– Потом, Лиза, все пойдет само по себе. Если Грязев кому-то перешел дорогу, то его еще раз по черепушке огреют, а если на него напал случайный хулиган, то дело потеряет политическую окраску и о нем все скоро забудут. Через неделю, максимум – через две, станет понятно, что кроется за этим нападением.
– Участковые инспекторы не могут ему отомстить?
– Смысла нет. Городским бюджетом распоряжается глава города, а не депутаты. Градоначальник – на нашей стороне. Он прекрасно понимает, что если милиция пойдет вразнос, то власть в городе захватят воры в законе и их ставленники…
Лаптев прервался на полуслове, посмотрел на экран телевизора. Бегущая строка местных новостей сообщала, что известный депутат городского Совета Грязев был зверски избит по пути на работу.
«У кого в руках телевидение, тот владеет умами масс, – подумал Лаптев. – Сейчас же полгорода представляет, как известного народного избранника бандиты ногами бьют и приговаривают: „Вот тебе, сволочь, за то, что ты о народе день и ночь думаешь!“ Сдается мне, нападение на Грязева не связано с политикой. Бытовуха это или хулиганство, но только не борьба за власть».
7
В понедельник после развода Ефремов вызвал к себе Бериева. Разговор предстоял нелегкий, но Игорь подготовился к нему. Мысленно он накрутил себя до предела и был готов взорваться в любую минуту, если что-то пойдет не так.
– Лаврентий, – Ефремов специально обратился к коллеге не по имени, как обычно, а назвал его по прозвищу, что должно было подчеркнуть доверительный характер беседы, – дружище, у меня есть поручение, которое можешь выполнить только ты.
Бериев нахмурился. Ему не хотелось участвовать в каком-то сомнительном мероприятии, но и отказать начальнику он не мог.
– Есть такая девушка – Елена Кайгородова. Ей приблизительно 27 лет. Она наркоманка. Больше я про нее ничего не знаю, а хочу знать все. Абсолютно все.
Бериев записал данные девушки, отложил ежедневник в сторону, достал сигареты.
– Ты что-то недоговариваешь, – сказал он. – Установить какую-то наркоманку может и стажер, а ты меня к этому делу припрягаешь.
– Вполне возможно, что в связи с Кайгородовой всплывет имя Козодоева…
– Черт возьми, Игорь, мы же закончили с ним! – не дал договорить начальнику Бериев. – Наплюй ты на этого мерзавца, и делу конец. Зачем заново ворошить эту тухлую историю?
– Все сказал? – с легкой, едва уловимой угрозой в голосе спросил Ефремов. – Теперь меня послушай. Я не собираюсь реанимировать дело, в котором поставлена точка. Даже две точки. Первая – это убийство Бурлакова, а вторая – убийство некоего Михаила Быкова, дружка и сообщника Козодоева. Тогда, десять лет назад, мы установили, что Быков в день убийства Бурлакова стоял на «атасе» у его подъезда. Но это нам ничего не дало, так как буквально через несколько дней после обнаружения трупа Бурлакова Быков бросился с двенадцатого этажа. Сейчас, после признательных показаний Козодоева, легко свести два этих события вместе и прийти к выводу, что Козодоев и Быков вместе ходили на «дело», а потом Сергей помог приятелю сигануть вниз. Скорее всего Быков решил сдаться, а Козодоев не мог допустить этого и убил дружка. Ты можешь упрекнуть меня и сказать: «Куда ты смотрел десять лет назад? Все ведь так очевидно было!» Я прав, Лаврентий? Прав. Сейчас любой может ткнуть в меня пальцем, а десять лет назад желающих поучить меня уму-разуму не нашлось. Человек крепок задним умом, но мне-то что прикажешь делать? По венам ножом полоснуть? Публично покаяться, расписаться в собственной несостоятельности? Я не буду этого делать. Я отброшу убийство Быкова в сторону и поставлю на нем точку. Жирную точку.
– Не горячись, Игорь! – попросил коллега. – Я ни в чем тебя не упрекаю…
– Слушай дальше! – не сбавляя возбужденного тона, продолжил Ефремов. – У меня есть информация, что Козодоев несколько лет назад совершил ряд грабежей.
Выражение «у меня есть информация» говорило обо всем и ни о чем одновременно. Бериев мог толковать его как угодно: «У Ефремова есть оперативная информация, источник которой он раскрывать не хочет» или «У Ефремова нет никакой информации, но он хочет придать своему поручению официальный характер».
– Одна из жертв его нападений – Кайгородова. Я хочу знать о ней все.
– Сделаю, – неохотно ответил Бериев.
– Нет, не так! – взревел Ефремов. – Мне не надо делать одолжений. Если ты не в состоянии установить какую-то наркоманку, то ничего не делай, но знай, что этот молодчик вновь выйдет сухим из воды. Он десять лет назад убил двух человек и не понес никакого наказания. Потом он взялся за грабежи. Зачем ему нападать на беззащитных девушек, я не знаю, но я не хочу, чтобы он чувствовал себя победителем.
Бериев хотел что-то возразить, но Игорь не дал ему рта открыть.
– Сейчас Сергей Козодоев стал во главе СГТС, – продолжил он. – Через несколько месяцев он продаст активы и смоется за границу. Он побывает там, где ни я, ни ты никогда не сможем побывать, потому что мы – нищие, а он – богач. Козодоев увидит Колизей, Эйфелеву башню, Биг-Бен, небоскребы Нью-Йорка. Он будет жрать омаров в лучших кабаках, пить вина столетней выдержки, проводить ночи с развратными манекенщицами. И он будет смеяться. Над тобой смеяться, надо мной, над всеми ментами в стране. Я не хочу, чтобы он еще раз избежал расплаты. Иди, Лаврентий, и забудь об этом разговоре. Сам все сделаю.
– Сколько у меня есть времени? – поднялся с места Бериев.
– До четверга.
После Лаврентия Ефремов вызвал Киселева.
– Есть наркоманка, зовут Кайгородова Елена. Она приблизительно 1965 года рождения. По моей информации, ее несколько раз грабили и избивали в последние годы. Мне надо поднять все материалы по этим происшествиям. Начни с Ленинского РОВД, потом проверь Центральный.
– Мне надо просмотреть все происшествия за несколько лет? – поразился Киселев.
– Что в этом сложного, друг мой? – поддел неопытного коллегу Ефремов. – Я тебя не мерзлую землю долбить отправляю. Ты будешь работать в тепле, за отдельным столом, с перерывом на обед. Работа предстоит не пыльная – листай книгу происшествий, выискивай знакомую фамилию. «Книга учета происшествий» – узкая. На одной странице помещается описание двух-трех происшествий. Тебе читать весь текст не надо. Бросил взгляд на страницу, если не увидел нужную фамилию, то перешел на другую сторону. На разворот книги происшествий у тебя уйдет несколько секунд. Кайгородова – фамилия довольно редкая, так что ты наверняка не пропустишь ее.
– Все сделаю, Игорь Павлович! – пообещал Киселев.
Вечером Ефремов приехал в кафе, где работала официанткой Марина Федосеева. В обеденном зале почти все столики были пустыми – обнищавший народ не спешил расставаться со своими кровными рублями ради ужина в интимной обстановке. Федосеева в черном переднике сидела на высоком стуле у барной стойки. В ожидании клиентов она о чем-то вполголоса переговаривалась с барменом, высоким, спортивного телосложения, мужчиной. Увидев Ефремова, Марина напряглась, хотела направить к нему другую официантку, но, как назло, та была занята. Поморщившись, как от зубной боли, Федосеева подошла к столику, не глядя на Игоря, раскрыла блокнотик.
– Слушаю вас. Что будете заказывать? – спросила она.
– Где я живу, еще не забыла? – спросил в ответ Ефремов. – Завтра после работы жду тебя в гости.
– Завтра я буду занята, – холодно ответила девушка.
– Какая жалость! – сокрушился Ефремов. – В кои веки я зову тебя в гости, а ты не можешь прийти, ты вся в делах! Нехорошо старых друзей забывать. Тем более плевать в них не надо, может боком выйти.
– Ты мне угрожаешь? – с вызовом спросила Марина.
Она приготовилась дать отпор наглецу, но просчиталась. Ефремов знал, как сломать сопротивление девушки в одно касание, легким щелчком пальцев.
– Позвони хозяину кафе и скажи, что завтра к вам с проверкой придет санэпидемстанция. За ней следом – пожарная инспекция, потом – ОБЭП. Мои коллеги не успокоятся до тех пор, пока не вывернут ваш балаган наизнанку. Я пущу твоего хозяина по миру с голым задом, а уж он-то найдет, как отблагодарить тебя.
– Ты – подонок, – прошептала Марина.
Она была готова расплакаться от обиды, и первые слезинки уже набухли в уголках глаз, но тут за ее спиной началось какое-то движение, и она передумала. Бармен, по обрывкам разговора догадавшийся, что невзрачно одетый клиент издевается над официанткой, решил прийти ей на помощь. Неспешно, как хозяин положения, он подошел к столику и спросил:
– Какие-то проблемы, Марина?
– Проблемы у меня, – дерзко ответил Ефремов. – Сегодня я арестовал двух барменов, а где взять третьего – ума не приложу. Конец года, план горит, а у меня одного бармена не хватает. Ты не подскажешь, кого бы арестовать для полного комплекта?
– Этот человек из милиции? – спросил бармен у Марины.
Федосеева обреченно вздохнула: «Да. Он из уголовного розыска».
Бармен с презрением посмотрел на хамоватого гостя и ушел за стойку – протирать и без того чистые стаканы.
– Завтра в восемь! – приказным тоном уточнил время встречи Ефремов.
Марина промолчала. Игорь поднялся, подошел к барной стойке, заказал сто граммов водки.
Бармен с явной неохотой налил, подтолкнул стаканчик к клиенту. Ефремов, как заправский пьянчужка, залпом опрокинул стопку, но глотать водку не стал, а выпрыснул через губы содержимое стаканчика на барную стойку, на сверкающие чистотой фужеры, на белоснежную отутюженную рубашку бармена.
– Это что такое? – спросил он, вытирая тыльной стороной руки рот. – Почему от вашей водки ацетоном несет? Вы его для крепости добавляете?
Бармен растерялся от неожиданного наезда, ища поддержки, посмотрел на Марину. Она за спиной Ефремова покрутила пальцем у виска: «Ты дурак, что ли? Слышал же, что он – из милиции. Не мог настоящей водки налить?»
– Книгу учета товаров на стол! – жестко скомандовал Ефремов. – Я сейчас без всякого ОБЭП вас на чистую воду выведу. Ты, любезнейший, за то, что посетителей самопальной водкой травишь, годика на два в тюрьму заедешь. У тебя есть во что переодеться? Какую-нибудь телогрейку в подсобке поищи. В ИВС под голову положишь.
– Игорь Павлович, это недоразумение, – подошла к стойке Марина. – Сейчас мы все исправим.
Она кивнула на застекленный шкафчик с отборными напитками. Бармен понял ее, достал бутылку самого дорогого виски, налил почти целый стакан.
– Прошу вас! – дрожащей рукой он поставил виски перед коварным посетителем.
Ефремов хмыкнул, маленькими глоточками отпил половину, отставил стакан в сторону.
– Ровно в восемь! – напомнил он и вышел из кафе.
Бармен посмотрел ему вслед, потом на ополовиненный стакан.
– Вот ведь сволочь! – пробормотал он и стал переливать остатки виски обратно в бутылку.
На другой день Марина позвонила в дверь Ефремова ровно в восемь, словно дожидалась в подъезде оговоренного времени встречи. Игорь впустил девушку, принял из рук полиэтиленовый пакет, наполненный спиртным и продуктами.
– Хозяин кафе послал, – объяснила Федосеева.
Лет пять назад Игорь воспринял бы любой намек на взятку как оскорбление, но пронесшиеся над страной ветры перемен изменили его отношение к подаркам и подарочкам. Какой смысл выделываться, если все начальники в управлении принимают подношения от коммерсантов? На милицейскую нищенскую зарплату с голода не умрешь, но сыт не будешь.
– Что послал этот злодей? – весело спросил Игорь и стал выставлять на стол гостинцы: бутылку джина «Бифитер», закуску – копченую курицу, импортную колбасу со стручком фасоли внутри, острый соус, лаваш, пучок свежей зелени.
– За бутылку – особое спасибо! – поблагодарил Ефремов.
– Тебе нравится этот джин? – удивилась Марина.
– Ни разу в жизни не пробовал, – признался оперативник. – В первый раз я увидел такую бутылку подростком в гостях у одного приятеля. Мы попробовали по чуть-чуть, оказалось, что в ней – самогон. Через год, на гулянке, я вновь попробовал «Бифитер», и снова он оказался обычным самогоном, но уже от другого «производителя». С тех пор меня мучает вопрос: что в эти бутылки изначально наливают, не самогонку же?
– Надеюсь, у моего работодателя проблем с проверками не будет?
– «Надейся и жди!» – ответил хозяин квартиры словами из песни. – Я к нему никого посылать не буду, а за других не ручаюсь.
Пока Ефремов рассказывал о знакомстве с «Бифитером», Марина собрала на стол. Принесенных продуктов хватило на достойный ужин на двоих, заглядывать в хозяйский полупустой холодильник не пришлось.
Выпив и поев, Игорь приступил к делу:
– Помнишь того лейтенанта, который позвал тебя в опорный пункт?
– Еще бы! Это же он заманил меня в ловушку.
– Ловушку тебе подстроил я, а лейтенант Киселев слепо исполнял мои указания, не зная, что будет дальше. Марина, я хочу, чтобы ты ненавязчиво встретилась с ним и пожаловалась на судьбу. Во всех своих бедах обвинишь Козодоева: он тебя соблазнил, развратил и выгнал с работы, когда ты ему разонравилась. Короче, разыграешь перед ним трагедию о наивной девушке и хозяйском сынке-подлеце.
– Час от часу не легче! – возмутилась Марина. – Ты считаешь меня своей личной проституткой? С кем скажешь, с тем я в кровать должна лечь?
– Марина, работа в кафе пагубно сказывается на твоих умственных способностях. Разве я сказал, что ты должна с ним переспать?
– Как же я должна его разжалобить? – удивилась девушка. – По дороге на работу о моем увольнении рассказывать?
Ефремов задумался.
– Ты права, – решил он. – Для откровенного разговора надо создать соответствующую обстановку… О, придумал! Я поручу ему один вечер охранять тебя. Он пойдет провожать тебя до дома, тут-то ты и разоткровенничаешься, поплачешься ему в жилетку. Марина, мой коллега, лейтенант Киселев, – недалекого ума человек. Он витает в выдуманном им мире, где царят идеалы справедливости и доброты. В нем переизбыток заботы о человеке. Он каждую минуту рвется помогать кому-то, а помогать некому – старушки нынче сами научились через дорогу переходить.
– Ты думаешь, Киселев мне поверит?
– Если ты переспишь с ним, то нет, а если не дашь до себя дотронуться, то – да.
– Какой странный вывод.
– Марина, не буду вводить тебя в заблуждение и скажу так, как есть. После провокации с наркотиками Киселев пришел ко мне с разборками: он обвинил меня в беззаконии. Но я быстро поставил его на место. Мне пришлось сказать примерно так: «Марина Федосеева – бесправная наложница Козодоева, вынужденная удовлетворять все его прихоти».
– Какой же ты все-таки негодяй! – высказалась Марина. – Перед незнакомым человеком меня проституткой выставил.
– Мариночка, солнышко, посмотри на меня! Тебя кто-то в СГТС за порядочную девушку считал? Если ты была таким ценным работником, то почему же тебя Сергей Козодоев первой выгнал? Ты, Марина, сбавь обороты. Норов свой в другом месте показывать будешь, а сейчас ответь мне: ты помнишь, как я из-за тебя пистолет доставал? Я ведь вполне серьезно думал, что стрелять придется. Потом… что было потом, вот в этой самой квартире, ты помнишь?
– Я не хотела, – тихо ответила Федосеева. – Прости.
– Я редко чувствую себя дураком, но после твоего ухода мне от бессилья и унижения на стены бросаться хотелось. Подумать только: я тебе предложил серьезные отношения и услышал в ответ, что со мной, с нищим, встречаться можно, а вместе жить – нет.
– Еще раз прости, и давай забудем об этом, – попросила Марина.
– Уже забыли, – согласился Игорь.
«Я действительно виновата перед ним, – подумала Федосеева. – Сейчас, чтобы окончательно не рассориться, придется пойти на уступки, иначе он лишит меня и этой работы».
– Скажи, что я должна сделать? – спросила Марина.
– Ты вскользь напомнишь Киселеву о деле с наркотиками, но будешь настаивать, что в эту историю ты влипла исключительно из-за своей связи с Козодоевым. Потом пожалуешься ему на свое бедственное положение и во всем вновь обвинишь своего бывшего босса. Если Киселеву вдруг захочется тебя поцеловать и пожалеть, то ты грубо оттолкнешь его и скажешь…
– Неужели вы все одинаковые! – с надрывом ответила Марина. – У вас только одно на уме. Для вас все женщины как тряпки. Только ноги о нас вытирать научились.
– Браво, Марина! Оскорбленная невинность – лучшее оружие женщины. Мне, кстати, от вашего общения никакого конкретного результата не надо. Я хочу, чтобы ты подготовила почву, пропитала ее ненавистью к Козодоеву. Остальное я сделаю сам.
– Ты снова хочешь заняться Сергеем? – догадалась Федосеева. – Я думала, что с ним все закончено.
– Остался один небольшой штрих, и я, как добросовестный работник, должен его закончить.
– Жаль! Я была бы не против поквитаться с ним. Отплатить за все «хорошее».
– После встречи с лейтенантом забудь о Козодоеве, словно его никогда не было в твоей жизни. Через несколько месяцев он навсегда покинет Россию, и даже духа его здесь не останется.
– И все же…
– Выброси глупости из головы! Сергей Козодоев сейчас очень влиятельный человек. Захочешь ему дорогу перебежать – он раздавит тебя и не заметит, что была девушка Марина, и вот ее больше нет!
