе.
Мальчик долго ворочался с боку на бок и вдруг сел в постели. Его щеки горели, волосы спустились на глаза. А что скажет папа? Папа любит, чтобы мальчики учились, вели себя тихо и…
– О, папа, папа, – воскликнул Ральф и не смог удержаться от слез.
В эту минуту он больше всего на свете хотел видеть отца, хоть его сердце и было полно Гарриет и ее посулами тайно пойти к цыганам.
Глава VII. Выбор Ральфа
Оставшиеся дни испытаний прошли быстро. Среди девочек чувствовалось волнение, они активно обсуждали предстоящие выборы попечительницы. Только Гарриет никто не мог заставить говорить об этом. Она замечала добродушно:
– Что нам думать об этом? Ральф сам выберет… Он такой милый мальчик! Умный и сообразительный. Он сам выберет, что бы мы ни говорили!
После этого Гарриет склонялась над книгой и делала вид, что она очень занята, а сама тем временем наблюдала за Робин.
Робин имела чудесную способность быстро делать выводы и строить умозаключения, так как мгновенно схватывала суть предмета или явления. У нее была прекрасная память, и она без труда заучивала длинные стихи и даже целые поэмы. Помнила Робин и каждое слово учительницы, поэтому, несмотря на все старания Гарриет, вскоре без малейшего труда стала первой ученицей в классе.
Гарриет ежедневно силилась опередить ее, занять свое прежнее место, но все было напрасно. Робин была первой, и остальные ученицы откровенно говорили Гарриет, что ей не удастся даже стать рядом со Стерлинг.
– Она опередила тебя, – говорили ей одноклассницы, – и тебе придется с этим смириться.
Но смирение не входило в число добродетелей Гарриет, и ее бледное лицо вспыхивало от едва сдерживаемого бешенства, когда к ней обращались с таким предложением.
Вечером накануне выбора школьной попечительницы Ральфа Гарриет подошла к Джейн.
– Завтра в это время, – сказала она, – мы уже будем знать все.
– Да, я думаю, – ответила Джейн и быстро прибавила: – Ах, и зачем только он приехал к нам в школу?!
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Гарриет.
– Я жалею, что Ральф… приехал к нам.
– Да тебе-то что за дело?
– Большое дело, – отозвалась Джейн. – Он славный мальчик, и я его успела полюбить. С тобой он не будет счастлив!
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Гарриет.
Джейн молчала.
– Ты думаешь, – тихо сказала Гарриет, – будто я уверена, что миссис Бёртон выберет меня его школьной попечительницей?
Джейн кивнула головой. Ее круглое личико залилось румянцем, черные глаза блестели.
– Он сказал тебе что-нибудь? – с волнением спросила Гарриет. Джейн кивнула головой. Сердце Гарриет забилось чаще. Она обняла подругу за шею, привлекла ее к себе и поцеловала.
– Значит, ты мне помогла, – сказала она. – Я так и знала! И не забуду этого, когда настанут каникулы.
Вскоре пришли другие девочки, и Джейн с Гарриет пришлось разойтись. Воспитанницы шли парами. Это были Роза, Вивиан Эмберлей, Пешенс Четволд и Робин. Робин не знала, что происходит в школе, она все еще жила в своем отдельном мире и потому очень удивилась, когда Вивиан, которая шла с ней под руку, сказала, понизив голос, так что ее слова слышала только Робин:
– О, я так несчастна!
Это замечание глубоко тронуло Робин. Она всегда мечтала дружить с детьми своих лет и до поступления в школу не знала радости общения со сверстниками. У Робин было много недостатков, но душа у нее была доб рая и открытая, к тому же девочка не была самолюбива.
Ни Роза, ни Пешенс не слышали слов Вивиан. Робин же улучила минуту, чтобы отвести девочку в сторону, и спросила ее, что случилось.
– Я несчастна из-за Ральфа, – призналась Вивиан.
– А что такое?
– Я боюсь сказать…
– Значит, – заметила Робин, – не стоит и расспрашивать тебя.
– Только я очень, очень несчастна, – повторила Вивиан.
Робин пристально посмотрела на нее.
– Сядь, – сказала она вдруг.
Они подошли к деревянной скамейке под старым дубом. Вивиан тотчас же опустилась на нее, а Робин осталась стоять.
– Я не знаю школьной жизни, – сказала Робин. – Я недолго пробыла здесь, и я не самая хорошая девочка и дома часто мешала всем. Но, кажется, я кое-чему научилась дома.
– Чему же? – спросила Вивиан.
– Я умею с первого взгляда распознать хорошую девочку. А в этой школе есть и нехорошие девочки.
– О да, да! – Вивиан побледнела и крепко сжала свои маленькие ручки.
– В школе есть и очень слабые девочки, – продолжала Робин, пристально глядя на Вивиан.
– Да, – шепнула маленькая Эмберлей.
– Я не буду называть их, – заметила Робин, – скажу только, что если бы я была слабой девочкой, я созналась бы себе в этом, пошла бы и рассказала о том, что делает меня несчастной, тому, кому следует это знать.
– Нет, на моем месте и ты бы не сказала, – волнуясь, ответила Вивиан.
– Значит, я угадала? – спросила Робин.
– Да, да! – воскликнула Вивиан. – Вполне. Только я не могу, не могу…
– Я не знаю, в чем дело, – заметила Робин, – но ты сама сказала, что чувствуешь себя несчастной, и ты слабая девочка. Ты сознаешься в этом, да я и сама это вижу. Ну, так как ты слаба и в школе есть девочки нехорошие, тебе нужно непременно попросить помощи у кого-нибудь, кто сильнее тебя.
– У кого же просить помощи? – с дрожью в голосе спросила Вивиан.
– У кого-нибудь из учительниц.
– О нет, нет! Это было бы слишком ужасно. Что они подумают обо мне!
– Я говорю только, что тебе следует сделать, – заметила Робин, – но если ты не решаешься, поговори с кем-нибудь из подруг. У тебя здесь две сестры.
– Не сто?ит, право, говорить им, – махнула рукой Вивиан.
Робин помолчала, потом сказала:
– Ну, думаю, тебе могу пригодиться я: мне кажется, я довольно сильная.
– О да, да, – сказала Вивиан. – Ты прямо удивительная!
– Тогда поговори со мной…
– Но они меня назовут сплетницей, право же, назовут! Ты не знаешь… Не можешь знать…
– Хочешь, я скажу, что ты сделаешь? – спросила Робин. – Ты возьмешь меня за руку, мы вместе пойдем к ученицам, которые делают тебя несчастной, и ты скажешь: «Я не могу выносить этого, я скажу все Робин, и она поможет мне решить, что делать». Тогда ты не будешь низкой сплетницей, Вивиан, потому что они все поймут. Вот что тебе следует сделать.
– Я должна сделать это, но не могу, – отозвалась Вивиан.
Она вдруг вскочила, схватила руки Робин и поцеловала их, но Стерлинг отдернула пальцы.
– Не надо! Нет, нет! – воскликнула она. – Я не хочу, чтобы мне целовали руки трусихи!
Она повернулась и ушла. Бедная Вивиан еще ни когда не чувствовала себя такой униженной и жалкой. Дело в том, что она участвовала в заговоре. Не только Джейн Буш объясняла Ральфу, как выгодно будет выбрать Гарриет попечительницей. Гарриет убедила и Вивиан принять участие в этом деле.
Вивиан провела ужасный день: отлично зная настоящий характер подруги, но боясь ее ослушаться, она продолжала уговаривать Ральфа выбрать своей школьной попечительницей Гарриет. О, как ужасно было чувствовать себя девочкой без характера и видеть презрение Робин! А какой сильной оказалась эта Стерлинг! Чего бы только не дала Вивиан, чтобы обладать характером Робин и исполнить ее совет!
* * *
На следующий день после завтрака миссис Бёртон пригласила восьмерых учениц третьего класса в свой кабинет. Когда они собрались, она сказала им:
– Каждая из вас провела день с маленьким Ральфом, за исключением Робин, которую было бы несправедливо подвергать испытанию. Но, откровенно скажу вам, мне кажется, Ральф выберет своей попечительницей именно Робин, и я буду очень рада, если так случится. Однако, может быть, я и ошибаюсь.
Многие девочки вздохнули. Гарриет стояла позади всех. Ее лицо побледнело, а сердце готово было выскочить из груди. О, как она мечтала о пони с дамским седлом и прелестной амазонке! О счастье вернуться домой на каникулы с таким восхитительным призом, о возможности выглядеть в глазах своих близких настоящей героиней! Ах, как ей хотелось иметь настоящего живого пони! Ее не волновало, что пришлось прибегнуть к лести и вранью, даже обмануть малыша. Она была готова на что угодно, только бы получить лошадку…
Тем временем миссис Бёртон замолчала и оглядела своих воспитанниц.
– Дорогие мои, – продолжила она через минуту, – я знаю, что вас, может быть, привлекает не столько Ральф, сколько мысль о призе, который мистер Дюрант обещал вам. У меня особенный взгляд на эту награду, но мистер Дюрант непременно желал, чтобы одна из вас получила ее, и тут рассуждать не приходится. Та воспитанница, кого маленький Ральф выберет своей попечительницей, перед каникулами получит пони, то есть, конечно, если она хорошо выполнит свои обязанности. Когда Ральф сделает выбор, изменить его будет нельзя, если только не случится чего-нибудь совершенно необычного. Но, мои дорогие, заранее предупреждаю вас: у попечительницы будет много дел. Воспитаннице, которой придется заниматься Ральфом, придется запастись терпением и помнить, что он еще совсем маленький. Попечительнице придется позволять мальчику играть с младшими детьми. Кроме того, она должна будет помогать ему готовить уроки. За столом Ральф будет сидеть рядом с ней, утром ей придется вставать раньше всех, чтобы одевать его, а вечером уходить с садовой площадки раньше подруг, чтобы укладывать своего подопечного спать. Мы скоро увидим, счастлив ли он с ней или нет. Теперь, когда мы все обсудили, я приглашаю Ральфа.
Миссис Бёртон позвонила в серебряный колокольчик. Немедленно явилась мисс Форд, учительница, которая занималась с младшими детьми.
– Пожалуйста, приведите Ральфа Дюранта, – попросила миссис Бёртон.
Через несколько минут в комнату вошел Ральф, одетый в белый костюмчик, с ярким красным галстуком на шее. Держался мальчик с полным спокойствием, которое свойственно маленьким детям, и, подойдя к миссис Бёртон, протянул ей руку:
– Здравствуйте, миссис Бёртон.
– Здравствуй, малыш, – ответила она. – Подойди сюда, стань возле меня.
– О, благодарю вас… – Ральф очень старался быть вежливым.
